Отчет по практике в прокуратуре Дзержинского района и промышленном суде города Оренбурга

Практика была пройдена мной в прокуратуре  Дзержинского района и промышленном суде города Оренбурга. Как написано в характеристиках положительно и добросовестно. Еще бы, длилась она у меня по собственному желанию не месяц, а два. На момент начала учебы я договорился с судьёй о том, что буду приходить еще и в учебное время. Жаль только, что большинство дел идут в утреннее время.

За время прохождения практики я понял, что меня очень сильно тянет к уголовной тематике, и в связи с этим большинство дел на которых я присутствовал, являлись таковыми.

Мне нравилось наблюдать за работой  судьи во время непосредственного  ведения дела и подготовки к нему. Так же я с удовольствием следил за работой адвокатов, с которыми старался после заседания знакомиться  и общаться лично, но об этом чуть позже, так же как и о Прокуратуре  в ходе работы и Управления Федеральной  Службы Исполнения Наказания. Ну что  ж, начнем.

Когда я пришел в суд, как и  обещали там, почему-то, меня особо  не ждали. Предложили поехать в мировой  суд, который находится на «Инверторе». Я отказался, сославшись на то, что я пришел посмотреть на работу всех судей, а не только мировых. Ну и для закрепления запел заунывную песню что, мол живу рядом и очень не охото ездить далеко. Поверили, позвонили судье. Судья сказал, что бы я зашел.

Войдя в кабинет, меня встретил приятный мужчина возрастом приблизительно 30 лет.   Очень интересный как  оказалось позже человек. Он с  ходу задал мне вопрос: «Пришел  для галочки или зачем то еще?», я ответил: «Пришел для того что  бы чему-то научиться и посмотреть как на деле реализуется закон. Готов ежедневно выполнять работу, что бы хоть что-то понять.» Так и получилось, что я приходил раньше других практикантов, а уходил гораздо позже. Плюсом еще давались домашние задания. Так как я был единственный кто сидел у судьи, то я пользовался рядом привилегий: задавал вопросы, интересовавшие меня, и самое главное я мог ходить на любые заседания, в отличие от других практикантов и котов, которых, к слову в судах водится достаточно. Первые две недели «посиделок у судьи» были похожи толи на допрос, толи на вечные вопросы маленького ребенка к отцу, и начинались с фраз «А как?», «А почему», «то есть получается, что..». Более того, судья с интересом, перед окончательным заседанием, интересовался какое решение вынес бы я. Поначалу мои решения далеко отличались от тех, которые выносил судья. Он, улыбнувшись, сказал мне как-то, что я излишне суров. По мере дальнейшего прохождения мною практики, я понял, что не все судьи столь добры к практикантам. И после формального окончания по срокам моей практики я как-то пришел на заседание к одному судье. Привычная фраза «Здравствуйте, я практикант, хотел бы присутствовать на заседании.», была встречена кроткой фразой «Направление давай.» Так как моя практика должна была быть давно закончена, то направление с собой я не взял. После 3 минут допроса меня всё-таки пустили. Так я понял, что мне с «личным» судьёй повезло. Когда мой судья через месяц отправился в отпуск, он передал меня к другому, не менее интересному судье, но о нём я расскажу отдельно и в порядке очереди.

Первые дни моих походов на заседания  мне казались не сильно интересными. Еще бы, особый порядок строился без опроса  свидетелей и рассмотрения доказательств. Да и особой работы стороны защиты на ней не было.

Зато дальше пошли дела в общем  порядке, вот тогда я ликовал. Я насмотрелся на то, о чем давно  мечтал. Правда на деле нормально знал закон только судья, ну и еще пара нормальных адвокатов, из тех, кого я видел.

Так как я находился большей  частью времени в кабинете у судьи, он много мне рассказывал о  других участниках процесса. В частности  об адвокатах, и что это самые  наглые люди на земле. Спорить было бесполезно. К слову, адвокаты в личном общении теми же любезностями отзывались о судьях. Как говорится, истина где-то посередине.

Судья Д.В. Погорелов, был человеком  очень хорошим, и ему нравился мой постоянный интерес. Как оказалось, он некоторое время преподавал в ОГАУ и насмотрелся на нерадивых студентов, которым было « наплевать на всё». Мой интерес он понимал и говорил, что сам когда-то был таким же. И что так же сидел в кабинете судьи. Кстати в отношении моих, подшивающих дела коллег,  я явно выигрывал, потому что в 35 градусную жару я сидел в кабинете с кондиционером и либо печатал, либо разговаривал с судьей. Как он мне сказал: «Если будешь так дальше продолжать ходить, то государственные экзамены сдашь вообще без особых проблем».  Действительно, на практике гораздо всё понятнее становится.

Мало-помалу я насмотрелся на деятельность Управления Исполнения Наказаний. То, как они осуществляют свою работу, меня огорчило больше, чем испражняющиеся в коридорах суда, коты. Ошибки, к сожалению, возникают не на уровне лейтенантов, приходящих с представлениями, а на уровне руководства.

Так, например, для них считается  вполне нормально подготавливать документы  без печати, даты или подписи. А так же, ходатайствовать о вменении дополнительных обязанностей, которые даже мне, практиканту понятно, не дадут никаких плодов. Судьи естественно еще больше злятся.

Хотя и приходящие на заседания  представители УИН тоже творили  чудеса. И по-моему это даже глупостью не назовёшь. Просто слов подходящих не подобрать.

Например, как-то раз было оглашено сотрудницей во время представления Уголовно-Исполнительной Инспекции в отношении гражданки М. об отсрочке исполнения наказания в связи с наличием на иждивении малолетнего ребёнка. В ходе  представления сотрудницей УИИ было оглашено, что гражданка М. стоит на учете в центре ВИЧ и имеет положительный статус сама, а так же её ребёнок. Всё это было оглашено при нас, практикантах. Но масла в огонь поливало то, что я являлся соседом осужденной.  Естественно в зале начался скандал. Осужденная и её мать, которые являлись далеко не самыми спокойными цыганками, просили удалить нас из зала. Судья объяснил им, что заседание открытое. Но, как мне кажется смысл термина «открытое заседание» им так постичь и не удалось. После вынесенного не в их пользу решения судья, пока шел в кабинет, раз 5 был остановлен матерью осужденной, которая пыталась выторговывать у него, что бы он отменил приговор. Само же дело об этих цыганках, переданное с моих слов, повеселило многих моих друзей.  Статья, по которой она была осуждена: 159 ч. 4. Меня поразила хитрость этих не умеющих читать и писать женщин. Раз в неделю, они группой садились в машину и ехали в Орск. Там переодевались в русских (мне так и осталось непонятным как это возможно), и выходили на улицу. Там одна из них, подходя к людям, представлялась Валентиной Николаевной – потомственной гадалкой, и предлагала свои услуги. Пока она рассказывала людям их жизнь, подходили еще 2 цыганки переодетые в русских и благодарили её за якобы оказанную услугу. Тут начинался целый спектакль. Далее они просили её очистить им деньги/телефон/одежду. Цыганка брала эти вещи и давала им молитву которую надо читать, обходя 4 раза ближайший дом. Те естественно повторяли сказанное потом подходили, забирали очищенные деньги/телефон/одежду, и отправлялись восвояси. Всё это происходило, повторюсь на глазах обычных обывателей. Те естественно бежали тут же домой и несли вещи которые надо энергетически почистить. И пока они нарезали круги вокруг дома, с молитвой из разряда «ХАРЕ КРИШНА, ХАРЕ РАМА» шайка проворных цыганок исчезала. Самое смешное, что по материалам дела проходили не только деньги, телефоны и драгоценности. Больше всего меня порадовала норковая шуба, видимо энергетически запачканная её хозяйкой. В общем теперь та цыганка будет чистить тюремную робу соседкам.

По деятельности прокуратуры особых минусов мною замечено не было, не считая излишней активности прокуроров в ходе заседаний.  Но судья сказал что  у них работа такая. Я заметил, что не бывает средних адвокатов. Бывают либо умные, либо ничего не знающие. Ну еще и весьма мелочные.

Наиболее иллюстрирующий мои слова  пример был замечен мной ближе  к концу официальной практики. Дело шло в особом порядке. Кража  телефона на незначительную сумму. Сказать, что адвокат был глуп это ничего не сказать. Практиканты в открытую смеялись на заседании. Он даже не пообщался с подсудимым на досудебной стадии. И когда судья спросил: «Подсудимый, вы признаёте свою вину?» тот ответил, что нет. Судья бы удивлён, а адвокат тут же начал говорить: «ну признаёт он, признаёт». Объективности для замечу: подсудимому было 14 лет, кража была на незначительную сумму, вред был полностью возмещен и у пострадавшего не было претензий.

Когда судья удалился на вынесение  решения я подошел к родителям  парня и сказал: «у вас ужасный  адвокат. Вам его по назначению дали?» к огромному моему удивлению родители сказали, что он по соглашению, да еще и взял 8 тысяч за свою работу, которая была не сделана совсем. Пришел, посмешил публику, чуть не угробил дело и через 15 минут уехал домой. Но как же долго мы смеялись с судьёй после того когда раскопали что он еще записался «по назначению» и заработал 450 рублей в довесок. Что ж, 8450 рублей не такая и плохая сумма за 15 минут не деланья. Наверное, отсутствие совести и честности не мешает этому человеку жить.

Еще один колоритный персонаж, являющийся защитником, был психически нездоров, как мне по секрету рассказал  судья. Бредовые ходатайства, которые  подавал он, разрушали мозг всем. Я даже взял копию себе домой. Дело, проходящее в общем порядке, и исход которого был понятен тянется уже 2 месяца. Во время его выступлений мне жальче всего секретаря, старательно записывающую его слова. То он старается вывести пострадавшего к гомосексуальной наклонности, то к существованию у него альтер эго, которое периодически берёт над ним верх. Как это относится к похищению у него автомобиля – одному Богу известно.

Однако из всей кучи адвокатов я  заметил отлично справлявшуюся  со своими обязанностями женщину. Это  была миловидная женщина приблизительно 45 лет, которая очень много знала. Это я определил сразу, когда увидел что она ездит на Лексусе. Ну а если без шуток,  я был поражен от того, с какой ответственностью она подходила к делу.  Практически с самого начала она стала разрушать состав обвинения. На каждом заседании было видно, что она очень долго готовилась, изучая дело дома и готовя к подаче различные ходатайства. Больше всего это злило прокурора, которая уже ближе к последним заседаниям постоянно цеплялась за каждое её слово. Если коротко, то дело заключалось в следующем:

В марте 2012 года, гражданин Ч. во дворе  дома сдавал назад и случайно переехал старую женщину возрастом 80 лет. От полученных на месте травм последняя скончалась. Ч. сразу признал свою вину, и выплатил её родственникам 50 т.р. на похороны. Через некоторое время, пока шло расследование, родственники потребовали еще 300 тысяч рублей в качестве морального вреда. Гражданский истец мотивировал требование этой суммы, тем, что бабушка являлась самым дорогим и любимым человеком в семье. Как оказалось позже, бабушка действительно была самым дорогим членом семьи, так как получала 17 тысяч рублей. Эта сумма тратилась истицей по своему желанию, так как бабушка была лишена дееспособности. Позже, адвокат опросила всех соседей, и оказалось, что «любимую бабушку» дома избивали, и вообще выходить на улицу ей без присмотра опекуна она не должна была. На досудебной стадии разбираться в этом почему-то никто не стал. Дальше больше, оказалось, что механизм наезда на пешехода не был определён. Поэтому в суд по очереди были вызваны эксперты. Это как раз то что мне было нужно. Я хотел на практике посмотреть, кто они такие и чем занимаются. Так как между их заключениями имеются существенные противоречия (не было выяснено, какой частью автомобиля был совершен наезд, на теле не осталось протектора резины) то была назначена дополнительная комплексная судебно-медицинская экспертиза. Ведь по факту, если механизм попадания человека под колёса не был определён, нельзя прямо полагать что она была сбита этим автомобилем. Тем временем истица продолжает выдвигать финансовые требования к подсудимому. 18го сентября будет продолжено дело, после вынесения заключения дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизой. Планирую отпроситься у преподавателей, так как мне очень интересно, чем закончится дело.

За эти 5 прошедших заседаний  я подружился с адвокатом. Звали  её Раулия Мутагировна. Пока я носил ей тяжелые сумки до автомобиля, она рассказывала мне много интересного. Это, наверное, самый лучший адвокат из тех которых я видел. Она говорила, что суду гораздо проще пойти прокуратуре на встречу чем действительно разбираться в деле, и что нормальных действительно правильных судей по пальцам можно пересчитать. Так же она сказала что самый плохой суд – это Ленинский, потому что прокуратура и суд большей частью вообще не стараются не слушать адвокатов.

 Так же она давала мне  дельные советы. Как-то раз у  нас состоялся с ней диалог. Она спросила меня:

- Чем же тебе так нравятся  уголовные дела?

-Мне ближе как-то. Был на гражданских, не особо понравилось.

-Я понимаю, просто тебе, наверное важно не только работать, но еще и зарабатывать. Самые хорошие гонорары в арбитражке. Советую туда идти.

-Да что-то я гражданку не  особо люблю, но посмотрим.

Дальше она рассказывала мне  финансовую выгоду там и там. А  так же многое интересное о различиях  в процессе. Как я понял за уголовные она берётся очень редко. Судья постоянно подкалывал меня за то, что я с ней общался. Я взял у неё номер телефона, и она сказала, что я могу приходить на её заседания.

Тем временем я научился печать постановления, а так же вынесения решений  практически без помощи судьи. Такая  мелочь как разрешение на детализацию  звонков печаталась вообще без проблем.

Параллельно судья давал мне  постоянно всё новые постановления  Пленума, что бы я их изучал. И  у него их было довольно много. Каждый день я стабильно рылся в уголовном  кодексе, а так же в уголовно-исполнительном кодексе.

Я сходил еще на парочку гражданских  дел, но это было не то. Слёзы, странные вопросы, по существу которых обязан был разбираться судья, семейные, земельные, соседские конфликты как то не особо меня манили.  Возможно, просто дел достойных не было.

Так во время присутствия в процессе рассмотрения дела об  установлении права ограниченного пользования  чужим земельным участком, я наблюдал семейную сцену, на которой плакала и материлась двадцати летняя дочь, отец говорил, что его не пускают домой, а мать вовсе отказывалась его знать. Но при том требовала выселить его из совместно нажитой квартиры.

Зато в «уголовка» продолжала меня удивлять. Проходили 2 женщины по статье 116 УК.  Мать и дочь избили своего мужа/отца. Кто бы мог подумать, что две очень хорошо выглядящие женщины могли такое устроить. Но дело запомнилось не только этим. Больше всего мне понравился их адвокат (очень сложно, наверное, такого найти) на всех трёх заседаниях этот бедняга постоянно путал имена своих подопечных, забывал слова и говорил несуразные вещи. Так, например, у них с судьёй состоялся интересный диалог:

-Зачем вы задаёте вопросы, которые вообще никак не относятся к делу?

-Ваша честь, эти вопросы я  задаю для того что бы творить  правосудие

Весь следующий день мы с секретарём и судьёй смеялись над этим товарищем.

Тем временем сроки моей практики в суде подошли к концу, и я  отправился в прокуратуру.  Особо  рассказать мне об этой поре нечего, так как сидеть и копаться в  бумажках, подшивать их у меня сильного желания не было.

И я с удовольствием по окончанию  практики вернулся в суд. Судья обрадовался, увидав меня и рассказал недавнюю историю о студентке с нашей академии, чуть ли не с пинка открывшую дверь и спросившую: «А вы типо судья?» он ошарашено ответил: «да». «А будет чо нить интересное для меня на следующей неделе?», на что Дмитрий Владимирович попросил её больше никогда не приходить.