Модель человека в экономической теории

  Второе  направление присуще кейнсианской школе, институционализму, исторической школе. Модели человека, выработанные в рамках этого направления, представляются более сложными. В частности, мотивационные  стимулы включают в себя не только стремление к материальным, денежным благам, но и определенные элементы психологического характера — милосердие, цели, связанные с традициями, соображениями  престижа, использованием свободного времени и др. Существенно затруднено в этой модели и достижение поставленных целей вследствие недостаточной  информированности хозяйствующих  субъектов (ограниченной рациональности), несовершенства их интеллекта, эмоциональности, стереотипности поведения в зависимости  от привычек, религиозных установок  и т. п.

  В этих условиях представляется невозможным  достижение целей хозяйствующих  субъектов через посредство свободной  конкуренции, тем более, что кроме  индивидуального, здесь возникает  еще и выраженный групповой интерес, складывающийся вследствие стремления хозяйственных агентов преодолеть ограниченность «экономического эгоизма» путем самоорганизации в группы с общими интересами.

  В этих моделях общество имеет более  сложную структуру, для поддержания  которой в состоянии равновесия требуется вмешательство в экономические  отношения со стороны государства. 
       Третье направление представлено принципиально новой моделью субъектов социально-экономического процесса, отражающей современные реалии. Для нее характерно изменение мотивации деятельности в направлении возрастания значения тех или иных составляющих, которые обеспечивают реализацию не столько материальных, сколько духовных потребностей личности (удовлетворенность от самого процесса труда, его социальная значимость, сложность и др.). Новой модели присущи значительная информированность о мире, в котором люди существуют, более высокий общеобразовательный и культурный уровень, ее отличают многообразие и динамизм потребностей, главной из которых является потребность в свободе самовыражения, установления связей с другими людьми, свобода духовного самоопределения, свободного выбора типа культуры и общественно-политических взглядов. Эта модель социально-индивидуального человека предполагает общество, основанное на демократических и плюралистических началах с развитыми межгрупповыми связями и размытыми, нежесткими границами между социальными общностями. 
       Интересно, что сама раздвоенность целей порождена неистребимыми чертами человека, представленными в модели «homo economicus». Ведь даже в рамках тоталитарного режима человек стремился минимизировать свои затраты и максимизировать выгоду, а это есть не что иное, как рациональное экономическое поведение. 
 

  2.2. Современные модели  человека 

   Нынешние  условия, несомненно, накладывают свой отпечаток на человеческую личность. Мы можем говорить о «влиянии, если угодно, цене воздействия на человека урбанизации, индустриализации, средств  массовой коммуникации и усиливающейся  мобильности. Формируются также  личностные установки, качества, ценности, привычки, которые являются предпосылками  для эффективного функционирования современного общества" т.е. происходит взаимное влияние институциональных и организационных уровней и личностного уровня. Некоторые авторы пытались выделить "личностный синдром", "современный менталитет" или "модель современного человека". Классическое исследование в этой области проведено в 70-х годах под эгидой Гарвардского проекта по социальным и культурным аспектам развития. Сравнительное изучение шести развивающихся стран (Аргентина, Чили, Индия, Израиль, Нигерия и Пакистан) позволило построить аналитическую модель современной личности. Ей присущи следующие черты:

1. Открытость экспериментам, инновациям и изменениям. Это может выражаться в различных формах: "в готовности принять новое лекарство или прибегнуть к новому методу оздоровления, воспользоваться новым средством передвижения или средством информации, принять новую форму брачной церемонии или новый тип обучения молодежи".                               
2. Готовность к плюрализму мнений и даже к одобрению этого плюрализма. "Современный человек способен признавать существование разных точек зрения. Он не боится, что взгляды других изменят его собственное видение мира. Он также не считает, что общественное мнение должно формироваться сверху".
3. Ориентация на настоящее и будущее, а не на прошлое, экономия времени, пунктуальность.
4. "Уверенность современного человека в том, что он способен организовать свою жизнь так, чтобы преодолевать создаваемые ею препятствия". Это относится и к возможности покорения природы, и к контролю над политическими, экономическими и другими социальными проблемами.
5. Планирование будущих действий для достижения предполагаемых целей, как в общественной,
6. Вера в регулируемость и предсказуемость социальной жизни (экономические законы, торговые правила, правительственная политика), позволяющие рассчитывать действия.
7. Чувство справедливости распределения, т. е. "вера в то, что вознаграждение не зависит от случая, а по возможности соответствует мастерству и вкладу".
8. Высокая ценность формального образования и обучения.
9. Уважение достоинства других, включая тех, у кого более низкий статус или кто обладает меньшей властью.

   "Одна  из основных гипотез нашего  исследования, - пишет Инкелес, - состояла  в том, что эти качества взаимосвязаны.  Если у человека есть одна  из перечисленных черт, то наверняка  обнаружатся и другие. Иными словами,  мы верим, что можно говорить  не только о тех, кто наделен  отдельными современными характеристиками, но и о людях, которых правомерно  назвать современными". XIX век  иногда именуют эрой торжества  современности. Доминирующими настроениями, особенно среди нарождавшейся  преуспевавшей элиты, были вера  в разум, технику, науку и  в эффективность капитализма,  способствующего постоянному прогрессу.  Но весьма скоро стало очевидным,  что современность несет не  только положительный, но и  отрицательный, иногда крайне  трагический заряд. В XIX в. критика  капиталистического индустриального  общества получила достаточно  широкое распространение и была  продолжена в XX столетии.

   По  Гидденсу, черты "высокой современности" укладываются в четыре блока: первый объединяет понятие веры, второй - понятие  риска, третий и четвертый - соответственно понятия непрозрачности и глобализации. Важное значение веры определяется повсеместным распространением "абстрактных систем", действия которых не совсем ясны, но от их надежности зависит повседневная жизнь. Транспорт, телекоммуникации, финансовые рынки, атомные электростанции, военные  силы, транснациональные корпорации, международные организации и  средства массовой информации являют собой примеры этих сложных безличностных  организаций, влияющих на социальную реальность. Люди должны научиться использовать их и не зависеть от них. "С развитием  абстрактных систем вера в безличностные  принципы, равно как и в чужую  анонимность, становится неотделимой  от социального существования".

   Качественно новый феномен риска в условиях "высокой современности" заключается  в том, что "возникают неуправляемые  ситуации, таящие в себе угрозу не только отдельным индивидам, но и большим  системам, в том числе государствам. Опасности подвергаются жизни миллионов  людей и даже всего человечества".

   Если  быть более точным, то "феномен  риска" "высокой современности" отличается от всего того, что наблюдалось  прежде, как с объективной, так  и с субъективной точек зрения. Иными словами, не только сами факторы  риска увеличиваются и усиливаются, но и восприятие их становится гораздо  более острым, нежели когда бы то ни было. Объективно мы наблюдаем:

1. универсализацию риска, т. е. возможность глобальных бедствий, которые угрожают всем, независимо от класса, этнической принадлежности, отношения к власти и т.д. (например, ядерная война, экологическая катастрофа);
2. глобализацию риска, который приобретает необычайный размах, затрагивая большие массы людей (например, финансовые рынки, реагирующие на изменения политической ситуации в мировом масштабе; военные конфликты; повышение цен на нефть; соперничество корпораций и т.д.);
3. институциализацию риска, т. е. появление организаций, принимающих его в качестве принципа собственного действия (например, рынки инвестиций или биржи обмена, азартные игры, спорт, страхование);
4. возникновение или усиление риска в результате непреднамеренного побочного эффекта, либо эффекта бумеранга, человеческих действий (например, экологическая опасность как следствие индустриализации; преступность и правонарушения как продукт порочной социализации; новые "болезни цивилизации", которые связаны с профессиями или стилем жизни, типичными для современного общества).

   Все это логически подводит к важнейшей  черте "высокой современности" - "непрозрачности", нестабильности, неустойчивому характеру социальной жизни.

   Истоки  данной черты коренятся в следующем:

1. в ошибках конструирования, которые появляются в основном в комплексных "абстрактных системах";
2. в ошибках оператора, которые естественны, поскольку люди вовлечены в процесс управления и действия "абстрактных систем";
3. в неизбежности неумышленных и нераспознанных (скрытых) эффектов. По словам Гидденса, "правильно сконструированная система и верные действия оператора еще не гарантируют от неожиданных последствий в результате функционирования других систем и человеческой деятельности вообще";
4. в способности социальных знаний, объясняя общество и вроде бы делая его более предсказуемым, влиять на ход социального процесса непредсказуемым образом. "Новые знания (концепции, теории, открытия) не просто делают мир более прозрачным, но и изменяют его природу, поворачивают его в новом направлении";
5. в крайней дифференциации власти, ценностей и интересов среди членов общества и различных социальных групп, что в итоге приводит к релятивизму и размывает простые, понятные определения социальных ситуаций.

   Следующей чертой "высокой современности" является продолжающаяся глобализация, т. е. охват социальными, экономическими, политическими и культурными  отношениями всего мира. Помимо всего  прочего это приводит к снижению роли национальных государств, которые, по словам Даниела Белла, "слишком  малы для больших жизненных проблем  и слишком велики для маленьких  проблем".

     Идея "поздней современности" представляется наиболее под ходящим "инструментом" для аналитика, разделяющего оценку угроз как одновременно и надежд, даруемых человечеству и пугающей, и в то же время чарующей эпохой, в которую нам выпало жить.

Заключение 
 

    Таким образом, на основе вышеизложенного  можно сделать выводы, что невозможно охватить все многообразие проблем, связанных с моделью

человека  в экономической науке. Так как человеческая личность

многообразна, она обладает большим количеством неповторимых и

индивидуальных  черт.

     Сопоставление результатов работы с поставленными  задачами позволяет заключить следующее:

1. Экономическая система имеет дело с людьми как с обычными единицами, образующими общество. Но в экономической теории каждый человек – это целый мир с разнообразными потребностями и интересами. Население – это основа экономики.
2. Изучив вторую главу мы выявили, что модель человека в экономической теории является основным элементом твердого ядра неоклассической научно-исследовательской программы. С отдельными компонентами современной модели человека в основном течении экономической науки связаны многие теоретические проблемы: влияние ограничений на предпочтения, подвижность и несовместимость предпочтений, оппортунистическое поведение и альтруистическое мотивация, выбор в условиях неопределенности.
3. Стремясь к положению в обществе и статусу можно быть институциональным человеком, живущим этим статусом, а можно не быть им, стремясь к статусу как рациональному средству осуществления иных целей, например, творческих, социально-преобразующих, дающих новые степени свободы, экономических, позволяющих больше сделать, и, следовательно, не быть институциональным человеком.