Банковский кризис 2008г. в Росии

    -          сменить высшее руководство;

    -          сократить валюту баланса и объем операций.  

    Реабилитация  таких банков проходила путем:

    -          слияний;

    -          вливаний иностранного капитала;

    -          консолидации с дочерними и зависимыми фирмами с более благоприятной структурой баланса;

    -          уменьшением уставного капитала;

    -          продажей особо ценных активов;

    -          сокращением отдельных видов деятельности.  

    Таким образом, одной из основ успешной реструктуризации был метод поглощений «проблемных» банков с целью экономии от масштаба и устранения дублирующих функций, а также для повышения потенциала кредитования. Поглощающие банки получали финансовую поддержку для обеспечения нормативов достаточности капитала и налоговые льготы. В результате применения всех мер государственной инъекции средств более 75% уставного капитала банковской системы Кореи сейчас опосредовано принадлежит государству. Вторым крупнейшим акционером являются иностранные банки.

    Для привлечения средств при поглощении «проблемных» банков широкое распространение получила схема «долгового моста» (Рис. 4). 

    

    В этой схеме целью стратегического  инвестора является привлечение средств для поглощения «проблемного» банка. В результате сделки средства от банка-кредитора переходят к поглощаемому банку в обмен на передаваемые ему в залог материальные активы и права на приобретение пакета его акций. Стратегический инвестор приобретает права собственности на поглощаемый банк, однако окончательно они переходят к нему лишь после расчета с банком-кредитором.

    В целом реструктуризация банковской системы Кореи признана успешной. Быстрый прогресс был достигнут  благодаря следующим факторам:

    1.     четкость и прозрачность правил реструктуризации;

    2.     оперативность действий властей, быстрая приостановка операций «проблемных» банков для обеспечения равного положения всех кредиторов банка;

    3.     отсутствие политической оппозиции для реформ;

    4.     строгий контроль за менеджментом реструктурируемых банков с целью недопущения «размывания» активов, усиление ответственности собственников и менеджмента банков.

    Одна  из основных отличительных черт мексиканского  опыта состоит в том, что крупнейшие институциональные инвесторы из США к моменту кризиса 1994 г. были вовлечены в операции на мексиканском финансовом рынке в очень большой мере. Поэтому в международной помощи Мексике был очень силен момент заинтересованности США и давления администрации Президента Клинтона на Международный валютный фонд. В частности, в начале 1995 г. последовало выделение Казначейством Соединенных Штатов пакета прямой помощи Мексике в $20 млрд. и организация еще $27 млрд. поддержки из других источников, включая МВФ. Эта позиция крупнейших кредиторов страны позволила ей привлечь большие объемы относительно дешевых ресурсов и, в свою очередь, предоставить обширную помощь национальным банкам.

    Это обусловило выбор наиболее активно  использовавшихся методов реструктуризации. Ими стали выплаты по страхованию депозитов и поддержка ликвидности, причем на поддержку ликвидности была выделена очень значительная сумма, эквивалентная примерно $46.4 млрд. Процентные ставки по стабилизационным кредитам в Мексике составили 23% годовых в песо. Средства были предоставлены Центральным банком этой страны и полностью возвращены коммерческими банками к сентябрю 1995 г.

    Мексиканское  правительство провело специальную  программу по временной рекапитализации  банков (PROCAPTE). Она обеспечила потенциально платежеспособные банки свободными ресурсами для того, чтобы их баланс удовлетворял требованию 8%-ной достаточности капитала. Основной задачей программы было показать населению и международным финансовым рынкам, что правительство твердо намерено поддержать банки и предоставить им достаточно времени на рекапитализацию. Выполнение этой программы предотвратило массовое изъятие вкладов частными клиентами, а мексиканские банки уже довольно скоро получили возможность вернуться на международные рынки капитала и получать кредиты по разумным ставкам.

    Иначе, чем в Корее, проходило и определение потенциальной платежеспособности банков. Национальная комиссия по банкам и ценным бумагам (CNBV) обладала полной самостоятельностью в определении состоятельности банка, и ее решения не ограничивались формальными нормативами.

    Поглощение «проблемных» банков крупными международными инвесторами не поощрялось правительством, и даже после кризиса Мексика сохранила серьезные ограничения на участие нерезидентов в капитале кредитных организаций. Если до кризиса верхний предел их участия был равен 30%, то впоследствии он был поднят до 49% (Корея полностью сняла ограничения на участие нерезидентов). Существенное участие банков-нерезидентов в реструктуризации банковской системы Кореи привело к практически полной прозрачности структуры активов и пассивов банков. В Мексике ограничения, установленные Центральным банком на участие нерезидентов, не позволили добиться аналогичного результата, хотя по сравнению с докризисным периодом удалось значительно улучшить информированность потенциальных инвесторов о структуре балансов кредитных организаций.

    Кроме того, комиссия рассматривала вопросы  о судьбе каждого конкретного  банка в отдельности и принимала  решение исходя только из своей оценки того, смогут ли акционеры увеличить  уставный капитал банка. В силу этого процесс рассмотрения судьбы отдельных банков затянулся на четыре года.

    Наиболее  распространенным способом реструктуризации «проблемных» банков было слияние с  другими банками – резидентами, в результате чего количество крупных  банков (совокупные активы которых превышают 85% активов всей банковской системы) сократилось с 18 до 10.

    Мексиканские  банки столкнулись с очень  серьезными проблемами по возврату кредитов, выданных их клиентам. Из-за резкого  скачка процентных ставок и ухудшения  общеэкономических условий после кризиса многие клиенты предпочли нарушить кредитные договоры и не возвращать долги банкам. В Мексике была применена практика выкупа проблемных кредитов у банков государством.

    Социальная  напряженность заставила правительство  применять косвенные меры воздействия и не требовать возврата долгов, а использовать лишь дополнительные стимулы для этого. Заемщики в Мексике оказались достаточно сильны для того, чтобы организовать сильное сопротивление принятию новых законов о банкротстве, которые позволили бы банкам активнее взыскивать свою дебиторскую задолженность.

    Затянувшимся  был процесс выкупа «плохих» активов  банков. Если в Корее он происходил только один раз, то Мексиканское правительство  провело несколько раундов выкупа «плохих» кредитов. Мексиканские власти также не проводили четкого разделения между различными типами выкупаемых активов, а цена выкупа составляла 100% номинальной стоимости за вычетом резервов на соответствующие потери. В Корее определение активов, подлежащих выкупу, было существенно более строгим, а цена выкупа составляла 45% для обеспеченных и 3% для необеспеченных кредитов.

    Программы реструктуризации задолженности клиентов банкам основывались как в Мексике, так в Корее, на:

    -          временном переносе платежей;

    -          сокращении процентных ставок;

    -          пролонгации кредитов;

    -          частичном списании долга;

    -          конверсии долга в акции предприятий.

    Важное  отличие мексиканской схемы состояло в том, что правительство было готово компенсировать до 75% убытков  от реструктуризации долга небольших заемщиков, в то время как Корея вообще не погашала убытки банков от реструктуризации долгов.

    Эксперты  сходятся во мнении, что оздоровление банковской системы Мексики было весьма противоречивым по своим результатам  в силу следующих моментов:

    1.     низкая степень прозрачности решений о банкротстве кредитных организаций и отсутствие четких стандартов отнесения банков к той или иной группе;

    2.     длительные процедуры принятия решений, которые могут использоваться менеджментом банков для извлечения собственной выгоды или предоставления одним кредиторам преимуществ перед другими;

    3.     несовершенство законодательства о банкротстве и сложности в истребовании банками долгов, высокая организованность должников в вопросах защиты своих интересов;

    4.     нечеткая классификация активов для целей выкупа.

    Рассмотрим  стабилизацию банковской системы и  экономики в целом после событий  в США 2008 году.

    В сентябре 2010 года исполнилось два  года с момента объявления о банкротстве  американского банка Lehman Broters. В условиях углубления глобальных дисбалансов, накопившихся в мировой экономике, это событие стало своего рода «спусковым крючком», положившим начало масштабной системной коррекции рынков, принципиальным изменениям регулирующих подходов, пересмотру ряда основ современной рыночной архитектуры и самой идеологии рынка.

    Падение американского фондового рынка  было одним из самых глубоких за всю историю наблюдений, при этом поведение других рынков было в целом  аналогичным.

    Острота проблем обусловила беспрецедентное  по своим масштабам и скорости вмешательство регуляторов в  большинстве стран. Для стабилизации экономик широко использовались денежно-кредитные инструменты, что привело к существенному увеличению балансов центральных банков ведущих государств. (Рис. 5) 
 
 
 
 
 

    Рис. 5. Динамика балансов центральных банков.

    По  окончании острой фазы кризиса многие банки стремяться уменьшить свою зависимость от помощи регуляторов, поскольку она нередко сопряжена с относительной утратой экономической автономности и переходом части акций под контроль регуляторов.

    В условиях финансовых трудностей возрастает вероятность протекционизма. Если международные «правила игры» требуют неких заверений о недопустимости таких подходов, то на внутреннем уровне оценки не столь однозначны. Министр финансов США Т. Гейтнер заявил, что регулирование – это суверенная прерогатива: «Мы не намерены уступать ком-либо ответственность за определение баланса стабильности и эффективности, которой необходим для наших рынков». [  ]

    В условиях ужесточения регулирования  и роста нестабильности вопрос о  прямых или опосредованных формах протекционизма будет постоянно в поле зрения регуляторов.

    Поддержка, оказываемая американским регулятором  финансовому сектору, может привести к выходу проблем за его пределы и к их возможной трансформации в сложности общеэкономического плана. Кроме того, в дальнейшем внутриэкономические проблемы американской экономики могут спровоцировать системные валютные проблемы уже на международном уровне.

    Межстрановая  координация очень важна для  повышения конечного эффекта  совместных антикризисных мер. Особенно следует избегать односторонних действий тем странам, чьи валюты свободно конвертируемы. А потому могут оказать сильное воздействие на мировую экономику.

    Еще в марте 2009 г. ФРС приняла решение  о дополнительном выкупе больших  объемов ценных бумаг с рынка. Это предполагает почти 50-процентное увеличение баланса ФРС (Рис. 6), который превысит 3 трлн. Долл. Такие планы сразу вызвали существенное падение доллара по отношению к евро и ряду других валют, рост цен на золото, серебро и нефть. 
 
 
 
 
 
 
 

    Рис. 6. Денежная база доллара и баланс ФРС (млрд. долл.)

    В целом валютный рынок нервозно отреагировал на принятые решения о дополнительной эмиссии ФРС, считая, что доллару будет нанесен существенный урон. По мнению экспертов «наблюдается начало обрушения мировой резервной валюты».

    В условиях такой эмиссии обеспечение  доллара необходимыми резервами, хотя бы для поддержания спокойствия  рынков, становиться очень слабым (особенно с учетом фактора внутреннего  долга). Курс американской валюты в  последнее время постоянно снижается (Рис. 7).