В заключительной XII главе "Игровой
элемент современной культуры"
автор обращается к западной культуре
XX в., исследуя спортивные игры и коммерцию,
игровое содержание искусства и
науки, игровые обычаи парламента, политических
партий, международной политики.
Однако в современной культуре он обнаруживает
приметы угрожающего разложения и утраты
игровых форм, распространение фальши
и обмана, нарушения этических правил.
Но к этому мы еще вернемся.
Необходимо вначале определить основные
контуры культурологической концепции
Игры.
Исходный тезис заключается в том, что
"Игра старше культуры" , а животные
вовсе не "ждали" человека, чтобы
он научил их играть - утверждает Й.Хейзинга.
Все основные черты игры можно наблюдать
у животных. Всякая игра имеет определенные
правила, выполняет определенные функции,
приносит удовольствие и , радость.
Человеческий мир значительно увеличивает
функции Игры, расширяет диапазон проявлений
Игра как разрядка жизненной энергии;
как вид отдыха; как тренировка перед серьезным
делом; как упражнение в принятии решений;
как реализация стремлений к состязанию
и соперничеству и поддержания инициативы
- таковы лишь некоторые аспекты объяснения
необходимости Игры в жизнедеятельности
человека.
Однако эти подходы еще не дают ответа
на вопросы: Как Игра становится элементом
культуры? Как она закрепляется культурой?
Какие виды и формы Игры характерны для
культуры?
Для ответа на эти вопросы Й.Хейзинга анализирует
главные признаки Игры. Всякая Игра есть
прежде всего свободная дея-тельность.
Игра по принуждению, по приказу становится
навязанной имитацией, лишается главного
смысла и назначения. Игрой заняты в свободное
время, она не диктуется необходимостью
и обязанностью, а определяется желанием,
личным настроением. Можно вступить в
Игру, но можно и не делать этого, отложить
это занятие на неопределенный срок.
В повседневной жизни Игра возникает как
временный перерыв. Она вклинивается в
жизнь как занятие для отдыха, создавая
настроение радости. Но ее цели не связаны
с пользой, выгодой, материальным интересом.
Она обретает смысл и значение благодаря
своей самоценности. Человек дорожит этим
состоянием, вспоминая наслаждение, которое
он пережил во время Игры, желает вновь
испытать те же чувства.
Игра обособляется от обыденной жизни
местом действия и продолжительностью.
Она разыгрывается в определенных рамках
пространства. Это тоже признак Игры. Игра
не может длиться бесконечно, у нее есть
свои рамки начала и конца. Она имеет замкнутый
цикл, внутри которого происходит подъем
и спад, завязка и финиш. Поэтому в игру
вступают, но и заканчивают. Фиксированность
и повторяемость Игры определяют ее место
в культуре. "Будучи однажды сыгранной,
она остается в памяти как некое духовное
творение или ценность, передается далее
как традиция и Может быть повторена в
любое время" , - пишет Й.Хейзинга. Во
всех формах Игры повторяемость, воспроизводимость
является важным признаком.
Далее. Любая игра протекает внутри определенного
пространства, которое должно быть обозначено.
Арена цирка, игральный стол, волшебный
круг, храм, сцена, экран, судное место
- все это особые территории, "отчужденные"
земли, предназначенные для совершения
игрового действа. Вйутри игрового пространства
царит собственный, безусловный порядок.
Это очень важный признак Игры. Он имеет
непреложный характер, запрещающий нарушать
правила Игры. Всякое отклонение от установленного
порядка лишает Игру самоценности, воспринимается
игроками как вероломство, обман. Правила
игры обязательны для всех без исключения,
они не подлежат сомнению или оценке. Они
таковы, что стоит их нарушить, как Игра
становится невозможной. Нарушители правил
изгоняются из Игры с позором и наказанием.
Игра - это святое и играть надо "честно
и порядочно" - таковы ее внутренние
законы. Игра всегда требует сообщества,
партнерства. Группировки, корпорации,
ассоциации обладают способностью к самосохранению
и консервации, обособляясь от прочего
мира, используя игровые формы для укрепления.
"Клуб идет игре, как голове шляпа"
, - отмечает Й.Хейзинга Для того чтобы
усилить принадлежность к Игре, используются
ритуалы и церемонии, тайные знаки, маскировка,
эстетическое оформление в виде особого
костюма, символики. Участие в Игре имеет
свой сценарий, драматическое действие;
оно разыгрывается как спектакль с завязкой,
кульминацией и развязкой. Как писал В.Шекспир,
- весь мир театр, и люди в нем актеры. Категория
Игры может рассматриваться как одна из
фундаментальных в исследовании духовной
жизни. Для науки о культуре, - пишет И Хейзинга,
- важно понять, что именно означают образные
воплощения в сознании народов. Проникнуть
в тайные и явные смыслы Игры - задача культуролога.
И Хейзинга предлагает следующее определение
Игры как феномена культуры «Игра есть
добровольное действие либо занятие, совершаемое
внутри установленных границ места и времени
по добровольно принятым, но абсолютно
обязательным правилам, с целью, заключенной
в нем самом, сопровождаемое чувством
напряжения и радости, а также сознание
"иного бытия", нежели "обыденная
жизнь"» .
В этом определении объединены все основные
признаки Игры. Культура возникает в форме
Игры, первоначально она разыгрывается
и тем самым закрепляется в жизни общества,
передается от поколения к поколению.
Так было во всех архаических традиционных
обществах. Культура и Игра неразрывно
связаны друг с другом. Но по мере развития
культуры игровой элемент может вытесняться
на задний план, растворяться в сакральной
сфере, кристаллизоваться в науке, поэзии,
праве, политике, Однако возможно и изменение
места Игры в культуре: она может вновь
проявиться в полную силу, вовлекая в свой
круг и опьяняющий вихрь огромные массы.
"Священный ритуал и праздничное состязание
- вот две постоянно и повсюду возобновляющиеся
формы, внутри которых культура вырастает
как игра и в игре" . Игра всегда ориентирована
на удачу, выигрыш, победу, приносящие
радость и восхищение. В этом проявляется
ее состязательный характер. В игре наслаждаются
одержанным превосходством, торжеством,
триумфом. Результатом выигрыша может
быть приз, почет, престиж. Ставкой в Игре
становится золотой кубок, драгоценность,
королевская дочь, пост президента, Люди
соперничают в Игре, состязаясь в ловкости,
искусности, но при этом соблюдая определенные
правила.
Й.Хейзинга описывает судебный процесс
как состязание, словесный поединок, азартную
игру, спор о вине и невиновности, оканчивающийся
чаще победой суда, нежели поражением.
Правосудие всегда совершается в особо
отведенном месте; оно отгорожено от повседневной
жизни, как бы выключено из нее. "Это
настоящий магический круг, игровое пространство,
в котором временно упраздняется .привычное
социальное подразделение людей". Судьи
на время становятся выше критики, они
неприкосновенны, облачены в мантии, надевают
парик. Тем самым подчеркивается их причастность
к особой функции правосудия. Судебный
процесс опирается на жесткие правила,
нормы кодекса, согласно которым отмеряется
наказание. Богиня правосудия всегда изображалась
с весами, на которых взвешивалась вина.
В архаических обществах суд совершался
по жребию, как проявление божественного
решения. Состязание принимает форму пари,
обета или загадки. Но во всех вариантах
оно остается
Игрой, в основе которой лежит уговор действовать
согласно установленным правилам.
Поскольку Игра обнаруживается во всех
культурах, всех времен и народов, это
позволяет Й.Хейзинга сделать вывод, что
"игровая деятельность коренится в
глубинных основах душевной жизни человека
и жизни человеческого общества" . Культ
разворачивался в священной Игре. Поэзия
возникла в Игре как словесное состязание.
Музыка и танец были изначально Игрой;
тоже относится к другим видам искусства.
Мудрость, философия, наука также имели
игровые формы. Даже боевые столкновения
содержали игровые элементы. Отсюда вывод:
"Культура в ее древнейших фазах "играется".
Она не происходит из игры, как живой плод,
который отделяется от материнского тела;
она развивается в игре и как игра" .
Но если это утверждение справедливо для
древних эпох, то характерно ли оно для
более позднего исторического периода?
Й.Хейзинга отмечает тенденцию постепенного,
но неуклонного уменьшения игрового элемента
в культуре последующих столетий. Колизей,
амфитеатры, ипподромы в Римской империи,
турниры и церемониальные шествия в Средневековье,
праздничные карнавалы и маскарады Ренессанса,
стиль барокко и рококо в Европе, парады
модного костюма и париков - вот те немногие
новые формы, которые вошли в европейскую
культуру в минувшие века.
В XX в. на первое место в Игре выдвинулся
спорт. Состязания в силе, ловкости, выносливости,
искусности становятся массовыми, сопровождаются
театрализованными зрелищами.
Но в спорт все больше проникрет коммерция,
он приобретает черты профессионализма,
когда дух Игры исчезает. Всюду процветает
стремление к рекордам. Дух состязательности
охватывает экономическую жизнь, проникает
в сферу искусства, научную полемику. Игровой
элемент приобретает качество "пуэрилизма"
- наивности и ребячества. Такова потребность
в банальных развлечениях, жажда грубых
сенсаций, тяга к массовым зрелищам, сопровождаемым
салютами, приветствиями, лозунгами, внешней
символикой и маршами. К этому можно добавить
недостаток чувства юмора, подозрительность
и нетерпимость, безмерное преувеличение
похвалы, подверженность иллюзиям. Возможно
многие из этих черт поведения встречались
прежде, но в них не было той массовости
и жестокости, которые им свойственны
нынче
Й.Хейзинга объясняет это вступлением
полуграмотной массы в духовное общение,
девальвацией моральных ценностей и слишком
большой "проводимостью", которую
техника и организация придали обществу.
Злые страсти подогреваются социальной
и политической борьбой, вносят фальшь
в любое состязание. "Во всех этих явлениях
духа, добровольно жертвующего своей зрелостью,
- заключает Й.Хейзинга, - мы в состоянии
видеть только приметы угрожающего разложения.
Для того чтобы вернуть себе освященнасть,
достоинство и стиль, культура должна
идти другими путями"23. Фундамент культуры
закладывается в благородной Игре, она
не должна терять свое игровое содержание,
ибо культура предполагает известное
самоограничение и самообладание, способность
не видеть в своих собственных устремлениях
нечто предельное и высшее, а рассматривать
себя внутри определенных, добровольно
принятых границ. Подлинная культура требует
честной Игры, порядочности, следования
правилам. Нарушитель правил Игры разрушает
саму культуру. "Для того чтобы игровое
содержание культуры могло быть созидающим
или подвигающим культуру, оно- должно
быть чистым. Оно не должно состоять в
ослеплении или отступничестве от норм,
предписанных разумом, человечность или
верой" . Оно не должно быть ложным сиянием,
историческим взвинчиванием сознания
масс с помощью пропаганды и специально
"взращенных" игровых форм. Нравственная
совесть определяет ценность человеческого
поведения во всех видах жизнедеятельности,
в том числе и в Игре.
Следует подчеркнуть, что книга Homo Ludens
была написана в черные годы Европы, годы
наступления фашистских режимов. "Тоталитаристским
неоварварсгвом" назвал это время известный
ученый С.С.Аверинцев. Исследуя культурологическую
концепцию игры Й.Хейзинги, он сравнивает
ее с романом немецкого писателя Германа
Гессе "Игра в бисер" ("Игра стеклянных
бус"). Оба принадлежали к одному поколению,
были близки по либерально-гуманистическим
взглядам и духовной биографии. Их роднит
общее восприятие действительности того
периода, когда в Европе со смертельной
опасностью возник культ пропаганды, лжи,
насилия, человеконенавистнической травли.
Они отказывают этим явлениям в праве
называться культурой.
Фашистский режим очень широко использовал
игровые формы - факельные шествия и многотысячные
митинги, награды и знаки отличия, парады
и марши, спортивные состязания и юношеские
союзы. На все это не жалели денег и времени.
Казалось бы, можно поставить' знак равенства
между Игрой и культурой. Но Й.Хейзинга
публикует свою книгу "как протест против
лживой игры, против использования игровых
форм в антигуманных целях, в защиту "настоящей"
игры. Противопоставить игру кризису,
игрой спасти культуру - вот цель этого
произведения" , - справедливо отмечает
исследователь его творчества Т.А.Кривко-Апинян.
Книга Й.Хейзинги вышла почти 60 лет назад,
но она не утратила своей современности,
хотя прошлое "осыпается" позади
нас, чем дольше он него мы уходим. Однако
оно кристаллизует вечные проблемы и вечные
ценности, предостерегая от повторения
трагических ошибок.
Трактат Й.Хейзинги "В тени завтрашнего
дня", имеющий подзаголовок "Диагноз
духовного недуга нашей эпохи", был
опубликован в 1935 г, и переведен на многие
язоки мира, многократно переиздавался.
В России он был издан только в 1992 г. Эпиграфом
этой книги стало изречение: "У этого
мира есть свои темные ночи, и их много"
- в этом скрыт символический и пророческий
смысл книги. В ней есть и посвящение: "Моим
детям". Оно тоже воспринимается как
обращение ученого к будущим поколениям.
В основу этой книги был положен доклад,
прочитанный в 1935 г. в Брюсселе. В предисловии
Й.Хейзинга пишет, что, невзирая йа все
признаки упадка и разложения современной
культуры, он считает себя оптимистом,
ибо верит в возможность исцеления. Для
этого нужно хранить мужество, верить
и выполнять свой долг. Есть своя символика
и в самом названии книги: что означает
"тень завтрашнего дня", а не утра,
полдня или вечера? Можно предлагать разные
толкования.
Но вернемся к трактату. У него тоже есть
специфика жанра -публицистичность, афористичность,
обращенность к широкой аудитории. Это
отразилось и в названиях глав: "В ожидании
катастрофы"; "Страхи прежде и теперь";
"Проблематический характер прогресса";
"Профанация науки"; "Культ жизни";
"Упадок моральных норм"; "Государство
государству волк?"; "Виды иа будущее".
Каждая глава кратка, лаконична, как приговор
или диагноз.
Й.Хейзинга начинает свой трактат с апокалипсического
предчувствия: "Ни для кого не было бы
неожиданностью, если бы однажды безумие
вдруг прорвалось в слепое -неистовство,
которое оставило бы после себя эту бедную
европейскую цивилизацию отупелой и умоисступленной,
ибо моторы продолжали бы вращаться, а
знамена - реять, но человеческий дух исчез
бы навсегда" . Его охватывает страх
перед будущим и трагическое ощущение
грозящей человеку гибели. Шатается все,
что казалось незыблемым и священным -
истина и человечность, право и разум,
перестают функционировать государственные
институты и производственные системы.
Прогрессирующее разложение и упадок
культуры стали сигналом тревоги, осознаваемой
все более значительным числом людей.
Повсюду растут запутанные узлы проблем:
судьба национальных меньшинств, проведенных
границ, запрет на воссоединение семей,
немыслимые экономические условия жизни.
Любая из этих ситуаций переживается на
грани ожесточения, превращая их во множество
очагов, готовых воспламениться в любой
момент, отмечает Й.Хейзинга. Доктрина
абсолютной власти Государства заранее
оправдывает любого державного узурпатора,
приближая мир к угрозе опустошительной
войны.
В прошлые эпохи неоднократно возникали
кризисные ситуации: подземные толчки,
смещение пластов и приливные волны были
не менее разрушительны, чем в наши дни.
Однако чувства грозящего краха всей цивилизации
не было. Преодоление кризиса культуры
многие видят в возрождении прошлого,
возврате к былому совершенству. Й.Хейзинга
иронизирует над таким подходом. Старая
мудрость, старая добродетель создают
лишь иллюзию обновления. Если мы хотим
сохранить культуру, считает Хейзинга,
то должны продолжить ее созидание. Только
непрерывно двигаясь вперед в штормовое
море неизвестности, можно найти путь
выхода из кризиса. Это не означает забвения
прошлого, ибо здоровый дух не боится брать
с собой в дорогу весомый груз прежних
ценностей.
Для созидательной деятельности важно
понимать смысл и назначение культуры.
В главе "Основные условия культуры"
Хейзинга называет три важнейшие черты,
которые необходимы для формирования
феномена, именуемого культурой.
Во-первых,
культура требует известного равновесия
духовных и материальных ценностей. Это
означает, что различные сферы культурной
деятельности реализуют каждая в отдельности,
но в рамках целого, возможно более эффективную
жизненную функцию. Гармония проявляется
в порядке, мощном сочленении частей, стиле
и ритме жизни данного общества. Каждая
оценка культурного состояния народа
определяется этическим и духовным мерилом.
Культура не может быть высокой, если ей
не хватает милосердия.
Во-вторых,
всякая культура содержит некое стремление.
Культура есть направленность на идеал
общества. Этот идеал может быть различным:
духовно-религиозным; прославлением чести,
благородства, почета, власти, экономического
богатства и благоденствия; восхвалением
здоровья. Эти стремления воспринимаются
как благо, они ограждаются общественным
порядком и закрепляются в культуре общества.
В-третьих,
культура означает господство над природой;
использование природных сил для изготовления
инструментов, защиты себя и своих ближних.
Тем самым она меняет ход природной жизни.
Но это еще половина дела. Главное состоит
в осознании человеком своей обязанности
и долга Так создается система условностей,
правил поведения, табу, культурных представлений,
направленных на обуздание собственной
человеческой природы. Так возникает понятие
"служения", без которого не может
обойтись культура.
На основании перечисленных черт Хейзинга
дает определение: "Культура - направленная
позиция общества дана тогда, когда подчинение
природы в области материальной, моральной
и духовной поддерживает такое состояние
общества, которое выше и лучше обеспечиваемого
наличными природными орошениями, отличается
гармоническим равновесием духовных и
материальных ценностей и характеризуется
определением идеала, гомогенным в своей
сущности, на который ориентированы различные
формы деятельности общества". Это определение
несколько многословно, громоздко, трудно
для восприятия. Но в нем объединены все
необходимые условия. Культура должна
быть метафизически ориентированной,
либо ее нет вообще - подчеркивает Й.Хейзинга.
Духовный кризис нарушает равновесие
материальных и духовных ценностей в ориентации
общества, приводит к дисгармонии, дезинтеграции,
утрате идеалов, возвышает Зло до роли
путеводной нити и сигнального маяка человечества.
Прославление борьбы любыми средствами,
войны и завоеваний как цели государства
неизменно вызывает упадок морали и жестокость.
Ненависть и нужда - следствия чудовищной
войны и ее свиты.
Величайшей опасностью, угрожающей западной
цивилизации, Й.Хейзинга считает аморальную
автономию Государства, которому позволено
использовать любые средства для самоутверждения
- вражду и ненависть, ложь и вероломство.
"Государство Государству волк",
- заключает автор. В этом утверждении
содержится главное разоблачение политики
фашизма и тоталитаризма.
"Диагноз духовного недуга нашей эпохи"
- такой подзаголовок имеет эта книга.
Каков же этот диагноз? Хейзинга отмечает,
что целый комплекс опасностей угрожает
культуре, переживоющей период острого
духовного кризиса. Культура находится
в состоянии ослабленного иммунитета
против инфекции и интоксикации, дух расточается
впустую Неудержимо падает значение слова,
растет безразличие к истине. "Над всем
миром висит облако словесного мусора,
как пары асфальта и бензина над нашими
городами" . Необычайно возросла опасность
абсолютно безответственных массовых
действий, вдохновляемых лозунгами, митингами
и призывами
Назвав кризисные симптомы духовного
недуга, автор делает попытку представить
прогноз на будущее Правда, он оговаривается,
что взгляда хватает не более, чем на три
шага. Вся перспектива скрыта туманом
Сегодняшний мир не может вернуться на
прежний путь Кроме того, прогноз затрудняется
тем, что некоторые признаки нового могут
вовсе не получить развития в будущем.
Откуда можно ожидать спасения?
Наука и техника не могут стать фундаментом
обновления, новое устройство социальной
жизни, упорядочивание деятельности государства
может упрочить базис культуры, но не излечить
от кризиса, объединение религий возможно,
но не диктатом, а добровольным принятием
общей воли. Но все это внешние факторы
Для выздоровления необходимо обновление
духа "Необходимо внутреннее очищение
самого индивидуума Должен измениться
сам духовный habitus (состояние) человека"30.
Основы культуры таковы, что их не могут
закладывать или поддерживать коллективные
субъекты - будь то народы, государства,
церкви, школы, партии либо ассоциации
- считает Й.Хейзинга. Благо не может заключаться
в победе одного государства, одного народа,
одной расы, одного класса Мир зашел слишком
далеко в своих противоречиях Проблемы
национальных меньшинств, немыслимо проведенных
границ, запреты на естественное воссоединение,
невыносимые экономические условия переживаются
на грани ожесточения, превращаясь во
множество очагов, готовых воспламениться
в Любую минуту "Новую культуру может
создать только очистившееся человечество"
. Очищение или катарсис -состояние, которое
наступает в момент созерцания трагедии,
вызывая боль и сочувствие, способно избавить
душу от грубых инстинктов и вызвать умиротворение,
призвать человека к про-вильному употреблению
жизненных сил.
Пока трудно предвидеть, когда начнется
духовное очищение, для которого необходимы
новая аскетичность и самопожертвование
Для этого нужна терпеливая работа И Хейзинга
возлагает большие надежды на молодое
поколение Несмотря на все тяготы жизни,
оно не стало ни слабым, ни апатичным, ни
равнодушным. "Молодежь эта выглядит
открытой, бодрой, непосредственной, способной
и к наслаждениям, и к лишениям, решительной,
отважной и благородной. Она легче на подъем,
чем прошлые поколения". Перед ней стоит
задача вновь овладеть и управлять этим
миром, не дать ему погибнуть в безрассудстве
и самоослеплении, а пронизать его духовностью.
С этой оптимистической надеждой заканчивает
Й.Хейзинга свою книгу о диагнозе духовного
недуга нашей эпохи. |