Казанский
Государственный
Технологический
Университет
Реферат
По
Культуре Татарстана
На
тему:
«Человек
в мультикультурном
обществе»
Выполнила:
студентка гр.620171
Камарутдинова
Равиля
Казань,
2011
Происхождение
и контексты употребления
понятия «мультикультурализм»
«Мультикультурный»,
«мультикультурализм», «мультикультурные
общества», «мультикультурность».
Недавно сложившиеся обозначения
феномена, имеющего древнее
происхождение. Общества, которые
сейчас называются мультикультурными,
раньше именовались «мультинациональными»,
«мультиэтничными», «мультирелигиозными»,
«мультирасовыми», «сегментарными».
Они рассматривались как проявления
«культурного плюрализма», «культурных
различий» и «метисизации»
(Латинская Америка). Сам
термин «мультикультурализм» возник
в Канаде в 1960-е годы
в ходе поисков путей
разрешения ситуации и управления
бикультурной в то время
(англо-французской) страной. Официальное
политическое признание он получил
в 1971 году.
Понятия «мультикультурность»
и «мультикультурализм» употребляются
обычно в трех контекстах. Один из них
политический, в рамках которого
приводятся аргументы «за» или
«против» политики мультикультурализма
и соответствующего способа управления,
причем как сторонники, так
и противники пользуются этим
термином. Именно в данном
контексте в Канаде в 1960-е
годы и зародилось это понятие.
Другой контекст эмпирический,
дескриптивный либо аналитический.
Он имеет место в научных
трудах и в общественных дебатах,
затрагивающих различные проявления
культурной неоднородности общества,
и наиболее тесно связан
с появлением «мультикультурных
обществ». Третий контекст относится
к социальной и политической
философии, к вопросам социального
и политического порядка и
прав человека в условиях неоднородности
культуры того или иного общества.
Нынешний
интерес к проблеме мультикультурализма
связан с тем, что культурные
различия в обществе, организованном
в форме государства, не только
не исчезают или сглаживаются,
но, напротив, проявляют явные
тенденции к нарастанию.
Этот факт подтверждается динамикой
развития двух феноменов. Речь,
прежде всего, идет о новой
волне иммиграции. Небританская
иммиграция в Канаду и
Австралию поставила под
вопрос бикультурность первой
и британо-европейский монокультурализм
второй. В Соединенные Штаты
иммигранты сейчас прибывают
в основном не из Европы,
а из латинской Америки,
Карибских островов и Азии.
В 1960-е годы Европа уже
была континентом, покрытым сетями
иммигрантских потоков, а
к концу 1980-х. началу 1990-х
даже те европейские страны,
которые являлись основными
поставщиками иммигрантов. Италия,
Греция, Португалия, Испания,
Ирландия, сами стали включать
в себя большие иммигрантские
сообщества, в основном не-европейцев.
В странах с традиционно
высокой степенью этнической
гомогенности (например, в Швеции)
10% населения больше, чем
в Соединенных Штатах, составляют
сейчас люди иностранного происхождения.
Но вопрос о мультикультурализме
возник не только благодаря
иммиграционным потокам, в которые
с обеих сторон выпускающей
и принимающей вовлекались все
новые государства. Гораздо большую
роль сыграло то обстоятельство,
что поведение иммигрантов
опрокидывало сложившиеся ранее
представления. В богатом
Новом Свете перестало
убедительно звучать понятие
«плавильного котла», т.е. идея
о том, что через
некоторое время, поколение
или два спустя, специфические
культуры и идентичности
иммигрантов переплавляются
в «америкинскость», «канадскость»,
«австралийскость» и т.д.
Во Франции и странах
Северо-Западной Европы такому
же сомнению подверглась
идея ассимиляции. В Центральной
Европе представление об
иммигрантах как о временном
явлении, гастарбайтерах, уступило
место осознанию того, что они
будут там постоянно.
Второй
путь утверждения мультикультурализма
был связан с культурной
политикой идентичности. Здесь
центральную роль играют
Соединенные Штаты. Начало
было положено студенческим
и молодежным движениями
второй половины 1960-х годов, которые
бросили вызов устоявшимся стереотипам
и институтам. В США эти
движения с самого начала
имели сильный антирасистский
оттенок, что было связано
с выступлениями чернокожих
за свои права. Однако политика
идентичности (или политика различия,
как ее также называют)
не была ни частью, ни
легитимным наследием борьбы
за гражданские права, которое
ставило своей целью интеграцию
и равные индивидуальные права
независимо от цвета кожи. Скорее,
она была следствием борьбы
за институциональное равенство,
когда то, что отличается,
утверждается как равно достойное.
Таковы, например, движения «Черная
Сила» («Black Power») и «Черное прекрасно»
(«Black is beautiful»). Аналогичные
движения, выражающие гордость
за свою культуру прежде
дискриминированных, маргинализированных
и часто презираемых этнических
групп, получили распространение
среди коренного населения стран, созданных
переселенцами, в частности, в Канаде,
Австралии и Новой Зеландии. От
радикального молодежного движения
отпочковалось также сильная феминистская
ветвь.
Если
левая молодежь в Европе впоследствии
повернулась к рабочему классу
и классическому рабочему
движению, то молодежные выступления
в США трансформировались
в более широкое культурное
течение, в рамках которого
пытались утвердить себя множество
вновь возникших направлений.
В 1970-е годы берет начало
«политика идентичности». Ее
требования признания и
уважения поддерживали феминистки,
афро-американцы, латино-американцы
и многие другие этнические
группы, а также лесбиянки
и гомосексуалисты. Все
эти разнородные группы
объединял, во-первых, вызов,
который они бросили
господствовавшим в Америке
ценностям доминированию
мужчин, европоцентризму, гетеросексуальности,
и, во-вторых, нетеррористический, ненасильственный
характер этого вызова. Под сомнение
был поставлен специфический
вид монокультурности или
культурной гегемонии на данной
территории, но ни о расколе,
ни об учреждении альтернативных
законов или правления речи
не шло. В этом и состоял
вызов мультикультурализма.
Четыре
типа мультикультурных
обществ
1. Досовременные
империи
Досовременные
империи лишь отчасти и
случайно, если вообще стремились
к культурной интеграции своих
подданных. Такие империи
были образованы в результате
завоеваний (иногда, благодаря династическим
бракам или наследованию); имперская
власть требовала от своих
подданных лишь подчинения и
признания своего верховенства,
дани и/или налогов. Как правило,
эти империи отличала высокая
степень религиозного, языкового
и нормативного (законы плюс обычаи)
разнообразия.
Несмотря
на дискриминацию и периодическое
преследование неимперских религий,
здесь редко предпринимались
серьезные попытки утверждения
религиозного единообразия. Законы
редко просто учреждались, они
обычно интерпретировались и
адаптировались к конкретным
реалиям. Завоеватели уважали
законы и обычаи порабощенных
ими стран, по крайней мере,
de facto, а также и de jure, делая по
этому поводу торжественные заявления.
Эти законы и обычаи в
основном касались семейной
сферы (браки, наследование), религиозных
вопросов, права на землю,
привилегий аристократов и
городских корпораций, но могли
включать в себя и уголовное
законодательство по отношению
к данной группе населения.
Этот тип обществ
существовал в Восточной и
Центрально-Восточной Европе в рамках
Польско-Литовской Унии, империй
Габсбургов и Романовых, Оттоманской
империи, в которую входила
большая часть арабского мира,
в Персидских империях, Империи
Великих Моголов на севере
Индии и имевшей более крупное
и более унифицированное ядро
Китайской Поднебесной Империи.
К тому же типу принадлежали американская
империя инков, существовавшие в
Западно-Африканской саванне в
Х–XVII веках империи Гана,
Мали и Сонгаи. Но японская и
корейская монархии отличались
исключительной культурной односторонностью.
Правители,
заинтересованные в развитии
своих стран, в малонаселенной,
экономически сравнительно отсталой
Восточной и Центральной
Европе, поощряли инокультурную
иммиграцию евреев в Польшу
и Литву с XIII века
(наиболее интенсивно в XIV
веке), немцев в Трансильванию
в средние века и
в Россию при Екатерине
Великой в XVIII веке. Точно
также гостеприимно приняли
исламские правители Оттоманской
империи евреев-сефардов, изгнанных
после 1492 года в результате
Реконкисты из Испании. Большие
и малые города Центрально-Восточной
Европы от Стамбула до Санкт-Петербурга
были преимущественно либо
полиэтничными, либо в них
господствовали инородцы, отличные
от местного населения. Особенно
большую роль среди городского
населения играли греки, армяне,
евреи и немцы.
В
противоположность постреформационному
единообразию большой части
Западной Европы, в Восточной
Европе полирелигиозный modus vivendi
включал в себя православных,
католиков, католико-православных
униатов, лютеран, кальвинистов,
армяно-григорианскую и армяно-католическую
церковь, иудеев и мусульман.
Эта религиозная мозаика во
многом сложилась благодаря политике
веротерпимости, которая осуществлялась
в Оттоманской империи не только на Балканах,
но и в Венгрии, а также благодаря поддержке
оттоманскими правителями протестантских
трансильванских князей после их
изгнания из Венгрии. Католическая
контрреформация, столь успешно
проведенная в Польше (по
крайней мере, с точки зрения
христианской монорелигиозности),
так и не смогла полностью
вернуть в католичество все венгерские
земли.
Поздние
досовременные империи Романовых
и Габсбургов отличались очень
высокой степенью мультикультурности.
Габсбургская империя к концу
Первой мировой войны включала
в себя 13 больших этнических групп,
а также менее крупные меньшинства
немцев, венгров, чехов, поляков,
украинцев, румын, хорватов, сербов,
евреев (не признававшихся этнической
группой), словаков, словенцев, боснийцев,
итальянцев. Если говорить о религии,
это означало представленность
четырех основных версий христианства
католицизма, православия, лютеранства
и кальвинизма, а также иудаизма
и суннитского ислама.
Последние
досовременные империи были
сметены в ходе Первой
мировой войны. Но разнообразное
наследие мультикультурных империй
продолжало существовать вплоть
до Второй мировой войны в
виде многовариантности семейного
законодательства в Польше, Югославии
и Румынии.
Коммунистический
Советский Союз и возникшая
после Второй мировой войны
коммунистическая Югославия положили
начало монокультурным многонациональным
государствам. Политическое и идеологическое
единообразие, включая строгий надзор
над культурой, сочеталось с
поддержкой национальных институтов,
территориальных органов управления,
национальных языков и письменности,
которая у многих советских
народов отсутствовала . и соответствующей
символики (флаги, гербы и т.п.).
В 1991.1992 годах и СССР,
и Югославия распались
по линиям административных
границ, что иногда сопровождалось
этническим насилием.
2. Поселения Нового
Света
Обе
Америки и Австралия
были завоеваны, а не «открыты».
Они претерпели депопуляцию
как следствие геноцида,
произошедшего в основном
из-за вторжения европейских
микробов и инфекционных
болезней, но также и
в результате преднамеренного
насилия, и были вновь
заселены в результате крупномасштабных
иммиграций из Европы. За исключением
Гватемалы и Боливии большинство
нынешних обитателей Нового
Света европейского происхождения.
Только в Эквадоре и
Перу, расположенных в
Андах, и в Новой
Зеландии аборигены составляют
более 10% населения. При этом
доля метисов может быть выше,
например, в Мексике. Однако, как
стало очевидно с момента
возникновения общественных
движений 1980-х годов, коренное
население и его культура
никогда не исчезали. Вынужденные
долгое время находиться в
тени, сейчас они вновь утверждают
себя.
Европейцы ехали
в Америку по своему выбору,
развивая идею «плавильного котла»,
в котором представители различных
этносов переплавятся в единую
американскую идентичность, скажем,
гражданина США, Канады, Аргентины
и т.д. Эта идея была выдвинута
в 1782 году в Нью-Йорке Дж. Де Крекёром
и позднее, в 1908 году, популяризирована
в бродвейском спектакле. Фактически
она стала главной тенденцией
социальных изменений. К началу
Второй мировой войны многие
газеты, издававшиеся на национальных
языках иммигрантов, и организации,
объединяющие иммигрантов первого
поколения, либо закрывались,
либо превращались в американоязычные
и англо- или испаноязычные ассоциации.
Волны иммиграции
определяли наиболее значительную
культурную динамику образования
наций Нового Света, иммигранты
обживались на новом месте, адаптировались
и пытались развить свои
собственные институты как базис
власти и преуспеяния. Эти процессы
не только противодействовали ассимиляции
в плавильном котле, но и способствовали
формированию этнических, этно-религиозных
или групповых интересов и
порождали различные политические
ориентации.
Нации
Нового Света образовались благодаря
«заселению», и в XIX веке южно-американские
интеллектуалы в Аргентине,
Бразилии и Чили горячо
обсуждали, кого именно призывать
иммигрировать в их страны
для участия в строительстве
нации. Начиная с Первой
мировой войны межконтинентальная
миграция замедлилась, превратившись
в 1930-е и 1940-е годы в тонкую струйку, и лишь
немного усилилась в следующее десятилетие.
К началу 1960-х даже специалистам
могло показаться, что массовая
иммиграция в Новый Свет
осталась в прошлом. Но применительно
к Северной Америке и Австралии это оказалось
далеко не так.