Динамика модернизации

    Модернизация  стала сегодня ключевым термином дня, главным словом эпохи. Однако, единого понимания модернизации нет.

    В своей работе “Динамика модернизации”, впервые изданной в 1966 г., С.Блэк писал: “Современная литература по проблемам модернизации ... еще находится в процессе определения своего предмета и установления фундаментальных различий между универсальными характеристиками современности и специфическими институтами конкретных обществ и культур. Целью этого относительного нового подхода является междисциплинарное изучение человечества посредством описания и объяснения во всей их сложности процессов изменения, которым сегодня приписывается мировое значение”.

    Данное  утверждение в известном смысле справедливо по сей день. Несмотря на то, что большинство исследователей видит за понятием “модернизация” процесс трансформации традиционного  общества в общество, характеризующееся  применением машинной технологии, рациональными  и секулярными жизненными установками, а также высоким уровнем дифференциации социальной структуры, существует множество  нюансов в понимании содержания и масштабов самого этого процесса. Специалисты вынуждены признавать, что понятие модернизация не слишком  четкое, допускает определенные двусмысленности  в толковании его содержания, но, тем не менее, оно более удобно в использовании по сравнению  с прочими терминами.

    Можно привести несколько различных определений  понятия модернизация.

    Так, исследователь Рейнхард Бендикс понимал под модернизацией “тип социальных перемен, имеющий корни в английской индустриальной и политической французской революциях. Он заключается в экономическом и политическом прогрессе отдельных обществ-первопроходцев и последующих переменах у отстающих”.

    “Модернизация, - считает известный специалист в  области проблем развития Сирил Блэк, - может быть определена как процесс, посредством которого исторически эволюционировавшие институты адаптируются к быстро меняющимся функциям, что отражает беспрецедентное расширение человеческих знаний, позволяющее осуществлять контроль над своим окружением, которое сопровождало научную революцию. Этот процесс адаптации имел свои корни и первоначальное влияние в обществах Западной Европы, но в XIX–XX вв. данные изменения распространились на другие общества и результировались в мировой трансформации, затронувшей все человеческие отношения”.

    В своей работе в 1966 г. Шмоэль Эйзенштадт определил модернизацию как “процесс изменения в направлении тех  типов социальных, экономических  и политических систем, которые развивались  в Западной Европе и Северной Америке  с XVII по XIX век и затем распространились на другие европейские страны, а  в XIX и XX веках - на южноамериканский, азиатский  и африканский континенты”.

    По  мнению Роберта Уорда, “модернизация ... опирается на “систематическое”, непрерывное и целевое применение человеческой энергии для “рационального” контроля над природным и социальным окружением человека”. В работе Р.Уорда и Р.Макридиса модернизированное общество характеризуется далеко идущими возможностями контролировать (или влиять на) природное и социальное окружение, а также ценностной системой, принципиально оптимистичной относительно желания и последствий таких возможностей.

      Модернизация влечет “стремительное  расширение контроля над природной  средой благодаря более тесной  кооперации между людьми”, отмечает  Дэнкварт Растоу.

    “Модернизация влечет за собой диффузию того, что  один эксперт определил как “мировая культура” - основанная на передовой  технологии и духе научности, на рациональном взгляде на жизнь, светском подходе  к социальным отношениям, чувстве  справедливости в общественных делах  и, кроме всего прочего, признании  в качестве главной единицы в  политической реальности национального  государства”, - пишет Люциан Пай.

      Модернизированному обществу присуща  культура, подчеркивающая ценности  науки, знания и достижения, считают  Рой Макридис и Бернард Браун.

    Согласно  социологу Мариону Леви, общество является “более или менее модернизированным в зависимости от того, как широко его члены используют неодушевленные источники энергии и/или применяют машины, чтобы умножить эффект собственных усилий”.

    Фрэнк Тэчау пишет, что модернизация невообразима без технологического развития и экономического роста. Подобное мнение разделяет Питер Бергер, полагающий, что модернизация включает рост и диффузию институтов, связанных с трансформацией экономики посредством технологий.

    Роль  индустриализации в ходе модернизации подчеркивает Дэвид Эптер, связывающий ее осуществление с распространением и использованием ролей индустриального типа в неиндустриальном окружении. В своей монографии “Политика модернизации” Д.Эптер вновь обращается к вопросу о значении индустриализации в процессе модернизации. Индустриализация, отмечает автор, меняет дисфункциональные институты и обычаи, создавая новые роли и социальные институты на основе использования машин. По его мнению, индустриализация, мощный аспект модернизации, более динамична и последовательна в своем осуществлении по сравнению с модернизацией.

    Рейнхард  Бендикс также тесно увязывал процессы модернизации и индустриализации. Если термин индустриализация он использовал для объяснения экономических сдвигов, вызванных новыми технологиями, основанными на использовании неодушевленных источников энергии, и непрерывным совершенствованием прикладных научных исследований, то посредством термина модернизация он считал возможным объяснять широкий спектр социальных и политических изменений, сопровождавших индустриализацию в большинстве стран Западной цивилизации.

    “Модернизация - пишет Стивен Ваго, - это процесс, посредством которого аграрные общества трансформируются в индустриальные. Данный переход влечет развитие передовой индустриальной технологии и политических, культурных, социальных механизмов, адекватных задачам поддержания, руководства и использования данной технологии”.

    Согласно  Даниэлю Лернеру, модернизация - это своего рода ментальный сдвиг, достижение особого состояния раccудка, которое характеризуется верой в прогресс, склонностью к экономическому росту, готовностью адаптироваться к изменениям. Анализируя на эмпирическом материале модернизацию стилей жизни, Д.Лернер наибольшее внимание уделял росту мобильности населения, распространению грамотности и средств массовой информации.

      Джеймс О’Коннел также видит сущность модернизации в трансформации ментальных установок. Комбинируя концепты инновации и порядка, он определяет модернизацию как утверждение креативной рациональности. Последняя предполагает наличие трех взаимосвязанных и взаимодействующих измерений:

    1) твердая убежденность в существовании  зависимостей и причин, которые  поддерживают непрерывный, систематичный,  изобретательный научный поиск;  аналитико-каузальная установка  на творческий поиск, расширение  круга знаний;

    2) мультипликация инструментов и  технологий, вызываемая первым аспектом  и одновременно поощряющая его; 

    3) готовность принимать непрерывные  изменения на индивидуальном  и социальном уровнях при одновременном  сохранении (способности сохранять)  индивидуальной и социальной  идентичности.

    Широко  понимает модернизацию Вольфганг Цапф, рассматривающий ее в трехмерном плане: 1) как секулярный процесс, начатый индустриальной революцией, в ходе которой больших успехов в развитии достигла небольшая группа сегодня модернизированных обществ; 2) как многовариантный процесс, в ходе которого отставшие догоняют ушедших вперед; 3) как реакции модернизированных обществ на новые вызовы на пути инноваций и реформ.

    Согласно  определению известного английского  специалиста в области модернизационных трансформаций В. Мура, модернизация «является тотальной трансформацией традиционного домодернистского общества в такую социальную организацию, которая характерна для «продвинутых», экономически процветающих и в политическом плане относительно стабильных наций Запада.

    Профессор социологии Мюнхенского университета У. Бек полагает, что «модернизация ведет не только к образованию централизованной государственной власти, к концентрации капитала и все более утонченному переплетению разделений труда и рыночных отношений, к мобильности, массовому потреблению и т. д., но и – тут мы подходим к обобщенной модели – к тройной «индивидуализации»: освобождению от исторически заданных социальных форм и связей в смысле традиционных обстоятельств господства и обеспечения («аспект освобождения»), утрате традиционной стабильности с точки зрения действенного знания, веры и принятых норм («аспект разволшебствления») и – что как бы инвертирует смысл понятия – к новому виду социокультурной интеграции («аспект контроля и реинтеграции»)».

    Ректор  Академии народного хозяйства, известный  русский экономист Владимир Мау  в своей статье «Логика российской модернизации: исторические тренды и современные вызовы» пишет «Сутью модернизации является формирование сильной в экономическом, политическом, военном, научном и иных отношениях страны при росте благосостояния ее населения. Модернизация предполагает комплексное обновление общества, когда трансформация различных его секторов осуществляется во взаимосвязи. Если отбросить политкорректные условности, то модернизация представляет собой достижение уровня технологий и институтов, характерных для современных западных демократий. Можно сколько угодно говорить о ценности различных цивилизаций и уважении к ним, о важности сохранения национальной идентичности, но непреложным фактом является то, что лидерами современного экономического роста являются западные страны».

    Итак, модернизация, по мнению большинства  исследователей, подразумевает рациональный контроль над природным и социальным окружением человека, тесную интеграцию в мировую культуру, осуществление  научной революции, распространение  рационального взгляда на жизнь, строительство либерально-демократического государства. Модернизация связывается  с использованием неодушевленных источников энергии, индустриализацией, расширением  прикладных научных исследований, распространением индустриальных ролей 

    В общем модернизацию можно охарактеризовать как процесс, посредством которого традиционные, аграрные общества трансформируются в современные, индустриальные. Данный переход приводит к появлению  и развитию передовых индустриальных технологий, а также соответствующих  им политических, культурных, социальных механизмов, позволяющих указанные  технологии поддерживать, использовать и управлять ими. Модернизационный переход редко протекает спокойно и равномерно; он оказывает воздействие  на все социальные институты, всех членов общества. Термин модернизация, таким  образом, должен описывать множество  одновременных изменений на различных  уровнях. Модернизация сопровождается расширяющейся дифференциацией  экономической, организационной, политической и культурной сфер. Модернизация тесно  связана с процессом индустриализации; тем не менее, их нельзя отождествлять.  
 

    Что касается специфики российской специфики  модернизации, то с уверенностью можно  утверждать, что Россия действительно  движется в направлении модернизации. Особенно важно, что вокруг самого этого  требования, требования модернизации как центральной задачи экономической  политики, в обществе уже сложился консенсус. Однако остаются острейшие  противоречия о принципиальных механизмах осуществления этого курса. А  ведь последнее и является сегодня  главным. Но общественные противоречия пока слишком серьезны, чтобы выйти  на согласованную экономическую  политику. В результате экономические  агенты получают от властей противоречивые сигналы, что никак не способствует предпринимательской и инвестиционной активности.

    Можно перечислить ряд важных направлений  деятельности властей, важных для консолидации экономического роста.

    Прежде  всего необходимо четко осознать, что именно ускоренная модернизация (или, если угодно, догоняющее постиндустриальное развитие) является целевым ориентиром развития страны, деятельности всех ветвей власти. Это идея прорыва, резкого сокращения и преодоления разрыва с наиболее развитыми странами мира. Решение этой задачи сложно, но возможно. Тем более что у современной России есть ряд сравнительных преимуществ, главное из которых – достаточно высокий уровень образования.

    1) Решение этой задачи требует  выработки национальной стратегии,  которая была бы признана основными (доминирующими) социальными силами страны. Вокруг этой стратегии должна строиться деятельность властей. Это должна быть оригинальная стратегия, учитывающая опыт прошлого, но основанная на осознании беспрецедентности нынешней задачи, неприменимости механизмов ускоренной индустриализации первой половины ХХ века для решения современных проблем.