По  мере развития карательных способов реагирования на преступления появилось "бессмертное" изобретение человечества — тюрьма. Первоначально в этих целях использовались глубокие ямы (интересно, что в Америке в  качестве первой тюрьмы также использовалась разновидность ямы — заброшенный рудник недалеко от Симсбери). Нарушителей принятых в общине правил и обычаев и раньше закапывали живыми в ямы. Теперь их стали оставлять там жить. Причин этого было две: во-первых, наказание приобретало более длительный, более мучительный, а значит, и более впечатляющий характер; во-вторых, в отдельных случаях преступников целесообразно было использовать на наиболее трудных и опасных работах (так появились зачатки каторги и исправительно-трудовых лагерей). В теплых районах одной из форм лишения свободы были деревянные кандалы (колодки), в холодных — места для содержания преступников необходимо было утеплять, чтобы они не погибли от холода, и тюрьмы постепенно стали приобретать вид близкий к современному. Уже в Древней Греции и Древнем Риме тюрьмы были похожи на те, что функционируют сейчас.

     Таким образом, власть вождя, трансформировавшаяся впоследствии во власть господина, князя, царя, положила начало развитию разнообразного арсенала мер воздействия на преступность. Акцент делался на карательные меры. Причем то, что сейчас нас заставляет содрогнуться, на определенном историческом этапе было величайшим благом: ведь именно кровная месть и карательная  система вывели человечество из царства  дикости и произвола, где, по выражению  американского писателя Д. Лондона, господствовало право сильных мускулов и острых клыков. Родовая защита и власть вождя дали слабому человеку право на существование.

     В вождистской практике противодействия  преступности выкристализовались два  важных принципа воздействия на это  зло:

     — необходимость постоянного поиска более эффективных мер воздействия, что формирует систему достаточно разнообразных мер (появляются зачатки  системности в воздействии на преступность);

     — требование экономичности мер воздействия, соответствия затрат на них материальным и физическим возможностям вождя.

     Эти принципы живы и по сей день. Мы можем  увидеть их в практике воздействия  на преступность любого государства. 

2. Развитие  криминологической мысли в Древнем  мире.

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
По  мере развития цивилизации, когда лучшие умы человечества интуитивно почувствовали, что кара не всесильна, поиск мер  воздействия на преступность стал осуществляться в других областях.

     Наряду  с карой мощнейшим средством  воздействия на различные социальные процессы, в том числе и на развитие преступности, стала религия. Шаманы и жрецы выполняли самые различные  функции: от лечения до наказания. Они  в не меньшей мере, чем кара, укрепляли  власть вождя, освящали его приказы, решения, устанавливаемые им порядки  божественной волей. По дошедшим до нас  историческим свидетельствам, наиболее мощные системы религиозного воздействия  на общественную жизнь были созданы  в IV—Ш тысячелетиях до н. э. в Древнем  Египте, Вавилоне, Индии.

     В последующие периоды практически  в каждом государстве религиозные  учреждения в той или иной мере оказывали определенное воздействие  на все социальные процессы, включая  и криминогенные, а также процессы воздействия на преступность. Религиозное  воздействие основывалось на том  же принципе, что и воздействие  кровной мести, с той лишь разницей, что религия расширила до максимума  временные границы конфликта, указывая, что последствия конфликта могут  настигнуть человека и после смерти. Религии удалось идеально реализовать  в сознании верующих принцип неотвратимости наказания, что основывалось на вездесущести Бога и неотвратимости наказаний  за нарушения в загробной жизни, даже если от них удалось уклониться в этом мире. Последующие попытки  реализовать тот же принцип не идеально, а реально были менее  успешными, т. к. безнаказанность устранить  не удалось еще ни в одном государстве.

     Религия контролировала не только дурные поступки людей, но и дурные мысли, которые  могут стать известны Богу. Таким  образом, религиозная форма социального  контроля оказывалась самой всеобъемлющей. Эта практика с определенной трансформацией была воспринята в тоталитарных государствах, где путем доносительства и шпионства властям становилось известно буквально все о подданных, в том числе и их мысли.

     В древнем мире религиозное внушение и кара очень удачно дополняли  друг друга в практике воздействия  на преступность. Кара заставляла уважать  религию, религия обожествляла кару. Одним из образцов такого взаимопроникновения  являются законы Ману.' Вот какие  мысли о наказании вложили  древние индусы в уста божественного  прародителя человечества Ману: "Чтобы  помогать верховному правителю в  его функциях, Господь с самого начала произвел гения наказания, защитника  всех существ, исполнителя справедливости, собственного своего сына, природа  которого вполне божественна. Боязнь наказания  именно дозволяет всем движущимся и  недвижущимся созданиям наслаждаться тем, что им принадлежит, и она  же мешает им удалиться от своих  обязанностей. Наказание управляет  человеческим родом, наказание его  охраняет, наказание бодрствует, когда  все спит; наказание — это справедливость, говорят мудрецы. Все классы развратились бы, все границы были бы уничтожены, мир представлял бы хаос, если бы наказание не исполняло своей  обязанности".

     Религия способствовала развитию у верующих, с одной стороны, послушности  воле правителя, в том числе и  законопослушности, а с другой —  препятствовала развитию потребностей, всячески поощряла скромность и аскетизм, бичевала гордыню (эти положения  мы находим практически во всех религиях мира), чем в немалой степени  способствовала уменьшению мотивов  как корыстных, так и насильственных преступлений. Данные принципы были успешно  использованы в идеологической обработке  населения многих государств. Классическими  примерами действенности религиозного метода воздействия на преступность могут служить исламские фундаменталистские государства (современный Иран). Однако и светские государства нередко  прибегали к использованию религиозных  подходов в управлении людьми. Соответствующая  практика Сталина, Гитлера, Мао Цзе Дуна, Пол Пота, Ким Ир Сена, которым удалось создать своеобразные государственные культы по религиозному образцу (на смену вездесущему Богу там пришли спецслужбы с мощнейшей системой осведомителей), — не что иное, как возрождение хорошо забытого старого.

     Привлечение к воздействию на преступность в  таких масштабах различных мер (в том числе и некарательных, а в некоторых государствах —  главным образом некарательных) было вызвано дальнейшим осознанием одного из важнейших аспектов воздействия  на преступность — принципа системности, в соответствии с которым успеха в этой деятельности нельзя добиться отдельной группой мер, какими бы жесткими они ни были. Лишь совокупность мер, опирающихся на весь соответствующий  потенциал общества, может привести к заметным положительным результатам.

     В IV в. до н. э. практика государственного управления Древнего Китая продемонстрировала еще один подход к превентивному  воздействию на преступность. Эта  практика была осмыслена и изложена в форме теории государственного управления одним из первых лиц в  китайской государственной иерархии того времени, реформатором Гунсунь  Яном (390—338 гг. до н. э.). Он считал, что  нельзя управлять людьми как добродетельными  — при таком подходе общество развалится. А вот если управлять  ими, заранее считая их пораженными всеми пороками, тогда в государстве будет порядок. Если наказания будут применяться уже после совершения преступления, искоренить злодеяния не удастся. Поэтому стремящийся удержать и укрепить власть должен наказывать еще до того, как совершен проступок, тогда исчезнут и тяжкие преступления. В "Книге правителя области Шан" он писал: "Если управлять людьми как добродетельными, они будут любить своих близких; если же управлять людьми как порочными, они полюбят эти порядки. Сплоченность людей и взаимная поддержка проистекают от того, что ими управляют, как добродетельными; разобщенность людей и взаимная слежка проистекают от того, что ими управляют, словно порочными. Там, где к людям относятся как к добродетельным, проступки скрываются; там, где к людям относятся как к порочным, преступления жестоко караются. Когда проступки скрываются, — народ победил закон; когда же преступления строго наказываются, — закон победил народ. Когда народ побеждает закон, в стране воцаряется беспорядок; когда закон побеждает народ, армия усиливается. Наказания должны быть суровы, а ранги законности — почетны... Наводить порядок в стране следует еще до того, как вспыхнут беспорядки...

     Там, где людей сурово карают за мелкие проступки, проступки исчезают, а  тяжким преступлениям просто неоткуда взяться. Это и называется наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки...

     Надлежит  сократить количество наказаний  и ввести систему взаимной ответственности".

     Гунсунь Ян был сторонник радикальных  мер в борьбе с преступностью: "Государство, где порядок устанавливают  за один день, добьется владычества  в Поднебесной. Государство, которое  медлит с наведением порядка, будет  расчленено".

     Эта практика явилась основой успешно  практиковавшейся во многих государствах полицейской системы правления, когда жесткие наказания за малозначительные проступки, за нелояльность правителям в разговорах и даже мыслях предупреждали  совершение серьезных проступков и  преступлений, искореняли сами помыслы  о них.

     Развитие  культуры постепенно подвело человечество к проблеме воспитания. Истоки его  лежат в необходимости передачи профессионального опыта и в  системе широкого распространения  в обществе определенных религиозных  воззрений. Последующая практика показала, что детям и молодым людям  можно передавать не только навыки, умения или религиозные догматы, но и определенное мировоззрение, взгляды  и убеждения, которые могут значительно  повлиять на их отдельные поступки и поведение в целом. Воспитание подрастающего поколения оказалось достаточно мягким, но весьма эффективным методом регулирования общественной жизни. Возможности предупреждать преступления посредством правильного воспитания были отмечены такими философами древности, как Конфуций, Пифагор, Демокрит, Сократ. Конфуций считал, что каждый человек должен по возможности учиться и нравственно совершенствоваться. Правители обязаны воспитывать и обучать народ, призывать его учиться у совершенных людей. Конфуций развил теорию воспитания подданных примером правителя, а также теорию семейного воспитания, основанного на беспрекословном подчинении младших членов семейства старшим.

     Японские  последователи этого учения разработали  систему пяти конфуцианских постоянств, якобы предустановленных велением неба, а именно отношений нерушимого подчинения императору — подданного, мужу — жены, отцу — сына, старшему брату — младшего, таких же взаимоотношений между друзьями (вообще подчинение старшему — младшего). Необходимо отметить, что эта консервативная система постоянств до сего времени является одним из столпов стабильности японского общества с одним из самых низких в мире уровнем преступности.

     По  свидетельству современников, Пифагор  заложил основы системы гражданского воспитания в Древней Греции. Демокрит не только развил идеи воздействия  на преступность с помощью воспитания, но и в определенной мере явился родоначальником виктимологической  профилактики преступлений при помощи воспитательных мер (он отмечал, что  путем правильного воспитания можно  обезопасить от преступных посягательств  как самого человека, так и его имущество).

     Сократ  связывал нравственность с разумом  и отмечал, что добродетель состоит  в знании добра. Он считал, что корни  преступности следует искать в плохом воспитании молодежи, недостатках системы  просвещения: человек поступает  дурно потому, что не знает, в чем  его благо. Если ему разъяснить, как  следует себя вести и почему следует  избегать плохих дел, то, по мысли Сократа, человек не будет поступать дурно. По Сократу люди совершают злые и  порочные поступки против собственной  воли, когда их обкрадывает беспамятство, насилует страдание и обольщает удовольствие: причина зла — несовершенство общества, недостаток подлинных знаний и неумение жить.

     В одном из эллинских государств того периода — Спарте — сформировалась оригинальная система воздействия  на общественные отношения путем  весьма значительного вмешательства  государства в достаточно деликатную и на первый взгляд малоподдающуюся  государственному регулированию сферу  семейных отношений. В Древней Спарте считалось незыблемым положение  о том, что брак есть учреждение, имеющее своей единственной целью "производство" здоровых в физическом и нравственном отношении граждан. Государство не только активно контролировало и направляло в общественно полезную сторону процесс воспитания подрастающего  поколения, но и проводило достаточно жесткий отбор пар, вступающих в  брак. Если в браке не появлялось детей, он считался недействительным, и гражданин должен был вступить в новый брак — безбрачие считалось преступлением. Количество детей, которых могла иметь спартанская семья, было строго определено законом. В стране действовали жесткие критерии не только нравственного, но и физического состояния нового поколения (лиц, имевших те или иные признаки вырождения, отбирали у родителей и лишали жизни в первые дни их появления на свет). Убийство младенцев родителями в эллинских государствах не считалось преступлением.' Такая жесткая и негуманная система воспитания подрастающего поколения была обусловлена достаточно суровыми законами того времени, диктовавшимися постоянными войнами, которые вел спартанский народ с азиатскими агрессорами, многократно превосходившими его в численности (по свидетельству Геродота, на горном перевале при Фермопилах триста спартанских воинов несколько дней успешно противостояли двухмиллионному войску Ксеркса, доказав, что "людей у персов много, а мужей среди них мало". Спарта убедительно доказала миру, что семейные отношения и процесс воспитания детей может достаточно эффективно контролироваться государством в различных целях, в том числе и для предупреждения преступлений. Криминологические исследования американских ученых подтвердили древнюю истину: в укреплении семьи скрываются немалые резервы воздействия на преступность. Конечно, сегодня для этого используются более мягкие меры, основанные на экономической поддержке. "Государству трудно заставить кого-либо вступить в брак или полюбить родственников, но предоставить работу и обеспечить профессиональное обучение — это вполне в пределах компетенции государства".