Отношение к детям, женщинам и людям пожилого возраста в разных культурах

      Оглавление

Введение ----------------------------------------------------------------------------------3

Определения языка, мышления, сознания------------------------------------------4

Проблема  языка и мышления ---------------------------------------------------------5

Связь языка и сознания-----------------------------------------------------------------6

Заключение -------------------------------------------------------------------------------7

Использованная  литература -----------------------------------------------------------8 

      Введение.

    Язык - система словесного выражения мыслей. Но возникает вопрос, может ли человек  мыслить не прибегая к помощи языка?

ОПРЕДЕЛЕНИЯ ЯЗЫКА, МЫШЛЕНИЯ, СОЗНАНИЯ.

    Язык — общественно обусловленная система словесных знаков, которые служат средством обозначения разнообразной информации и общения между людьми.

Каждый язык  имеет словарный фонд и грамматический строй. Слова любого языка совмещают физические и смысловые свойства, могут быть носителями понятий. Благодаря этому возможно осмысленное отражение действительности и передача информации, управление человеческим поведением.

     Мышление  — это развитая из особой единой основы и расчлененная форма психической деятельности, выступающая во многих видах и типах, имеющих свои особые механизмы. И в определение структуры мышления неизбежно должен входить этот момент, раскрывающий закономерность ее расчленения и развития. В отличие от этого, определение мыслительного акта не предполагает рассмотрения всех тех видоизменений, которые он приобретает в развитой структуре целостного мышления, создавая его конкретную характеристику.

    Сознание — это одна из форм, в которой объективная действительность отражается в психике человека. Согласно культурно-историческому подходу, характерной особенностью сознания является то, что промежуточным звеном между объективной реальностью и сознанием являются элементы общественно-исторической практики, позволяющие строить объективные (общепринятые) картины мира. 

    ПРОБЛЕМА  ЯЗЫКА И МЫШЛЕНИЯ.

    Проблема  языка и мыслительной деятельности в истории науки рассматривалась прежде всего как проблема языка и мышления. Накопленное знание о характере соотношения языка и мышления включает в себя положения, объединяющие всех исследователей, и положения, разделяющие исследователей на школы, направления и так далее, и тому подобное. 
         Все исследователи признают несомненной связь между языком и мышлением, однако по-разному понимают природу и качество этой связи. Учёные традиционно разделяются на тех, кто защищает тезис о непредставимости мышления без языка, и тех, кто отстаивает противоположную точку зрения. К числу первых (их Б. А. Серебренников называл вербалистами) относятся И. Кант («Каждый язык есть обозначение мыслей, и, наоборот, самый лучший способ обозначения мыслей есть обозначение с помощью языка»), В. фон Гумбольдт («Хотя мы и разграничиваем интеллектуальную деятельность и язык, в действительности такого разделения не существует»), М. Мюллер («Мысль фактически так же неотделима от языка, как язык от мысли»), ранний Ф. Э. Шлейермахер («Мышление и слово так вполне едины, что мы можем различать их только как внутреннее и внешнее, да и то всякая внутренняя мысль есть уже слово»), Ф. де Соссюр («В языке нельзя отделить ни мысль от звука, ни  звук  от  мысли»),   А. Ф. Лосев  («Мысль  и 
язык фактически совершенно нерасторжимы и вливаются в общее безбрежное море объективной действительности»), А. А. Реформатский («Без языка не может быть и мышления»), а также Г. В. Колшанский, В. 3. Панфилов и многие другие. У сторонников этой точки зрения отсутствует необходимая ясность относительно того, как именно обеспечивается неразрывность разных по природе (идеальной и идеально-материальной) сущностей, а также нет достаточно убедительных доводов, направленных на устранение противоречия между тезисом о невозможности мышления без языка и реальным наличием разных типов мышления. 
         Другая точка зрения состоит в утверждении возможности осуществления определённой мыслительной деятельности без участия языка. Её разделяет ряд психологов, философов, языковедов - Н. И. Жинкин («Никому ещё не удалось показать на фактах, что мышление осуществляется только средствами натурального языка. Это лишь декларировалось, но опыт обнаруживал другое»), А. Н. Леонтьев («Современные генетические исследования открыли бесспорный факт существования процессов мышления, протекающих также и в форме внешней деятельности с материальными предметами»), Ж. Пиаже («Если внимательнее исследовать изменения, которые претерпевает интеллект в момент усвоения языка, то можно заметить, что этот последний не является единственной причиной таких преобразований»), Серебренников («Мышление без слов так же возможно, как и мышление на базе слов»), а также Л. С. Выготский, А. В. Запорожец, Р. А. Павилёнис и нек-рые др. По мнению этих учёных, вербалистская концепция не учитывает существования т. н. несловесных типов мышления, напр. наглядно-действенного и наглядно-образного. «Успешное решение пространственных проблем ещё не говорящими детьми и вовсе лишёнными языка животными является прямым указанием на то, что мысль может существовать без языка» (П. Т. Смит). Однако наличие несловесных типов мышления, как кажется, не опровергает вербалистскую концепцию. Если согласиться с тем, что типы мышления вычленяются в зависимости от единиц, с помощью которых нерасчлененный мыслительный процесс разделяется на отрезки, способные к перестановкам и комбинированию, то становится ясным: такого рода единицами могут быть лишь сущности, изоморфные по своей природе самому мышлению. Поскольку мышление имеет информационную природу, постольку образы, действия, формы, краски, звуки и т. п. в том только случае могут рассматриваться как единицы мышления, если они выступают в преобразованном виде, совместимом с природой мыслительной деятельности. А т. к. принципиально основным информационным источником, питающим мышление и сознание, является язык, все остальные источники информации соединяются с мыслительной сферой только через его посредство, т. е. с обязательным преобразованием сигналов в информационные сгущения, соответствующие традиционным языковым и речевым единицам. «Образы, которыми оперирует человек, это "означенные", как бы речевые образы. Поэтому образы могут функционировать в мышлении наряду с речью, со словами и выполнять в нём функцию, аналогичную той, которую выполняют эти последние» (С. Л. Рубинштейн). Результаты классических опытов А. Н. Соколова, к-рый экспериментально показал, что речедвига-тельная импульсация сопровождает не только вср-бально-понятийное, но и наглядное мышление, свидетельствуют о том, что наличие наглядно-образного и наглядно-действенного мышления не может служить опровержением мысли о тотальной языковой обусловленности духовной (мыслительной) деятельности. 
Т. о., первая точка зрения, верная по существу, нуждается в обобщении и уточнении. Вторая — недостаточно обоснованна. При этом обе представленные точки зрения игнорируют категорию сознания, теснейшим образом связанного с мышлением и языком, и не имеют чётко сформулированной философско-мировоззренческой позиции. 
        Одно из возможных общефилософских решений проблемы, лишённое указанных несовершенств, основывается на восходящей к неоплатоникам (Плотин, Порфирий и др.) и развитой Никопскими отцами (Афанасий Александрийский) и особенно отцами-каппадокийцами (Василий Великий, Григорий Назианзин, Григорий Нисский) ипостасной концепции соотнесения общего и единичного (см. Флоренский П. А., «Столп и утверждение истины»; Соловьёв B.C., «Шестое чтение о Богочеловсчестве»; Раушен-бах Б. В., «О логике триединости»). В соответствии с этой концепцией мышление, сознание и язык могут рассматриваться как ипостаси единого менталыю-лингвального комплекса. Будучи ипостасями единого, названные объекты единосущны, неслияины и в то же время нераздельны. 
Единосущность мышления, сознания и языка исчерпывающим образом объясняет, на основе чего и как они соединяются в одно. Неслиянность свидетельствует о наличии у каждого из них своих особенных свойств. Нераздельность предполагает невозможность рассматривать каждую из обсуждаемых сущностей как нечто вполне самостоятельное. 
       В рамках МЛК мышление - прежде всего динамическая ипостась, сознание — накопительно-оценочная ипостась, а язык - ипостась инструментальная и коммуникативная. Динамическая природа мышления проявляется в том, что оно представляет собой постоянно протекающий в мозгу процесс мыслепорождения, основанный на обработке и преобразовании поступающей по разным каналам информации. Мышление, как и МЛК в целом, включается с рождением человека и выключается только в момент смерти его мозга. Но для того чтобы мышление состоялось, оно должно располагать определённым инструментом, к-рый обеспечивал бы целесообразное расчленение потока импульсов, идущих в мозг от органов чувств. В качестве такого инструмента как раз и выступает язык. Главная функция языка по отношению к мышлению заключается в дискретизации информационного континуума, т. е. в представлении его в виде совокупности информационных сгущений разного объёма и содержания. Сознание как третья ипостась МЛК ответственно за интериоризацию (присвоение сознанием) в форме тех же информационных сгущений окружающего мира, в т. ч. самого человека как элемента этого мира, с установлением необходи мых оценочных иерархий и ценностных ориентиров. 
       Информационные сгущения, с помощью к-рых благодаря языку осуществляется мышление и функционирует сознание, могут быть названы ин-формемами. Информема - базовая односторонняя единица МЛК, к-рая представляет собой нек-рую информационную целостность, отличную °т других, имеющихся в МЛК информационных целостностей. Одно из важнейших свойств ин-формемы — её векторность. В соответствии с ней информема, будучи выделенной в мыслительной деятельности, непременно стремится к самообнаружению. Но для того, чтобы это произошло, она должна пройти через семиозис (означивание, превращение в знак) и стать двусторонней единицей. Если информема уже проходила через этот процесс, имеет место непервичное означивание, состоящее в поиске информемой присвоенного ей означающего. Если же информема через указанный процесс проходит впервые, то имеет место первичное означивание. Оно состоит в поиске подходящего означающего и установлении между ним и информемой ассоциативной связи по смежности. Информема, прошедшая через первичный семиозис,- это именованная информема, или концепт. Становясь концептом, информема является уже достоянием не только отдельного человека, но и соответствующего этнического языка, а следовательно, и других людей, говорящих на этом языке.

    Язык  связывает людей в .пническую общность через концепты. Совокупность всех ин-формем (именованных и неименованных), к-рыми располагает сознание человека, есть его знание. Другими свойствами информемы являются её полевое строение (число конституирующих признаков уменьшается от центра к периферии), подвижность её границ и нек-рые др. 
МЛК в целом и каждая его ипостась в отдельности состоит из «светлой» и «тёмной» зон. В «светлой» зоне МЛК выступает как явленная, т. е. осознаваемая и обозреваемая сущность. В «тёмной» зоне МЛК выступает как функционирующая, но неявленная, т. е. неосознаваемая и необозреваемая, сущность. 
При образовании мысли МЛК работает как мышление. Деятельность мышления может быть свободной, анизотропной (мышление ни о чём конкретном) и изотропной, телеологической, направленной на объект (мышление о чём-то конкретном). Функционирование в свободном режиме состоит в том, что информемы находятся в постоянном самопроизвольном движении, напоминающем броуновское. Они входят во взаимодействие друг с другом, объединяются, образуя аморфные цепочки и конгломерации, и так же легко разъединяются, чтобы тут же вступить в подобные же объединения с другими информе-мами. Деятельность сознания при этом заключается в постоянной оценке содержательной ценности каждого вновь образованного объединения ин-формем: те объединения, к-рые не представляют интереса, рассыпаются, а объединения, оцениваемые как нетривиальные и/или ценные, обращаются сознанием в своё достояние в качестве новых информем. Положение о никогда не прекращающейся работе МЛК в режиме мышления делает объяснимыми такие явления, как инсайт (озарение, непосредственное постижение), появление нетривиальных мыслей во время сна и др. Суть изотропного (телеологического) мышления состоит в поисках такого объединения или разъединения информем, к-рое приводило бы к образованию новой информемы с заданными свойствами. Телеологическое мышление может быть дискурсивным и эвристическим. Дискурсивное мышление осуществляется в «светлой» зоне сознания. Oreo требует наличия в этой зоне значительного количества именованных информем, к-рые, как можно предположить, сопрягаются друг с другом в соответствии с закономерностями, напоминающими закономерности синтаксиса внешнего языка. В результате дискурсивное мышление характеризуется громоздкостью и относительно невысокой продуктивностью. Эвристическое мышление — такое, к-рое осуществляется в «тёмной» зоне сознания, а свои результаты предъявляет в его «светлой» зоне. Оно оперирует всем имеющимся в сознании репертуаром информем, причём   последние   сопрягаются  друг  с  другом 
вполне аграмматично, по закону кратчайших се- 665 мантических расстояний. В результате эвристическое мышление отличается высокой скоростью и значительно большей продуктивностью. Эвристическое мышление даёт возможность получать искомый результат в условиях дефицита информации в «светлой» зоне сознания, что позволяет прояснить феномен интуитивного постижения истины. 
Будучи ипостасью МЛК, язык также функционирует в двух режимах: осознаваемом и неосознаваемом. Исходя из этого, привычное определение языка как системы знаков оказывается не вполне адекватным, поскольку в ипостасной интерпретации он начинается там, где ещё нет оснований говорить о знаках, по крайней мере, в их привычной интерпретации. С учётом сказанного язык можно определить как врождённую человеку артикуляционно ориентированную информационную систему, к-рая, с одной стороны, обеспечивает функционирование его мышления и сознания, а с другой - позволяет ему получать, создавать, хранить и передавать информацию. 
Т. о., рассмотренная модель проясняет всю сумму вопросов, относящихся и к характеру сопряжения языка, мышления и сознания, и к характеру их функционирования. В частности, становится очевидным, что мышление, взятое как отдельность, не вырабатывает язык: оно является постоянно действующей информационной системой, к-рая сразу и всегда функционирует посредством языка и иначе функционировать не может. С другой стороны, и язык не есть сущность, вырабатывающая мышление: он является постоянно действующей артикуляционно ориентированной информационной системой, к-рая сразу и всегда функционирует, используя содержание и энергию мышления. Наконец, сознание не включает в себя мышление и язык, равно как и само не есть их составная часть: оно является постоянно действующей информационной сие темой координаци-онно-регулирующего типа, к-рая осуществляет за-печатление, хранение, систематизацию и оценку результатов ментально-лингвальнои деятельности человека.

    Язык - система словесного выражения мыслей. Но возникает вопрос, может ли человек  мыслить не прибегая к помощи языка?

    Большинство исследователей полагают, что мышление может существовать только на базе языка и фактически отождествляют  язык и мышление.

    Еще древние греки использовали слово  «logos» для обозначения слова, речи, разговорного языка и одновременно для обозначения разума, мысли. Разделять понятия языка и мысли они стали значительно позднее.

    Вильгельм Гумбольдт, великий немецкий лингвист, основоположник общего языкознания как науки, считал язык формирующим органом мысли. Развивая этот тезис, он говорил, что язык народа - его дух, дух народа - это его язык.

    Другой  немецкий лингвист Август Шлейхер считал, что мышление и язык столь же тождественны, как содержание и форма.

    Филолог Макс Мюллер высказывал эту мысль в крайней форме: «Как мы знаем, что небо существует и что оно голубое? Знали бы мы небо, если бы не было для него названия?… Язык и мышление два названия одной и той же вещи».

    Фердинанд де Соссюр (1957-1913), великий швейцарский лингвист, в поддержку тесного единства языка и мышления приводил образное сравнение: «язык - лист бумаги, мысль - его лицевая сторона, а звук оборотная. Нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав оборотную. Так и в языке нельзя отделить ни мысль от звука, ни звук от мысли. Этого можно достичь лишь путем абстракции».

    И, наконец, американский лингвист Леонард Блумфилд утверждал, что мышление - это говорение с самим собой.

    Однако  многие ученые придерживаются прямо  противоположной точки зрения, считая, что мышление, особенно творческое мышление, вполне возможно без словесного выражения. Норберт Винер, Альберт Эйнштейн, Фрэнсис Гальтон и другие ученые признаются, что используют в процессе мышления не слова или математические знаки, а расплывчатые образы, используют игру ассоциаций и только затем воплощают результат в слова.

    С другой стороны многим удается скрывать скудость своих мыслей за обилием слов.

    «Бессодержательную  речь всегда легко  в слова облечь». (Гёте)

    Творить без помощи словесного языка могут  многие творческие люди - композиторы, художники, актеры. Например, композитор Ю.А. Шапорин утратил способность говорить и понимать, но мог сочинять музыку, то есть, продолжал мыслить. У него сохранился конструктивный, образный тип мышления.

    Русско-американский лингвист Роман Осипович Якобсон объясняет эти факты тем, что знаки - необходимая поддержка для мысли, но внутренняя мысль, особенно когда это мысль творческая, охотно использует другие системы знаков (неречевые), более гибкие, среди которых встречаются условные общепринятые и индивидуальные (как постоянные, так и эпизодические).

    Некоторые исследователи (Д. Миллер, Ю. Галантер, К. Прибрам) считают, что у нас есть очень отчетливое предвосхищение того, что мы собираемся сказать, у нас есть план предложения, и когда мы формулируем его, мы имеем относительно ясное представление о том, что мы собираемся сказать. Это значит, что план предложения осуществляется не на базе слов. Фрагментарность и свернутость редуцированной речи - следствие преобладания в этот момент в мышлении несловесных форм.

    Таким образом, обе противоположные точки  зрения имеют под собой достаточные основания. Истина, скорее всего, лежит посередине, т.е. в основном, мышление и словесный язык тесно связаны. Но в ряде случаев и в некоторых сферах мышление не нуждается в словах. 

СВЯЗЬ ЯЗЫКА И СОЗНАНИЯ.

      Язык так же древен, как и сознание. Язык и сознание представляют собой органическое единство, не исключающее однако, и противоречий между ними. Сущность языка обнаруживает себя в его функциях. Прежде всего язык выступает как средство общения, передачи мыслей, выполняет коммуникативную функцию. Мысль представляет собой идеальное отображение предмета и поэтому не может быть ни выражена, ни передана без материального обрамления. В роли материальной, чувственной оболочки мысли и выступает слово как единство знака, звучания и значения, понятия. Речь представляет собой деятельность, сам процесс общения, обмена мыслями, чувствами и т.п., осуществляемый с помощью языка как средства общения. Но язык не только средство общения, но и орудие мышления, средство выражения и оформления мыслей. Дело в том, что мысль, понятие лишены образности, и потому вы- разить и усвоить мысль значит облечь ее в словесную форму. Даже тогда, когда мы мыслим про себя, мы мыслим, отливая мысль в языковые формы. Выполнение языком этой своей функции обеспечивается тем, что слово - это знак особого рода: в нем, как правило, нет ничего, что напоминало бы о конкретных свойствах обозначаемой вещи, явления, в силу чего оно и может выступать в роли знака - представителя целого класса сходных предметов, т.е. в роли знака понятия. Наконец, язык выполняет роль инструмента, накопления знаний, развития сознания.