Некоторые современные проблемы криминалистической техники

Кроме того, уровень  современного эксперта – это специалист в нескольких отраслях специальных  познаний (знаний в области науки, техники, искусства или ремесла), что и демонстрируют сотрудники экспертных подразделений – большинство из них имеет по несколько допусков на право самостоятельного производства различных видов экспертных исследований. Думается, что такая взаимозаменямость экспертов потенциально полезна, однако возникает вопрос – а каков предел развития специалиста в данном случае, сколько именно допусков может иметь последний без ущерба для своей профессиональной деятельности. Ведь очевидно, что если не выполнять экспертные исследования по специальности – профессиональные навыки теряются. Как показывают проведенные нами опросы самих экспертов, большинство из них склоняется к тому мнению, что оптимальный уровень количества экспертных допусков на одного специалиста составляет 3-5, и лишь некоторые респонденты считают, что предельный уровень достигает 7-9 допусков. Однако следует иметь ввиду, что эксперт, в основном, работает по одной-двум специальностям, а остальные для него являются, в основном, «дополнительными» направлениями, которыми он занимается реже - например, в случае отсутствия на текущий момент ведущего специалиста в данной области в экспертном подразделении. Думается, что уровень развития 3-5 допусков на одного эксперта является, все-таки, оптимальным, позволяющим совершенствовать уже полученные навыки, успешно их применять, не забывая при этом и дополнительные специальности. Разумеется, эксперт обязан заниматься всеми направлениями экспертной деятельности, знаниями о которых он обладает и имеет право применять на практике. Только в этом случае возможно говорить о достаточной степени качества экспертного труда.

В этой связи  велика роль руководителя экспертного  подразделения, который должен отслеживать  уровень подготовки экспертов по имеющимся у них допускам на право  производства различных видов экспертиз, и, при необходимости, производить  ротацию кадров на каждом отдельном  направлении экспертной деятельности и контроль за качеством труда  сотрудников. Анализируя текст статьи 14 «Обязанности руководителя государственного судебно-экспертного учреждения»  Федерального закона “О государственной  судебно–экспертной деятельности в  Российской федерации” от 31.05.2001 г. № 73–ФЗ^[17], приходим к мнению, что в тексте данной статьи не указана особо обязанность руководителя осуществлять контроль за качеством подготовки кадров экспертного подразделения. Мы считаем, что формулировка подобного требования могла-бы выглядеть следующим образом: «Руководитель обязан: … обеспечить условия для повышения и поддержания профессионального уровня сотрудников экспертного подразделения». Думается, что данная новелла конкретизирует обязанности руководителя экспертной службы в данном аспекте.

Однако полагаем, что не только руководитель экспертной службы должен заботиться о профессиональном росте своих сотрудников, думается, что и сами специалисты должны быть заинтересованы в таком росте. В этой связи актуальным является моральное и, что весьма важно  в современных условиях, материальное стимулирование сотрудников экспертных подразделений в плане получения ими допусков на право производства отдельных видов экспертных исследований. Однако, мы считаем, что подобное стимулирование не должно быть бесконечным, в противном случае это может привести к «гонке за допусками» - получению допусков, по которым специалист, фактически, не будет работать, излишним затратам сил и средств на его обучение без соответствующей эффективной отдачи. Поэтому стимулирование должно быть разумным – например, выплачивать процентную надбавку к оплате труда за каждый дополнительный допуск, с условием, если по данному направлению экспертом единолично выполнено в год определенное количество исследований. Или-же, производить надбавку за первые 5-6 дополнительных допусков, а  за дальнейшие полученные допуска выплачивать надбавку в меньшем размере. Возможны и комбинации предложенных вариантов стимулирования сотрудников. В любом случае, данный вопрос непрост по многим причинам: неясно до конца каким именно образом стимулировать экспертов, и, самое главное  - необходимы материальные средства для поощрения экспертов, что, пока еще, как известно, является сложной проблемой для правоохранительных органов по независящим от них причинам.

Возникает и другой вопрос – необходимо ли нормативно вменять в обязанность самому эксперту повышать свой профессиональный уровень? Разумеется, определенные требования на этот счет должны существовать. Однако, при наличии в Федеральном законе “О государственной судебно–экспертной деятельности в Российской федерации” предложенной нами новеллы относительно соответствующей обязанности руководителя экспертного учреждения по повышению профессионального уровня экспертов, думается, что законодательное закрепление соответствующей обязанности за экспертом будет излишним дублированием, что утяжелит нормативный акт. Очевидно, что раз подобная обязанность закреплена за руководителем, то последний и обязан потребовать от сотрудников соответствующих действий, и именно данные требования, оформленные в виде ведомственных приказов, распоряжений и будут являться нормативным закреплением обязанности эксперта повышать свое профессиональное мастерство. Таким образом, при условии введения в указанный Федеральный закон предложенной нами новеллы мы не видим необходимости существования в данном Законе специального требования к эксперту о повышении его профессионального уровня.

Вернемся еще  раз к вопросу о материальном стимулировании экспертов. При анализе  текста статьи 16 «Обязанности эксперта»  Федерального закона “О государственной  судебно–экспертной деятельности в  Российской федерации” обращает на себя внимание следующее положение данной статьи: «Эксперт не вправе … осуществлять судебно-экспертную деятельность в  качестве негосударственного эксперта». Представляется, что в данном случае позиция законодателя не совсем ясна – с какой целью было введено данное положение в текст Закона? Ведь по существу, получается, что государственный эксперт не имеет права выполнять работу по совместительству, повышать свой материальный уровень. Причем, при использовании средств и материалов государственного экспертного подразделения для целей работы негосударственных экспертов, последние также должны отчислять от соответствующих доходов средства на  счет учреждения за пользование принадлежащей ему техникой, что также подняло бы материальный уровень экспертных служб в целом.

Возможно, законодатель преследовал цель недопущения сговора  эксперта с лицами, по поручению  которых последний проводит исследование. Но в этой связи возникает вопрос – что за недоверие к эксперту, ведь последний несет уголовную  ответственность за заведомо ложное заключение, что является существенным сдерживающим фактором против злоупотреблений? И кроме того, при существовании  целой сферы экспертных услуг  подобные сговоры были бы фактически невозможны – альтернативная экспертиза опровергла бы заведомо ложные выводы.

Если же преследовалась цель закрепить таким образом  экспертные кадры в государственных  структурах, то, как отмечают специалисты, достигнут прямо противоположный  результат – при невысокой  оплате труда в государственных  организациях специалисты зачастую предпочитают искать работу в иных местах^[18].

Думается, что  разумным подходом на законодательном  уровне было бы допущение для государственного эксперта работы по совместительству, что как раз и привело бы к положительному эффекту – повышению  уровня благосостояния экспертов, их закреплению  в государственных структурах, развитию перспективных экспертных направлений, появлению дополнительных источников доходов государственных экспертных служб. Полагаем, что эти преимущества более существенны, чем, в достаточной  степени мифический риск появления  большого числа заведомо ложных заключений эксперта.

Таким образом, анализируя экспертную деятельность, возможно обнаружить определенные проблемы как на дидактическом, так и на законодательном уровнях, решения которых мы попытались предложить в рамках данного параграфа. 

З а к л ю  ч е н и е 

Результаты нашего исследования позволяют прийти к  следующим положениям:

1. Криминалистику, где основной является безусловно  юридическая задача - содействие  борьбе с преступностью, и,  в основном, естественнонаучные  и технические методы и средства, более всего целесообразно включать в группу наук синтетической природы. Однако, отнесение криминалистики к той или иной категории научных дисциплин на текущий момент имеет существенное значение только для науковедения, а в рамках криминалистики данные пертрубации неизбежно вызовут ожесточенные дискуссии относительно уточнения объектов и предмета данной науки, ее задач, места в системе научного знания. Такие дискуссии, при наличии достаточно большого количества школ и направлений в науке, вызовут только отвлечение научных сил на, во многом, возможно, бесплотные с точки зрения потребностей практики, споры, а приоритет потребностей последней, как известно, является одним из законов развития криминалистики.

2. Вопрос о  месте криминалистики в системе  научного знания продолжает оставаться  дискуссионным, и в то же  время, нельзя не учитывать  и существенную юридическую компоненту  этой науки, поддерживаемую как  имеющимися правовыми традициями, так и реальной сферой деятельности  криминалистики, ее целями и задачами.

3. Криминалистическая  техника как дисциплина, возникнув  из такого направления как  «полицейская техника», является  на современном этапе неразрывной  частью криминалистики, которая,  позиционируясь учеными скорее  как наука синтетической природы,  в то же время имеет существенную  юридическую компоненту, и последнее  справедливо, разумеется, и для  криминалистической техники.

4. Говоря об  общих вопросах криминалистической  техники, представляется целесообразным  выделить, прежде всего, проблемы  дифференциации круга проблем  данной дисциплины. Мы считаем  возможным придерживаться деления  проблем криминалистической техники на правовые, организационные и методические.

5. Относительно  заключения специалиста, как источника  доказательств (ст. 74 УПК РФ), следует  отметить, что на практике задачи  данного источника доказательств  в рамках уголовного судопроизводства  целиком решаются проведением  экспертного исследования. Разумеется, категорически выдвигать утверждение  о ненужности заключения специалиста  как источника доказательств  преждевременно, однако наше исследование, возможно, окажет помощь более  серьезным изысканиям в данном  вопросе.

6. Правоохранительные  органы, в целом, не могут в  полном объеме силами своих  специалистов решать задачи регламентного  обслуживания принадлежащих им  сложных технических средств.  В этой связи актуальной становится  задача привлечения специалистов  сервисных центров предприятий  и фирм, производящих данную технику,  для целей регулярного анализа  и поддержания ее работоспособности.  Возможно следует на ведомственном  уровне наладить подобное взаимодействие  фирм-производителей и с регионами.  В этой связи актуальной становится  задача подготовки кадров криминалистических  служб. Было бы полезно соответствующее  обучение сотрудников данных  служб в базовых лабораториях  предприятий на предмет обучения  регламентному обслуживанию и  мелкому ремонту технических  средств.

7. Одной из  актуальнейших задач криминалистической  техники является превентивная  ее функция, которая в данном  случае должна реализовываться путем выдачи предложений и рекомендаций лабораториям полиграфических предприятий Гознака относительно повышения эффективности защиты денежных знаков от подделки, т.е., таким образом, необходимо непрерывное сотрудничество специалистов разных ведомств. Актуальным является и разработка доступных и эффективных методов и средств документологического исследования поддельных  кредитных и идентификационных карт, контрафактной продукции (поддельных кампакт-дисков, видео- аудиокассет и пр.).

8. Следует подчеркнуть,  что исследование боевых отравляющих  веществ  – это не задача все-таки оружиеведения как отрасли криминалистической техники – данные вопросы могут скорее входить в предмет исследования химической экспертизы, криминалистической экспертизы материалов, веществ и изделий (КЭМВИ). Данный объект исследования возможно допустить только с точки зрения исследования предметов-носителей отравляющих веществ (ОВ), связанных с использованием пороха, взрывчатых веществ и т.п., например – газовые пистолеты, револьверы, патроны с ОВ. Именно в этом аспекте следует признавать данные объекты относящимися к криминалистическому оружиеведению, и эксперт-баллист может исследовать, использую свои специальные познания, только их, а не само отравляющее вещество. В противном случае будет иметь место выход эксперта за пределы своей компетенции, что недопустимо. Однако, в таком случае необходимо обозначать данное направление криминалистического оружиеведения не «исследования химического оружия», что, очевидно, не корректно, а иначе, например: «криминалистическое исследование  объектов-носителей отравляющих веществ».