Структурная перестройка национальной экономики 90-х гг.: неравномерность процессов по отдельным странам

3. Перестройка экономики в  прибалтийских странах

   Перед руководителями стран Балтии в 1990-х  стояла цель путем реформ и инноваций  сравняться с западными странами в состоянии этих базовых институтов, которые здесь, в отличие от России, не периодически, а всегда рассматривались  как ориентиры. Прошедшие два десятилетия показали, что последовательное применение общих методик с учетом местной специфики помогло прибалтийским реформаторам избежать больших социальных и временных затрат. Это особенно наглядно проявилось в процессах приватизации.

   Эстония добилась быстрых успехов в передаче государственной собственности  в частные руки. Здесь с самого начала была обеспечена наиболее последовательная в Балтии государственная политика приватизации. Нормативная база банкротств предприятий здесь была очень  жесткой и бескомпромиссной, а  законы о банкротстве неукоснительно соблюдались. Практически не было случаев  государственной помощи предприятиям, оказавшимся на грани банкротства, путем выкупа неликвидного имущества, списания долгов или предоставления кредита, как это было в Латвии, и особенно в Литве, где разработана специальная программа поддержки предприятий, работающих на экспорт. Это ускорило процесс разгосударствления, так как предприятия были поставлены в условия жесткого выбора между приватизацией и ликвидацией. Перспектива ликвидации, в свою очередь, заставляла привлекать стратегических, как правило, иностранных партнеров.        В Эстонии раньше, чем у соседей, распространилась практика создания при больших производствах малых предприятий с высокой степенью организационной и финансовой самостоятельности. Нередко малые предприятия превращались в полностью контролируемые руководителем исходного холдинга частные фирмы. Многие удачливые эстонские предприниматели сперва учредили свой бизнес именно в форме «малого государственного предприятия».      Собственного капитала в Эстонии было немного. Даже крайне выгодная перепродажа российских цветных металлов в начале 1990-х не позволила деловому миру Эстонии заработать столько денег, чтобы выкупить продаваемое государством имущество. Цены на основную массу объектов были не слишком высокими, но в их модернизацию нужно было вложить огромные средства. Поэтому был привлечен иностранный капитал. В общей сумме иностранные инвестиции в экономику Эстонии за годы независимости составили 7,6 миллиарда долларов. Основными странами-инвесторами стали Финляндия, Швеция, США, Германия. Больше всего иностранцы вкладывали денег в финансы, затем в торговлю и промышленность. Эстония оказалась единственной республикой бывшего СССР, в которой во время разгосударствления собственности (около 1200 крупных и средних промышленных объектов) подавляющая ее часть (около 70 процентов) была продана иностранным владельцам. При этом низкорентабельные предприятия были реализованы по сравнительно невысоким ценам, но с жестким условием быстрых последующих инвестиций на модернизацию и реконструкцию производства. Выполнение этого условия строго контролировалось. В то же время последовательная политика ликвидации нерентабельных предприятий обеспечила госбюджету высокий уровень поступлений от промышленности. Так, в 1998 году 82 процента предприятий страны были прибыльными.      Приватизация в Латвии во многом напоминает эстонскую модель, но при более медленных темпах. В ноябре 1991-го местным органам власти было разрешено проводить приватизацию мелких предприятий (торговля, бытовые услуги, пищевая промышленность и т. п.). В течение двух лет муниципалитеты завершили приватизацию этого сегмента. Наибольшее количество предприятий было отдано в лизинг, что помимо выгоды для бюджета позволило избежать дальнейшего роста безработицы.   В 1994 году создано Латвийское приватизационное агентство, и вскоре образовался ваучерный рынок. Все государственное имущество республики, включая землю, леса и инфраструктуру, оценивалось в 3 миллиарда латов (примерно 6 миллиардов долларов), и на эту сумму населению выдавались сертификаты. Было проведено в общей сложности свыше тысячи тендеров, охвативших 96 процентов государственных предприятий. Это принесло бюджету страны более 360 миллионов долларов и гарантии на 48 тысяч рабочих мест, а удельный вес частной собственности в народном хозяйстве превысил 73 процента. В отличие от Эстонии, в процессе приватизации латвийских предприятий иностранный капитал не был так широко представлен. Лишь 28 процентов всего основного капитала отечественных предприятий (1,37 миллиарда долларов) принадлежит иностранцам.   Тем не менее социальное напряжение в период перестройки экономики в Латвии было заметнее, в силу большей безработицы и нехватки средств на финансирование социальных программ.      Наиболее интересно  структурная перестройка экономики проходила в Литве. На первом этапе полностью отдали рынку все то, что непосредственно работало на массового потребителя, что реально зависело от потребительского спроса, то есть сферу торговли. Затем все, что работало на тех, кто работает на потребителя, и т. д. Стадийность диктовалась тем, что эффект рыночных зависимостей распространяется волнами, с определенным лагом между ними. То, что торговец почувствует немедленно, до пищевой или легкой промышленности дойдет через квартал, а для тех, кто делает оборудование для этих отраслей, — через год-полтора. И далее по цепочке. Реализация такого подхода, естественно, требовала существенно большего времени.

   Но  главное отличие Литвы состояло в том, что здесь не было прямого  использования процедуры банкротства, а основной акцент делался на усилия по реструктуризации государственных  предприятий до начала приватизации. На первом этапе персонал имел возможность  покупать относительно дорогие средние, а иногда и крупные по размеру  предприятия за приватизационные чеки. Эти чеки были индивидуальными и  не предназначались для свободного обращения, что исключало проведение «ваучерных аукционов» — главного рычага приватизации «по-российски». Поэтому  здесь почти три четверти членов коллективов промышленных предприятий  имеют в них свою долю собственности. Таким образом, литовская модель приватизация оказалась наиболее социально  ориентированной. Что касается крупных  предприятий, то уже в сентябре 1991 года началась продажа долей их собственности  на ваучеры в рамках установленных  денежных квот. В декабре 1991-го был  создан специальный государственный  инвестиционный фонд и увеличена  доля акций, продаваемых членам коллектива на льготных условиях. Первый этап приватизации в Литве, названный ваучерным, продолжался до 1996 года и дал возможность аккумулировать на специально открытых в литовских банках 2,6 миллиона индивидуальных инвестиционных счетах 2,6 миллиарда долларов. Результатом этого стала передача в частные руки абсолютного большинства площадей квартирного фонда, большей части предприятий промышленности и сельского хозяйства. Это обеспечивало Литве формирование широкого слоя собственников, что в меньшей степени удалось ее соседям, Латвии и Эстонии, и не удалось России.            Надо подчеркнуть, что, несмотря на несопоставимый масштаб экономик, приватизационные процессы в государствах Балтии проходили гораздо медленнее, чем в России, — объясняется это в первую очередь их прозрачностью и реально осуществляемым общественным контролем в виде эффективной системы обратных связей.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3. Проблемы  и перспективы  структурной перестройки  экономики в странах  бывшего соцлагеря: сравнительный анализ

   Успех рыночных реформ в Китае и их неудача  в России очевидны, хотя возможности  у Китая были гораздо скромнее. В чем причина? Ответ на вопрос дает сравнительный анализ перехода этих стран к рыночной экономике.             У России были следующие предпосылки благоприятного проведения преобразований:

     - успешное использование метода централизованного планирования для формирования второй по масштабам экономики в мире (более крупной, чем в Японии и Германии), наивысшие в мире объемы добычи нефти, газа, угля, производства пшеницы, обуви и ряда других товаров;

     - огромный внутренний рынок; 

     - целостная инфраструктура, включая транспорт, коммуникации, университеты, научно-исследовательские институты и т.д.;

     - урбанизированное, грамотное и обученное население;

     - колоссальный человеческий капитал, в том числе крупнейший в мире отряд ученых и инженеров;

     -  огромные природные ресурсы. 

     В отличие от этого возможности Китая были гораздо меньше:

- узкий в отношении платежеспособности внутренний рынок;

- низкий уровень индустриализации и развития инфраструктуры;

- сельское, в основном неграмотное население (80% сельского населения против 80% городского в России);

- ограниченные природные ресурсы.       Вопреки ожиданиям рыночные реформы в Китае оказались успешными, а в России не удались. В итоге Россия создала модель того, как не следует выполнять переход к рыночной экономике, а Китай - модель того, как надо осуществлять этот переход.        Китай начал с рыночных, а не с политических реформ, он отложил их на более позднее время или блокировал, сохранил авторитарную политическую систему, чтобы избежать политического риска. Советский Союз (в 1985-1991 гг.) и Россия (начиная с 1992 г.) пытались параллельно проводить политические и экономические реформы, т.е. одновременно вводить гласность и осуществлять перестройку.      Китай продемонстрировал гораздо большую прагматичность и гибкость, чем другие трансформирующиеся страны. Он не делал ставку на изменение формы собственности или частные предприятия. Вместо этого требовалось, чтобы новые производства были современными и ориентировались на экспорт, использовали новые технологии, квалифицированных управленцев и рабочих и т.д. К тому же государственные предприятия были реформированы, а не приватизированы. Россия, напротив, сконцентрировалась на "старой экономике" и следовала инициативам, исходящим из центра. Через приватизацию и государственные субсидии поддерживались старые неэффективные государственные предприятия. Центральное правительство пыталось спасти их и тратило на это большие ресурсы, притом, что старые государственные предприятия возглавлялись некомпетентными управленцами, основные фонды обветшали, использовались устаревшие технологии, выпускалась не находящая спроса продукция, отсутствовали управленческие навыки, недоставало капиталов, а государство проводило политику обложения прибыли многочисленными налогами.

      Таким образом, управленческие и экономические  возможности России в большой  мере растрачивались в попытках скорее поддерживать старые предприятия, чем  создавать новые, как это делалось в Китае.    И все же, несмотря на свое современное состояние, Россия может извлечь уроки из примера Китая, если воспользуется подходом ИКУ (институционализация, конкуренция, управление), примененным им, а еще ранее Японией, Тайванем и Южной Кореей.      Первый компонент в рамках подхода ИКУ - создание институтов рыночной экономики, включая такие, которые вводятся государством или местными органами власти (право собственности, юридическая система, система коммерческих и инвестиционных банков, торговый кодекс, бухгалтерский учет, страхование, финансовая система, реклама). Новые институты привнесены в Китай либо собственными усилиями, либо с помощью мирового хозяйства, чего не произошло в России.   Вторая составляющая - конкуренция с приданием особого значения новым конкурирующим фирмам, отвоевывающим у неконкурентоспособных предприятий лучшие ресурсы, необходимые для производства и экспортной деятельности, а также созданию новых предприятий, обостряющих конкуренцию, таких, как поселковые и сельские предприятия низового уровня. Это важнее, чем приватизация, так как приватизированные предприятия-монополисты по-прежнему остаются монополистами, как это происходит в России. В Китае достигнуты ошеломляющие результаты - и это не только очень высокие темпы роста, но и колоссальный приток капиталов в страну со всего мира.          Под управлением в рамках подхода ИКУ имеются в виду активные действия органов власти на всех уровнях, начиная с общенационального вплоть до провинциального (областного), поселкового и деревенского. Слабые и некомпетентные органы государственного управления России обусловили вакуум власти, что способствовало передаче ресурсов в руки номенклатуры. Сильное и активно действующее правительство должно взять на себя ведущую роль в руководстве процессом перехода к рынку путем создания институтов рыночной направленности как на промышленном, так и региональном уровнях.

      Даже  в странах Балтии переходный период можно считать более удачным, чем в нашей стране.  В России, в отличие от стран Балтии, — как, впрочем, и от других европейских государств, — либеральные идеи не имеют столь широкой социальной базы. Обращение общества к либеральным ценностям отличает лишь отдельные периоды в российской истории. То, что происходило в России в 1990-е, не могло не вызвать в общественном мнении негативного, даже враждебного, отношения к экономическим преобразованиям. Все это стало причиной неэффективности структурной перестройки национальной экономики России, в отличие от Китая, Латвии, Литвы, Венгрии, Польши, Чехии и других постсоциалистических стран. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Заключение

     Проявленное Китаем умение управлять переходным процессом влечет за собой неожиданные  последствия. Речь идет о модели, которой  могут следовать другие страны (в  том числе республики бывшего  СССР), сфокусировавшие свое внимание на "старой экономике", проводя  через процесс приватизации старые предприятия. Приватизации как движению в направлении к рыночной экономике  существует альтернатива, которая заключается  в сосредоточении усилий на программе  формирования “новой экономики”. Это  создание новых предприятий, как  в Китае, а не затрата сил на приватизацию старых. Различие между  этими двумя путями к рыночной экономике велико, если рассматривать  разные аспекты деятельности приватизированного предприятия как антипода созданию нового.  Для успешного осуществления перехода к рынку требуется более активная политика правительства, чем та, которая осуществляется в России после распада Советского Союза. Целью преобразований должна была бы быть не нерегулируемая система, а скорее смешанная экономика с крепким государственным сектором, связанным с центральным правительством и местными органами власти. Такой государственный сектор должен служить не для возрождения прежней системы централизованного планирования, а скорее для реализации важных инициатив, которые не ориентированы полностью на частный сектор. В частности, это позволило бы обеспечивать средства для финансирования трансакций между компаниями и рынками промежуточных товаров. Необходимо также ввести в действие свод законов, согласно которым наказывалось бы разбазаривание фондов, монополизация рынков, вымогательство и прочие уголовные деяния. Вводить в действие эти законы следует тщательно, чтобы предотвратить криминализацию экономики. Роль государства при переходе к рыночной экономике должна быть ведущей, так как трудно осуществить такой переход в отсутствии сильных и активно действующих органов власти.

     Список  использованной литературы 

     1.Агапова Т.А., Серегина С.Ф. Макроэкономика: учебник \ Под общей редакцией д.э.н., проф. А.В. Сидоровича; МГУ им. М.В. Ломоносова. – 6-е изд., стереотип. – М.: Издательство «Дело и Сервис». – 2004.- 347 с.

     2.Борисов Е.Ф. Экономическая теория. Учебник для вузов. -  Москва: Бек,-  2005 – 512с.

     3.Баранов А.О. Динамика расширенного бюджета России в годы реформ//ЭКО. – 2007. - № 10. – 31-47 с.

     4.Бункина М.К., Семенов А.М. Экономическая политика: Учебное пособие. – М.: ЗАО ″Бизнес-школа Интел-синтез″. – 2006. – 336с.