Безработица понятия виды и последствия

     Как уже отмечала "Российская бизнес-газета", такое почти 3-кратное расхождение является главной особенностью и проблемой национального рынка труда. В России люди, потерявшие работу, не любят искать ее официально, а государство, в свою очередь, практически самоустранилось от реальной помощи в переквалификации рабочей силы. Правда, с января 2007 года российский рынок труда несколько "расчистился" за счет усиления борьбы с нелегальной миграцией и введенного запрета на розничную торговлю для иностранцев. Но в любом случае это явно создало больше проблем для самих работодателей, чем дало реальные выгоды для российских безработных. 

     Но  вернемся к отчету Росстата. Еще  тревожнее стал возросший уровень  первичной безработицы. В ноябре в общей численности безработных уже 1,6 миллиона человек, или 31,8 процента, не имели опыта трудовой деятельности. Тремя месяцами ранее их было 1,3 миллиона и 28,3 процента соответственно. К тому же в ноябре 2006 года по сравнению с ноябрем 2005 года среди безработных доля лиц, не имеющих опыта работы, увеличилась на 3,3 процентного пункта, в то время как аналогичный августовский показатель был, наоборот, лучше на 0,9 процентного пункта. Таким образом, этот "барьер" на рынке труда стал еще выше, не говоря уже о том, что он вообще носит системный характер. Требуемый опыт работы почти всегда обязателен, а обучать молодых берутся разве что в метрополитене, милиции или других, самых непрестижных производствах и специальностях. 

     Усиливаются и проблемы со служебным или карьерным  ростом. Среди безработных, имеющих опыт трудовой деятельности, уже 1,1 миллиона человек, или 31,9 процента составляют лица, уволившиеся по собственному желанию. В августе таких было 1,0 миллиона и 31,2 процента соответственно. С 0,9 до 1 миллиона возросло количество лиц, которые оставили последнее место работы в связи с сокращением персонала. Если по сравнению с августом 2005 года доля уволившихся по собственному желанию среди безработных, имеющих опыт работы, уменьшилась на 1,1 процентных пункта, то в ноябре она, наоборот, возросла на 2,6 процентных пункта. Правда, доля безработных, оставивших место работы в связи с сокращением персонала, уменьшилась на 2,2 вместо августовских 3,0 процентных пункта. Это неплохо. Однако опять же не секрет, что за этими статьями Трудового кодекса слишком часто скрывается конфликт работника и работодателя. В отличие от западной корпоративной практики, да и на госслужбе пройти даже одну карьерную ступеньку без задействования неформального фактора почти невозможно. "Перескочить" даже с технической должности на должность специалиста, например, в связи с получением высшего образования практически невозможно. А дальше вступают в силу еще более жесткие и совсем не рыночные правила игры. 

     Неудивительно, что российская безработица носит застойный характер, который, кстати, усиливается. Среднее время поиска работы безработными в августе 2006 года составляло 8,5 месяца и по сравнению с августом 2005 года осталось на том же уровне. Но в ноябре показатель возрос уже до 8,9 месяца. Возрос "стаж" пребывания в состоянии безработицы - один год и более. В ноябре 2006 года его имели 40,3 процента безработных (в ноябре 2005 года - 38,5 процента). Доля застойной безработицы среди сельских жителей существенно выше - составляет 48,0 процента, хотя и уменьшилась за последний год на 0,2 процентных пункта. А вот среди безработных городских жителей доля застойной безработицы в ноябре увеличилась на 2,4 процентных пункта по сравнению с 1,5 процентными пунктами в августе и составила 34,6 процента. То есть основная же масса рабочей силы по-прежнему малоподвижна, причем как на работе, так и в безработном состоянии. 

     Тревожной тенденцией является и уменьшение среднего возраста безработных, который всего за три месяца снизился с 34,5 до 34,1 года, занятого населения - 39,6 года. Среди безработных возросла доля молодежи до 25 лет - с 30,2 до 31,1 процента. Зато занятой молодежи стало меньше - уже не 12,2 процента, как в августе, а всего 11,2 процента.

     Очень часто оценивается лишь экономический  эффект безработицы в виде количества высвобожденных работников и сумм выплаченных пособий, а социальные последствия, которые трудно выделяются и носят кумулятивный характер, практически не оцениваются. Однако степень негативного воздействия безработицы на положение в стране зависит от конкретных параметров социальной ситуации. Так, в силу низкой материальной обеспеченности россиян и безработных в особенности, а также вследствие несравненно более высокой социальной напряженности в обществе уровень безработицы, который может вызвать социальные потрясения, в России значительно ниже, чем на Западе. В этой связи возникает потребность детального рассмотрения именно экономических и социальных последствий безработицы, а также критический анализ и дальнейшая адаптация к специфическим Российским условиям применяемых за рубежом методов изучения и оценки последствий безработицы.

     Подчеркну, что появляется не просто возможность  оценить социальный ущерб или  косвенные потери в экономике (от снижения количества отработанного  времени, падения интенсивности  и производительности труда), но и прямые затраты, связанные с ростом государственных расходов на преодоление социально негативных процессов.

     Подобные  исследования представляют несомненный  интерес для России, поскольку  позволяют более четко обозначить границы проблемы и наметить пути выхода из кризисной ситуации, сообразуясь с особенностями социального, экономического и политического развития страны на современном этапе. Поскольку определенное своеобразие ситуации в экономической и социальной сферах в России свидетельствует о невозможности механического переноса и копирования применяемых за рубежом методов, требуется определенное логическое переосмысление предлагаемых методов исследования, а также использование адаптированных методов исследования социально-экономических последствий безработицы в России переходного периода.

     Наличие циклической безработицы представляет собой серьезную макроэкономическую проблему, служит проявлением макроэкономической нестабильности, свидетельством неполной занятости ресурсов.

     Выделяют  экономические и неэкономические последствия безработицы, которые проявляются как на индивидуальном уровне, так и на общественном уровне.

     Неэкономические последствия безработицы - это психологические и социальные и политические последствия потери работы.

     На  индивидуальном уровне неэкономические последствия безработицы состоят в том, что если человек в течение продолжительного времени не может найти работу, то это часто приводит к психологическим стрессам, отчаянию, нервным (вплоть до самоубийства) и сердечно-сосудистым заболеваниям, развалу семьи. Потеря стабильного источника дохода может толкнуть человека на преступление (кражу и даже убийство), асоциальное поведение.

     На  уровне общества это, в первую очередь, означает рост социальной напряженности, вплоть до политических переворотов. Не случайно американский президент Франклин Делано Рузвельт, объясняя причину разработки и проведения им политики "Нового курса" для выхода из Великой Депрессии, главной проблемой которой была огромная безработица (в США в этот период безработным был каждый четвертый), писал, что тем самым он хотел "предотвратить революцию отчаяния". Действительно, военные перевороты и революции связаны именно с высоким уровнем социальной и экономической нестабильности. Кроме того, социальными последствиями безработицы являются рост уровня заболеваемости и смертности в стране, а также рост уровня преступности. К издержкам безработицы следует отнести и те потери, которое несет общество в связи с расходами на образование, профессиональную подготовку и обеспечение определенного уровня квалификации людям, которые в результате оказываются не в состоянии их применить, а, следовательно, окупить.

     Экономические последствия безработицы на индивидуальном уровне заключаются в потере дохода или части дохода (т.е. снижении текущего дохода), а также в потере квалификации (что особенно плохо для людей новейших профессий) и поэтому уменьшении шансов найти высокооплачиваемую, престижную работу в будущем (т.е. возможном снижении уровня будущих доходов).

     Экономические последствия безработицы на уровне общества в целом состоят в недопроизводстве валового национального продукта, отставании фактического ВВП от потенциального ВВП. Наличие циклической безработицы (когда фактический уровень безработицы превышает ее естественный уровень) означает, что ресурсы используются не полностью. Поэтому фактический ВВП меньше, чем потенциальный (ВВП при полной занятости ресурсов).  

3. Политика занятости  в России 

В последние  годы в России можно говорить о  резком обострении кризиса на рынке  труда. Сегодня трудно найти компанию, которая бы не сталкивалась с острой проблемой нехватки человеческих ресурсов. О том, насколько проблема серьезна, можно судить, например, по статистическим данным, собранным аналитиками консалтинговой группы «СтарКонс» для оценки состояния рынка труда в Москве и в России в целом. Один из парадоксов этой статистики говорит о том, что при значительно сильном кадровом дефиците (который, кстати, признают компании всех отраслей), официальная безработица в Москве минимальна – всего 1,6%. При этом в той же Москве количество свободных вакансий увеличилось по сравнению с 2005 г. почти в 3 раза, из которых большая часть (порядка 65%) приходится на вакансии низового персонала, а количество претендентов, удовлетворяющих запросам компаний, упало на 30 – 40%. К основным причинам, вызывающих проблему дефицита человеческих ресурсов, необходимо отнести ухудшение работы системы профессионального образования, отсутствие механизмов государственного воздействия на рынок труда и сложную демографическую обстановку в стране.

Концепция человеческого  капитала является сегодня одним  из главных теоретических направлений  в экономической социологии и  менеджменте. За ее разработку были присуждены две Нобелевские премии в области экономики – американцам Теодору Шульцу в 1979 г. и Гэри Беккеру в 1992 г.  
Согласно данной концепции, человеческий капитал – это сформированный в результате инвестиций и накопленный человеком запас знаний, умений, навыков, мотиваций, способностей и здоровья, который содействует росту производительности труда и доходов данного человека. Инвестиции в человеческий капитал включают в себя в основном расходы на образование (общее и специальное, формальное и неформальное), здравоохранение (профилактика заболеваний, медицинское обслуживание, диетическое питание, улучшение жилищных условий) и формирование у работника необходимых ценностных и этических норм (например, лояльности своей компании). Поскольку эти расходы в будущем будут многократно компенсированы доходами, их следует признать производительными, а не потребительскими.

«Обладание человеческим капиталом» повышает шансы не только на получение более высоких  заработков, но и на получение работы как таковой. Можно ли говорить о подобном эффекте применительно к российскому рынку труда?  
Как следует из результатов исследования, уровень образования и трудовая занятость россиян прямо взаимосвязаны между собой.  
Из 1060 опрошенных в возрасте наибольшей экономической активности — от 22 до 55 лет постоянно или временно работают 791 человек, или в среднем по выборке 74,6%. В том числе, среди имеющих высшее образование в данной группе работают 82,9%, среднее специальное – 76,0%, среднее – 71,2%.  
Работают постоянно или временно 82,2% опрошенных мужчин и 67,6% опрошенных женщин указанного возраста; в том числе, среди имеющих высшее образование – соответственно 93,0% и 76,4%, среднее специальное – 81,9% и 71,0%, среднее — 81,3% и 59,4%, незаконченное высшее – 67,4% и 47,5%.  
Таким образом, прямая связь между образованием и наличием работы особенно характерна для женщин. Вероятно, многие женщины, не продолжившие свое образование после окончания школы, занимаются домашним хозяйством и детьми. Трудно сказать, что здесь является причиной, а что следствием.  
Среди респондентов в возрасте от 18 до 60 лет с высшим образованием меньше всего зарегистрированных безработных: они составляют всего 1,8% от их числа, в то время как в среднем по выборке — 2,7%, среди имеющих среднее образование — 3,8%, среднее специальное — 2,7%.  
Данная тенденция характерна как для больших городов, так и для регионов. Полученные нами данные свидетельствуют, что чем меньше населенный пункт, тем ниже в нем уровень занятости. Но безработица среди респондентов с высшим образованием повсеместно меньше, чем в среднем по выборке.  
В Москве и Санкт-Петербурге имеют работу 78,0% респондентов в возрасте от 18 до 60 лет, в том числе с высшим образованием — 79,2%; в городах с численностью 100 – 500 тысяч жителей – соответственно 70,6% и 75,0%; в городах с численностью до 50 тыс. жителей – 63,9% и 73,7%; в селах – 54,5% и 76,2%.  
Таким образом, в российских условиях более высокий уровень его образования действительно значительно усиливает конкурентные позиции работников на рынке труда.

Теория человеческого  капитала объясняет, почему зарплаты работников растут с возрастом. В молодости велики инвестиции в образование, профессиональный опыт и подготовку, постепенно эти вложения сокращаются, и работники начинают получать от них доходы.  
В развитых странах средний уровень зарплаты достигает максимума в возрасте 50 — 60 лет, после чего начинает снижаться, поскольку сказываются факторы «износа капитала» — проблемы со здоровьем, устаревание знаний и навыков, пассивность, снижение способности к обучению и восприятию нового и т.п.  
Анализ распределения ответов респондентов на вопрос о размер их заработка, доходов от основной работы, полученных в предыдущем месяце, показал интересную особенность – средний максимум доходов опрошенных россиян приходится на возраст 31-35 лет, после чего начинает снижаться. Так, средний доход в марте 2007 года в группе работающих 18-24 лет составил 8 200 рублей, 25-34 лет – 11 000 рублей, 35-44 лет – 10 900 рублей и 45-60 лет – уже 9 000 рублей.  
Данная тенденция – максимум доходов в возрасте 31 – 35 лет и затем резкое снижение — особенно характерна для людей, имеющих высшее образование (см. диаграмму «Тренды динамики средней заработной платы респондентов в зависимости от их возраста и образования»).  
 
Расстояние между верхней и нижней пунктирными линиями – это и есть «премия на высшее образование». Обращаем внимание, что в молодом и среднем возрасте она укладывается в упомянутые 50-100%, характерные для развитых стран, зато ближе к 60 годам практически исчезает.  
Объяснение может быть очень простое. Рабочая сила в России разделена на две группы – на тех, кто начал накапливать «свой человеческий капитал» в советское время, до начала радикальных рыночных реформ, и тех, кто сформировался как работник исключительно в новую, рыночную эпоху.  
Россияне, которым сейчас 30-35 лет, окончили школу и начали трудовую деятельность или учебу как раз в конце 80-х – начале 90-х. Среди тех, кто сформировался как работник исключительно в рыночную эпоху, они успели накопить максимальный объем знаний и профессионального опыта и поэтому наиболее высоко оценены современной экономикой.  
Человеческий капитал, инвестированный в советское время, напротив, значительно обесценился. Это понятно и на бытовом уровне — чем больший груз «советского» образования, опыта, менталитета, ценностей и привычек несет с собой человек по жизни, тем труднее ему найти на рынке труда высокооплачиваемую работу.  
Но именно высокооплачиваемую, а не любую работу! Как показано на диаграмме «Тренды динамики занятости респондентов в зависимости от их возраста и образования», в старшей возрастной группе процент работающих остается примерно таким же, как и в остальных группах.  
 
***  
Итак, законы накопления человеческого капитала действуют и в России: более образованные и квалифицированные специалисты и у нас имеют большие шансы получить престижную и высокооплачиваемую работу.  
Поскольку в 90-е годы значительная часть человеческого капитала обесценилась, это накопление началось фактически заново. Поэтому, если в развитых странах самыми «капитализированными» на рынке труда сегодня являются представители старшего поколения, то в России – работники в возрасте 30-35 лет. Можно предположить, что «нормальная» картина восстановится примерно через четверть века — когда нынешние 35-летние сами достигнут предпенсионного возраста...