Экономическое положение Франции

-bottom:6pt;text-align:justify;text-indent:42pt">1.6 Основные макроэкономические показатели Франции

Ухудшение экономической  ситуации во Франции отмечается с 2002 г., когда прирост общей добавленной стоимости в промышленности составил лишь 0,1%. Максимальный прирост отмечался в сельском хозяйстве и рыболовстве (на 3,7%), а также в сфере государственных услуг (образование, здравоохранение, управление) – на 3,3%, и минимальный – в строительстве, энергетике и на транспорте.

Согласно оценке Национального института статистики и экономических исследований (НИСЭИ) страны, в 2009 г. Темп прироста ВВП Франции был одним из наиболее низких в последние 50 лет (худшие показатели были только в 1974 г. И в 1993 г.). При этом в I квартале ВВП возрос на 0,1%, во втором – снизился на 0,3%, в III – увеличился на 0,4% и IV – на 0,6%. По оценкам экспертов, забастовки работников ряда отрслей весной 2009 года обошлись французской экономике в 0,1 годового ВВП, или 1,5 млрд. евро, и ещё 0,2% ВВП экономика Франции утратила вследствие беспрецедентной жары летом 2009 г.

Согласно прогнозу правительства во Франции, в 2011 г. ВВП возрастёт на 1,7%. Программа стабильности, подготовленная правительством в 2008 г., предусматривала 2 варианта среднегодовых темпов прироста в этот период (на 2,5 и 3%). Согласно оценкам, в I квартале 2010 года ВВП страны возрос на 0,7%, во II квартале – на 0,5% в основном в связи с улучшением внешнеэкономической конъюнктуры (рост экспорта в страны Азии, а также в Великобританию и США). В IV квартале 2009 г. Во Франции наблюдалось улучшение экономической ситуации; согласно опросам руководителей французских предприятий, они ожидали увеличение притока заказов, что подтвердилось в ноябре-декабре 2008 г. В январе-июле 2008 г. Количество вновь создаваемых предприятий во Франции возросло на 8,1%, что значительно меньше, чем было ежегодно в среднем до 2006 г. 
В январе-октябре 2009 г. Число банкротств во французской экономике увеличилось на 8,6% (46 тыс. предприятий), в том числе в промышленности – на 15%, строительстве и на транспорте – на 11%. Минимальные показатели были зарегистрированы в сфере оказания услуг предприятиям и физическим лицам, доля которой во французской экономике достигает 75%. Так, в 2009 г. Произошёл финансовый крах компании «Vivendi Universal» - медиа-подразделения группы «Vivendi». В I полугодии 2009 г. Убытки составили св. 11 млрд. евро (объём корпоративной задолженности группы достиг более 33 млрд. евро). [4]

В I квартале 2009 года инвестиции в основной капитал возросли на 1,66 млрд. евро, или на 16%, но в целом за год инвестиции французских предприятий в национальную экономику снизились (в 2008 г. Они сократились на 27%; в 2007 г. Отмечался рост на 3,5%). По оценкам, расходы предприятий на покупку оборудо- вания в 2009 г. Сократились на 13% (в последние 20 лет худшие показатели были в 1993 г., когда падение составило 18%). Тенденция сокращения инвестиций характерна для всех отраслей французской экономики, за исключением АПК; в 2009 г. Темпы прироста в его отраслях составили около 5%.

В декабре 2009 г. Правительство объявило о принятии плана поддержки национальной конкурентоспособности. Решено создать Стратегический совет, включающий представителей 20 ведущих предприятий Франции, который будет анализировать эффективность правительственной политики и разрабатывать соответствующие рекомендации. В ближайший период приоритетными являются меры, заинтересовывающие ТНК в открытии представительств во Франции. Будут предоставляться налоговые льготы для иностранных специалистов; французские фирмы намерены приглашать высококвалифицированных управляющих, имеющих опыт работы в ТНК; отменяется карточка иностранного предпринимателя и т.д. [12]

2 СОВРЕМЕННЫЕ  СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ФРАНЦИИ

2.1 Проблема  демографии 

За полвека, прошедшие после создания существующей системы соцобеспечения, роль пособий  для многодетных, явившихся мощным катализатором "бэби-бума" первых послевоенных лет, заметно уменьшилась. Если вначале они составляли для  семьи среднего достатка с двумя-тремя  детьми существенное подспорье, давая 15-20% прибавки к доходам, то ныне эта  доля сократилась почти вдвое. Дело не столько в высокой инфляции 50-70-х годов (покупательная способность  пособий индексирована на рост цен), сколько в повышении общего жизненного уровня в стране за 50 лет в 3,5-4 раза. Естественно, что удельный вес пособий  на детей в семейных бюджетах, а  вместе с ним и их стимулирующая  рождаемость роль заметно снизились.

В таких условиях правящие круги взяли курс, с одной  стороны, на легализацию не оформленных  юридически свободных сожительств  и охрану прав рождённых вне брака  детей (которых чуть ли не четверть, не считая детей разведённых родителей), а с другой - на значительное расширение сети дошкольных учреждений. Сейчас так  называемых "материнских школ" для детей с трёх до шести или  семи лет немногим меньше, чем начальных  школ, обучение в которых уже полтора  столетия является обязательным и бесплатным (хотя существуют и платные частные  школы). Практически "материнские  школы" во Франции - эквивалент российских детских садов, число которых  явно недостаточно.

Результаты  не заставили себя ждать: за вторую половину XX века население Франции увеличилось наполовину - с 40 до 60 млн. человек. Ранее для такого стремительного демографического скачка требовалось втрое больше времени.

Однако "бэби-бум" завершился в начале 70-х годов, когда  подошло к концу так называемое "славное тридцатилетие" быстрых  темпов экономического роста, снизившихся  на протяжении последней четверти XX века вдвое: с 5,5-6 до 2-3% в год. Этому способствовали завершение послевоенной реконструкции, обострение конкурентной борьбы на мировых рынках с выходом на них ряда развивающихся стран Азии с их дешёвой рабочей силой, резкое вздорожание импортных энергоносителей. Нехватка рабочей силы сменилась хронической безработицей, достигшей почти 10% самодеятельного населения.

Дала себя знать  и коренная ломка психологии, нравов, ценностных установок французского общества, значительно ускорившаяся после социально-политического кризиса  мая-июня 1968 года. Продление срока  обучения молодёжи в средней и  высшей школе, оттягивающее брачный  возраст, включение основной массы  женщин в самостоятельную производственную деятельность, кризис традиционной семьи, наконец, совершенствование методов  и правовых норм семейного планирования (появление эффективных противозачаточных  медикаментов, легализация абортов) - всё это вместе взятое не могло  не отразиться на уровне рождаемости.

В 2001 году она  составила во Франции 774,8 тыс. Число  детей на женщину, способную по возрасту к деторождению (15-49 лет), достигало 1,9, тогда как минимум, необходимый  для простого воспроизводства населения, равняется 2,1. Во время "бэби-бума" он поднимался до 2,4-2,6. Французские  демографы заговорили о том, что "бэби-бум" сменился "бэби-крахом".[13]

Тем не менее  после временного спада, достигшего низшей точки в середине 1990-х годов, французская рождаемость снова  обнаружила тенденцию к росту, хотя и весьма скромную: в 1997-2002 годах  её ежегодный прирост достигал 65 тыс., несколько превысив 13 новорождённых  на тысячу жителей. За тот же период смертность оставалась стабильной или  несколько уменьшилась: в 2001 году она  равнялась 528 тыс. В итоге чистый прирост населения Франции в  начале XXI века достиг 327 тыс. человек в год, т.е. четыре на тысячу жителей. Причём, из них 265,5 тыс. приходится на население самой Франции и только 62 тыс. - на иммиграцию.

В противоположность  ситуации XIX и первой трети XX века демографическая динамика Франции выглядит ныне не хуже, а лучше, чем в большинстве других европейских стран. "С 1999 года Франция стала, наряду с Ирландией, чемпионом по рождаемости в Европе", - считает социолог Жерар Мерме. Например, в соседней Германии коэффициент плодовитости в 2002 году был на треть ниже, чем во Франции, - 1,3, а смертность превысила рождаемость на 122 тыс. К середине XXI века этот показатель грозит достигнуть 580 тыс. Без иммиграции население ФРГ встало бы на путь абсолютного сокращения, как это уже произошло в Восточной Европе, включая Россию.

Таким образом, по части демографической динамики соотношение между двумя крупнейшими  континентальными странами Евросоюза  оказалось обратным тому, каким оно  было во время трёх войн между ними на протяжении жизни двух поколений - франко-прусской, Первой и Второй мировых. Это, наряду со многими другими факторами  военно-политического порядка, сняло  давний французский комплекс неполноценности  перед лицом соседей за Рейном, способствуя франко-германскому  примирению и привилегированному сотрудничеству - главному двигателю европейской  интеграции.

Ещё более резок  контраст при сравнении демографической  динамики Франции и стран Южной  или Восточной Европы. По оценкам  ООН, к 2025 году население Южной Европы должно сократиться на 8 млн. человек, а Восточной - на 17 млн., тогда как  во Франции оно увеличится на 4-5 млн.

На 1 января 2003 года население Франции составило 61,1 млн. человек, из которых 59,3 млн. - в  метрополии и 1,8 млн. (4%) - в заморских департаментах и территориях. Если удельный вес населения Франции в мире не превышает 1%, обеспечивая ей скромное 20-е место среди 191 государства-члена ООН, то в Европе её доля достигает уже 11,5%. Это вдвое ниже, чем в середине XVIII века (23,6%), но всё же выше, чем в середине XX (10,6%). Среди 44 европейских государств Франция занимает третье место после России (114 млн. в европейской части РФ) и Германии (82 млн.), а среди 25 членов Евросоюза - второе после ФРГ. Это лучше, чем в 1975 году, когда она занимала в Европе только пятое место. Почти на том же уровне, но несколько ниже находятся Великобритания (59,1 млн.) и Италия (58,1 млн.). [1]

Итак, в демографическом  пейзаже Европы Франция выглядит ныне вполне достойно: не вернувшись ко временам Людовика XIV, она тем не менее прочно утвердила свой ранг как одна из четырёх крупнейших по населению стран Евросоюза. В обозримом будущем это её положение вряд ли изменится.

Серьёзную тревогу  у французов вызывает теперь не демографическое  положение их страны в Европе, а  место Европы в целом, а следовательно, их самих в глобализированном  мире. Если в 1950 году европейцы ещё  составляли 22% населения планеты (54 млн.), то в 1975 году - уже 16,6 (676 млн.), в 2000 году - 12 (728 млн.), а в 2025 году их будет, по оценкам ООН, не более 9,1% (713 млн. из 9 млрд.).

Правда, по прогнозом  демографов, в середине XXI века рост населения Земли, достигнув 9 млрд., остановится и начнёт постепенно сокращаться. Но к этому времени население Индии и Китая составит уже по 1,5 млрд. человек, т.е. треть человечества, а население Африки, стран арабского мира, Турции, Ирана, Латинской Америки как минимум удвоится. На этом фоне Европа, включая Францию, сможет сохранить свою роль одного из ведущих центров мировой цивилизации лишь при условии форсирования экономического роста на основе дальнейшего углубления и расширения интеграционных процессов.

Другой, не менее  серьёзной причиной беспокойства французов  является всё более явная неблагоприятная  возрастная структура населения  Европы и самой Франции. К концу  XX века доля людей старше 65 лет составляла в Европе 14%, а молодёжи до 20 лет - 18%, тогда как в Азии, Африке, Америке первых было всего 5, а вторых - 35%.

Во Франции  на протяжении трёх десятилетий, прошедших  после окончания "бэби-бума" основным фактором, обеспечивающим рост населения, является не столько превышение рождаемости  над смертностью и иммиграция, сколько увеличение средней продолжительности  жизни благодаря успехам медицины и здравоохранения. Если после Второй мировой войны 60-летний француз мог надеяться прожить ещё 15,3 года, то к началу XXI века - уже 19,9. Для француженки соответствующие данные составили 18,1 и 25,1 лет. В 2001 году надежда на дожитие достигла у мужчин 75,5 лет, у женщин - 83 года. Большее долголетие только в Японии. [5]

Следствием  этого впечатляющего прогресса  оказалось существенное изменение  баланса между поколениями: "бэби крах" тридцати последних лет  до того подточил основание возрастной пирамиды, что "она стала напоминать по форме туз пик, считающийся, как  общеизвестно, предвестником беды", - утверждает французский демограф Ив-Мари Лолан.

В самом деле, к началу XXI века почти половину самодеятельного населения Франции (42,4%) составляли так называемые "бэби-бумеры" - люди, родившиеся в 1946-1973 годах. Численность молодёжи до 25 лет выросла тогда на четверть - с 15,7 до 21,1 млн. Именно она была основной движущей силой мощного молодёжного движения в мае-июне 1968 года, способствовавшего модернизации нравов, привычек, образа жизни французов, особенно в том, что касается отношений между полами и поколениями. Вступив в зрелый возраст, она стала главной пружиной развития французской экономики в последней четверти XX и начале XXI века, когда темпы её роста заметно притормозились. В этот период удельный вес людей старше 60 лет едва превышал 20% (каждый пятый француз).

В ближайшие  годы это равновесие грозит нарушиться: к 2040 году уже каждый третий житель страны будет старше 60 лет. С 2006 года всё большее число "бэби-бумеров" начнёт достигать так называемого  третьего, т.е. пенсионного возраста, что существенно увеличит нагрузку, ложащуюся на плечи всё менее  многочисленных младших поколений. Если в 2001 году на десять работников приходилось  четыре пенсионера, то в 2040 их будет  уже семь.

Некоторые демографы  и экономисты ссылаются на то, что  относительное и даже абсолютное сокращение самодеятельного населения, ввиду падения рождаемости и  роста продолжительности жизни, может быть компенсировано ростом производительности труда работающих поколений благодаря ускорению научно-технического прогресса. Очевидно, тем не менее, что страна, большинство населения которой составляют люди преклонного возраста, неизбежно становится менее динамичной, более консервативной во всех отношениях, в том числе в научно-технической области, чем страна с более молодым населением. [7]