Ценность подлинности в архитектурном наследии

  Центр Москвы постепенно теряет своеобразие  старого русского города. Если присмотреться  к происходящим процессам внимательнее, то обнаружим, что одним из коренных свойств архитектурного наследия, по которому был нанесен сокрушительный удар, является подлинность.

  В острых спорах вокруг судьбы архитектурных  памятников и собственно исторического  города именно подлинность играет ключевую роль, и именно она в первую очередь  страдает от принятых методов строительства, «воссоздания» и реконструкции. Сложилась парадоксальная ситуация. На антикварном рынке в России, как и во всем мире, ценятся не копии, а подлинные произведения искусства, и их стоимость напрямую зависит от аутентичности. В то же время на рынке недвижимости исторические здания часто объявляются нерентабельными  и не представляющими коммерческого  интереса.

  С профессиональной же точки зрения, подлинность, или аутентичность, составляет основу понятия «наследие», в самом  общем виде являясь синонимом  настоящего и неподдельного. Эта  ценностная категория культуры является неотъемлемой и основополагающей частью научной реставрации, зародившейся как самостоятельная сфера деятельности в середине XVIII века, и в то же время - производной христианского мировоззрения, в котором время оценивается  как направленный процесс, имеющий  начало и конец, прошлое и будущее. В рамках этой концепции памятник является воплощением линеарной  концепции времени, в основе которой  лежит идея «неповторимости» формы  и субстанции, «невозвратности» событий. В охране наследия такая трактовка  памятника связана с теориями Джона Рескина и Алоиза Ригля (в России - В.В. Суслова, П.П. Покрышкина), методами археологической реставрации и современными, передовыми принципами консервации, отстоявшими свой приоритет в противоборстве с циклической моделью воспроизводства наследия, представленной Виолле ле Дюком в конце XIX века.

  В общих чертах «подлинность» может  быть определена как «соответствие, равнозначность самому себе» во всех внутренних и внешних проявлениях (от греческого authentikòs, autòs - сам, тот же самый). В латыни это понятие связано с несколькими близкими между собой словами - auctor, auctoritas, augeo, которые в совокупности дают широкий спектр значений слова «аутентичный» в западноевропейских языках латинского происхождения. К примеру, в Оксфордском словаре (The Oxford English Dictionary) оно трактуется как «авторитетный, достоверный; законно действующий; надежный, достойный доверия; оригинальный, противоположный копии; реальный, подлинный, настоящий, противоположный поддельному; подтверждающий происхождение или автора, которые не могут быть оспорены».

  Словарь русского языка Владимира Даля определяет понятие «подлинный» как «истинный, настоящий, сущий, самый тот, оригинальный (в отличие от подложного, ложного, поддельного, подставного, фальшивого)». И далее: «подлинник - подлинная вещь; все, что сделано не по образцу, не подражательно, не снимок, не список, не подделка, а вещь налицо, как она сделана». По Далю, «подлинность» есть свойство, определяющее состояние подлинного.

  По  своей сути подлинность всегда «автономна», «единична», «уникальна» и, соответственно, не может быть воспроизведена или  восполнена. Как писал Вальтер  Беньямин, один из признанных авторитетов в трактовке «аутентичности», в своей классической работе 1935-1938 годов «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости»: «Подлинность какой-либо вещи - это совокупность всего, что она способна нести в себе с момента возникновения, от своего материального возраста до исторической ценности». «Все, что связано с подлинностью, недоступно технической - и, разумеется, не только технической - репродукции». «Даже в самой совершенной репродукции отсутствует один момент: здесь и сейчас произведения искусства - его уникальное бытие в том месте, в котором оно находится. На этой уникальности и ни на чем ином держалась история, в которую произведение было вовлечено в своем бытовании».

  В международных документах по сохранению культурного наследия идея подлинности  представлена как одна из основополагающих доктрин. В принятой в 1964 году Венецианской хартии, по сей день остающейся кодексом профессиональной этики реставраторов всего мира, констатируется, что задача человечества состоит в передаче памятников будущим поколениям «во всем богатстве их подлинности». По сути дела, это аксиома культурного наследия. В исследование этого понятия на протяжении длительного времени вовлечены крупнейшие международные научные центры по охране наследия (ICCROM, ICOMOS, Центр Всемирного наследия). Наиболее яркая, оперативная интерпретация концепции «подлинности» зафиксирована в «Конвенции об охране Всемирного культурного и природного наследия» ЮНЕСКО 1972 года, которую СССР ратифицировал в 1988 году. В рамках этого документа был разработан «тест на подлинность», аккумулирующий современные представления об этой ценностной категории и состоящий из четырех основных параметров:

  подлинность «материала» («material»),

  первоначальный  «замысел» («design»),

  «мастерство»  исполнения («workmanship»),

  подлинность «окружения» («setting»).

  В 1994 году в Наре (Япония) была принята  специальная международная декларация «Nara Document on Authenticity» («Нарский документ о подлинности»), закрепившая основные позиции научной реставрации в строгих рамках аутентичности. Здесь была представлена расширенная система «защиты» памятника, состоящая из разветвленного ряда позиций: