Философия культуры эпохи европейского Просвещения

  Связанный с опытом и направленный против метафизических систем просветительский рационализм представляет собой светское движение, и просветители часто  с презрительным сарказмом высмеивали "мифы" и "суеверия" "позитивных" религий. Скептическое, а чаще откровенно непочтительное отношение к церкви является главной отличительной чертой Просвещения, философии, которую можно назвать "секуляризацией мысли". Как мы можем убедиться, английское и немецкое направления Просвещения были более сдержанными в неуважении к религии. Несмотря на материалистическую и даже атеистическую окраску, просветительская мысль связана с деизмом, а деизм - составная часть Просвещения - рациональная и естественная религия - это самое большое, что может допустить человеческий разум (в локковском понимании).

  Деизм признает:

  1) существование Бога;

  2) творение Богом  мира и управление  им (в то время  как английские  деисты - Толанд, Тиндаль,  Коллинз, Шефтсбери - приписывали Богу управление жизнью природы и общества, Вольтер придерживался мнения о полном божественном безразличии к делам человечества);

  3) будущую жизнь,  в которой каждому  воздается за добро  и зло.

  Вольтер писал: "Мне представляется очевидным, что существует необходимое Безличное разумное начало, вечное, высшее; оно... не истина религиозного верования, а истина разума". Становится ясно, что если разум может постичь, принять и утвердить только эти религиозные истины, то обрядность, священные истории, все содержание и учреждения так называемой "позитивной" религии или "религии Откровения" представляет собой только суеверия - плод страха и невежества. Отсюда задача осветить тьму, окутывающую "позитивные" религии, показать их разнообразие, проанализировать истоки и связанные с ними общественные нравы и традиции, а затем разоблачить их нелепую бесчеловечность. "Раздавите гадину!" - таков был боевой клич Вольтера; конечно же, не против веры в Бога (как говорил сам философ), а против суеверия, нетерпимости и нелепости "позитивных" религий.

  Однако  после Вольтера часто  и вера в Бога, и религия становятся предметом нападок, изображаются препятствием на пути прогресса, орудием  угнетения и возбудителем нетерпимости, как  причины ошибочных  и бесчеловечных  этических принципов, как основы порочного общественного устройства.

  В работе "Естественная политика "(1773) Гольбах  обвиняет религию  в том, что, воспитывая человека в страхе перед невидимыми тиранами, она в  действительности воспитывает  в нем низкопоклонство, угодливое малодушие перед лицом видимых тиранов, подавляя в нем способность к самостоятельности и независимости.

  В "Трактате о терпимости" Дидро пишет, что  деисты отрубили гидре  религии дюжину голов, но осталась та единственная, из которой вырастут все остальные. Именно природа, по мнению Дидро, должна вытеснить Божественность: одним словом, придется набраться смелости и освободиться от пут религии, отвергнуть всех богов и признать права природы, которая говорит человеку: "Откажись от богов, присвоивших себе мои прерогативы, и вернись к моим законам. Когда ты снова вернешься в лоно природы, откуда убежал, она утешит тебя и изгонит из твоего сердца все угнетающие тебя тревоги и все терзающее тебя беспокойство. Всецело доверься природе, человечеству, самому себе - и вдоль всей тропы своей жизни ты повсюду найдешь цветы".

  Следовательно, в общем потоке Просвещения есть атеистическое и  материалистическое течения. Однако это  не может заставить  нас забыть, что  Просвещение пронизано  деизмом, иными словами, рациональной, естественной, светской религиозностью, с которой соединяются светская, мирская мораль: "Обязанности, которые мы должны выполнять по отношению к себе подобным, относятся главным образом и исключительно к сфере разума, поэтому они единообразны у всех народов". Так утверждал Д'Аламбер; такого же мнения придерживался и Вольтер: "Под естественной религией следует понимать совокупность нравственных принципов, общих для всего человеческого рода".

  Естественные  обязанности - как  например, терпимость, свобода - рациональны, носят гражданский характер, независимы от откровения. Э. Кассирер утверждает, что в эпоху Просвещения "царит поистине творческое чувство; господствует безусловная уверенность в обновлении и обустройстве мира. Обновления требуют и ждут и от самой религии. <...> Чем больше ощущается неполнота ответов, данных религией на основные вопросы познания и нравственности, тем более интенсивной и страстной становится постановка таких вопросов. Борьба идет уже не вокруг отдельных догм и их толкований, а вокруг самой религиозной убедительности: это относится не только к вопросам верования, но и способу и направлению, к функции веры как таковой.

  Формируется стремление, главным  образом в области  немецкой просветительской философии, уже не к разложению религии, а к ее "трансцендентальному" обоснованию и, соответственно, трансцендентальному углублению. Этим стремлением и объясняется специфический характер религиозности в эпоху Просвещения ; объясняются отрицательные и положительные тенденции в философии , вера и неверие. Только соединив эти два элемента, признав их взаимозависимость, можно действительно понять в его подлинном единстве процесс исторического развития философии XVIII столетия.

  Общественный  и ПОЛИТИКО-правовой идеал просвещения

  Просветительский  разум лежит в основе юридических норм и концепции государства. И если можно говорить о естественной религии и естественной нравственности, то таким же образом можно говорить и о естественном праве. Естественное означает рациональное, несверхъестественное. Таким образом, естественно-правовая теория, явившаяся прямой наследницей гуманистических идей Возрождения, переложила эти идеи на язык права, давая тем самым теоретико-правовое обоснование и формулирование общечеловеческих, нравственных ценностей, представлений о справедливости в отношениях между человеком, обществом и государством.

  Дух критицизма, заставляющий внимательно взвешивать каждое мнение, представление  и верование из наследия прошлого проникает  повсюду и встречается  также в трудах по юридической и  политической философии, внушая реформаторские проекты. Нужно отметить, что эти проекты иногда разрабатывались самими монархами, многим из которых хотелось прослыть "просвещенными", оставаясь при этом абсолютными властителями. Временами такие проекты, наоборот, были направлены против абсолютистского государства; во Франции политико-юридическое течение Просвещения вылилось в революцию, одним из первых шагов которой стала типичная для естественного права Декларация прав человека и гражданина.

  В работе "Дух законов " французский философ Монтескье утверждает: "Законы в своем более широком значении суть необходимые связи, происходящие из природы вещей". Развивая эту тему в "Персидских письмах", он разъясняет, что хотя мы освобождены от цепей религии, но все же должны подчиняться юстиции: ее законы объективны и неизменны, как и законы математики.

  Монтескье создал первую развернутую  политическую доктрину в идеологии просветительства. В своих исследованиях  он стремился расширить  фактологическую  базу социально-политической теории, описать причины, вызывающие изменения в законодательстве и нравах, и, обобщив накопленный материал, выявить законы истории. Монтескье был убежден, что ход истории определяется не божественной волей и не случайным стечением обстоятельств, а действием соответствующих законов.

  Эмпирические  методы исследования в трудах Монтескье  используются наравне  с методологией рационализма. Так, изучение первобытного общества позволило  ему преодолеть договорную теорию происхождения  государственной  власти. Заимствуя  идею естественного (догражданского) состояния, он в то же время отвергает рационалистические конструкции, в которых образование государства выводилось из требований естественного права. Не принял он и само понятие общественного договора.

  Закономерности  общественной жизни  Монтескье раскрывает через понятие  общего духа нации. Согласно его учению, на общий  дух, нравы и законы нации воздействует множество причин, как физических, так  и моральных.

  Вольтер, в свою очередь, хотя и констатировал  великое разнообразие обычаев и даже признавал, что "то, что в одной местности называется добродетелью, в другой может считаться пороком", тем не менее, полагал, что "существуют определенные естественные законы, с которыми должны соглашаться люди всех частей света. <...> Как [Бог] дал пчелам сильный инстинкт, согласно которому они сообща работают и вместе добывают себе пропитание, так он дал и человеку определенные чувства, от которых тот никогда не сможет отказаться, - это вечные узы и первые законы человеческого общества".

  Политико-правовой идеал будущего "царства  разума" Вольтер  не стремился определить во всех подробностях. Он сосредоточил свое внимание на пропаганде идей законности и  либеральных методов  осуществления власти, предоставляя другим просветителям разработку проектов идеального устройства государства. Вполне ясно ему было одно - управлять государством должны только собственники. Признавая естественное равенство ("мы все в равной степени люди"), Вольтер решительно отвергал как социальное, так и политическое равенство. "В нашем несчастном мире не может быть, чтобы люди, живя в обществе, не разделились бы на два класса: один класс богатых, которые приказывают, другой - бедных, которые служат".

  Веру  в неизменную природу  человека, складывающуюся из склонностей, инстинктов и чувственных потребностей, мы встречаем также у Дидро, не упустившего возможности опровергнуть точку зрения Гельвеция, согласно которой нравственные инстинкты представляют собой не что иное, как замаскированный эгоизм. Для Дидро между людьми существуют естественные узы; именно их пытаются уничтожить разные религиозные морали.

  Жан-Жак  Руссо в своем  социально-политическом учении исходил, как  и многие другие философы XVIII в., из представлений  о естественном состоянии. Однако, его трактовка естественного состояния, стоит особняком и существенно отличается от предшествующих. Ошибка философов, писал Руссо, имея в виду Гоббса и Локка, заключалась в том, что "они говорили о диком человеке, а изображали человека в гражданском состоянии". Было бы также ошибкой предполагать, что естественное состояние когда-то существовало на самом деле. Мы должны принимать его лишь в качестве гипотезы, способствующей лучшему пониманию человека, указывал мыслитель. Впоследствии такая трактовка начального этапа человеческой истории получила название гипотетического естественного состояния.

  Согласно  взглядам Руссо, в  естественном состоянии  права не существует. На самых ранних этапах человеческой истории  у людей, по мнению философа, вообще не было представлений  о праве и морали. В своем описании "самой счастливой эпохи", предшествующей возникновению собственности, Руссо использует термин "естественное право", но употребляет его в специфическом смысле - для обозначения свободы морального выбора, которой люди наделены от природы, и возникающего на этой почве чувства естественной (общей) для всего человеческого рода справедливости. Понятия естественного права и естественного закона утрачивают, таким образом, у него юридическое значение и становятся исключительно моральными категориями.

  В заключение данной главы, хотелось бы отметить, что именно на основе естественного права  была разработана  теория прав человека и гражданина, нашедшая свое наиболее яркое  воплощение в "Декларации прав человека и гражданина ", выработанной принятой в 1789 г. Учредительным собранием, где определены принципы политического манифеста Французской революции. Права человека, которые Учредительное собрание считает естественными (а также священными и неотчуждаемыми), следующие: свобода, равенство в правах, собственность, безопасность и сопротивление угнетению. Закон одинаков для всех и устанавливает точные рамки полномочий исполнительной власти с целью защиты свободы личности, вероисповедания, образа мысли, слова. Закон есть выражение общей воли народа, он выработан при непосредственном участии (либо через представителей) всех граждан. Собственность объявлена "священным и неотчуждаемым" правом.

  Французская "Декларация" 1789 г. подражает американской 1776 г., т. е. "Декларации прав, принятой представителями доброго народа, собравшимися в полном и свободном согласии в Вирджинии", где в статье 1 читаем: "Все люди рождаются и остаются свободными и равными в правах, которые не могут быть ни отчуждены, ни отняты ни при каких условиях (ни в настоящем, ни в будущем) у граждан общества, а именно: право на жизнь и собственность, право добиваться и достигать благополучия и безопасности". Статья 2 гласит: "Вся власть находится в руках народа и, вследствие этого, исходит от народа". И далее, статья 3: "Правительство учреждается и должно учреждаться для общей пользы, защиты и безопасности народа"; статья 4: "Ни один человек или группа людей не имеют права на особые выгоды или привилегии"; статья 5: "Законодательная и исполнительная власть государства должны быть отделены друг от друга, а также и от судебной власти". И так далее, с изложением и пояснением прав, которые впоследствии станут считаться принципами государственного устройства либерально-демократического правового типа.