Содержание 
 

Введение

      Родился В.Н. Сагатовский 11 января 1933 г. в Ленинграде. Пережил блокаду, поступил на философский  факультет Ленинградского госуниверситета с целью выработать стройную систему мировоззрения. В 1955 г. В.Н. Сагатовский окончил факультет и с 1959 г. преподавал в Сибирском медицинском институте в Томске. В 1962 г. защищает кандидатскую "Чувственные основы и логическая природа понятия", а в 1969 г. докторскую диссертацию "Основы систематизации всеобщих категорий". В это же время он наследует от А.К. Сухотина заведование философской кафедрой в медицинском университете.

      Как рассказывал друг и коллега В.Н. Сагатовского Е.М. Дун, его лекции отличались академичностью, глубиной содержания и системной организованностью. В этот период философия начинает внедрятся в вузовские программы в качестве обязательного предмета, и к его преподаванию привлекают людей, не имевших философского образования. В этих условиях Сагатовский защищает уникальность философского подхода, показывая, что философ должен заниматься своим делом, а не пропагандой данных естествознания. Его лекции соответствовали современному уровню научности и реагировали на новейшие научные исследования, не сползая при этом к научно-популярному изложению. По мнению Сагатовского, философский подход в процессе преподавания заключается в систематизации научного и философского знания на уровне философско-категориального обобщения. Особый упор в преподавании В.Н. Сагатовский делал на методологию.

      Цель  данной работы рассмотреть православие и русскую идею у В.Н. Сагатовского. В соответствии с целью перед работой поставлены следующие задачи:

      1. Рассмотреть краткую биография  Сагатовского 

      2. Рассмотреть основные идеи Сагатовского

Православие и русская  идея

      «В  нашем обществе все время повторяют: мы не знаем, что такое «русская идея». Но, может быть, – надо обратиться к наследию наших предшественников и почитать, что там написано». В.Н. Сагатовский с этим согласен. В свое время В.Н. Сагатовский проделал такую работу и в 1994 году опубликовал книгу под названием «Русская идея: Продолжим ли прерванный путь?» Там он ничего не фантазировал, просто серьезно прочел то, что было сделано до нас, и систематизировал это. Понятно, конечно, что любой текст может получить разную интерпретацию, но давайте тогда спорить о точности интерпретаций, зачем же делать такие заявления: «Мы не знаем». А если люди не читали, или читали, но не поняли – это другой вопрос.

      В основе «русской идеи» лежит такое понятие, как «воля к любви». Может быть, не точно называть это понятием, это некий фундаментальный настрой на мир. «Воля к любви» может получить дальнейшую конкретизацию через идею «соборности». Вот «соборность» - это центральная характеристика «русской идеи», а принцип антропокосмизма – это основной мировоззренческий принцип, который вытекает из «русской идеи». Практическое острие, практическая реализация такого подхода выражается через понятие «общего дела». В.Н. Сагатовский берет сам термин «общее дело», но, понятно, не в Федоровской интерпретации. «Общее дело» нашей эпохи – это ноосфера. Опять-таки, это можно трактовать очень-очень по-разному.

      Русская идея в том, что складу души русского народа чужд культ власти и славы, которая достигается государственным могуществом. Государственная власть есть зло и грязь. Власть принадлежит народу, но народ отказывается от власти и возлагает полноту власти на царя. Лучше, чтобы один человек был «запачкан» властью, чем весь народ. Власть не право, а тягота, бремя. Никто не имеет права властвовать, но есть один человек, который обязан нести тяжелое бремя власти. Юридических гарантий не нужно, они увлекли бы народ в атмосферу властвования, в политику, всегда злую. Народу нужна лишь свобода духа, свобода думы, совести, слова. Анархия есть идеал свободный изнутри определяемой гармонии и лада, т. е. победа царства Божьего над царством кесаря. Анархизм есть хаос и дисгармония, т. е. уродство. Анархизм в русских формах остается темой русского сознания и русских исканий.

      Первая  причина – это, низкий уровень  методологической культуры многих людей, которые берутся за обсуждение этих проблем. Неудовлетворительность уровня методологической культуры, проявляется  в двух вещах: во-первых, плохо понимают, что такое идея культуры, а во-вторых, вечное стенание: «Это слишком абстрактно, это далеко от нашей жизни».

      Идея  в технике – это какой-то принципиальный механизм данного устройства, который  позволяет сделать данное изобретение. В культурологии идея – это  нечто другое. Идея – это то, что отвечает на вопрос: «Во имя чего живет эта культура, эта общность? Чем дышит этот менталитет?» А ведь, что у нас порой понимают под идеей, когда говорят «русская идея», «национальная идея»? Каждый народ хочет выжить и благоденствовать – вот это и есть «русская идея». Так чем это лучше, чем известные лозунги: «Германия превыше всего», «Грузия превыше всего»? Каждый народ хочет выжить, сохранить себя, особенно если он вымирает.

      Иногда  под идеей хотят понимать какой-то громкий лозунг, какой-то слоган, но это тоже не идея, это в лучшем случае, форма идеи. Часто под идеей понимают какую-то задачу, которая данному автору представляется неотложной и первоочередной. К примеру, президент Путин заявил: «Наша национальная идея сейчас – это конкурентоспособность». Согласитесь, кто против конкурентоспособности, но разве это идея? Разве это ответ на вопрос: во имя чего мы хотим добиться этой конкурентоспособности? Любой народ, который претендует на то, чтобы считать себя великим хочет и должен быть конкурентоспособным, но во имя чего? Более того, ведь не каждое общество имеет вот такую идею. Может быть, народ или страна говорит: мы примыкаем к общим идеалам, допустим, Запада. Ну, вот нет своей идеи, и в этом нет ничего плохого. Потому что, все-таки, идея – это нечто великое, идея - это то, что выражает именно лицо данной культуры, и в идеале, так сказать, идею со знаком плюс. Это то, что может иметь всечеловеческое значение, не теряя, естественно, специфики данной культуры.

      Поэтому «русская идея» – это ответ на вопрос: во имя чего хочет жить русская культура? И это также ответ на вопрос: может ли быть «русская идея» ответом на вызов современной проблемной ситуации России и человечества? Идеи могут быть, конечно, разными. Американская идея – «американская мечта». Ее, действительно, можно выразить в виде слогана.

      Вторая  причина. Можно обозначить так: западничество нашей образованщины. То есть, значительная часть наших интеллектуалов, которые считают себя интеллигенцией, или уже не считают, а считают себя просто интеллектуальными работниками, они настолько плохо знают историю нашей культуры, историю русской отечественной мысли, что вот читаешь, и диву даешься – никакой русской философии нет, вся русская философия – это перепев зарубежной философии, и так далее и тому подобное. Мы действительно можем почерпнуть колоссальные сокровища в мудрости наших предков. Если мы это не делаем – это наша ущербность. Но, тем не менее, значительная часть наших гуманитариев это не делает и этого не знает, и не хочет знать.

      Третья  причина, пожалуй, самая трагичная  – это извечный раскол русского общества: русское крестьянство, когда  оно было, русское чиновничество, которое сейчас становится только хуже и хуже, русская интеллигенция, в  той мере, в какой она еще  жива. Это совершенно разные явления. Граждане Соединенных Штатах, по крайне мере, пока белое протестантское меньшинство еще не стало абсолютным меньшинством, а скоро оно им станет, они могут быть объединены «американской мечтой». В каких-то кварталах, живущих на пособие «американская мечта» никого не объединит. Но самую деятельную часть американского общества «американская мечта» объединяет.

      А вот каким образом «русская идея», выстраданная лучшими представителями  духовной жизни России, может сейчас реально объединить русское общество – с его положением, когда большинству людей вообще не до чего, им бы выжить, им бы заработать, некогда думать, они оболваниваются соответствующей пропагандой, происходит манипуляция их сознанием. Что такое наше чиновничество – какая им там «русская идея», кроме денег, власти, зарубежных счетов им вообще ничего не надо. А значительная часть тех, кто имеет эрудицию, знания и время, пленена западными предрассудками.

      Четвертая причина – это наш интеллигентский индивидуализм. Каждый пишет свою книгу, свою статью, и считает долгом, честью и доблестью показать именно свою оригинальность. Если мы будем двигаться именно таким образом, мы никогда ничего не сделаем. Для того, чтобы отвечать на вызов современности, нужен мозговой штурм, нужен конструктивный подход, нужен не якобы «толерантный подход». В результате всего этого замечательные находки наших предков остаются невостребованными.

      Раскроем смысл понятия соборности. В.Н. Сагатовского спрашивали, «А ваше понимание соборности согласуется с тем, которое есть в православной церкви?» В.Н. Сагатовский ответил, что уже у Хомякова мы можем двояко читать соборность. Хомяков был глубоко верующим человеком. Понятно, что он понимал соборность в православной интерпретации. Этот взгляд может быть интерпретирован вполне светски. Мы можем русский космизм по-разному интерпретировать – и в религиозном и в светском варианте, личная позиция В.Н. Сагатовского: не вырывать пропасть между этими двумя интерпретациями, а наоборот, сосредоточится на общем – на согласии, на единстве. Соборность - это определенное отношение между индивидуальностями и целым. Индивидуальность – это неповторимость каждого из нас, целое – это то, что является тем, во что входят эти индивидуальности. Если вспомнить Ясперсовскую трактовку трансцендентности, которая «объемлет» индивидуальные экзистенции – это может быть Бог, это может быть космос, человечество, твой народ, твоя культура – это уже вариации, конкретизация, суть-то не в этом, а в том, какое отношение между индивидуальностями и целым. Вот это отношение – это и есть отношение любви. Любовь объединяет в целом эти индивидуальности – вот это суть идеи Хомякова, и других авторов, которые следуют такой линии. В древности любовь имело пять значений. Понятно, что это не любовь к яблочному пирогу, или то, что нынешняя культура подразумевает под «давайте займемся любовью». Подлинная любовь – это внутреннее сердечное, признание самоценности другого. Бог нас любит, Бог признает нашу самоценность, а то, что мы признаем самоценность Бога, – о чем тут и говорить! Сложнее дело обстоит, когда мы говорим о более земных вещах. Вот если между индивидуальным и целым существует такое отношение, скажите, снимаются здесь положительные моменты коллективизма, и индивидуализма (с некоторым огрублением восточного коллективизма и западного индивидуализма)? Коллективизм говорит так: общественное выше личного, как утверждали у нас в советское время. Ты – винтик, а индивидуальность говорит: «Нет ничего выше меня любимого, я центр мира, а остальные – нанятые мною слуги». Но в тоже время, в коллективизме, бесспорно, есть плюс, что человек уважает, любит и принимает нечто большее, чем он сам. В свое время очень остроумно выразился тот же Бердяев: «Личность, для которой нет ничего надличностного, перестает быть личностью». Современная цивилизация это блестяще подтверждает. А в индивидуализме бесспорно, конечно, то, что человек должен уважать себя, любить себя, проявлять себя. Как говорил Маркс, которые более интеллектуальные коммунисты произносят с большим удовольствием, что подлинное богатство человека – это самовыражение без заранее заданного масштаба. Это все тот же западный индивидуализм. Масштаб должен быть задан: это любовь к другому, любовь к целому, это великое чувство меры, это великое чувство единения, когда индивидуальное и целое по внутреннему зову сердца, по фундаментальному настрою любви признают самоценность друг друга.

      Дело  в том, что эти вещи получают совершенно конкретное применение, если их так, ступенька  за ступенькой приближать к реальной жизни. Индивидуализм дает нам модель либерального общества, а коллективизм в пределе дает модель тоталитарного общества. Либеральное общество в Европе и США скоро, под напором варварства тоталитаризма, либо погибнет, либо в значительной мере откажется от либеральных свобод. Агиократия – власть святынь, не власть какого-то земного бога, вождя, передового класса, избранного народа, высшей расы – вот этот весь тоталитаризм отбросим, отбросим либерализм, который не видит ничего, кроме потребления, наслаждения, развлечения и экстрима со стороны индивидуальности – это путь к гибели, это путь к катастрофе. Значит, нужно строить такую модель, которая бы основывалась на идее соборности. Некоторые сопоставления. Как называл идею соборности Бердяев? – Коммюнитарность. Современная католическая церковь, когда она говорит о солидарности, не имеет ли она в виду, хотя и не тождественное, но нечто из того же рода, из рода соборности?

      Из картины мира, соответствующей эпохе индустриальной культуры (вспоминаю замечательную книгу Вышеславцева «Кризис индустриальной культуры»), из нее, из этой индустриальной культуры вырос принцип антропоцентризма. Ну, так, поэтапно: Возрождение, Реформация, Просвещение. А затем крах: две первых мировых войны, опыт тоталитаризма в Германии и в России. Сейчас на наших глазах вырастает принцип антропокосмизма. Это не маленький кусочек, не маленький аспект мощного движения русского космизма, как некоторые думают, а базовый принцип грядущего мировоззрения в такой цепочке: космоцентризм, теоцентризм, антропоцентризм, и ответ на вызов современности – это принцип антропокосмизма. Антропокосмизм – это диалог и сотворчество человека и мира. Человек не считает себя победителем мира на основе своей силы, а свои силы и знания он добровольно ставит на служение общему делу совершенствования мира. В религиозном варианте мы говорим: обожение. Но возможен и светский вариант. Мир – это не просто кладовая, откуда мы качаем нефть, газ и так далее, превращая его в помойку. Это дом и сад. Хотите пример светского варианта антропокосмизма? – «Туманность Андромеды» одного из великих мыслителей XX в. Ивана Ефремова. У него есть такой образ: по Земле будущего можно будет пробежать босиком, не поранив ноги. Мир как дом и сад. Благоустроенный мир, в котором мы любим природу.

Заключение

      Тема  «православие и русская идея»  является одной из центральных тем  в русской культурологии на протяжении всего периода ее развития и, несомненно, остается предметом дискуссий на современном этапе развития отечественной  мысли. Своеобразие исторической судьбы России, ее миссия и призвание в мире, русская нация, ее религиозные идеалы и нравственные ценности, роль интеллигенции, ее отношение к государству и народу, - все эти философско-исторические вопросы сосредоточились в обсуждении сущности русской идеи.