Русская культура VII века

Русская культура VII века.

В области социально-экономических процессов наибольшее значение для развития культуры имело усиление городской жизни в XVII в., развитие ремесла и торговли с их чисто практической, основанной на индивидуальном опыте энергии, знании людей.

Обстановка  «бунташного века» также способствовала расшатыванию религиозных представлений. В ходе решительных действий восставших, в их яростных схватках с вековыми угнетателями укреплялась вера людей  в свои силы, росла их непокорность властителям светским и духовным. Раскол в самой церкви еще более усилил критическое отношение к религии и церкви в массе населения. Расширились связи со странами Центральной и Западной Европы, откуда в Россию стали более активно проникать элементы научных знаний и культуры. В этом отношении важное значение имело усиление политических и культурных связей России с Украиной и Белоруссией, особенно возросшее после воссоединения Левобережной Украины, Киева и части белорусских земель с Российским государством.

1. Русский язык.

Наступил новый  этап этнического развития русского народа. Ведущее значение в нем  приобрели центральные районы во главе с Москвой. В русском  языке доминирующим стал московский говор, который под южновеликорусским  влиянием превратился в общевеликорусский, в так называемое «московское просторечие». Хотя диалектные различия оставались еще весьма устойчивыми на протяжении длительного времени, складывание новых диалектов теперь уже прекратилось.

2. Жилище.

Планировка  жилищ сохранилась та же, что и  прежде, хотя отмечается разнообразие в соответствии с местными условиями. В городах стали строить двух- и трехэтажные дома, но в целях пожарной безопасности царским указом в 1668 г. строительство трехэтажных домов было запрещено. Значительно выросло каменное строительство в городах. Характерной особенностью русских построек XVII в. является их богатая декоративность во внешнем облике. Резьба по дереву и камню, разноцветная окраска стен, наличников, две рей, затейливые покрытия зданий «лемехами» придавали зданиям нарядный вид. 
Элементы декоративности широко проникали и в отделку утвари, и в шитье одежды. Стремление к «узорочью» отразило общее «обмирщение» сознания людей, против которого так упорно боролась церковь.

3. Народное творчество.

Антицерковные настроения и социальный протест народных масс нашли непосредственное отражение в устном народном творчестве. Такие пословицы, как «молебен пет, а пользы нет», «кому тошно, а попу в мошно», показывают враждебно-насмешливое отношение к церковникам и церковным обрядам в массе населения. Точно так же звучит в пословицах осуждение всяких господ: «в боярский двор ворота широки, а со двора узки», «наказал бог народ — наслал воевод», «обещать — то дворянским, слово держать — то крестьянским», «лошадь любит овес, земля навоз, а воевода принос» и т. п. 
Фольклор отразил возникающее в народе сознание своей силы: «мужик гол, а в руках у него кол». Любимым героем народного творчества стал Степан Тимофеевич Разин, вокруг имени которого сложились многочисленные легенды, песни, сказания. В одной из переработанных древних былин Разин оказался наделенным богатырскими чертами и встал рядом с Ильей Муромцем, а в другой былине Илья Муромец оказался уже есаулом на корабле Степана Разина. 
     По всей России бродили скоморохи, медвежьи вожатые, кукольники с любимым Петрушкой. Видели их и на столичных улицах. Их смелые и резкие, проникнутые грубоватым народным юмором, обличения светских и духовных господ сильно привлекали к себе народ и столь же сильно тревожили феодальные верхи общества. Патриарх Иоасаф называл народный театр «сатанинскими играми», царь Алексей Михайлович в 1648 г. послал по городам указ — не пускать скоморохов, разгонять «позорища» (зрелища), а «хари» (маски) и «бесовские гудебные сосуды» ломать и жечь, непослушных же бить батогами, — но ничто не помогало.

4. Образование и просвещение.

Хотя масса  населения крепостной страны продолжала оставаться неграмотной, количество грамотных  людей, особенно среди горожан, значительно  выросло. В 80-х годах в Москве около 24% посадских людей были грамотными. Печатавшиеся в Москве буквари (по копейке штука) пользовались большим спросом. В 1651 г. за один день было продано 2400 экземпляров «Азбуки» Василия Бурцева (первое издание было осуществлено в 1634 г.). Бумага в обиходе окончательно вытеснила дорогой пергамен, употреблявшийся теперь только для царевых грамот, но свое бумажное - производство (две бумажных «мельницы», имеющиеся в Москве во второй половине столетия) не обеспечивало потребностей, поэтому бумагу привозили из Франции и Голландии. 
В Сибири еще писали на бересте — целые «ясачные книги» составлялись на этом материале. Помимо расширившейся деловой письменности большое распространение получили рукописные книжные сборники. Здесь вперемешку были материалы духовного и светского содержания — и отрывки из «житий», и фантастическая повесть о далеких землях с неведомыми растениями и зверями, и летописный рассказ о прошлых событиях, и перечень примет и гаданий. Все более распространялись печатные книги. Половину продукции московского Печатного двора составляли светские издания — «Соборное Уложение», «Учение и хитрость ратного строя», буквари, грамматики и другие учебники. Гораздо больше, чем прежде, приходила в Россию переводная литература. Не только в монастырях, где книгохранилища существовали издавна, но и у отдельных лиц стали образовываться большие по тому времени собрания книг. Около 400 книг на русском, латинском, польском языках было у патриарха Никона, такие же собрания были у князя В. В. Голицына, А. Л. Ордын-Нащокина, А. С. Матвеева. Много книг хранилось в царском дворце. 
      Теперь уже было недостаточным простое обучение грамоте, письму и арифметике. Возникла потребность в гораздо более образованных людях, владеющих знаниями в различных областях, потому что без таких людей нельзя было обойтись в усложнившейся государственной и хозяйственной деятельности. 
Но распространение светских знаний, и тем более иностранных языков, встречало упорное сопротивление со стороны духовенства и консервативно настроенной боярской знати. В XVII в. в Москве обосновалось немало образованных людей, выехавших с украинских и белорусских земель и искавших приют в Российском государстве. Они приносили с собой западную образованность, но против них выступали так называемые «грекофилы», боявшиеся распространения «латинства», считавшегося извечным врагом православия. Когда в 40-х годах ф. М. Ртищев пригласил из Киева ученых монахов и устроил школу для молодых дворян в Андреевском монастыре, где он и сам обучался греческому и латинскому языкам, риторике и философии, то многие из числа знати очень неодобрительно отнеслись к этому, считая, что уже в самой латинской грамоте заключается «еретичество». Как и столетием, прежде, церковь сопротивлялась распространению светских знаний. В составленных церковниками «прописях», по которым молодые люди учились грамоте и которые они должны были для этой .цели переписывать, содержались такие поучения: «не ищи, человече, мудрости, ищи кротости», «богомерзостен всяк любяй (любящий) геометрию», «кто по-латыни учился, тот с прямого пути совратился» и тому подобные. 
       Тем не менее, в Москве открылось еще несколько частных школ. Их деятельность подготовила основание в 1687 г. в Москве Славяно-греко-латинской академии во главе с учеными-греками, братьями Иоанникием и Софронием Лихудами. Это было первое высшее учебное заведение в России, открытое для людей «всякого чина, сана и возраста» и предназначавшееся для подготовки высшего духовенства и чиновников государственной службы. 
       С 1621 т. в Посольском приказе для царя и его окружения составлялись «Куранты» — нечто вроде рукописной газеты, сводки новостей о событиях в других странах.

5. Накопление естественнонаучных знаний.

Светские знания распространялись как из книг, доступных  пока еще весьма узкому кругу людей, так и в ходе накопления практического, конкретного опыта в разных сферах повседневной деятельности. При невысоком теоретическом уровне математических познаний в XVII в. умели решать многие практические задачи — измерять площади, извлекать чисто арифметическими действиями квадратные и кубические корни, решать уравнения с несколькими неизвестными. В составленном Анисимом Михайловым на основе переработанного и дополненного перевода с немецкого «Военной книги» Л. Фронсбергера «Уставе ратных, пушечных и других дел» содержался ряд математических сведений, необходимых для измерения расстояний и размеров объектов при стрельбе из орудий, были описаны угломерный прибор «четверогранец» и компас — «часы с... указом магнитовым, которого нрав от прирожения падает противу полунощные страны», рецепты варки селитры и изготовления пороха. Практические знания в области химии отразились во многих рукописных пособиях для приготовления красок и чернил. 
      Медицинские знания основывались также на практическом опыте лечения болезней, накопленном веками. Было вместе с тем распространено много всяких суеверий. В 1632 г. царским указом запрещалось покупать хмель в Литве, потому что там «баба-ведунья наговаривает на хмель... чтоб хмелем в наших городах навести моровое поветрие». В 1649 г., во время очередной эпидемии, по царскому указу в качестве меры борьбы был послан в зараженную местность «животворен крест господень». Но принимались и такие меры, как прекращение общения здоровых и больных людей, сжигание одежды больных. Распространялись переводные лечебники и «травники» с описанием лекарственных свойств растений. В Аптекарском приказе обучали изготовлению медикаментов и врачеванию. В 1654 г. в приказе обучалось 30 стрельцов, отправленных потом в полки «для лечьбы» ратных людей — первые военные врачи в России. 
       В XVII в. на русский язык был переведен труд основоположника научной анатомии крупного ученого эпохи Возрождения Андрея Везалия «О строении человеческого тела». Переводные атлас Блеу и книга данцигского астронома Гевелия «Селенография» познакомили русских с гелиоцентрической системой Коперника. Сборник «Из астрономии», составленный из переводов с немецкого, содержал практические сведения о положении звезд. Переводная книга Г. Меркатора «Космография, сиречь всего света описание» содержала сведения ° о разных странах, их хозяйстве, государственном и военном устройстве, быте и обычаях населения. С польского перевели «Сокровище известных тайн економии земской» — о земледелии и животноводстве; появился также перевод книг «О строении конскому дому» (конном заводе) и даже о псовой охоте. Но переводная литература широкого распространения не имела. Книги переводились обычно в Посольском приказе для сведения царя, патриарха, высших правительственных деятелей. 
       В правительственных учреждениях сосредоточивались и географические знания, накопление которых очень активно шло в XVI I в. в связи с освоением новых территорий и расширением связей с другими странами. В 1627 г. в Разрядном приказе была составлена «Книга Большому чертежу», приложенная к «Большому чертежу» (карте), где были нанесены пути вторжения крымских татар в центр страны. В «отписках» (донесениях) и других документах руководителей двигавшихся через Сибирь отрядов «землепроходцев» содержались многочисленные и подробные географические описания вновь осваиваемых земель. На их основании были составлены «росписи» городам и острогам Сибири, морского пути вдоль Охотского моря и др. Во второй половине столетия было составлено несколько «чертежей» Сибири. 
       Обильный материал о зарубежных странах содержался в «статейных списках» и других материалах русских посольств. Несколько подробных описаний Китая было осуществлено в XVII   в., среди  них особое место занимает труд служившего в Посольском приказе молдавского ученого Спафария-Ми-леску, совершившего в 1675 г. поездку в Китай. Это была целая экспедиция, в состав которой входили специалисты «для знания каменья», «для лекарства», «живописец, который знает землемерие и чертежи писать» и др. и которая была оснащена разными астрономическими инструментами, компасами, словарями, справочниками.

6. Общественно-политическая мысль.

Бурные события  начала столетия вызвали у современников  стремление разобраться в происходящем, а несколько позднее — в  недавнем прошлом, оценить причины  и характер происшедших потрясений. В произведениях, вышедших из феодально-церковных кругов, скорбь по поводу разорения России оказалась сопряженной с осуждением народных движений. С позиций боярской знати были написаны «Сказание о Гришке Отрепьеве и о похождении его» и «Повесть како восхити неправдою на Москве царский престол Борис Годунов». Здесь обличаются противники Василия Шуйского, и превозносится он сам. Из дворянской среды вышло проникнутое антибоярской тенденцией «Писание» о молодом герое освободительной борьбы Михаиле Скопине-Шуйском. 
       В последующих крупных произведениях общественной мысли, посвященных бурным событиям начала века и написанных его участниками и очевидцами — дьяком Иваном Тимофеевым, келарем (управляющим хозяйством) Троице-Сергиева монастыря Авраамием Палицыным и др. — содержится осуждение народных движений и развивается мысль о том, что ослабление государственной власти и пренебрежение религиозными правилами и нормами были причиной страшного потрясения, поставившего страну на край гибели. 
       Только в двух так называемых «псковских повестях» отразилась позиция городских народных масс, обвинивших в обрушившихся на страну бедах бояр, воевод, дьяков, богатых купцов. 
       Раскол в церкви и ожесточенная полемика «никониан» и «старообрядцев» с резкими взаимными обличениями были проявлением обозначившегося кризиса средневековой религиозной идеологии в России. 
       Краеугольным камнем идеологии воинствующих церковников была незыблемая верность старине в обрядах и правилах, которая выдвигалась в качестве основного доказательства того, что именно в России только и держится «истинное христианство». 
Предвестники нового в идейной и культурной жизни русского общества проявлялись многообразно. В центре внимания некоторых мыслителей второй половины XVI I в. оказались вопросы экономической жизни и государственного устройства, необходимость перемен в которых все более начинала осознаваться наиболее дальновидными представителями господствующего класса. В Москве над исправлением церковных книг работал хорват Юрий Крижанич. В сочинении под названием «Думы политична» («Политика») он выступил с широкой программой преобразований, включавшей развитие торговли и промышленности, реформу государственного управления и законодательства. В области международных отношений Крижанич вынашивал идею объединения славянских народов во главе с Россией, но под эгидой католической церкви. По подозрению в деятельности в пользу католической церкви Крижанич был сослан в Сибирь, где прожил 15 лет, после чего смог уехать из России. 
       Видный государственный деятель А. Л. Ордын-Нащокин разрабатывал обширные планы преобразований. Как и Крижанич, Ордын-Нащокин считал необходимым всемерное содействие развитию торговли и купечества. Он требовал ликвидации привилегий иностранных купцов и освобождения внутреннего рынка от конкуренции с их стороны. По инициативе Ордын-Нащокина был принят  Новоторговый устав   1667 г.

7. Историческая повесть.

Сюжетная историческая повесть с ярко выраженным публицистическим характером, распространившаяся уже  в XVII в., теперь 
все более вытесняла летопись, хотя отдельные летописи еще продолжали создаваться. Официальный «Новый летописец», составленный в 30-х годах XVII в., обосновывал исторически права Романовых на престол, подчеркивал их родственную связь с Иваном Грозным и резко отрицательно оценивал и «незаконное» прав-ление Годунова, и народные движения начала века. Составлялись сибирские летописи, но в целом летопись как основная форма исторических произведений уходила в прошлое. 
       Более широкое распространение получили хронографы, содержавшие сведения по истории стран христианского мира. В Хронографе 1617 г. была попытка объяснить противоречивые события начала XVII в. борьбой «доброго» и «злого» начал в психологии Ивана Грозного и Бориса Годунова. Занятия историей приобретали сугубо практический характер. Неизвестный автор «Исторического учения», написанного в 70 — 80-х годах XVII в., рассуждал о том, что история необходима для правителей, поскольку она показывает, поучи тельные примеры хороших и дурных действий. Созданный при царе Алексее Михайловиче Записной приказ был первым специальным правительственным учреждением, предназначенным для сбора исторических материалов и написания исторических произведений (прежде всего продолжение Степенной книги). 
       Дьяк Федор Грибоедов, типографский правщик (редактор, корректор) Федор Поликарпов, служилый человек Андрей Лызлов были отличными знатоками исторических материалов и явились авторами новых исторических произведений, написанных в плане широкого повествования, о судьбах Руси с отдаленных времен до современности. Но если Грибоедов, например, стремился всячески прославить современных ему правителей, то раскольники, у которых также возникла своя историческая литература (летопись Федора Иванова и др.), резко отрицательно оценивали их деятельность. 
Большим событием в распространении исторических знаний было издание в 1667 г. первого печатного исторического труда «Синопсиса» (в переводе с греческого — обозрение, описание). Это было сочинение, написанное под руководством киевского ученого монаха Иннокентия Гизеля, в котором излагалась история Руси с древнейших времен, причем особенно подробно история Киевской Руси и отношений между Москвой и Украиной в дальнейшем. Это было своеобразным ответом исторической мысли на воссоединение Украины с Россией. «Синопсис» много раз переиздавался и еще в XVIII в. был единственным печатным пособием для изучения истории.

8. Литература.

Распространение грамотности в посадской среде, а также создание значительного  слоя образованных приказных людей  способствовали проникновению в литературу демократических элементов. В литературе появился вымышленный герой, принадлежащий теперь не к феодальным верхам, а к служилым или посадским людям и даже к «голым и небогатым». Усилилось внимание к человеческой личности, к ее индивидуальным особенностям, к переживаниям, действиям отдельного лица. 
Одним из ярких явлений в истории русской литературы стало возникновение демократической сатиры, объектом которой были не только светские господа и властители, но церковь и церковники. В этом отразилось «бунташное время», как называли XVII век современники. Демократическая сатира, вышедшая из народной, преимущественно городской, среды, обращаясь к широкому слою грамотных людей в этой же среде, оказывала на нее большое влияние. Уже в первой половине века распространилось «Сказание о куре и лисице», в котором высмеивались лицемерие и стяжательство духовенства. Популярной была «Служба кабаку», пародирующая ритуал церковного богослужения и обличавшая устроенное казной повсеместное «кабацкое разорение». В пародийной «Калязинской челобитной» содержалась острая издевка над пьянством и распущенностью монахов и произволом монастырских властителей. Проявлением религиозного вольнодумства была «Повесть о бражнике», где «доказывалось», что все «святые» сами были грешниками, поэтому «бражник» имеет такие же основания оказаться в раю, как апостол Петр и другие «святые». 
Ореол «святости» духовенства, его проповедей и церкви был основательно развеян в народном сознании XVII в., и в этом далеко не последнюю роль сыграла демократическая сатира. 
       В повестях о «Шемякином суде» и о «Ерше Ершовиче» высмеивалась несправедливость феодального суда с его продажными судьями, всегда стоящими на стороне богатых. 
       «Повесть о Фоме и Ереме» обличала неспособных ни к какому труду дворянских детей. «Азбука о голом и небогатом человеке» в пародийной форме содержала горький и гневный рассказ о том, как богачи довели человека до крайней нищеты и теперь он готов «ожечь» «дубиною по спине» своих разорителей. 
       В литературе XVII в. рассматривается тема взаимоотношений старого и молодого поколений, что характерно для того времени, когда «старые обычаи поисшаталися», а «старина и новизна перемешалися». В одном из значительных произведений века — «Повести о Горе-Злочастии» — неизвестный автор, рассказывая историю выходца из богатой купеческой семьи, размышляет о причинах жизненных неудач этого «доброго молодца» и считает, что они кроются в неприятии «отцов учения», нарушении вековых жизненных правил. «Повесть» живо рисует неуверенность в своих делах и неустойчивость молодого человека, которого жизнь поставила перед необходимостью самостоятельных решений и действий. В результате он теряет личное счастье, богатство, свободу. Трагична судьба героя другой повести — Саввы Груд-цына, тоже выходца из купеческой семьи, попытавшегося нарушить патриархальные порядки. В этих литературных произведениях нашла отражение действительность того времени, когда старое в жизни было неизмеримо сильнее нового и попытки жить по-новому кончались неудачей. 
В некоторых произведениях запечатлелись события и судьбы людей, связанных с таким крупным явлением в истории, каким был раскол и последовавшее за ним движение старообрядцев. Выдающимся произведением русской литературы стала автобиографическая повесть протопопа Аввакума, которую А. М. Горький называл «образцом пламенной и страстной речи бойца». Рассказ Аввакума о своей полной гонений жизни написан простым, живым языком народной речи. Картины борьбы раскольников и «никониан», реалистичное изображение перипетий собственной судьбы, наблюдательные описания сибирской природы, меткие и язвительные характеристики враждебных Аввакуму лиц и явлений, страстная защита своих (хотя и весьма консервативных) взглядов и непреклонное мужество в борьбе за них — все это сделала повесть умного протопопа популярным произведением. В сочинениях Аввакума привлекали необыкновенно смелые, прямые нападки — без стеснения в выражениях — на царя и патриарха. 
       Выдающимися произведениями литературы были вышедшие из казацкой среды «Повести об Азовском взятии и осадном сидении», в которых глубокое, самоотверженное патриотическое чувство казаков сочеталось с горьким сознанием своего бесправного положения в крепостническом государстве. «Отбегаем мы истого государьства Московского из работь вечныя, из холопства невольного, от бояр и от дворян государевых... Ради там все концу нашему», но, тем не менее «государьство Московьское многолюдно, велико и пространно, сияет светло паче всех иных государьств и орд, аки в небе солнце». 
       Новым явлением в литературе было появление стихосложения. Выходец из белорусских земель Симеон Полоцкий (Самуил Ефимович Ситнианович) переложил на стихи псалтырь, служивший долгое время пособием для обучения детей грамоте, а также сочинил немало помпезных, со многими аллегориями стихов, славящих царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. В конце столетия в этом же направлении работали стихотворцы Сильвестр Медведев и Карион Истомин. 
Наконец, в России распространилось много переводных литературных сочинений, подвергнутых нередко значительной переработке. Такова была, например, «Повесть о Бове королевиче», которая приобрела сказочный характер и даже перешла в популярную устную сказку. Занимательность сюжета и описание любовной истории сделали это произведение очень популярным в России. Влияние русского фольклора испытала также «Повесть о Еруслане Лазаревиче», рассказывающая о подвигах героя-богатыря в поисках любви и славы.

9. Зодчество.

Новые вкусы  и понятия ярко проявились в зодчестве. На смену монументальным храмам предшествующего времени, воздвигнутым государством и церковными властителями, приходят в большинстве небольшие посад-ские церкви, поражающие игрой красок и объемов, живые, нарядные, покрытые бесчисленными узорами, вызывающие радостное чувство красоты, праздничности. Шатровые колокольни украшаются резьбой, изразцами, из фигурного кирпича делаются разнообразные детали стен, куполов, колоколен, окна окружаются цветными изразцами, широко применяется резной белый камень для отделки зданий, а стены их еще красятся в яркий красный цвет. Народное стремление к красоте, неистощимая фантазия мастеров раскрываются в посадских церквах Ярославля, Костромы, Ростова, Москвы и других городов. Это стремление к «узорочью» встретило суровое сопротивление со стороны церковных властителей. 
Патриарх Никон запретил строительство шатровых церквей и требовал следования старинным византийским образцам крестовокупольного храма. Этот запрет был легко обойден — в виде шатров стали выполнять колокольни, которые своими вертикалями прекрасно оживляли русский городской и деревенский пейзаж XVI I в. 
Черты «обмирщения» и проникновения народных вкусов ярко отразились во многих церковных постройках. «Дивной» была названа построенная в 1628 г. в Угличе Успенская церковь с тремя высокими, стройными шатрами. Изящна и нарядна церковь Зосимы и Савватия в Троице-Сергиевом монастыре (1637 г.), украшенная цветными изразцами. В том же году был построен богато декорированный пятишатровый собор в Вязьме. Около 1646 г. была перестроена церковь в подмосковном селе Острове, увенчанная красивым шатром, у основания которого была возведена нарядная четырехъярусная пирамида кокошников. 
       В Москве также появились выдающиеся произведения зодчества. В 1639 — 1642 гг. был возведен храм Рождества Богородицы в Путинках (около площади Пушкина). Два его внутренних помещения увенчаны шатрами и объединены шатровой колокольней. Все здание убрано многочисленными декоративными деталями, причем с особенной пышностью отделаны его верхние части. Другое выдающееся сооружение было построено в 1635 — 1653 гг. по заказу ярославского купца Григория Никитникова, жившего в Москве. Это церковь Троицы в Никитниках (около площади Ногина). 
       В Ярославле в 1647 — 1650 гг. купцы построили храм Ильи Пророка. Пятиглавое здание с шатровым приделом было украшено красными кирпичными деталями на фоне белой стены, отделанной зелеными, синими, желтыми изразцами. В 1649 — 1654 гг. за р. Которослью поднялся нарядный храм Иоанна Златоуста. Со стороны реки наличники окон богато украшены изразцами. После постройки рядом пятиглавой церкви оба здания были объединены в ансамбль великолепной шатровой колокольней. Многокрасочными изразцами, кирпичной отделкой, черепичным покрытием глав и кровель отличался возведенный к 1672 г. храм Николы «Мокрого». 
      В 70 —80-х годах богатые горожане возвели на свои средства огромную по тем временам церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Пятнадцатиглавая, отделанная с большим искусством церковь является замечательным памятником искусства живописцев и кирпичников, кузнецов и резчиков по дереву и относится к числу замечательных произведений мирового зодчества XVII в. 
       В те же годы появились новые выдающиеся творения зодчества и в Москве — в 1678 г. в Останкине (зодчий П. Потехин), в 1679 г. — Николы в Хамовниках (на Комсомольском проспекте). Много нарядных церковных зданий было построено в разных городах России. «Живство» и «узорочье» одерживали верх над суровым аскетизмом, светское начало решительно одолевало церковные догмы в зодчестве даже там, где строительство шло под наблюдением церковных владык, — например, в ростовском митрополичьем дворе, называемом обычно «кремлем». Стены, башни, надвратные церкви ростовской митрополии строились в 70-х годах XVII в., когда Ростову никакое нашествие врагов уже не угрожало. Цель строительства была другая — силой монументального зодчества возвысить и укрепить авторитет церкви. Однако в Ростовском митрополичьем доме появились те же декоративность и нарядность, то же «живство», с которым церковники не только не могли справиться, но без которого не могли и обойтись, чтобы не утратить привлекательности своих монументальных ансамблей. Поставленный на низком берегу широкого озера, Ростовский «кремль» кажется сказочным городом, разнообразным и ярким. 
       Еще ранее, в 50-х годах, зодчим Аверкием Мокеевым были возведены монументальные здания Валдайского монастыря, а наиболее значительным ансамблем стал построенный по замыслу патриарха Никона Новоиерусалимский монастырь недалеко от Москвы. Белорусские мастера, строившие храм, придали ему при сохранении строгого плана церкви в Иерусалиме над «гробом господним» специфически русские черты, что нашло выражение в богатой декоративности монументальной постройки. 
Стремление к праздничной торжественности отразилось в перестройке башен Московского кремля, увенчанных в XVII в. нарядными шатрами, покрытыми цветными изразцами, резьбой по камню, фигурным кирпичом. Кремль приобрел тот величественный вид, который сохранился до наших дней. С той же целью возводились мощные и нарядные стены и башни в Троице-Сергиевом, Кириллово-Белозерском монастырях, в монастырях Костромы, Суздаля, Владимира, Калязина, в Симоновом, Новодевичьем, Донском и других московских монастырях. В XVII в. складывался национальный русский архитектурный стиль, нашедший свое яркое воплощение в городских и монастырских постройках. 
       Каменное зодчество теперь было широко представлено жилыми и хозяйственными постройками светской и духовной знати, появились отдельные каменные дома и у посадских людей. Выдающимся сооружением является Теремной дворец в Московском кремле, построенный в 1635 — 1636 гг. Баженом Огурцовым и Тресрилом Шарутиным. Эти мастера, вышедшие из народной среды, были неграмотны, но обладали крупным художественным дарованием. Трехэтажное здание на высоких подклетях увенчано высоким «теремком». Золоченая двускатная крыша и два пояса лазурных изразцовых карнизов, каменная резьба, богато украшенное   парадное   Золотое   крыльцо придали дворцу типичный для того времени сказочный вид. 
       Яркой страницей истории русской культуры было деревянное зодчество XVII в. создавшее немало образцов, которые позднее творчески перерабатывались в каменном зодчестве. На Севере сохраняли старинные традиции постройки зданий, но и здесь были созданы новые выдающиеся произведения деревянного зодчества. Переходы от нижней части зданий к шатрам стали усложняться, придавая большую декоративность.                    Деревянное зодчество испытывало обратное влияние каменной архитектуры. Это заметно, например, в построенном в 1681 г. деревянном соборе в Шенкурске (Архангельская область). 
       Выдающимся произведением деревянного зодчества был дворец в подмосковном царском селе Коломенском, построенный в 1667 — 1678 гг. под руководством плотничьего старосты Семена Петрова и Ивана Михайлова. Дворец состоял из многих разнохарактерных по форме и объемам построек, связанных между собой переходами и галереями, и насчитывал 270 комнат с 3000 окон и оконцев. Издали он походил на целый городок с башенками, чешуйчатыми крышами, «гульбищами», кокошниками, крылечками с витыми колонками. Резные украшения дворца были выполнены белорусскими мастерами. Современники называли дворец в Коломенском «восьмым чудом света». Обветшавший дворец был разобран в 1768 г.

10. Московское барокко.

В последние  десятилетия XVII в., не без влияния  усилившихся культурных связей с  Белоруссией и Украиной, в русском  зодчестве распространился стиль  так называемого московского (или  «нарышкинского») барокко. В русское  зодчество вошла идея строго пропорциональной («ордерной») композиции здания, организованных пространств и объемов наряду с пышной декоративной отделкой, развивающей сложившиеся в XVII в. традиции нарядного «узорочья». В постройках 80 — 90-х годов большое внимание уделяется созданию ярусов больших зданий, особенно колоколен (десятиярусная в Иосифо-Волоколамском, шестиярусная в Новодевичьем монастырях). Появились большие светские здания, как, например, палаты Троекурова и Голицына в Охотном ряду в Москве, выполненные в виде единого «блока», нерасчлененного на разновеликие объемы. В этом стиле были выстроены новые большие трапезные в Симоновом, Троице-Сергиевом, Новодевичьем и других монастырях. 
       Подлинными шедеврами «нарышкинского стиля» стали нарядные, праздничные церкви Покрова в Филях, построенные Яковом Бухвостовым собор в Рязани и церковь Спаса в Уборах под Москвой и многие другие здания, возведенные в конце XVII в. Появившаяся в конце XVII в. в русском зодчестве «регулярность» завершала накопление тех элементов, которые на протяжении столетия освобождали русскую художественную культуру от традиций средневековья и вели ее по пути «обмирщения» к новому светскому искусству.

11. Живопись.

В живописи также  проходила борьба между новыми тенденциями  и суровыми церковными правилами. Церковь всеми средствами боролась против «обмирщения» искусства, против проникновения в искусство светских мотивов, она хотела полностью удержать в своих руках такое сильное средство влияния на людей, каким была живопись, чтобы использовать ее исключительно для пропаганды религиозных идей. В 1668 г. патриархи, приехавшие в Москву для суда над Никоном, написали грамоту, в которой осудили новые искания живописцев. Тот же собор строго регламентировал темы и образцы церковной живописи. И тут не было разницы между «никонианами» и «староверами». Идеологи раскола были даже еще более яростными, еще более непримиримыми врагами всякого «живства». Протопоп Аввакум с негодованием обрушивался на современных ему живописцев: «а то все писано по плотскому умыслу... А все то кобель борзой, Никон — враг, умыслил, будто живые писать, устроят все по Фряжскому образцу, сиречь по немецкому. Якоже фрязи пишут образ благовещения пресвятые богородицы, чреватую, брюхо по колени висит... Ох, ох, бедная Русь, чего-то тебе захотелося немецких поступков и обычаев!». Никона Аввакум тут припутал в пылу борьбы, связывая со своим врагом вообще все то, что вызывало у него ненависть. 
Но иначе думали об искусстве сами живописцы. Работавший в царском дворе художник Иосиф Владимиров в своих письмах выразил совсем другое отношение к задачам искусства. Особенно протестовал Владимиров против канонической регламентации искусства. «Где такое указание нашли любители священных преданий, — спрашивал Иосиф Владимиров, — чтобы писать всех святых на одно лицо, обязательно смуглыми и тощими?» 
       В рамках еще религиозного содержания живопись XVII столетия, как и литература, стала проявлять внимание к человеческой индивидуальности. Отсюда — не только индивидуализация религиозных персонажей, но и изображение реальных лиц, появление так называемой «парсуны». Обращение к изображению реальных персонажей, а не «святых» было уже событием большого значения. Но и в религиозной живописи была достигнута новая ступень проникновения в реальную жизнь и психологию человека. «Спас нерукотворный» Симона Ушакова поражает прекрасной передачей человеческого лица. 
     Большое значение имела деятельность живописцев Ярославля, Костромы и других городов. В то время как во многих церквах появлялись огромные изображения «Страшного суда», которым церковь пугала верующих, в церкви Спаса на Ильине в Ярославле изображение «Страшного суда» помещается даже не внутри церкви, а на галерее. Зато стены расписываются картинами, живо напоминающими окружающую жизнь. 
      Библейские сюжеты — только повод для изображения  жизненных  сцен. Мы видим пахоту, и лошади Каина очень похожи на русских крестьянских лошадок, жнецы в русских розовых и синих рубахах машут серпами, и все тона в живописи живо напоминают среднерусский пейзаж с его полями, лесами, реками. Изображения  святых  лишены   всякой почтительности, наоборот, они нарочито «обытовлены», как бы «приземлены». И даже обнаженное женское тело в образе библейской Вирсавии рискнули изобразить на стенах Предтеченского храма ярославские мастера. Там же Саломея в танце, явно похожем на «русскую», и Христос предстал в будничных «делах» — у руля на лодке, с зажатой во рту рукоятью меча. Росписью руководил мастер-живописец Дмитрий Плеханов. Другая известная группа поволжских мастеров живописи возглавлялась Гурием Никитиным.

12. Прикладное искусство.

В этой области  также было сильно стремление к декоративности. Это находит свое выражение в  появлении богатых «окладов»  икон, где серебро, золото с драгоценными камнями закрывают почти все  изображение, оставляя открытыми только «лики» и кисти рук (так была закрыта в XVII в. «Троица» Андрея Рублева). Ювелирное искусство создало много великолепных художественных произведений — предметов обихода феодальной знати, культовых предметов и пр. Столь же пышным, украшавшимся драгоценными камнями, стало шитье. 
       Большое распространение и высокое художественное развитие получила резьба по дереву, проникавшая всюду — от царских теремов до крестьянских и посадских изб и домашней утвари. Резные наличники и карнизы, украшение резьбой крылец, своеобразие приемов резьбы в разных местностях составляют одну из характерных черт русской художественной культуры XVII в. 
       Многие лучшие резчики были собраны в Оружейной палате для выполнения государственных заказов. Здесь, отчасти под влиянием белорусских мастеров, сложились приемы особой, монументальной манеры резьбы, богатой декоративными элементами. Тонкой работы деревянные резные иконостасы в наиболее значительных храмах покрывали золотом, создавая иллюзию металлического (золотого) литья. Пышной фигурной резьбой отделывались царские, патриаршие, епископские «места» в соборах, спинки стульев в дворцах, кареты и другие предметы. 
       Скульптура развивалась крайне медленно и по-прежнему была представлена народной деревянной резьбой и горельефами произведений прикладного искусства.

13. Музыка и театр.

Для русской народной музыки было характерно многоголосие, хотя «распевы»  в разных местностях были различны. Оно все более проникало в  церковную музыку (старообрядцы, однако, не приняли «партесного», по партиям, пения). Появились «канты» — произведения духовного содержания, но исполнявшиеся вне церкви. Возникла единая линейная запись нотного текста. Церковь по-прежнему занимала, однако, непримиримую позицию в отношении оркестровой музыки. 
       Враждебно относилась церковь и к народному театру. Тем не менее развитие связей с иностранной культурой побудило царя и придворных организовать по образцу западных правителей придворный театр в Москве, который начал действовать в 1672 г. под руководством пастора Грегори. Сначала пьесы — исключительно библейского содержания — шли на немецком языке, но так как это было совершенно непонятно высокопоставленным зрителям, пьесы перевели на русский язык и наняли из мещан и подьячих русских актеров. Женские роли исполнялись мужчинами. Потом появились светские пьесы — «Комедия о Тамерлане и Баязете», «Комедия о Бахусе с Венусом». В 1675 г. на подмостках русского театра впервые появился балет. Но после смерти царя Алексея Михайловича под влиянием враждебно относившегося ко всему иноземному патриарха Иоакима театр был закрыт. 
       Развитие русской культуры XVII в. отразило важнейший процесс формирования русской нации и неразрывно связанное с ним начавшееся разрушение средневековой религиозно-феодальной идеологии и утверждения «мирских», светских начал в духовной культуре. Силой, тормозящей культурный прогресс, выступает православная церковь в обеих ее разновидностях — официальной и «старообрядческой». Тем не менее глубокий кризис церковной организации, наступивший в XVII в., был предвестием упадка влияния религии на культурное развитие страны.