Особенности судопроизводства с участием присяжных заседателей

  При таких  обстоятельствах из судебных решений  подлежит исключению осуждение С  по квалифицирующему признаку, предусмотренному п. "в" ч. 3 ст. 126 УК РФ[29].

  В УК РСФСР 1960 г. предусматривалась ответственность  лишь за незаконное лишение свободы (ст. 126). Семнадцать лет спустя УК был  дополнен ст. 126(1) - захват заложников. Однако ввиду ограничений в диспозиции защищала эта норма узкий круг людей (иностранцев).

  Законом Российской Федерации от 18 февраля 1993 г. в УК была включена ст. 125(1) "Похищение  человека", а также изменена редакция ст. 126(1) и сняты ограничения статуса  потерпевшего.

  Вместе с  тем диспозиции ст. ст. 125(1), 126, 126(1) и с учетом изменений были сформулированы недостаточно определенно, не давая возможности точно отграничить незаконное лишение свободы от похищения человека, а похищение человека от захвата заложников. Кроме того, в этом сегменте законодательства отсутствовали нормы, направленные на защиту интересов потерпевшего, предусматривающие стимулирование отказа от продолжения преступных действий - путем смягчения уголовной ответственности в случаях освобождения захваченных заложников или похищенного человека без причинения им существенного вреда и отказа от притязаний, побудивших к захвату заложников или похищению человека.

  В действующем  УК РФ диспозиции норм, предусматривающих  ответственность за похищение человека, незаконное лишение свободы и захват заложника, были скорректированы (ст. ст. 126, 127, 206), но определения похищения человека в законе по-прежнему нет. При этом незаконное лишение свободы определяется через отсутствие в деянии признака похищения (т.е. через неопределенный признак), а соотношение захвата заложника с этими преступлениями вообще никак не обозначено.

  Такая неопределенность оставляет простор для субъективного  толкования и, следовательно, создает  предпосылки для произвола.

  Наиболее  значительным изменением рассматриваемых правовых норм в новом УК, на наш взгляд, является то, что ст. ст. 126 и 206 содержат примечания, согласно которым лицо, освободившее похищенного или заложника добровольно (а в случае захвата заложника - и по требованию властей), освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.

  Но поскольку  речь идет не о смягчении уголовной  ответственности, а о полном от нее  освобождении, которое никак не увязано  с продолжительностью похищения  человека и захватом заложника во времени, а также с достижением целей, к которым стремился виновный, и некоторыми другими условиями, есть основания утверждать, что такое дополнение уголовного законодательства сказывается не столько на интересах потерпевших, сколько самих преступников.

  Рассмотрим, каким образом может работать эта правовая конструкция в некоторых  условных ситуациях.

  1. Допустим, некто Н. после отбытия наказания  похитил гражданина, выступившего  главным свидетелем обвинения  на процессе, в результате которого  он был осужден. Похищенный был помещен в подвал садового домика, где Н. оборудовал мини-тюрьму. Родственники обратились в милицию с заявлением о безвестном исчезновении, но розыск успеха не имел, а так как у потерпевшего не было поводов к внезапному исчезновению, его близкие пришли к выводу, что он погиб при неизвестных обстоятельствах. Через год или два Н. счел себя отомщенным и освободил жертву.

  Очевидно, что  в действиях Н. содержатся признаки преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, но, согласно примечанию к данной статье, он подлежит освобождению от уголовной ответственности, так как в его действиях не содержится состава иного преступления и похищенного он освободил добровольно.

  2. Предположим  далее, что некий предприниматель,  с которым солидная зарубежная фирма вела переговоры о заключении долгосрочного договора, обратился к поддерживающей его организованной преступной группировке, чтобы на некоторое время изолировать своего конкурента, пытающегося наладить отношения с той же фирмой. Участники группировки похитили указанное лицо, отвезли на пустующую дачу, а отпустили через две недели, когда желаемый договор без помех был заключен.

  Выходит, что  заказчик похищения и его исполнители  в этой ситуации, как и в предыдущей, уголовной ответственности не подлежат. Наряду с этим заметим, что если бы речь шла не о похищении человека, а лишь о незаконном лишении свободы, преступлении менее тяжком (например, конкурента лишили свободы передвижения на личной даче, куда он приехал по своей воле), формальные основания для освобождения от уголовной ответственности отпали бы, поскольку ст. 127 УК РФ не содержит такого примечания, как ст. ст. 126 и 206 УК РФ.

  3. Рассмотрим  еще одну ситуацию. Кредитор, которому  вовремя не был возвращен долг, организовал захват в качестве  заложника дочери должника, и тот, беспокоясь за жизнь ребенка, предпочел не обращаться в правоохранительные органы, а изыскал возможность для погашения долга. После этого дочь была возвращена отцу, и, следовательно, виновный и его соучастники, которые добровольно отпустили заложника, должны быть освобождены от уголовной ответственности согласно примечанию к ст. 206 УК РФ.

  Таким образом, можно предположить, что организованные группы, специализирующиеся на "выбивании" долгов по заказам кредиторов, могут  теперь беспрепятственно использовать этот прием с заложниками, получая за услуги крупные вознаграждения.

  Один из признаков профессиональной преступности - использование преступниками пробелов и противоречий законодательства, чтобы  избежать или минимизировать ответственность. Поэтому думается, что для пресечения преступлений данного вида необходимо предусмотреть в законе, что при неоднократном их совершении для освобождения от уголовной ответственности в случае освобождения виновным потерпевшего требуется мотивированное согласие прокурора.

  Под добровольным освобождением следует понимать действия лица (лиц), совершившего преступление, которые нельзя считать добровольным отказом от совершения преступления в смысле ст. 31 УК, поскольку преступление уже окончено. Виновный по собственной инициативе добровольно освободил потерпевшего, имея при этом реальную возможность продолжать незаконно удерживать его. Мотивы добровольного освобождения потерпевшего могут быть различными: раскаяние, жалость к потерпевшему, боязнь уголовной ответственности, мести родственников потерпевшего и другие. Добровольность отсутствует, когда виновный добился своей цели (например, получил выкуп), в связи с чем освободил потерпевшего. Что подтверждается судебной практикой.

  Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 18 августа 1999 г по делу Дыщекова и др.

  Верховным судом Кабардино-Балкарской Республики 21 апреля 1998 г. Дышеков, Сундукова, Кушхова  и Соболев осуждены за похищение  и соучастие в похищении человека и за вымогательство и соучастие  в вымогательстве денег (выкупа), кроме того, Сундукова — за мошенничество.

  Осенью 1997 г. Дышеков предложил своей знакомой Сундуковой похитить с целью получения  выкупа Л. — несовершеннолетнюю дочь начальника производства мукомольного завода К., где Дышеков работал начальником охраны. Он сообщил Сундуковой сведения о материальном положении, составе семьи К., о месте учебы его дочери, а затем склонил Сундукову к совершению преступления. По указанию Дышекова она вступила в предварительный сговор со своей знакомой, а через неё — с другими лицами, а также со знакомой из г. Нальчика и с Соболевым.

  Реализуя  свой преступный замысел, Дышеков 21 ноября 1997 г. вызвал к себе Сундукову и  осведомил ее о том, что К. выехал в Ставропольский край. Он предложил  использовать сложившуюся ситуацию и похитить дочь К.

  В тот же день примерно в 13 час. Сундукова вместе с другими лицами прибыла на автомашине ВАЗ-2106 к зданию юридического факультета университета в г. Нальчике, вызвала  из аудитории Л. и сообщила ей ложные сведения о болезни отца и о его желании увидеть ее. Затем вместе с ожидавшим в автомашине другим лицом Сундукова привезла Л. в квартиру Кушховой и, психически воздействуя, дала чай со снотворным, усыпив ее.

  В течение  месяца потерпевшую охранял Соболев. По предложению Дышекова и других лиц К. передавались письма с требованием выкупа в крупном размере под угрозой расправы с похищенной дочерью, с ним самим, с остальными членами семьи. Два письма под психическим воздействием Сундуковой и других были написаны похищенной Л.

  Отцу потерпевшей выдвигались требования о выплате выкупа сначала в сумме 500 тыс. долларов США, а затем — 250 тыс. долларов США. К. дал согласие выплатить 140 тыс. долларов, и виновные согласились за эту сумму освободить похищенную.

  21 декабря  1997 г. Дышеков при получении денег был задержан.

  По смыслу закона (примечание к ст. 126 УК РФ) под  добровольным освобождением похищенного  лица следует понимать такое освобождение, которое последовало в ситуации, когда виновный мог продолжить незаконно  удерживать похищенного, но предоставил ему свободу.

  Как видно  из показаний потерпевшего К., после  похищения его дочери осужденные в течение месяца требовали крупный  денежный выкуп. Такой суммы денег  у него не было, и в результате переговоров он согласился выплатить 140 тыс. долларов. 18 декабря 1997 г. работники милиции передали ему указанную сумму. В этот же день при очередной встрече он показал деньги Дышекову, но до освобождения дочери отдавать их отказался и положил в служебный сейф. 21 декабря 1997г. он приехал на работу и Дышеков привез туда его дочь. Когда Дышеков попытался взять деньги из сейфа, его задержали. Обстоятельства освобождения Л. он затем подтвердил.

  Таким образом, суд первой инстанции, исследовав и  оценив доказательства, установил, что  осужденные освободили потерпевшую при передаче денег в качестве выкупа, т.е. когда ее отец выполнил их условия.

  Приведенные доказательства, а также изложенные обстоятельства, которые имеют существенное значение для правильного разрешения дела, не получили оценки кассационной инстанции при решении вопроса о юридической квалификации действий осужденных по факту похищения человека, что необходимо сделать при новом кассационном рассмотрении дела.[30]

  Необходимо отметить, что в примечании к ст. ст. 126, 206 оговаривается и второе условие освобождения от уголовной ответственности - отсутствие в действиях лица состава иного преступления. Однако практически всегда такие преступления, как похищение человека и захват заложника, в том или ином сочетании сопровождаются совершением иных преступлений: причинением телесных повреждений, угрозой убийством или причинением тяжкого вреда здоровью и т.д.

  Поэтому данное условие нам кажется непоследовательным и лукавым, влекущим многозначное толкование. На наш взгляд, законодатель должен был указать определенный порог степени тяжести сопутствующих преступлений, за которым освобождение от уголовной ответственности невозможно, либо не вводить норму об освобождении от ответственности вовсе.

  Таким образом, попытка законодателя сделать шаг  вперед в плане усовершенствования конструкции рассматриваемых правовых норм на деле обернулась шагом назад. К тем временам, когда похищение  человека и захват заложников вовсе  не предусматривались уголовным законодательством.

  Все вышесказанное  свидетельствует о необходимости  соответствующей корректировки  норм действующего Уголовного кодекса. Подытожим, какими видятся нам эти  коррективы.

  1. Примечание  об освобождении от уголовной  ответственности при условии освобождения виновным потерпевшего должно распространяться не только на похищение человека и захват заложника, но и на незаконное лишение свободы.

  2. Формулировку  примечания следовало бы изменить  таким образом, чтобы освобождение  от уголовной ответственности увязывалось с определенным сроком освобождения потерпевшего и с отказом от условий, выдвинутых при захвате заложника, или целей, которых хотело достичь лицо, совершая незаконное лишение свободы и похищение человека.

  3. При неоднократном  совершении деяний, предусмотренных  ст. ст. 126, 127, 206 УК РФ (в любом сочетании), освобождение от уголовной ответственности  в связи с добровольным освобождением  потерпевшего необходимо также  увязать с согласием прокурора,  который в каждой ситуации будет принимать решение, исходя из конкретных обстоятельств дела.

  4.В примечании  также следует указать порог  степени тяжести сопутствующих  преступлений, за которым освобождение  от уголовной ответственности  невозможно.

  5. При несоблюдении  означенных условий освобождения от уголовной ответственности факт добровольного освобождения потерпевшего без причинения ему существенного вреда должен признаваться обстоятельством, смягчающим ответственность[31].

  Вывод: Российский уголовный кодекс имеет принципиальное отличие от уголовных кодексов большинства  других стран мира в части полного  освобождения от уголовной ответственности  за похищение человека. Но примечание которое дает такую возможность сформулировано законодателем слишком размыто, и как следствие не верно толкуется применителем что является пробелом законодательства.