Немецкие миграции в России

Введение

 

Предлагаемый анализ построен на проведенной  автором реконструкции событий, связанных с религиозными подвижниками, которых Русская православная церковь причислила к лику святых. Восстановить весь ход событий, связанных с русским православным подвижничеством, во времени и пространстве практически нереально в связи со скудостью и противоречивостью сведений. В территориальном разрезе это явление изучено крайне слабо. Это неудивительно, поскольку жития святых и другие подобные источники крайне ненадежны как исторические источники, в них немало искаженной, противоречивой и даже заимствованной из других житий информации (Ключевский, 1989).

Тем не менее, на основании  всей существующей житийной и краеведческой  литературы автор попытался реконструировать географический процесс. Главным методом был анализ геобиографий православных подвижников. При наличии противоречивой информации предпринималась попытка определить наиболее вероятный ход событий. Главное внимание уделялось географической составляющей процесса. 

В работе с подобной информацией встречались и другие «подводные камни»: одни подвижники были причислены к лику святых РПЦ, другие относятся к разряду местно чтимых. Начиная с 18 в., число русских святых резко снижается, что отчасти обусловлено снижением русской пассионарности, но отчасти – политикой властей и изменением отношения к православному подвижничеству. Поэтому многие подвижники 18-20 вв. не причислены к лику святых, хотя их деяния хорошо известны и значительны. Напротив, к лику святых многие причислялись по причинам скорее политического характера, в частности князья. Было бы правильнее рассматривать тех русских святых, которые посвятили свою жизнь именно религиозной деятельности. В этой связи использование сугубо формального подхода (т.е. простое рассмотрение всех, кто причислен к лику святых на уровне РПЦ) было бы неверным.

В своем исследовании мы исходим из гипотезы о диффузном характере распространения православного подвижничества. В основе анализа – выявление центров подвижничества и направлений распространения данного явления на другие территории.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1. Северо-Западный ареал

 

Выдающиеся религиозные  деятели появились в Новгороде  вскоре после его крещения. Однако для того, чтобы в городе и на принадлежащей ему территории появились православные подвижники местного происхождения, понадобилось много лет для восприятия и самостоятельного развития культурной инновации. Первым монахом-подвижником на Новгородской земле был Антоний Римлянин. В 1106 г. он основал в новгородском пригороде Рождество-Богородицкий монастырь¹, в котором стал игуменом. Предание гласит, что Антоний прибыл в Новгород из Рима, с чем связано его имя. В случае Антония Римлянина речь идет о переносе на новгородскую землю зарубежных традиций православного подвижничества.

«Одомашнивание» инновации  и развитие собственного религиозного подвижничества начинается в Новгороде  в середине 12 в., т.е. через полтора  века после крещения, когда сменилось не одно поколение новгородцев, и культурно-религиозная ситуация стала иной. Развитие новгородской пассионарности проявляется и в политической сфере: в 1136 г. в городе происходит восстание, после чего Новгород становится самостоятельным политическим образованием, вводится выборность князя вечем и т.п. Как раз вслед за этим, вскоре после смерти Антония Римлянина на авансцену выходят православные подвижники местного происхождения. Переломным можно признать 1156 год, когда вместо Нифонта, выходца из Киево-Печерского монастыря, новгородским епископом становится Аркадий. Это – первый пример избрания епископа на вече, и неудивительно, что новгородцы отдают предпочтение человеку, который представляет местную православную общину.

Начиная с Аркадия, практически  все причисленные к лику святых новгородские епископы и архиепископы представляют собственно Новгород. Влияние Киева как первого инновационного центра русского православия ослабевает, поскольку Новгород стремится заявить о себе как о самостоятельном центре православной цивилизации, ничем не хуже Киева.

Бурное развитие православной пассионарности в Новгороде во второй половине 12 в. приводит и к появлению первого местного монаха-подвижника, знаменитого Варлаама Хутынского. Интересно провести аналогию с Антонием Римлянином, который действовал в Новгороде в 1106-47 гг., будучи человеком сугубо пришлым. Через определенное время, на волне развития новгородской пассионарности, уже в конце 12 в. начинает свою подвижническую деятельность новгородский уроженец Варлаам.

Хутынский монастырь  играет роль инновационного центра, распространяя свое влияние на Новгород и близлежащие территории. Начинает работать классическая схема, которая стала типичной для распространения русского религиозного подвижничества: самые знаменитые ученики Варлаама Хутынского уходят из монастыря, основывают свои обители, иной раз на большом удалении от Новгорода. Так, Антоний Дымский, ставший игуменом после смерти Варлаама, в начале 13 в. основывает монастырь гораздо севернее, в районе нынешнего Тихвина в Ленинградской области. Антониев Дымский монастырь – это один из первых на Руси примеров пустыни с ее типичным культурным ландшафтом – лесное озеро и православная обитель на его берегах, основанная знаменитым подвижником, позднее причисленным к лику святых. Еще один ученик Варлаама Константин Косинский уходит на юг, в район Старой Руссы. А третий хутынский игумен, Ксенофонт Робейский основал пустынь ближе к середине 13 в. неподалеку от Хутыни. Что касается Хутынского монастыря, то он продолжает играть роль духовного центра Новгородской земли на протяжении многих веков.

В 14 в. религиозное подвижничество постепенно, но пока точечно, распространяется на северные новгородские пределы. Новая религиозная активность связана уже с северными новгородскими территориями, где постепенно продвигаются христианизация и славянизация. Этот процесс переходит в качественно новую фазу в начале 14 в., когда в удаленных от Новгорода северных районах начинают свою деятельность православные подвижники. С этого времени можно говорить о формировании Ладожско-Онежской приозерной зоны, к которой и привязана деятельность подвижников (первый шаг в этом направлении сделал за сто лет до этого   Антоний Дымский).

Особое значение здесь  имело создание Валаамского Спасо-Преображенского  монастыря на одном из островов Ладожского озера. Обратим внимание на происхождение его основателей: Сергий Валаамский прибыл на остров из Новгорода (из Новгорода в озерный край – это основной для того этапа вектор распространения инновации), Герман Валаамский – местный язычник (очевидно, из финно-угров), обращенный в христианство. В конце 14 в. в Ладожско-Онежской зоне появляются новые подвижники русского православия. На другом ладожском острове - Коневиц в 1393 г., в развитие истории Валаама, был основан Коневский Рождественский монастырь. Он связан с именем Арсения Коневского, который, как и Сергий Валаамский, прибыл на Ладогу из Новгорода. 

Параллельное направление  движения связывает Новгород с Онежским озером. На его восточном берегу в середине 14 в. был основан Муромский Успенский монастырь. Его основатель – Лазарь Мурманский, который подобно Сергию Германскому и Арсению Коневскому пришел из Новгорода.

Процесс распространяется и на еще более удаленные территории, но пока не выглядит там столь активным. Единичный пример начала 14 в. – Кирилл Челмогорский, основавший в 1316 г. одинокую пустынь в районе Каргополя.

Что касается Ладожско-Онежской приозерной зоны, то в 15 в. там появляются новые подвижники, причем уже не только новгородского происхождения. Наиболее интересен Корнилий Палеостровский, основавший обитель на острове Онежского озера. Корнилий Палеостровский происходит из Пскова, который к тому времени окончательно отделился от Новгорода, и в котором как раз на том этапе бурно развивалась религиозная деятельность.

В районе самого Новгорода в 15 в. сохраняется достаточно высокий уровень пассионарности, но она развивается в меняющихся исторических реалиях в связи с наступлением Москвы, потерями земель, усилением промосковских ориентаций и, наконец, присоединением Новгорода к Москве в 1478 г. Интересной особенностью новгородского православного подвижничества в 15 в. стало вторичное «освоение» территории вокруг озера Ильмень, т.е. в самом центре Новгородской земли. Этот процесс выглядит как своеобразная «вторая волна» через двести с лишним лет после Варлаама Хутынского. Но культурно-географическая особенность новой ситуации заключается в том, что в новгородское культурное ядро теперь приходят выходцы из совершенно других краев, а именно из Тверской земли, из Кашина (территории, также испытывающей давление Москвы, но не отличающейся столь глубокой историей православного подвижничества, как Новгород). Благодаря интересному стечению исторических, географических и политических обстоятельств кашинские православные пассионарии разворачивают свою деятельность в новгородских окрестностях. Главный интерес привлекает фигура Саввы Вишерского, уроженца Кашина, который основал в 1418 г. недалеко от Новгорода Савво-Вишерский Вознесенский монастырь.

Вообще в 15 в. Новгородская земля испытывает приток православных подвижников из центральных районов, что можно связать и с ослаблением собственно новгородской пассионарности (на этом этапе развиваются центры православного подвижничества на Севере, многие из них - генетически связанные с Новгородом, но уже вполне самостоятельные). Кашин – лишь один пример. Михаил Клопский прибыл сюда и вовсе из Москвы. Таким образом, возникает ситуация, когда в окрестностях Новгорода в 15 в. активно действуют выходцы из других краев, в то время как наиболее важные для русского православия процессы протекают на северных новгородских окраинах.

Интеграция русских  земель и формирование «большого» Московского  государства в конце 15 в. не привели  к резкому спаду православной пассионарности в новгородском ядре и прилегающей Ладожско-Онежской приозерной зоне. Религиозная активность в Ладожско-Онежской зоне остается на особенно высоком уровне. Буквально сразу после присоединения Новгорода к Москве в этих краях зажигается новая яркая звезда русского православия – Александр Свирский. В отличие от основателей первых озерных монастырей он – местный, уроженец села на реке Оять, относящейся к бассейну реки Свирь, впадающей в Ладожское озеро. Его перемещение в пространстве – очень простое и не выходит за рамки Приладожья. Александр Свирский принял постриг на Валааме, и в 1487 г. поселился в пустыни на реке Свирь недалеко от родных мест². В 1506 г. здесь была создана обитель, и Александр был поставлен ее игуменом. Скончался Александр Свирский в 1533 г. Ученики Александра основали еще три монастыря на территории между Ладожским и Онежским озерами: возникла культурно-географическая система, аналогичная той, которую воздал Варлаам Хутынский. В 16 в., таким образом, эта территория была одним из главных центров православного подвижничества на Руси.

Что касается собственно Новгорода, то, как и следовало ожидать, уровень религиозной пассионарности непосредственно в городе после присоединения к Москве снижается. Во второй половине 16 в. в городе и окрестностях проявляют себя новые православные подвижники, но опять же, как и в 15 в., выходцы из тверских краев, притом получающие политическую поддержку. Так, в 1556 г. Антоний Леохновский из Твери основывает вблизи озера Ильмень монастырь (получив при этом поддержку Ивана Грозного). В том же году из Ржева в Новгород приходит Арсений Новгородский. Ему тоже уделил внимание царь, посетивший его монастырь в 1570 г. В целом к началу 17 в. можно говорить об угасании православного подвижничества в Новгороде и его непосредственном окружении, что, однако, характерно и для других регионов.

Отдельного рассмотрения заслуживает развитие православной пассионарности на Псковской земле, отделившейся на определенном этапе от Новгорода. Уровень активности здесь заметно ниже, все процессы происходят с задержкой во времени, что позволяет говорить о диффузии инноваций, центром которых для Пскова на первых порах является, конечно, Новгород.

Первой точкой, с которой можно  связать развитие православного  подвижничества в Пскове, стал Спасо-Мирожский  монастырь. Этот монастырь был основан  в 1156 г. новгородским епископом Нифонтом (киевлянином по происхождению) и первым игуменом – Авраамием Мирожским (он скончался вскорости - в 1158 г.). Авраамий Мирожский, православный подвижник середины 12 в., может считаться первым русским святым, действовавшим в Пскове. Однако какой-либо мощной школы здесь пока не возникает, что свидетельствует о периферийности города.

Новое, более сильное развитие псковской пассионарности происходит во второй половине 13 в., совпадая с политическими событиями – фактическим отделением Пскова от Новгорода в 1268 г. В этот период вблизи Пскова был основан Снетогорский монастырь – своеобразное ядро кристаллизации псковской православной пассионарности, аналог новгородской Хутыни (что подчеркивает частичная географическая аналогия: монастырь расположен вниз по реке Великой от Пскова).

Однако переход от единичных проявлений православного подвижничества к подлинному всплеску происходит в Пскове много позже. Как известно, официальное отделение Пскова от Новгорода произошло по Болотовскому договору в 1348 г. Моментального всплеска собственной православной пассионарности за этим не последовало: процесс в Пскове оказался гораздо более инерционным, чем в Новгороде. Тем не менее, новое ядро кристаллизации возникает, им становится Псково-Печерский Успенский монастырь: пещеры неподалеку от Пскова начинают заселяться подвижниками в 1392 г. В 15 в. на Псковской земле действуют уже 13 святых, что позволяет говорить о резком всплеске (в Новгороде на этом этапе отмечается уже «вторая волна», связанная, однако, во многом с пришлыми людьми).

Особого интереса заслуживает  развитие православного подвижничества в районе к северу от Пскова. Ключевой фигурой здесь становится Евфросин Псковский. Он является местным уроженцем (родился вблизи от Пскова) и пострижеником того самого пригородного Снетогорского монастыря, который во многом аналогичен Хутынскому. В 1425 г. Евфросин основал Спасо-Великопустынский монастырь. На протяжении многих лет Евфросин вел свою подвижническую деятельность в этом районе. Вехами этой истории стали основание поблизости Спасо-Елеазаровского монастыря в 1447 г., официальное основание Спасо-Великопустынского монастыря в 1477 г. В 1481 г. Евфросин скончался.

Евфросин Псковский  стал основателем самой большой псковской школы православных подвижников. Среди его учеников наиболее известен Савва Крыпецкий. Впрочем, Савва Крыпецкий не является местным уроженцем, по происхождению он скорее всего – серб. Прибыв на Русь, он вначале жил в Снетогорском монастыре, а потом уже пришел к Евфросину. Создав собственный монастырь, Савва Крыпецкий прожил в нем 40 лет, скончавшись в 1495 г. Созданные Евфросином Псковским и Саввой Крыпецким центры православного подвижничества дали русскому православию еще ряд святых и просто известных, ярких людей, прославившихся в начале 16 в. Ведь именно старец Спасо-Елеазаровского монастыря Филофей выдвинул знаменитую концепцию «Москва – Третий Рим».