Типы мышления - типы культур Г. Юнг

Интровертный тип подвержен этому недоразумению, может быть, даже больше, чем экстравертами; и не потому, чтобы экстравертный был для него более беспощадным или более критическим противником, чем он сам мог бы быть, но потому, что тот стиль эпохи, в котором он участвует, - против него. Не по отношению к экстравертному большинству, а по отношению к нашему общему западному мировоззрению он должен чувствовать свое меньшинство. Так как он по убеждению следует за общим стилем, то он подкапывается сам под себя, ибо современный стиль с его почти исключительным признанием видимого и осязаемого оказывается противным его принципу. Он вынужден обесценивать субъективный фактор вследствие его невидимости и заставлять себя следовать за экстравертной переоценкой объекта. Он сам слишком низко оценивает субъективный фактор и поэтому страдает от посещающего его чувства собственной неполноценности. Поэтому неудивительно, что именно в наше время и особенно в тех движениях, которые несколько обгоняют нашу современность, субъективный фактор обнаруживается в преувеличенном и поэтому безвкусном и карикатурном виде. Я имею в виду современное искусство.

Недооценка  собственного принципа делает интроверта эгоистичным и навязывает ему  психологию угнетенного. Чем эгоистичнее  он становится, тем более ему кажется, будто другие, те, которые, по-видимому, могут принять современный стиль  целиком, являются угнетателями, от которых  он должен защищаться и обороняться. В большинстве случаев он не видит, что главная его ошибка заключается  в том, что он не привязан к субъективному  фактору с той верностью и  преданностью, с которой экстраверт ориентируется по объекту. Вследствие недооценки собственного принципа его  склонность к эгоизму становится неизбежной, и этим-то он и заслуживает  того предубеждения, которое имеет  против него экстраверт. А если бы он остался верен своему принципу, то было бы совершенно ложным осуждать его как эгоиста; тогда правомерность его установки была бы удостоверена силой ее общих воздействий и рассеяла бы недоразумения.

7. Интровертные иррациональные типы

С экстравертной и рациональной точки зрения такие типы оказываются, вероятно, самыми бесполезными из всех людей. Но если посмотреть с высшей точки зрения, то такие люди являются живыми свидетелями того факта, что богатый и полный движения мир и его бьющая через край упоительная жизнь живут не только вовне, но и внутри. Конечно, такие типы суть лишь односторонняя демонстрация природы, но они поучительны для того, кто не позволяет духовной моде данного момента ослеплять себя. Люди такой установки суть своего рода двигатели культуры и воспитатели. Их жизнь поучает большему, чем их слова. Их жизнь и не в последней степени их величайший недостаток - неспособность к коммуникации - объясняют нам одно из великих заблуждений нашей культуры, а именно суеверное отношение к слову и изображению, безмерную переоценку обучения путем слов и методов. Ребенок, конечно, позволяет родителям импонировать ему громкими словами. Люди, кажется, верят даже в то, что этим импонированием ребенок воспитывается. В действительности же дитя воспитывается тем, как родители живут; а словесные жесты, которые родители прибавляют к этому, самое большее - смущают ребенка. То же самое относится и к учителям. Однако вера в метод так велика, что если только метод хорош, то и учитель, пользующийся им, кажется освященным. Малоценный человек никогда не бывает хорошим учителем. Но он скрывает свою вредную малоценность, тайно отравляющую ученика, за превосходной методикой и за столь же блестящей интеллектуальной способностью выражаться. Естественно, что ученик более зрелого возраста не желает ничего лучшего, как знание полезных методов, ибо он уже побежден общей установкой, которая верует в победоносный метод. Он уже знает по опыту, что самая пустая голова, способная машинально повторять метод, является лучшим учеником. Вся окружающая его среда показывает ему словами и жизнью, что весь успех и все счастье находятся вовне и что стоит лишь владеть правильным методом, чтобы достичь желаемого. Разве жизнь его религиозного законоучителя демонстрирует ему то счастье, которое излучается богатством внутреннего созерцания? Конечно, иррациональные интровертные типы не являются учителями совершенной человечности. Им недостает разума и этики разума, но их жизнь научает другой возможности, отсутствие которой мучительно чувствуется в нашей культуре.

Заключение

К.Юнг  уделил значительное место анализу  проблемы "Мышление и культура". Этому вопросу посвящены работы "Психология и религия" и "Психология и Восток". Согласно его воззрениям, есть два типа мышления - логическое и интуитивное. Первому отдавала приоритет европейская (западная) культурная традиция. В развитии этого типа мышления К.Юнг решающую роль отводил  такому феномену культуры средневековой  Европы, как схоластика, подготовившему категориальный аппарат науки.

В традиционных обществах логическое мышление развито  слабее. Здесь (в том числе в  странах Востока и Индии) мышление осуществляется не в словесных рассуждениях, как этому обучают в Европе, а в виде потока образов. Если Европа шла по пути развития экстравертного мышления, обращенного во вне, на внешний мир, то, например, Индия является культурой интровертного мышления, направленного внутрь сознания, предназначенного на приспособление к коллективному бессознательному. Интуитивное мышление непродуктивно для развития современной индустриальной культуры, но оно незаменимо для творчества, мифологии, религии.

По мнению К.Юнга, интровертное мышление необходимо человеку, ибо оно устанавливает баланс между сознанием и коллективным бессознательным. Согласно положениям его теории, человеческая психика представляет собой целостное (равновесное) динамическое единство сознательных и бессознательных процессов. В традиционных культурах высоко ценят опыт сновидений, видений, галлюцинаций и ритуалов с экстатической составляющей. Они дают возможность вступить в контакт с "коллективным бессознательным" и удерживать равновесие сознательного и бессознательного.

При отсутствии такого интровертного опыта архетипические образы в самых примитивных формах могут вторгнутся в сознание народов, так как "душа народа есть лишь несколько более сложная структура, нежели душа индивида". Именно прорывом архетипов К.Юнг объяснял кризис европейской культуры в 20-30-х годах, "закат Европы", выразившийся прежде всего в приходе нацистов к власти и второй мировой войне. К.Юнг считал это закономерным следствием развития европейской культуры, ее технического прогресса в овладении миром с помощью совершенствования технологии и упадка символического знания. Особую роль в "расколдовании" мира К.Юнг отводил протестантизму, предвосхитившему крушение христианства.

К.Юнг  вошел в историю науки также  изучением более камерных культурных феноменов, в частности анализом особенностей содержания сновидений, поиском в них архетипического смысла, исследования случайных совпадений одномоментных событий, не связанных друг с другом. (Например, смерть родственника и одновременно тревожный сон; совпадения событий у близнецов, длительное время не имевших контактов друг с другом; проявление сверхинтуиции, как это было со шведским философом Сведенборгом, почувствовавшим на большом расстоянии пожар у себя в доме) К.Юнг объяснял это синхронностью и связывал с архетипами, проявлявшимися одновременно ментально и физически. Они дают человеку доступ к абсолютному знанию.

В течение  длительного времени К.Юнг изучал труднообъяснимые явления, происходящие с человеком, находящимся в трансе. В состоянии транса человек проявляет  способности и демонстрирует  знания, отсутствующие у него в  обычном состоянии. На подобные факты  указывал еще Э.Тайлор в "Первобытной культуре". К.Юнг описывал события, случившиеся с его дальней родственницей. В трансе она разговаривала на языке, которого не знала, и детальным образом изложила концепцию гностиков-валентиниан II в. Данные факты, принадлежащие реальности самых различных культур, можно объяснить, лишь прибегнув к концепции архетипов Юнга, как контакт с коллективным бессознательным.

Аналитическая концепция культуры К.Юнга является оригинальной теорией культур, не во всем принятой сторонниками ортодоксальной науки. Во многом она служит поискам  универсального смысла истории во взаимодействии культур. Важнейшим ее положением было раскрытие категории "коллективного  бессознательного" как наследуемой  структуры психического, развивавшейся  в течение сотен тысяч лет. Коллективное бессознательное представляет собой "совокупность архетипов, является осадком всего, что было пережито человечеством, вплоть до его самых  темных начал. Но не мертвым осадком, а живой системой реакций и  диспозиций, которая невидимым, а  потому и действенным образом  определяет индивидуальную жизнь"(6). Когда-то это было названо "наиболее революционной идеей" в науках о культуре и человеке в XX в. Век заканчивается, но пока никаких выводов из идей К.Юнга и их разработки не было сделано.