Язык и мышление

                 ЯЗЫК ОПРЕДЕЛЯЕТ МЫШЛЕНИЕ ИЛИ МЫШЛЕНИЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ ЯЗЫК?     "Люди живут не только в объективном мире и не только в мире общественной деятельности, как это обычно полагают; они в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который стал средством выражения для данного общества. Было бы ошибочным полагать, что мы можем полностью осознать реальность, не прибегая к помощи языка, или что язык является побочным средством разрешения некоторых специальных проблем общения и мышления. На самом же деле “реальный мир” в значительной степени бессознательно строится на основании языковых норм данной группы... Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения". 

(8) Это высказывание  Эдуарда Сепира использовал Бенджамин  Ли Уорф эпиграфом к своей  работе "Отношение норм поведения  и мышления к языку", в которой  он изложил свои мысли по  поводу взаимодействия языка  и мышления. Отношение американских  лингвистов Э.Сепира и Б.Уорфа к проблеме языка и мышления можно обозначить так - язык определяет мышление. Работая в страховой компании Уорф (еще до того, как он начал изучать Сепира), часто делал отчеты о произошедших возгораниях и пожарах. 

Через некоторое время он заметил, что не только сами физические обстоятельства, но и обозначение этих обстоятельств было иногда тем фактором, который, через поведение людей, являлся причиной пожара. Этот фактор обозначения становился яснее всего тогда, когда это было языковое обозначение, исходящее из названия, или обычное описание подобных обстоятельств средствами языка. Так, например, около склада так называемых gasoline drums (бензиновых цистерн) люди ведут себя определенным образом, т. е. с большой осторожностью; в то же время рядом со складом с названием empty gasoline drums (пустые бензиновые цистерны) люди ведут себя иначе — недостаточно осторожно, курят и даже бросают окурки. 

Однако эти  “пустые” (empty) цистерны могут быть более опасными, так как в них  содержатся взрывчатые испарения. При наличии реально опасной ситуации лингвистический анализ ориентируется на слово “пустой”, предполагающее отсутствие всякого риска. Существуют два различных случая употребления слова empty: 1) как точный синоним слов - null, void, negative, inert (порожний, бессодержательный, бессмысленный, ничтожный, вялый) и 2) в применении к обозначению физической ситуации, не принимая во внимание наличия паров, капель жидкости или любых других остатков в цистерне или другом вместилище. Обстоятельства описываются с помощью второго случая, а люди ведут себя в этих обстоятельствах, имея в виду первый случай. Это становится общей формулой неосторожного поведения людей, обусловленного чисто лингвистическими факторами. 

Затем Б. Уорф, принимая за основу концепцию Э.Сепира о влиянии языка на мышление, конкретизирует ее в своих исследованиях некоторых индейских языков и культур и их сравнении с европейскими языками и культурой. Уорф пишет: "Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; например, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном — языковой системой, хранящейся в нашем сознании". 

(8) Вот некоторые  из его наблюдений и мыслей  о таких логических категориях, как пространство и время, форма  и содержание. Согласно исследованиям  Уорфа в языке хопи множественное  число и количественные числительные употребляются только для обозначения предметов, которые могут образовать реальную группу. Выражение “десять дней” не употребляется. Вместо “they stayed ten days — они пробыли десять дней” хопи скажет: “они уехали после десятого дня”. Сказать “десять дней больше, чем девять дней” нельзя, надо сказать “десятый день позже девятого”. 

Такие термины, как “summer — лето”, “September — сентябрь”, “morning — утро”, “sunset — заход  солнца” являются у нас существительными, как и слова, обозначающие реальные предметы. В языке хопи все временные термины — лето, утро и т. п. — представляют собой не существительные, а особые формы наречий, если употреблять терминологию среднеевропейского стандарта. Это — особая часть речи, отличающаяся от существительных, глаголов и даже от других наречий в хопи. 

      Они не употребляются ни как  подлежащие, ни как дополнения, ни  в какой-либо другой функции  существительного. Переводить их  следует, конечно, как “летом”,  “утром” и т. д., но они не  являются производными от каких-либо существительных. Объективизация времени полностью отсутствует. 

      Само понятие “время” в европейской  культуре есть результат объективизации  отношения "раньше-позже" в  сочетании с представлением о  веществе, субстанции. Мы создаем  в своем воображении несуществующие предметы — год, день, секунда, а вещество, из которого они состоят, называем временем. Мы говорим “мало времени”, “много времени” и просим дать час времени, как если бы мы просили литр молока. У хопи нет основы для термина с таким значением. Трехвременная система глагола в среднеевропейском стандарте языка непосредственно отражает объективизацию времени. 

Время представляется бесконечной прямой, по которой передвигается (обычно слева направо) точка. Точка  — это настоящее, левее ее — прошлое, правее — будущее. В языке хопи, как и можно было предполагать, все обстоит иначе. Глаголы здесь не имеют времен, подобных европейским. Глагольные формы отражают источник информации и ее характер. 

И это точнее соответствует действительности, чем трехвременная система. Ведь когда мы говорим “я завтра пойду в кино”, это отражает не то, что на самом деле будет, а только наше намерение пойти в кино, намерение, которое существует сейчас и может перемениться в любуюи.. минуту. То же относится и к прошедшему времени. Конечно же как и любая теория, которая не имеет жестких доказательств, теория Сепира-Уорфа подвергалась и подвергается критике со стороны исследователей различных дисциплин. Советский ученый Ительсон Л.Б. 

, рассуждая о  гипотезе Уорфа, говорит, что, с одной стороны, она вроде бы верна: бесчисленные факты свидетельствуют, что язык действительно организует реальность в определенные категории. С другой стороны, Ительсон категорически против того, что Уорф рассматривает язык как первичный фактор, который определяет восприятие, представление и понимание мира. По мнению советского психолога, первичны свойства реального мира и практика людей, которая эти свойства обнаруживает. "Язык лишь отражает в своей структуре определенные действительные свойства и отношения реальности. Он устроен так, как устроен реальный мир. 

Так что, в конечном счете, не язык, а подлинные свойства реального мира определяют, как его  воспринимает и представляет человек".    (3, с.629) Советский психолингвист  А.А. Леонтьев поддерживает точку зрения Ительсона: "Некоторые ученые, занимающиеся исследованием языков небольших народов Африки, Австралии, нередко утверждают, что у этих народов свой особый склад мышления, отражающийся в их языке… эти утверждения просто ошибочны". ( 5, с.51)                                                                         ЗАКЛЮЧЕНИЕ       Прежде чем мы поставим точку в нашей курсовой работе, попытаемся обобщить и подытожить полученные данные. 

Вот те задачи, которые  нам удалось выполнить в рамках курсовой: 1.     Исследовали работы различных ученых по поводу отношения языка и мышления. 2.     Описали механизмы, осуществляющие речевую и языковую деятельности. 3.     Описали наиболее вероятную, с точки зрения выдающегося психолога Л. Выгодского, теорию происхождения языка. 4.     Показали различные точки зрения на проблему связи языка и мышления, в частности, является ли мысль и слово одним и тем же или это разные субстанции, а также возможно ли существование мышления без языка. 

5.     Рассказали о точке зрения по поводу того, что язык обуславливает мышление (гипотеза Сепира - Уорфа), а также привели возражения представителей психологии и психолингвистики (Выготский, Леонтьев). Задаваясь целью обнаружения связи между языком и мышлением, мы как в сказке Льюиса Кэролла "Алиса в стране чудес", попали в неизведанную страну. Какое бы явление, касающееся языка и сознания, мы не взялись объяснять, обнаруживало наличие нескольких теорий, каждую из которых как трудно опровергнуть, так и доказать. Однако все изученные нами теории имеют и нечто общее. Все они говорят о взаимозависимости мышления и языка. 

Ни в одной  из гипотез, с которыми нам пришлось столкнуться нет мысли о том, что мышление и язык - это две  субстанции, существующие параллельно  и не связанные друг с другом. В некоторых  из вышеприведенных теорий наличествуют предположения о том, что мышление может существовать без языка. Но ни в одной из них нет указаний на то, что язык может существовать без мышления. Следовательно, мы можем сделать вывод,  что, разнясь в оценке степени взаимного влияния мышления и языка, все вышеперечисленные исследователи едины в одном - разрозненные звуки становятся языком, только в том случае, если они исполняют функцию передачи (получения, отображения) информации носителем сознания (мышления).                                           Библиография     1.     Бахтин М. 
 

М. Под маской. М.: Издательство “Лабиринт”, 2000. 2.     Выготский Л.С. Мышление и речь. М.: Издательство “Лабиринт”, 1999. 3.     Ительсон Л.Б. Лекции по общей психологии. Учебное пособие. Мн.: Харвест; М.: ООО “Издательство АСТ”, 2000. 4.     Леонтьев А.А. Что такое язык. М.: “Педагогика”, 1976. 5.     Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М.: “Смысл”, 1999. 6.     Соссюр Ф. Курс общей лингвистики. М.: Издательство “Логос”, 1998. 7.     Столяренко Л.Д. Основы психологии. Ростов- на- Дону: “Феникс”, 2000.  8.  Уорф Б.Л. Отношение норм поведения и мышления к языку. htpp:// www. lingva.ru                                 [1] Соссюр Ф. 

Курс общей  лингвистики. М.: Издательство “Логос”, 1998, стр. 21. [2] Выготский Л.С. Мышление и речь. М.: Издательство “Лабиринт”, 1999, стр. 9.