Роль христианства в развитии русской культуры

      Переводились  книги не только с греческого, но и с латинского, древнееврейского, болгарского и сербского языков.

     Древнеболгарский, или, как его еще иначе называют, старославянский, язык лег в основу языка русской культуры — церковнославянского языка. Многие церковные рукописные книги, созданные в Древней Руси, уже сами по себе могут считаться произведениями искусства: они украшены изящными миниатюрами, богатыми окладами, прекрасными заставками и орнаментом, золотыми и киноварными буквами, знаменующими начало «красной строки». Самой древней из дошедших до нас книг считается «Остромирово Евангелие», написанное в середине XI в. дьяконом Григорием для новгородского посадника Ост-ромира. Процесс создания древнерусской книги занимал много времени, поэтому в конце ее иногда встречаются надписи типа:

      «Яко  радуется жених невесте, так радуется и писец, закончив свою летопись...».

Христианство и искусство

      Христианство  не только стимулировало становление  древнерусской письменности и литературы. Выдающиеся деятели православия внесли огромный вклад в обогащение культуры этноса, расширение сфер художественного творчества.

      С православием на Русь пришло искусство красноречия. Древнерусские ораторы-проповедники в своих речах утверждали духовно-нравственные ценности веры, объединяли людей, учили сильных мира сего. Церковное проповедничество — устное и письменное — было школой приобщения народа к высоким ценностям культуры, способствовало формированию национального самосознания.

      Но  из самых замечательных произведений древнерусской письменности, дошедших до наших дней, — «Слово о Законе и Благодати». Создано оно было митрополитом Иларио-ном (первым русским митрополитом на Руси — до него митрополиты были греками и приезжали из Византии), человеком широкого кругозора, отмеченным мудростью и бесспорным писательским даром. Иларион был среди тех «книжных» людей, которых Ярослав Мудрый собрал вокруг себя, и, вероятно, он причастен к созданию первой русской летописи — «Повести Временных лет». Иларион мог быть составителем предполагаемого «Сказания о принятии христианства на Руси». Некоторые историки считают, что именно он и князь Ярослав были инициаторами сооружения собора Софии в Киеве. И не исключено, что -именно в этом храме — тогда самом величественном и роскошном — в присутствии самого князя и членов его семьи и произнес он свое «Слово» (может быть, это произошло вскоре после освящения храма).

      Древнерусские люди, сравнительно недавно принявшие христианство, скорее всего, ощущали себя провинциалами в христианском мире, и смиренно побирающимися под окнами европейского храма мудрости. Это чувство духовной неполноценности, которое могло быть у русских людей, и попытался развеять Иларион. В своем «Слове» он показал место Русского государства среди других христианских народов. Благодать, т.е. христианское вероучение, воплощением которого является Новый Завет, противопоставляется Иларионом Закону, сформулированному в Скрижалях-Моисеевых и воплощенному в книгах Ветхого Завета. Благодать универсальна. Закон имеет национальный характер. Закон ограничен в пространстве и во времени (он дан для одного народа — древних иудеев, имеет начало и конец). Благодать имеет начало (Рождество Христово), но не ограничена ни во времени, ни в пространстве (для всех народов во все времена). Явление Благодати Иларион связывает с истиной, познанием, красотой и свободой, воплощенными в выборе Русью православной веры. Русский народ в силу самой природы этой веры, не может быть ниже других христианских народов.

      «Слово  о Законе и Благодати» впитало  в себя большое количество литературных источников, а очень скоро и само стало источником для заимствований и подражаний. Его часто читали и неоднократно переписывали, включая в разного рода «Требники» и «Служебники».

      Столетие  спустя после митрополита Илариона развернул свою деятельность другой церковный писатель и замечательный  мыслитель и проповедник —  Кирилл Туровский. Его интересовал прежде всего человек — «венец творения», его Душа и тело. «Поучения» и «Слова» Кирилла Туровского по поводу церковных праздников отличались проникновенным лиризмом и глубиной духовного постижения их смысла. Произведения Кирилла свидетельствуют о высоком уровне древнерусского ораторского искусства, а также том, что книжники XII в. в совершенстве овладели античной и византийской традицией словесного творчества. О Кирилле Туровском современники отзывались так: «Златоуст, паче всех воссиявший нам на Руси».

      Произведения  этого монаха пользовались громкой  славой. Они вошли древнерусские  сборники-антологии — «Торжественник», «Златоуст».

      Любимейшим  чтением русских людей были жития  святых (называемые также агиографией). Вначале на Руси, естественно, были лишь переводные жизнеописания. Потом их стали создавать и на собственном материале. Так появились жития первых русских святых Бориса и Глеба, Феодосия Печерского, Мстислава и Ольги, Александра Невского. Автором первых русских житийных произведений — о Борисе и Глебе, о Феодосии Пе-черском — был монах Нестор, один из составителей «Повести Временных лет». Позднее жития включались в различные книги — «Прологи», «Четьи-Минеи» (сборники, содержащие жития святых, «Слова» и «Поучения», расположенные по календарному принципу — в соответствии с днями памяти каждого святого), «Патерики» (сборники, в которых описывались отдельные эпизоды жизни и деяния подвижников — монахов, отшельников — какой-либо одной местности). Особой любовью у русских людей пользовался сложившийся в XII—XIV вв. Кие-Во-Печерский патерик, в котором описывались деяния монахов Киево-Печерской лавры.

      В житиях русских святых выразились три  основных национальных идеала человеческого поведения: добровольный кроткий и страдающий мученик—страстотерпец во имя идеи, не противящийся угнетению и смерти (Борис и Глеб); суровый аскет, живущий в уединении и обнаруживающий о при этом великую силу духа и разума (Антоний, Иосиф Волоцкий); кроткий радетель человеческого счастья, устроитель и заступник (Феодосии Печерский, Сергий Радонежский).

      Жития «святых любили читать многие русские  писатели XIX в. — Н.В. Гоголь, А.И. Герцен, Н.С. Лесков, Л.Н. Толстой. Следы воздействия  житийного жанра мы можем обнаружить во многих их произведениях — в  «Шинели» и «Выбранных местах из переписки с друзьями» Н.С. Гоголя, в «Житии одной бабы» Н.В. Лескова, в «Народных рассказах» и «Отце Сергии» Л.Н. Толстого, в «Братьях Карамазовых» Ф.М. Достоевского, в рассказах А.П. Чехова.

      Жанровые  каноны жития оказались в русской  культуре настолько сильны и продуктивны, что продолжали существовать даже в советскую эпоху. Форму жития мы можем увидеть и в канонизированных биографиях В. Ульянова (Ленина), и в жизнеописании пионера-героя Павлика Морозова, и в романе о Павле Корчагине.

Выдающиеся  деятели православия и русская культура

      Русская Православная Церковь жила единой жизнью, едиными заботами со своим народом. Служение Отечеству ее выдающихся подвижников деятельно способствовало становлению патриотизма как ценнейшей традиции русской культуры.

      В начале сентября 1380 г. князь Дмитрий Донской отправился в поход против полчищ Мамая. Достигнув Дона, Дмитрий заколебался: идти ли ему за реку навстречу Орде или ждать здесь. И в это время князь получил грамоту: «Без всякого сомнения, господине, с дерзновением пойди противу свирепства их...». Эти слова принадлежали Сергию Радонежскому, основателю Троице-Сергиевой лавры, ближайшему советнику и единомышленнику Дмитрия Донского. О делах, творимых преподобным Сергием, мы узнаем из его «Жития», принадлежащего перу его ученика и сподвижника, выдающегося писателя конца XIV—начала XV в. Епифания, прозванного Премудрым. Известно, что, перед тем как выступить в поход, князь Дмитрий заезжал в монастырь к преподобному Сергию, который, благо-славив его, предсказал успех в сражении и отпустил с войском двух иноков — Пересвета и Ослябю.

      Победа  на Куликовом поле была не просто воинским подвигом. Она являлась торжеством этнического самосознания. Куликовская битва стала символическим завершением духовного освобождения русского человека. Поколение Сергия Радонежского было поколением людей, впервые после долгих десятилетий ига почувствовавших себя свободными. Среди друзей и единомышленников Сергия мы можем назвать и князя Дмитрия, и крестителя зырянской земли Стефана Пермского, и величайшего древнерусского художника Андрея Рублева, и писателя Епифания Премудрого.

      Преподобный Сергий Радонежский, великий святой Православной Церкви, был человеком широкого кругозора и большой государственной прозорливости. Он энергично способствовал объединительной политике московских князей, внес вклад в развитие культуры своего времени и народной нравственности. Дело, которому служил Сергий, продолжили представители нескольких последующих поколений русских людей, а его имя вышло за границы того времени, в которое он жил.

      Деятельность  Сергия по духовному собиранию и  нравственному воспитанию русского народа оказала огромное воздействие на сознание русских людей. Сергий реформировал некоторые церковные обряды и литургически переосмыслил праздник Святой Троицы (в честь которой он и назвал свою обитель), превратив его из ветхозаветной Пятидесятницы в Троицу Живоначальную, содержащую в себе тайну предвечного света,  праздника «для избранных» в праздник для «всех званых». Троица Живоначальная была для Сергия и символом единения русских людей (что побеждает «ненавистную рознь мира сего»), символом взаимной любви Бога и человека. В этом он видел основу миропорядка, структуру мира и его гармонию как основное начало. Троица раскрывает тесную связь больших и малью фактов бытия. Как писал, воспроизводя мысль Сергия, его биограф Епифаний Премудрый, «тричисленное число паче инех прочих чисел болши есть зело чтомо, везде бо троечисленное число всему добру начало». »   Сергий был крупнейшим строителем и организатором  русской культуры. Любимыми его авторами были святитель. Григорий Богослов, синайский отшельник Иоанн Лествичяик — автор знаменитого руководства к монашеской жизни «Лествицы», «учителя Церкви» Василий Великий и Иоанн Златоуст. В основанном Сергием монастыре была собрана обширная библиотека. Начало ей положил сам Сергий, который пришел на место будущего монастыря, в дремучий  лес, «в пустынь», имея при себе две книги: Псалтырь и Евангелие. Позднее монастырь стал крупнейшим культурным центром, местом производства рукописных икон и книг. Игумен Сергий одобрял занятия монахов чтением, заботился о создании библиотеки, которая продолжала пополняться и при его преемниках.

      С именем Сергия связано и еще одно крупнейшее событие русской культуры. Именно по заказу Сергия Андрей Рублев сотворил свою гениальную икону «Троица», выразив в ней духовный идеал древнерусского человека — красоту гармоничной, «соборной» жизни.

      Отец  Павел Флоренский, размышляя о  рублевской «Троице», писал: «Из всех философских доказательств бытия Божия наиболее убедительно звучит именно то, о котором даже не упоминается в учебниках... «Есть «Троица» Рублева, следовательно, есть Бог».

Русское искусство и православная вера

      Русское искусство и православная вера на протяжении многих веках шли рука об руку. Почти семь столетий (а это две трети исторического пути Русского государства!) искусство развивалось в рамках, устанавливаемых религией. Тесно связаны с религиозным каноном были первые светские романы и повести, возникшие в XVII в. (назовем хотя бы «Житие протопопа Аввакума», ставшее, по сути, первым русским романом), первые драмы («Комедия притчи о Блудном Сыне» С. Полоцкого) и стихотворения (его же «Вертоград Многоцветный»), первые портретные изображения царей («парсуны») и первые лубки.

      В целом начиная с конца XVII в. в  русской культуре, как и в культуре других европейских народов, начинается процесс секуляризации. На русской  почве он осуществлялся небезболезненно, сопровождался сложными коллизиями.

      Разделение  искусства и религии, происшедшее в начале XVIII в. вследствие проведенных Петром I реформ, стало крупнейшей трагедией русской культуры. Оно имело печальные последствия как для Православной Церкви (они отдалилась от значительной части русской интеллигенции), так и для искусства — литературы, живописи и музыки (которые утратили часть позитивных ценностей, выраженных в религиозных идеалах).

      В XIX в. в русской культуре достаточно четко обозначились два идейных  течения. Одно было связано с традиционными  духовными ценностями, воплощенными в православной вере; другое — с либеральными ценностями западной культуры. Первое течение ориентировало общество на медленное, постепенное развитие, основанное на соблюдении национальных традиций; второе — на быструю модернизацию, реформы, которые должны были сблизить Россию с Западной Европой.

      В принципе, в нормальных условиях обе  тенденции должны были бы дополнять друг друга, однако в России они вызвали противостояние в обществе, привели к трагическим конфликтам, основанным на взаимном непонимании. В жизни В.Г. Белинского, например, были периоды веры и воинствующего безверия. В обществе предпринимались попытки религиозного синтеза, принципов православия с католицизмом или протестантизмом (религиозные поиски В.С. Соловьева). Трагичность этого конфликта хорошо выразил П.Я. Чаадаев в своих «Философических письмах».

      Противостояние  двух идейных течений было более  заметно в русской публицистике и критике. Эта полемика между  славянофилами,  или  почвенниками  с  одной  стороны, и «западниками», революционерами-демократами или народниками (а позднее и марксистами) — с другой.