Школа единого хозяйственного права в советской юридической науке (Е.Б. Пашуканис)

Критикуя концепцию  «двухсекторного права» доминировавшую в правовой науке 20-х годов, основатели школы единого хозяйственного права Е.Б. Пашуканис и Л. Я. Гинзбург отстаивали тезис «о недопустимости деления единого хозяйственного права на две самостоятельные части - хозяйственно-административное и гражданское».¹¹ Объясняя единство советского законодательства в области имущественных отношений тем, «что у него единый источник (диктатура пролетариата), единая цель (построение коммунистического общества), единая основа (социалистическая собственность, несмотря на сохранение остатков частной собственности) и единый подход к организации и регулированию отношений во всем народном хозяйстве. Необходимо поэтому не двухсекторное (гражданское и административно-хозяйственное), а единое хозяйственное право».¹²

Основной упор в обосновании новой теории был в рассмотрении права как «особой формы политики пролетарского государства в области организации управления хозяйством и организации хозяйственных связей».¹³  Подчеркивалось, что хозяйственное право охватывает организацию социалистического производства и торговли, служит осуществлению начал революционной законности в этой области.

3.1. Хозяйственный кодекс

Школой единого хозяйственного права выдвигалась идея о создании системообразующего акта регулирующего общественную экономику с всесторонним охватом отношений по руководству и осуществлению хозяйственной деятельности. Г. Н. Амфитеатров утверждал: «Мы имеем систему хозяйственных отношений социалистических предприятий и организаций. В ней мы сталкиваемся с вопросом общественной, социалистической собственности. Эта область, которую мы в теоретических работах называем областью хозяйственно-административного права, вместе с гражданским правом в целом называется хозяйственным правом».¹⁴

Хозяйственный кодекс должен был охватывать «все (а не только отношения товарного оборота) связи социалистической экономики по вертикали (отношения планового руководства), и по горизонтали (товарный обмен) и внутрихозяйственные отношения».¹⁵ Важность разработки нового хозяйственного кодекса подчеркивалась и для целей единой регуляции всего народнохозяйственного комплекса, обеспечения его успешного функционирование в межреспубликанских и внутриреспубликанских связях.

Однако «при обсуждении проекта Хозяйственного кодекса возник вопрос об особенностях правового регулирования частного сектора. Некоторые правоведы предлагали исключить регулирование этих отношений из Хозяйственного кодекса или хотя бы передать их на усмотрение союзных республик, а не регулировать в общесоюзном масштабе».¹⁶ Оппонируя на это, представители данной концепции ссылались на то, что их задача «не в том, чтобы отыскать правовой принцип регулирования хозяйственных отношений, а в том, чтобы через призму права эмпирически отразить в кодексе и дать в нем решение основных хозяйственно-организационных вопросов как таковых».¹⁷

Несмотря на плодотворную работу по разработке и внедрению проекта единого хозяйственного кодекса, правоведам школы единого хозяйственного права не удалось добиться его принятия.

 3.2. Регулирование и управление

В рамках концепции единого  хозяйственного права  регулирование общественных отношений рассматривалось как имеющее «определенную целевую установку – скорейшее подведение технического и культурного базиса под социализм»¹⁸ и отличалось прямым воздействием государства на производственный процесс.

Е.Б. Пашуканис отстаивал идею слияния законодательства с управлением, и проявление этого он видел в регулирующей и планирующей деятельности государства, когда создание общей нормы, такой как утверждение различных планов, является одновременно и конкретным актом управления. При этом он отвергал регулирование только законами, содержащими обобщенные формы в рамках которых протекает хозяйственная деятельность совершенно автономных единиц (т.е. то на чем построен ГК), подлинное регулирование видел там, «где деятельность государства ставит себя на место так называемого экономического мотива, т. е. мотива личной выгоды, эгоистического интереса обособленного хозяйствующего субъекта».¹⁹

Таким образом, теория единого хозяйственного права в государственном регулировании усматривала перевес технически-организационных моментов над формальными моментами. Превращение законодательных и административных актов, в оперативные задания, сохраняло за ними слабую примесь элементов юридических, т. е. формальных. Хотя исполнители хозяйственных оперативных заданий имеют формально очерченные полномочия и несут формальную ответственность как администраторы, эти моменты отходят на второй план по сравнению с хозяйственной целесообразностью, как самого задания, так и методов его исполнения. Наоборот, «чем меньше государство выступает непосредственно как хозяйствующая организация, – а так и должно быть, согласно классической буржуазной доктрине, – тем большее место в актах управления занимает их формальная сторона».²⁰

По мнению Е.Б. Пашуканиса, в плановой экономике при отсутствии частной собственности государством осуществляется прямое воздействие на производственный процесс, без опосредования правовыми формами.

3.3. Право и план

Основываясь при построении своей правовой теории на марксистской критике основных юридических понятий, которые считались мистификациями буржуазной идеологии, Е.Б. Пашуканис стремился к повторению критического подхода, примененного Марксом в экономической теории. Отношения между товаровладельцами, по его мнению, это то «социальное отношение sui generis, неизбежным отражением которого является форма права».²¹ Таким образом, через сближение формы права и формы товара, автор генетически выводит право из меновых отношений товаровладельцев. С развитием в обществе товарно-денежных отношений создаются необходимые условия для утверждения правовой формы, и в частных, и в публичных отношениях.

В объяснении права у Е.Б. Пашуканиса наблюдается двойственный подход: с одной стороны право является объективным социальным явление (правовым отношением), с другой совокупностью норм. При этом действительно правом, не исчерпывающимся нормой или правилом, он считал «юридическое отношение, это первичная клеточка правовой ткани, и только в ней право совершает свое реальное движение».²² А право как совокупность норм, представляет собой лишь безжизненную абстракцию по которой: «можно судить с некоторой долей вероятности о возникновении в ближайшем будущем соответствующих отношений».²³

Автор считал что, юридическое отношение является, по сути, отношением между субъектами. «Субъект – это атом юридической теории, простейший, неразложимый далее элемент».²⁴ В своих трудах Е.Б. Пашуканис отстаивал идею о том, что «правопорядок именно тем и отличается от всякого иного социального порядка, что он рассчитан на частных обособленных субъектов».²⁵ И соответственно при отсутствии «частных обособленных субъектов» (частных собственников) нет и правопорядка, а стало быть, и права. Поэтому по мере победы и укрепления планового начала советское право неизбежно отмирает, т.е. правовая форма «выветривается» по мере ликвидации частной собственности и рынка.

Таким образом, по мнению правоведа – план убивает право. Он подчеркивал, что право это форма общения частных собственников и поэтому взаимоотношения государственных предприятий, складывающиеся на основе плана, являются не правовыми, а организационно-техническими.

«Экономика, построенная на социалистических принципах, подчиняется не праву, а плану, являющемуся уже не юридическим, а организационно-техническим методом управления хозяйством. И если частная собственность немыслима без права, то утверждение собственности социалистической неизбежно сопряжено с вытеснением права планом».²⁶

В связи с чем, он делал вывод о том, что «... перспектива развития организационно-технических актов и отношений за счет формально-юридических и есть перспектива отмирания права, теснейшим образом связанная с отмиранием государственного принуждения по мере перехода к бесклассовому обществу».²⁷

Ощущение скорого прорыва в коммунистическое будущее вызывало иллюзии о близком отмирании государства и соответствующем превращении права в организационно-технический инструментарий. Правовая форма связывалась с меновыми, эквивалентными отношениями, которые должны быть искоренены, а товарно-денежные отношения, в хозяйственной деятельности будут замещены распределительными, подчиняющимися единому плану.

 

 

 

 

 

 

 

4. Критика и  отвержение теории единого хозяйственного права

 

 Формирование теории единого хозяйственного права происходило на фоне действующей, на тот момент концепции «двухсекторного права» в которой хозяйственно-административное право противопоставлялось гражданскому. Стремясь преодолеть эти «антагонизмы», основателями школы единого хозяйственного права Е.Б. Пашуканисом и Л.Я. Гинцбургом было произведено объединение в рамках хозяйственного права и отношений между социалистическими организациями, и между гражданами. Гражданину с его имущественными и личными правами  в рамках этой теории особенно не повезло. «Он был сведен к фигуре «трудящегося потребителя» или «последнего звена в системе советского товарооборота». Как следствие этого, на задний план были отодвинуты институты личной собственности, наследования, возмещения вреда, причиненного здоровью человека, и др».²⁸ В результате термин «гражданское право» был исключен из учебных планов, и некоторое время использовался в научном обиходе лишь в историческом своем значении.

Именно обвинение в попытке ликвидации гражданского права станет основной претензией в адрес авторов школы единого хозяйственного права. На совещании по вопросам науки советского государства и права 16–19 июля 1938 г. организатором, которого «был подручный Сталина на «правовом фронте» А. Я. Вышинский, тогдашний директор Института права и одновременно Генеральный прокурор СССР»,²⁹ авторы науки хозяйственного права были обвинены во «вредительстве», а их теория «несуществующей».

«Возражая против объединения в хозяйственном праве регулирования отношений граждан и социалистических организаций, Л.Я. Вышинский предлагал сохранить такое объединение в рамках гражданского права. Это привело к тому, что гражданин оказался приниженным теперь уже в рамках гражданского права, поскольку объединение в одной отрасли гражданских и хозяйственных отношений неизбежно выдвигало на первое место отношения социалистического хозяйства».³⁰

Таким образом, под идеологический топор попала теория единого хозяйственного права, а ее авторы подверглись репрессиям. Вследствие чего, представляется верным мнение современных исследователей о том, что защита гражданского права была лишь поводом для критики хозяйственной теории, а истинной причиной  являлась попытка хозяйственной концепции обосновать необходимость правовых начал в области экономики, и разработка предложений по укреплению законности в хозяйственной деятельности.  «Однако административно-командной системе были чужды какие-либо идеи хозяйственного правопорядка по вертикали. Бюрократия не желала связывать себя законностью в руководящей деятельности».³¹

По предложению Л.Я. Вышинского регулирование хозяйственных отношений было рассредоточено по отраслям гражданского и административного права. Зародилась двойственность регулирования экономики, отголоски которой слышны и сегодня.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Теория единого хозяйственного права была отражением, как процесса, так и характера происходящего во время ее зарождения огосударствления управления обществом и всеми хозяйственными отношениями. Поэтому «социалистическое планирование в сложившейся в то время системе хозяйствования было естественно. Естественно, когда все хозяйство находятся в руках одного собственника – государства, рыночные регуляторы не действуют. Их необходимо заменить сознательным регулированием – планированием социалистического типа».³²

Таким образом, идеи школы единого хозяйственного права оказали двойственное влияние на развитие отечественной юридической науки:

• Негативной стороной можно считать игнорирование имущественных отношений граждан, что привело к торможению в развитии гражданского права. «Отрасль хозяйственного права поглощала отрасль гражданского, рассматривая гражданина как «хозяйственную единицу», как последнее звено в системе товарооборота, как придаток социалистического хозяйства».³³ Слишком большое значение отводилось роли плановой экономики противопоставляемой по силе воздействия правовым формам регулирования общественных отношений.
• С другой стороны, теоретические разработки этой школы положили начало изучению правовых вопросов планирования, хозрасчета, хозяйственного договора, которые активно использовались в хозяйственных отношениях советского государства в последующие годы.

Очевидным недостатком всего подхода Е.Б. Пашуканиса к праву, государству, морали и т. д. представляется, что в целом он занимался не построением юридической теории объясняющей сущность правовых понятий, а лишь марксистской, классово-пролетарской идеологической критикой этих объектов: «как лишь классово чуждых феноменов, абсолютно лишенных какой-то самостоятельной ценности, объективных свойств, внеклассового значения, какого-то общечеловеческого и социально-культурного смысла».³⁴ Причем эта критика носила радикально-негативный характер и была нацелена на полное отрицание соответствующих явлений, позитивное содержание и значение которых полностью игнорировалось и оставалось вне поля зрения с таких идеологических позиций.

Соответственно, придерживаясь  такого негативного подхода к праву, с позиции коммунистического отрицания его как буржуазного феномена, правопонимание по своей сути являлось правоотрицанием. Познание права направленое на его дискредитацию, приводило Е.Б. Пашуканиса к непоследовательности в развитии собственных идей и неизбежно вело к «искажениям двоякого рода: реальная практика (складывавшаяся и развивавшаяся – чем дальше, тем больше – своим путем, хотя и в духе марксизма, но без обещанного им позитива, без наступления спрогнозированных им состояний и достижений) трактовалась под марксистские прогнозы, а последние – под практику. Так подкреплялась иллюзия совпадения и взаимного подтверждения «теории и практики», развертывания социалистического строительства в полном соответствии с марксистскими «строго научными» предсказаниями».³⁵