Уголовная ответственность за самоуправство

Волевой момент умысла при  самоуправстве заключается в  том, что лицо желает причинения существенного  вреда в результате нарушенных требований закона или иного нормативного акта, регулирующего определенную сферу общественных отношений. Косвенный умысел отличается от прямого второй частью интеллектуального элемента, который определяется предвидением виновным лишь только возможности наступления существенного вреда, а также волевым элементом, определяющим безразличное отношение виновного к причиненному существенному вреду либо сознательное его допущение.

Изучение правоприменительной  практики показало, что самоуправство  совершается только с заранее  обдуманным умыслом. Вместе с тем, несмотря на то, что нами не было обнаружено ни одного дела, где бы предполагался внезапно возникший умысел на самоуправство, теоретический анализ не исключает такового. Дифференциация умысла по моменту его возникновения на квалификацию не влияет, но должна учитываться при назначении наказания.

Установление мотива и цели имеет для квалификации самоуправства факультативное значение. Согласно Уголовно-процессуальному  кодексу РФ мотив является обстоятельством, подлежащим доказыванию (ст. 73 УПК РФ), а потому должен в каждом конкретном случае устанавливаться в ходе предварительного расследования и судебного следствия. Более того, установление мотива и цели позволяет правильно установить интеллектуальный и волевой момент умысла самоуправства и верно индивидуализировать наказание, так как они могут относиться к обстоятельствам, смягчающим либо отягчающим наказание

Проведенное исследование показало, что рассматриваемое преступление может быть обусловлено следующей  мотивацией (в порядке уменьшения): материальной заинтересованностью при отсутствии признаков корысти, мотивом самоутверждения или обиды, ложно понятой необходимости и т.п.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

2.4. Квалифицированные виды самоуправства.

 

 

Устанавливая квалифицированный  состав, предусмотренный в ч. 2 ст. 330 УК РФ, законодатель дифференцирует уголовную ответственность за самоуправство. В качестве квалифицирующего признака выделяется совершение рассматриваемого преступления с применением насилия или с угрозой его применения. Особенность данного состава определяется следующими обстоятельствами.

Во-первых, насильственное самоуправство относится к так  называемым двухобъектным преступлениям, где основным непосредственным объектом выступают порядок управления, устанавливающие правила совершения конкретных действий, а дополнительным - здоровье (как физическое, так и психическое) потерпевшего либо его личная свобода.

Во-вторых, насильственное самоуправство является сложным преступлением, предполагающим причинение двух последствий: существенного вреда в результате посягательства на управленческие отношения и физические последствия в результате воздействия на субъекта управленческих отношений, обусловленного применением физического или психического насилия.

Физическое и психическое  насилие отличается не только по содержанию, но и по вызываемому ими преступному  вреду. В частности, физическое насилие  причиняет телесную травму, может  вызвать изменения в организме человека, связанное с причинением тяжкого, средней тяжести или легкого вреда, а равно физического вреда, не имеющего самостоятельного уголовно-правового значении, а психическое насилие непосредственно воздействует на психику человека и, подавляя свободу волеизъявления потерпевшего, способно причинить психическую травму.

 

Вместе с тем между  физическим и психическим насилием имеется тесная взаимосвязь, не только как явлений реальной действительности, но и как юридических категорий. Обнаруживая генетическую связь физического и психического насилия, законодатель устанавливает ответственность за их применение в рамках одной части статьи уголовного закона. Однако существующая регламентация насильственного самоуправства не лишена недостатков. Анализ уголовного закона свидетельствует о том, что законодатель полагает равную типовую общественную опасность угрозы применения насилия и насилия, не опасного для жизни или здоровья. Насилие, опасное для жизни и здоровья, значительно повышает общественную опасность содеянного, поэтому должно предполагать более строгую ответственность. На основании этого я полагаю необходимым введение в статью 330 УК РФ части 3, где регламентировалась бы ответственность за самоуправство, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, в части 2 - установить ответственность за применение насилия, не опасного для жизни или здоровье, а равно угрозу применения насилия.

Увеличение количества самоуправств, совершенных группой  лиц, значительное влияние группового способа совершения преступления на общественную опасность содеянного позволяют мне предложить квалифицирующий признак самоуправства, отражающий повышенную общественную опасность группового самоуправства. При этом совершение самоуправства группой лиц по предварительному сговору менее опасно, чем совершение этого преступления организованной группой, что должно найти отражение в виде соответствующего размещения этих признаков в структуре статьи уголовного закона.

 

 

 

 

3. «Проблемы уголовно-правовой квалификации самоуправства».

3.1. Особенности отграничения самоуправства от непреступного поведения.

 

 

Осуществляя разграничение  уголовно наказуемого самоуправства  с непреступным поведение, я, учитывая сравнительно-правовой анализ, провожу разграничение с самозащитой гражданских прав, которая регламентируется гражданским законодательством. Устанавливая признаки правомерности самозащиты, я выявляю ограничительные критерии этих вариантов поведения:

- характер осуществляемого  лицом права. Следует учитывать  два момента, во-первых, уголовное право охраняет только наиболее важные социальные ценности, во-вторых, действующая норма о самоуправстве позволяет разделить самоуправные действия на три группы, предполагающие осуществление своего действительного права, предполагаемого права, иные самоуправные действия;

- степень причиненного  вреда, при этом необходимо  учитывать, что для уголовно  наказуемого самоуправства обязательным  является причинение существенного  вреда;

- способы и пределы  самозащиты, которые должны быть  превышены, то есть, нарушены основания, при наличии которых управомоченное лицо вправе прибегнуть к самозащите.

Самоуправство является правонарушением со смешанной противоправностью, так как за его совершение предусмотрена  ответственность в административном и уголовном законодательстве. Устанавливая их соотношение, я доказываю, что общественная опасность является той границей, по которой следует проводить отличие преступления от административного проступка, так как последний обладает лишь признаком «общественная вредность».

Поскольку юридическое  выражение общественной вредности  правонарушения закрепляется в признаках  его состава, я провожу разграничение исследуемого преступления и схожего административного правонарушения по всем структурным элементам состава правонарушения, вместе с тем отмечает, что главным отличительным признаком выступают наступившие последствия.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

3.2. Проблемы отграничения самоуправства от смежных составов преступлений.

 

 

 

Как показывает анализ судебно-следственной практики, проблемы квалификации самоуправства возникают в первую очередь при отграничении данного общественно опасного деяния от имущественных посягательств - хищений, вымогательства, а также иных преступлений, связанных, как правило, с возникновением имущественных споров, например принуждения к совершению сделки или к отказу от ее совершения, и иных претензий, в частности нарушения неприкосновенности жилища и др.

В работе проводится соотношение  смежных норм, одна из которых содержится в ст. 330 УК РФ, где основным разграничительным признаком выступает характер нарушенного права. При самоуправстве виновный полагает, что обладает каким-либо правом (действительным или предполагаемым), осознает, что нарушает установленный законом или иным нормативным правовым актом порядок его реализации, предвидит возможность причинения существенного и желает его причинения или относиться к этому обстоятельству безразлично. Это означает, что наличие права (действительного или предполагаемого) отличает самоуправство от других преступлений.

Другим разграничительным признаком с имущественными преступлениями выступает корыстная цель. Ее наличие свидетельствует о возникновении умысла на завладение имуществом, а не реализации своих прав. Особые сложности возникают при квалификации насильственного самоуправства при соотношении со смежными имущественными преступлениями, совершенными с применением насилия, например в случае истребования долга.

Здесь следует учитывать, что лицо имеет действительное или предполагаемое право на насильственно отбираемое имущество, поэтому состав хищения инкриминироваться не должен.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Заключение

 

Целью данной курсовой работы была разработка предложений и рекомендаций по совершенствованию уголовного законодательства и правоприменительной практики по делам о преступном самоуправстве на основе изучения теоретических, законодательных и правоприменительных проблем уголовной ответственности за самоуправство. Я считаю, что цель была выполнена полностью, задачи рассмотрены в широком аспекте, тема раскрыта. Самоуправство является одной из главных проблем а российском законодательстве. Это так же обусловлено прорехами в части юридического законодательства. Государству следует серьезно задуматься о теоретической части данной проблемы.   

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список литературы.

 

 

1. Сапронов Ю. В.  Уголовная ответственность за  самоуправство:    Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002. С. 19; Соколова О. В. Самоуправство: уголовно-правовая характеристика: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Иваново, 2001. С.11 
2. Сапронов Ю. В. Указ. соч. С. 75. 
3. Соколова О. В. Указ. соч. С. 13. 
5. Уголовное право. Общая часть / Под ред. д-ра юрид. наук проф.                 И. Я. Козаченко, д-ра юрид. наук проф. З. А. Незнамова. М., 1997. С. 705. 
6. Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. М. П. Журавлева, С. И. Никулина. М., 1998. С. 424. 
7. Соколова О. В. Указ. соч. С.14. 
8. Сапронов Ю. В. Указ. соч. С. 15. 
9. Соколова О. В. Указ. соч. С. 103. 
12. Уголовное право. Особенная часть / Под ред. д-ра юрид. наук проф. И. Я. Козаченко, д-ра юрид. наук проф. З. А. Незнамова, канд. юрид. наук доц. Г. П. Новоселова. М., 1997. С. 105; Российское уголовное право. Особенная часть / Под ред. М. П. Журавлева, С. И. Никулина. М., 1998. С. 424; Уголовное право. Особенная часть / Под ред. д-ра юрид. наук проф. Н. И. Ветрова, д-ра юрид. наук проф. Ю. И. Ляпунова. М., 1998. С. 705; Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. М., 1999. С. 377  
13. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / Под ред. проф. Б. В. Здравомыслова. М., 1999. С. 378. 
14. Сапронов Ю. В. Указ. соч. С. 15. 
16. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР и РСФСР по уголовным делам. М., 1997. С. 334.