Уголовно-правовая характеристика похищения человека

 

На наш взгляд, недопустимо принижать  роль и ответственность соучастников (пособников) похищения человека, ссылаясь на различие ролей в совершении преступления, не давая оценку характеру и степени  участия похитителя в совершении преступления.

 

Эту идею подтверждает высказывание Н.С. Таганцева, который еще в позапрошлом веке отмечал, что пособники не могут противополагаться исполнителям, как второстепенные деятели главным[27].

 

По нашему мнению, на сегодняшний  день позиция правоприменителя касательно квалификации данного деяния не способствует реализации основной цели наказания - восстановлению социальной справедливости.

 

По итогам проведенной работы можно  сделать вывод, что в настоящее  время возникла необходимость проведения мониторинга законодательства для  внесения изменений в Уголовный кодекс посредством ужесточения наказания за соучастие в похищении человека в отношении лица, в чьи противоправные функции входит охрана похищенного, лишающее его своими действиями (бездействием) свободы передвижения, выполняя тем самым заключительную стадию объективной стороны преступления.

 

На наш взгляд, от эффективности  законодательного регулирования данного  преступления во многом зависит реализация целей наказания, так как обязательное реагирование на преступление - непременное условие восстановления нарушенной социальной справедливости. Привлечение к ответственности за совершенное преступление каждого, кто совершил наказуемое деяние, изживает ощущение безнаказанности и вседозволенности как у криминальных элементов, так и в обществе в целом, тем самым укрепляет в общественном сознании начала справедливости и законности[28].

 

Под причинением смерти по неосторожности понимаются случаи, когда виновный избрал такой способ похищения, при  котором по его легкомыслию или  небрежности наступила смерть потерпевшего, например поместил в подвал, где была плохая вентиляция и потерпевший задохнулся.

 

Неосторожное причинение смерти потерпевшему при похищении его не требует  квалификации по совокупности, так  как оно полностью охватывается диспозицией ч. 3 ст. 126 УК. Если же смерть потерпевшего наступила в результате причинения тяжкого вреда здоровью, действия виновного должны квалифицироваться по совокупности преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 126 и ч. 4 ст. 111 УК. Убийство похищаемого человека квалифицируется по совокупности п. "в" ч. 2 ст. 105 и ч. 3 ст. 126 УК. Совокупность в указанных случаях необходима, поскольку субъект посягает на два объекта и совершает два совершенно разных юридически значимых действия.

 

Иные тяжкие последствия —  понятие оценочное, вопрос факта. В каждом конкретном случае суд, анализируя наступившие в результате похищения негативные последствия, должен решать вопрос о возможности отнесения их к категории тяжких. Это может быть: самоубийство потерпевшего, срыв какого-либо важного мероприятия, которое не может быть проведено в отсутствие потерпевшего, психическое расстройство у близких родственников похищенного, причинение крупного материального ущерба и т.д. Эти последствия должны находиться в причинно-следственной связи с похищением человека и к ним должно проявиться психическое отношение виновного в форме неосторожности.

 

В случаях когда смерть или иные тяжкие последствия наступают поступают  по вине отдельных участников преступной группы, а умыслом других участников группы эти действия не охватывались, то ответственность за эти деиствия несут только совершившие деяния. Это же правило применяется если член группы в тайне от других совершает изнасилование, убийство и др. Это подтверждает судебная практика.

 

С. (с учетом изменений) признан виновным в приготовлении к мошенничеству, вымогательстве, похищении человека.

 

Преступления совершены при  следующих обстоятельствах.

 

Во второй половине декабря 2000 года С. и лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, договорились совершить вымогательство в отношении К., а именно: заставить его продать свою квартиру и завладеть вырученными от ее продажи деньгами.

 

 

С. и этим лицом был разработан план, согласно которому предполагалось похитить у потерпевшего документы, необходимые для продажи квартиры, самого К заставить подписать доверенность на имя Г . которая и должна была осуществить сделку.

 

Во исполнение намеченного лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, познакомился с потерпевшим и во время совместного распития спиртных напитков, войдя в доверие к последнему, похитил из его квартиры необходимые для совершения сделки купли-продажи документы. Их С. передал Г., сообщив ложные сведения о том, что якобы К. является его знакомым и хочет продать квартиру. Г. дала объявление о продаже жилой площади К.

 

30 января 2001 г. С., лицо, дело в  отношении которого прекращено  в связи с его смертью, и  привлеченный к совершению преступления, М. с применением физического  насилия вывели К. из его  квартиры, а затем взяв за руки и за ноги, понесли к машине. Когда из квартиры вышла соседка потерпевшего. С., угрожая ей насилием, заставил закрыть дверь квартиры.

 

Вывезя потерпевшего в приготовленное для этого место, все трое его  там удерживали до 5 февраля 2001 г., требуя подписания доверенности на право продажи квартиры, отчего потерпевший отказывался Предположив, что о преступлении стало известно правоохранительным органам, так как их видела соседка потерпевшего, С предложил М. и лицу, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, квартиру не продавать, привести К. в беспомощное состояние и вывезти его из города, чтобы он не смог вспомнить произошедшее с ним. Последние путем угроз и физического насилия склонили потерпевшего к употреблению спиртного, в ходе которого подмешали ему в спиртное димедрол, а также ввели димедрол и путем иңекции.

 

Затем на почве возникших личных неприязненных отношений М. и  лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью, нанесли К. удары кулаками и ногами по голове, груди и животу, после чего поместили его в кладовку, где в ночь на 6 февраля 2001 года потерпевший скончался.

 

Вместе с тем Президиум считает, что судебные решения в отношении  С. подлежат изменению.

 

Мотивируя свое решение о вменении осужденному квалифицирующего признака, предусмотренного п. п. "а", "в" ч. 3 ст. 126 УК РФ, суд указал, что подсудимые заранее объединились в устойчивую организованную группу для совершения преступления в отношении К. и что имело место распределение ролей.

 

Однако, как видно из приговора, фактические обстоятельства преступлений в отношении К. установлены судом исходя из совокупности доказательств - показаний С., М. и Р. в ходе предварительного следствия исследованных в судебном заседании и признанных достоверными.

 

Так, С. показывал, что. поскольку соседка К. видела, как последнею выводили из квартиры, они решили квартиру потерпевшего не продавать, К. сильно напоить, вывезти его и отпустить, чтобы он не узнал, где его держали В последующем Р. (лицо, дело в отношении которого прекращено в связи с его смертью) рассказал ему, что после того как напоили К. и ввели ему димедрол, тот умер (т. 3 л.д. 22 - 27, т. 3 л.д. 30 - 33).

 

М и Р. показывали, что С., опасаясь, что "засветился", так как его  видела соседка потерпевшего, решил квартиру не продавать. Они хотели напоить К. и отпустить. Во время распития спиртного между К и М возник скандал, так как потерпевший сказал что-то оскорбительное. М. руками и ногами избил К. Р. также нанес удары потерпевшему по животу После чего они заперли потерпевшего в кладовке, а наутро обнаружили, что тот мертв (т. 5 л.д. 147 - 150, 105 109 137 - 139).

 

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, смерть потерпевшего наступила  от закрытой тупой черепно-мозговой травмы в ближайшие минуты или  десятки минут после получения травмы (т 5 л.д 78 - 83).

 

Таким образом, из приведенных показаний, которые судом признаны достоверными, не видно, что умыслом С. как члена  организованной группы охватывалось причинение тяжкого вреда здоровью К повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего.

 

Каких-либо других доказательств виновности С. в совершении этого преступления судом в приговоре не приведено.

 

В данном случае имел место эксцесс  соисполнителей, поскольку избиение потерпевшего не входило в цели и  планы организованной группы, решившей отказаться от продажи квартиры К., напоить его. вывезти и отпустить

 

При таких обстоятельствах из судебных решений подлежит исключению осуждение  С по квалифицирующему признаку, предусмотренному п. "в" ч. 3 ст. 126 УК РФ[29].

 

В УК РСФСР 1960 г. предусматривалась  ответственность лишь за незаконное лишение свободы (ст. 126). Семнадцать лет спустя УК был дополнен ст. 126(1) - захват заложников. Однако ввиду ограничений  в диспозиции защищала эта норма  узкий круг людей (иностранцев).

 

Законом Российской Федерации от 18 февраля 1993 г. в УК была включена ст. 125(1) "Похищение человека", а  также изменена редакция ст. 126(1) и  сняты ограничения статуса потерпевшего.

 

Вместе с тем диспозиции ст. ст. 125(1), 126, 126(1) и с учетом изменений были сформулированы недостаточно определенно, не давая возможности точно отграничить незаконное лишение свободы от похищения человека, а похищение человека от захвата заложников. Кроме того, в этом сегменте законодательства отсутствовали нормы, направленные на защиту интересов потерпевшего, предусматривающие стимулирование отказа от продолжения преступных действий - путем смягчения уголовной ответственности в случаях освобождения захваченных заложников или похищенного человека без причинения им существенного вреда и отказа от притязаний, побудивших к захвату заложников или похищению человека.

 

В действующем УК РФ диспозиции норм, предусматривающих ответственность  за похищение человека, незаконное лишение свободы и захват заложника, были скорректированы (ст. ст. 126, 127, 206), но определения похищения человека в законе по-прежнему нет. При этом незаконное лишение свободы определяется через отсутствие в деянии признака похищения (т.е. через неопределенный признак), а соотношение захвата заложника с этими преступлениями вообще никак не обозначено.

 

Такая неопределенность оставляет  простор для субъективного толкования и, следовательно, создает предпосылки  для произвола.

 

Наиболее значительным изменением рассматриваемых правовых норм в  новом УК, на наш взгляд, является то, что ст. ст. 126 и 206 содержат примечания, согласно которым лицо, освободившее похищенного или заложника добровольно (а в случае захвата заложника - и по требованию властей), освобождается от уголовной ответственности, если в его действиях не содержится иного состава преступления.

 

Но поскольку речь идет не о смягчении  уголовной ответственности, а о  полном от нее освобождении, которое  никак не увязано с продолжительностью похищения человека и захватом заложника  во времени, а также с достижением целей, к которым стремился виновный, и некоторыми другими условиями, есть основания утверждать, что такое дополнение уголовного законодательства сказывается не столько на интересах потерпевших, сколько самих преступников.

 

Рассмотрим, каким образом может работать эта правовая конструкция в некоторых условных ситуациях.

 

1. Допустим, некто Н. после отбытия  наказания похитил гражданина, выступившего  главным свидетелем обвинения  на процессе, в результате которого  он был осужден. Похищенный  был помещен в подвал садового домика, где Н. оборудовал мини-тюрьму. Родственники обратились в милицию с заявлением о безвестном исчезновении, но розыск успеха не имел, а так как у потерпевшего не было поводов к внезапному исчезновению, его близкие пришли к выводу, что он погиб при неизвестных обстоятельствах. Через год или два Н. счел себя отомщенным и освободил жертву.

 

Очевидно, что в действиях Н. содержатся признаки преступления, предусмотренного ст. 126 УК РФ, но, согласно примечанию к  данной статье, он подлежит освобождению от уголовной ответственности, так как в его действиях не содержится состава иного преступления и похищенного он освободил добровольно.

 

2. Предположим далее, что некий  предприниматель, с которым солидная  зарубежная фирма вела переговоры  о заключении долгосрочного договора, обратился к поддерживающей его организованной преступной группировке, чтобы на некоторое время изолировать своего конкурента, пытающегося наладить отношения с той же фирмой. Участники группировки похитили указанное лицо, отвезли на пустующую дачу, а отпустили через две недели, когда желаемый договор без помех был заключен.

 

Выходит, что заказчик похищения  и его исполнители в этой ситуации, как и в предыдущей, уголовной  ответственности не подлежат. Наряду с этим заметим, что если бы речь шла не о похищении человека, а лишь о незаконном лишении свободы, преступлении менее тяжком (например, конкурента лишили свободы передвижения на личной даче, куда он приехал по своей воле), формальные основания для освобождения от уголовной ответственности отпали бы, поскольку ст. 127 УК РФ не содержит такого примечания, как ст. ст. 126 и 206 УК РФ.

 

3. Рассмотрим еще одну ситуацию. Кредитор, которому вовремя не  был возвращен долг, организовал  захват в качестве заложника  дочери должника, и тот, беспокоясь за жизнь ребенка, предпочел не обращаться в правоохранительные органы, а изыскал возможность для погашения долга. После этого дочь была возвращена отцу, и, следовательно, виновный и его соучастники, которые добровольно отпустили заложника, должны быть освобождены от уголовной ответственности согласно примечанию к ст. 206 УК РФ.

 

Таким образом, можно предположить, что организованные группы, специализирующиеся на "выбивании" долгов по заказам  кредиторов, могут теперь беспрепятственно использовать этот прием с заложниками, получая за услуги крупные вознаграждения.

 

Один из признаков профессиональной преступности - использование преступниками  пробелов и противоречий законодательства, чтобы избежать или минимизировать ответственность. Поэтому думается, что для пресечения преступлений данного вида необходимо предусмотреть в законе, что при неоднократном их совершении для освобождения от уголовной ответственности в случае освобождения виновным потерпевшего требуется мотивированное согласие прокурора.

 

Под добровольным освобождением следует понимать действия лица (лиц), совершившего преступление, которые нельзя считать добровольным отказом от совершения преступления в смысле ст. 31 УК, поскольку преступление уже окончено. Виновный по собственной инициативе добровольно освободил потерпевшего, имея при этом реальную возможность продолжать незаконно удерживать его. Мотивы добровольного освобождения потерпевшего могут быть различными: раскаяние, жалость к потерпевшему, боязнь уголовной ответственности, мести родственников потерпевшего и другие. Добровольность отсутствует, когда виновный добился своей цели (например, получил выкуп), в связи с чем освободил потерпевшего. Что подтверждается судебной практикой.