Экономическое развитие «новых индустриальных стран»

     Результаты, которых можно достичь в первом случае, описаны в начале этого раздела. Результаты, которые достигаются во втором случае, демонстрируют Япония и «азиатские тигры». Правда, для того, чтобы добиться аналогичных результатов, нужно в какой-то степени быть готовым присоединиться к стае «летящих гусей» и повторить опыт Японии. Этот опыт достаточно прост. Все эти страны сделали основную ставку на быстрый рост экспорта, следовали разумной налоговой политике, имели высокие уровни сбережений, проводили политику государственной поддержки повышения грамотности и начального образования, не подрывали сельское хозяйство и добились быстрого перехода к низким уровням рождаемости.

     Все они осуществляли перестройку промышленного  производства с 
упором на освоение науко- и техникоемких технологий 
(автомобилестроение, бытовая электроника, промышленность

полупроводников) и выпуск соответствующей промышленной продукции с последующим ее экспортом на мировые рынки; сделали упор на организации широкомасштабной программы научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) и подготовку новых кадров¹⁰. Немаловажную роль сыграл и цивилизационный фактор, позволивший в

процессе  модернизации применить традиционную систему организации управления предприятием, в основе которой, например, в Японии лежала институция «иэ» - дом, семья. Наконец, самой главной чертой «японской модели» являлась громадная роль государства в экономическом развитии страны. Государство здесь напоминает чуткий барометр, моментально реагирующий на экономические затруднения и принимающий почти автоматически меры, необходимые для регулирования рынка 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ГЛАВА 3. РАЗВИТИЕ НОВЫХ  ИНДУСТРИАЛЬНЫХ СТРАН  НА ПРИМЕРЕ КИТАЯ И БРАЗИЛИИ 

3.1. Китай - важный экономический фактор Юго-Восточной Азии.

       Реакция большинства соседних стран на индустриальный рост КНР представляет собой смесь тревоги и отчаяния. Япония, Южная Корея и Тайвань боятся лишитьс собственной промышленности из-за переноса местными компаниями своих производственных мощностей в Китай.Страх, который сегодня терзает соседей Китая, выражается в следующем вопросе:

каким образом восточно-азиатские страны смогут заработать себе на жизнь, если все, что они делают сегодня, завтра сможет с меньшими издержками делать Китай? Если этот страх действительно  имеет под собой почву, то та коррекция  рынка, которая может наступить  в ближайшем будущем, действительно  будет чрезвычайно болезненной.

        Страны Юго-Восточной Азии опасаются изменения картины торговых и

инвестиционных  потоков в регионе. По мнению Кеничи Омаэ, ветерана японского консалтинга, сегодняшний подъем экономики Китая  в результате выльется в кризис, который окажется еще более разрушительным, чем региональный финансовый кризис 1997-1998 гг.

        Появление Нового Китая на международной экономической арене может стать началом конца традиционной восточно-азиатской модели экономического развития. Той самой модели «летящих гусей». В соответствие с ней, азиатская страна начинает производство на экспорт простых товаров, таких, например, как обувь или футбольные мячи. Полученная прибыль реинвестируется и идет на совершенствование основного капитала. В результате страна начинает

экспортировать  более сложные товары, например, полупроводники или компьютеры.

        По ходу этого процесса, величина заработной платы и уровень жизни в стране начинают постепенно приближаться к уровню развитых государств. Первой на этот путь вступила Япония, за которой последовали Гонконг, Сингапур, Южная Корея и Тайвань. Позже к этим странам присоединились Малайзия, Таиланд, Филиппины и Индонезия.

        Китай первым из восточно-азиатских государств отказался от такого пути

развития, одновременно экспортируя как простые, так и сложные товары. По

мнению  Энди Кси, экономиста гонконгского отделения Morgan Stanley,

сегодняшний Китай во многом схож с Америкой 19-го века. Избыток рабочей силы ведет  к снижению уровня заработной платы, в то время как потребление  растет из-за падения цен. Разумеется, страхи соседей Китая во многом преувеличены.

       Еще в начале XIX века английский ученый-экономист Давид Рикардо показал, что значение имеет не абсолютное преимущество в издержках (которым Китай, безусловно, обладает во многих областях), а сравнительное преимущество. Экономист ING Barings Тим Кондон демонстрирует это, рассматривая модель Рикардо на примере современной Азии. Так, рис и сталь сегодня производятся и в Китае, и в Таиланде. Китай производит оба товара с меньшими издержками, однако его ценовое преимущество при производстве стали больше, чем при производстве риса. До тех пор, пока эти страны смогут торговать, для них обоих будет лучше, если Китай продолжит выплавлять сталь, а Таиланд - выращивать рис. Хотя эта модель подразумевает

определенную  гибкость рынков, которой как раз  и не хватает Азии, у

сторонников "гусиной" модели, опасающихся  роста Китая, есть и еще одно

упущение. Они забывают о том, что валютные курсы могут колебаться: если Китай  действительно выходит на доминирующие позиции во внешней торговле, то его валюта должна пойти вверх  на фоне падения валют его соседей. Тем не менее у каждого из соседей  Китая хватает и своих собственных  проблем.

       Так, Япония, подобно самой КНР, сегодня страдает от дефляционных давлений. Однако, в отличие от Китая, эти давления имеют место в условиях высоких расходов на оплату труда, что оправдывает происходящий в настоящее время перенос производства из Страны Восходящего Солнца на территорию ее западного соседа. На самом деле, Япония вполне может выиграть из-за индустриального роста Китая (подобно тому, как она выиграла из-за роста других азиатских стран), если, подобно США, она перейдет от производства товаров к предоставлению услуг.

         Вполне понятна и ситуация с Таиландом, Индонезией, Малайзией и Филиппинами. По мнению экономиста гонконгского отделения Goldman Sachs Фреда Ху, эти страны не смогут противостоять Китаю на рынке текстиля, где объемы производства каждой страны должны будут определяться в соответствии с правилами ВТО. Их шанс - туризм, а также производство сырья и сельскохозяйственной продукции. Так, Таиланд остается вне конкуренции в

области выращивания креветок, Индонезия - в  лесной промышленности и т.д.

       Что же касается богатейших стран Юго-Восточной Азии, Сингапура, Южной Кореи и Тайваня, то в будущем они рискуют оказаться между центром высокорентабельного производства (Китай) с одной стороны, и центром высококачественных услуг (Япония) - с другой. В начале 1990-х годов, в эпоху расцвета Азиатских "Тигров", совокупный ВВП трех вышеупомянутых стран вместе с Гонконгом в полтора раза превышал ВВП КНР, Сегодня их показатели практически сравнялись.Согласно прогнозам Morgan Stanley, к 2010 совокупный ВВП "Тигров" будет составлять лишь половину ВВП Китая, а к 2020 - 10% ВВП Китая.

         Самым лучшим вариантом развития ситуации для этих стран было бы

сотрудничество  с Китаем таким образом, чтобы  последний производил

спроектированные  ими товары. Сегодня, например, Южная  Корея и Тайвань

являются  мировыми лидерами в области полупроводников. Они могли бы

использовать  это положение для того, чтобы  наращивать свой интеллектуальный потенциал, а не просто увеличивать производственные мощности. Однако решение этой проблемы упирается в вопросы политики. Так, южнокорейские конгломераты находятся  в руках могущественных консервативных семейных кланов и спутаны по рукам  и ногам требованиями профсоюзов, сопротивляющихся любым нововведениям.

        В наиболее сложном положении сегодня оказался Тайвань, страдающий из-за общемирового сокращения спроса на его экспорт. Может оказаться так, что, впервые с 1949 года, рост экономики Тайваня окажется отрицательным. Сегодня примерно половина компьютеров, цифровых камер и материнских плат, идущих на экспорт под клеймом "Сделано на Тайване", на самом деле производятся на материке. Для сканеров этот показатель составляет до 90%. Тайвань также испытывает серьезные трудности из-за утечки мозгов: сегодня многие квалифицированные специалисты пересекают пролив и устраиваются на работу в КНР. По словам г-на Кси, для того чтобы выжить, Тайваню придется превратиться либо в Финляндию, либо в Хайнань. В свое время в условиях жесткой конкуренции со стороны других европейских государств Финляндия смогла найти свою нишу, занявшись, в частности, производством мобильных телефонов. Сегодня она процветает. В свою очередь, Хайнань - это еще один китайский остров в Южном море, известный, главным образом, местными жрицами любви.

        На самом деле судьба Тайваня может повернуться вполне благоприятно, если он, подобно Гонконгу, сможет приспособиться к сегодняшнему подъему Китая. Однако для того, чтобы это произошло, местные компании и их могущественные друзья в политических кругах должны будут серьезно задуматься. 
 

3.2.   Бразилия:    основные   тенденции    и   проблемы   социально-экономического развития

      С 1822 г. Бразилия обрела политическую независимость, но до 1888 г. здесь сохранялось рабство. Первые сто лет Бразилия по инерции продолжала развиваться как сырьевой придаток США и Западной Европы, будучи крупным поставщиком кофе, какао, сахара и хлопка на мировой рынок. Развитие обрабатывающей промышленности происходило низкими темпами¹³.

     В 30-е гг. начали происходить структурные  сдвиги в ее экономике, росла роль государства. В 50-е гг. активно проводилась  политика импортозамещающей индустриализации и дальнейшего усиления государственного сектора.

         Экономическое развитие в 60-70-х  гг. характеризовалось как «бразильское экономическое чудо»: среднегодовые темпы роста ВВП составляли соответственно 5,4 и 7,7%. Установившаяся в стране военная диктатура выдвинула план превращения страны в великую державу через модернизацию экономики. Был создан мощный современный сектор экономики, в том числе и машиностроительный комплекс. Но экономические успехи государственно-капиталистической модели, экономики в условиях диктатуры достигались в значительной степени с помощью внешних кредитов и с большими социальными затратами. В результате уже в середине 70-х гг. темпы роста ВВП резко снизились; а 80-е гг. данная модель развития стала давать сбои: наблюдалась гиперинфляция (достигала 5000%), резко возрос внешний долг, упали темпы роста ВВП (1,9% в год), начал снижаться ВВП на душу населения. Страна вступила в полосу длительного экономического кризиса, и 80-е гг. вошли в ее историю как «потерянное десятилетие» Кризисы и спады сотрясали страну в последующий период: 1992 г., 1998-1999 гг., 2001 г. и 2003 г. Тем не менее, в 1991-2005 гг. наблюдался ощутимый рост ВВП -- 2,8% в среднем за год, а в 2004 г. этот показатель составил 2,5%. По темпам прироста ВВП в 90-е гг. Бразилию значительно опережали Чили, Перу

         Высокие темпы роста Бразилии в 70-е гг. в значительной степени обеспечивались весомой нормой валового накопления. Однако в последующий период она снижается: в 1970-1980 гг. средняя норма валового накопления, составляла 24,1%, в 1981-2000 гг. уже 18,3% ВВП и в последующем мало превышает этой величины. До неолиберальных преобразований крупным инвестором в экономику было государство. Но в 80-90-е гг. резко снизилась его роль в производстве ВВП, в регулировании экономики; сокращались поступления в казну от госпредприятий, упали государственные капиталовложения. Преобразования проходили в условиях сильных кризисных потрясений и оттока капитала -все это обусловило значительное падение нормы накопления, хотя ее уровень на 1,5-2% был обычно выше нормы сбережения в указанный период Снижение нормы валового накопления стало основной причиной падения темпов экономического роста в Бразилии и Латинской Америке в целом.

     Одновременно  значительно снизились темпы  прироста экономически активного населения Бразилии (с 2,5% в 60-80-е гг. до 1,4% в 1990-2003 гг.) вследствие снижения рождаемости. Правда, это компенсировалось ростом качества рабочей силы. Так, уровень грамотности взрослого населения повысился с 80% в 1970 г. до 88,4% в начале XXI в. Из 12% неграмотного населения основная часть приходится на лица старше 40 лет.