Древнегреческая лирика

Древнегреческая лирика

VII —VI вв. до н.  э. — это время распространения и выражения мировосприятия греков, сформировавшегося в течение "темных веков", время больших перемен. в VI в. создавались демократические города-государства. Это был сложный процесс.

В большинстве  полисов он происходил так: все граждане стремились иметь такие же права, как и аристократы.

. Во время  этих перемен, в VII—VI вв. до н. э., появился новый жанр — лирика.

Лирика —  это поэзия, которая пелась или  декламировалась в сопровождении  лиры, а иногда — флейты. Здесь  важны две вещи: во-первых формируется стихотворение как литературное произведение, имеющее определенный объем и форму; во-вторых, появляется поэзия индивида, в которой преобладает раскрытие душевных переживаний поэта.

Хотя от греческой  лирики сохранились только случайные  отрывки, только фрагменты, она не может  не зачаровывать глубиной и разнообразием  чувств и тем.

В античной лирике не подчеркивались и не определялись какими-либо правилами звуковые созвучия в конце строк или в других местах (рифмы), наибольшее внимание в  ней уделялось ритму. Используя  чередование кратких и долгих слогов, греческая поэзия создала  множество ритмических вариантов  — метров. Не преувеличивая, можем  сказать, что метр был идолом античных поэтов. Он организовывал стихотворение, упорядочивал его, а понятия "порядок" и "соразмерность", как уже упоминалось, были синонимами понятия "красота". Метр определял настроение стихотворения: стихотворения ясного, прозрачного, а иногда торжественного симметричного ритма звучат по-своему, иначе — стихотворения восходящего ритма, совсем по-другому — стихотворения нисходящего ритма.

Можно выделить две разновидности греческой  лирики: песенную и декламационную, иначе говоря, песни и стихотворения. Последние также часто декламировались  в сопровождении музыки.

Стихотворения. Элегии

Ученые считают, что некогда слово «элегия» означало "тростник" или дудочку, сделанную из стебля тростника. Греки этим термином определяли не содержание поэзии, а форму: все, что написано элегическим дистихом, называлось элегиями. Элегический дистих — это как бы строфа из двух строчек, которую составляет композиция строчек гексаметра и пентаметра. (Греч. пентаметр означает ‘пятистопный’. В середине строчки, после первого слога третьей стопы, находится знак раздела, называемый цезурой — приостановка как бы отсекает конец стопы, и начинается новая стопа).

Темы греческой  элегии — различны. Первым элегиком считают Каллина (VII в. до н. э.), писавшего элегии патриотического содержания, в которых он призывал храбро сражаться за родину:

Требует слава и честь, чтоб каждый за родину бился, 

Бился с врагом за детей, за молодую жену.

Смерть  ведь придет тогда, когда  мойры прийти ей назначат. 

Пусть же, поднявши копье, каждый на битву спешит,

Крепким щитом прикрывая свое многомощное сердце 

В час, когда волей  судьбы дело до боя  дойдет.

Мы видим, что, не заканчивая фразы в конце строчки  или двустишия, а перенося ее, поэт достигает напряжения мысли. Его  призывы и заверения стремятся  из строчки в строчку так же, как он призывает воинов устремиться  в битву.

Тематика творчества второго элегика Тиртея (VII в. до н. э.) подобна тематике элегий Каллина. О Тиртее уже в античности была распространена такая легенда: однажды спартанцы обратились к афинянам с просьбой прислать вождя. Афиняне послали хромого учителя Тиртея. Разочарованным спартанцам не пришлось долго сердиться и упрекать афинян: своими стихами Тиртей так поднял дух воинов, что те тотчас победили. Благодарные спартанцы предложили Тиртею поселиться у них. В своих элегиях Тиртей призывал молодежь сражаться в первых рядах. Поэту близка эстетическая установка Гомера: погибнуть молодым — красиво, а старику — нет. Отвратительно и стыдно, когда молодые остаются живыми, а гибнут седовласые.

Тиртей проповедует то же самое понимание кодекса чести, что и Гомер или Каллин. Слава храброго воина долго живет среди потомков:

Добрая  слава и имя  его никогда не погибнут: 

В царстве Аида живя, будет бессмертен тот муж,

Коего сгубит ужасный Арей среди подвигов ратных, 

В жарком бою за детей  и за родную страну.

Творчество другого элегика VII в. до н. э. Мимнерма привлекает совсем иным: беззаботной радостью жизни, цветением юности. Поэта чаруют только зелень молодых весенних листьев, только пьянящий аромат цветов. Он категорически отказывается от зрелости лета и осени. Когда пронеслась мимолетная юность, поэт готов скорее умереть, чем жить, страдая от забот и болезней. В стихотворениях Мимнерма появляется не встречавшийся до него в лирике любовный мотив.

Что за жизнь, что за радость, коль нет золотой  Афродиты! 

Смерти  я жаждать начну, если мне скажут "прости"

Прелести  тайной любви, и нежные ласки, и ложе. 

Только  ведь юности цвет людям  желанен и мил;

Старость  же горе несет, красавца с уродом равняя.

Стоит приблизиться ей, сразу  томиться начнет

Черными думами сердце, и  солнца лучи золотые 

Старца  не радуют взор, старцу не нужны они.

С Мимнермом полемизирует один из семи мудрецов древности Солон (640—560 гг. до н. э.), в своих элегиях доказывая, что юность пленяет силой, а зрелый возраст — мудростью. Славившийся мудростью Солон был знаменитым государственным деятелем Афин, который провел радикальные социальные реформы полиса и подготовил конституцию. Приведя афинян к присяге, что они будут сто лет соблюдать его законы, Солон попросил разрешить ему уехать и посетил много стран. К сожалению, от наследия Солона сохранилось только около трехсот строчек, цитируемых другими авторами. Будучи типичным греческим мудрецом, поэт верит в гармонию мира и стремится к ней. Он уверяет, что не имеющее законов государство хаотично, а принявшее конституцию — упорядочено и гармонично:

Благозаконье же всюду являет порядок и стройность, 

В силах оно  наложить цепь на неправых людей... 

Феогнид (VI—V вв. до н. э.) из Мегар. Мир ему кажется несправедливым, потому что в нем господствуют дурные люди. Феогнид, как богатый аристократ был втянут в политическую борьбу, защищая интересы своего сословия. Когда победу одержали демократы, он удалился из родного полиса, а возвратившись, не получил имущества обратно. Поэтому поэт не доволен демократическим строем, когда власть, по его мнению, принадлежит полудиким людям. Иногда его элегии дышат самой черной ненавистью: Феогнид жаждет испить крови низких людей:

Смело ногами топчи, стрекалом  коли, не жалея  

Тяжким  ярмом придави  эту пустую толпу! 

Поэта охватывает грусть и желчная ненависть одинокого  человека, когда он видит, что его  сословие исчезает, потому что аристократы  вступают в брак с простыми людьми:

Птицы пронзительный крик услышал я, сын  Полипая:  

Нам возвещает она  время весенних работ  —

Пахоты  время и сева. И  черная боль охватила 

Сердце  мое — не про  нас пышного поля простор!

Кроме пессимистических политических раздумий, в сборнике Феогнида мы находим нравственные поучения, мотивы любви, пиров. Во время пирушек поэт советует придерживаться меры, считая ее привилегией аристократов:

Две для несчастных смертных с питьем беды сочетались: 

Жажда — с одной стороны, хмель нехороший  — с другой.

Я предпочту середину. Меня убедить не сумеешь 

Или не пить ничего, или  чрез меру пьянеть.

Ямбы

Вместе с элегиями в Греции появилась и расцвела ямбическая поэзия. Ямб составляют один краткий и один долгий слог. Строчка состояла из шести ямбов. Соединяясь по два, они составляли так называемый ямбический триметр. Вместе с ямбом использовалась и обратная стопа —хорей, состоящая из одного долгого и одного краткого слога. Хореи соединялись по восемь стоп в тетраметры. Ямб считался метром простой, обыденной поэзии.

Миф о его  происхождении говорит, что ямб  был метром шуток, поношений, сквернословий  и т. п. на древних праздниках плодородия. Рассказывается, что Деметра в  поисках пропавшей дочери пришла в Элевсин. Там встретившие ее дочери царя Келея привели ее во дворец. Деметра, хотя и принятая радушно, от горя не ела, не пила, не улыбалась. Тогда служанка по имени Ямба, желая ее развеселить, начала болтать двусмысленности, и Деметра рассмеялась. По имени служанки и была названа новая стопа, похожая на разговорный язык.

Самым знаменитым поэтом, писавшим ямбами, был Архилох (VII в. до н. э.), который сочинял и элегии. Много видевший, претерпевший множество приключений, поэт жил, скорее всего, недолго, но бурно: участвовал во многих битвах, служил наемным воином. В античности был известен его гимн Деметре, а гимн Гераклу в течение долгих лет после смерти поэта пели участники Олимпиад. В его ямбах мелькают нежные строчки, посвященные любимой, в которых поэт любуется девушкой. Знаменитыми были и строчки, провозглашающие такую мудрость:

Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.

Ободрись  и встреть их грудью, и ударим на врагов!

Пусть везде кругом засады — твердо стой, не трепещи.

Победишь  — своей победы напоказ не выставляй,

Победят — не огорчайся, запершись  в дому, не плачь.

В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях  горюй. 

Хотя в античности были известны стихотворения Архилоха разнообразной тематики, уже в то время сформировалось представление о нем как о сатирическом поэте. Рассказывали, что Архилох посватался к дочери знатного человека Ликамба, но отец девушки отказался отдать дочь за поэта. Тогда отвергнутый юноша понаписал такие злые строчки, что от стыда вся семья повесилась. Конфликт с Ликамбом, по-видимому, был на самом деле, а рассказ о трагическом конце семьи, скорее всего, придуман, однако это хорошее свидетельство тому, как воспринимали Архилоха в древности.

Ямбами писал  также Гиппонакт (VI в. до н. э.). Тон его стихотворений грубоват, а язык часто вульгарен. В творчестве Гиппонакта впервые в европейской поэзии мы встречаем нищего бродягу как лирического героя. Поэт изобрел хорошо соответствующий содержанию его поэзии размер — "хромой ямб", в котором шестой ямб триметра он заменил на хорей. Тогда довольно подвижная строка со сменой кратких и долгих слогов надломилась и стала как бы спотыкаться в конце, на стыке двух долгих слогов. Вот как Гиппонакт насмехается над каким-то своим знакомцем:

Привольно жил когда-то он, тучнел в неге, 

Из  тонких рыб ел разносолы  день целый; 

Как евнух откормился, как каплун жирный,

Да  все наследство и  проел. Гляди, нынче 

В каменоломне камни  тешет, жрет смоквы 

Да  корку черную жует он — корм рабий.