Формы соучастия

§1 Соучастие в преступлениях  против военной службы как разновидность  соучастия в преступлениях  со специальным субъектом.

      Преступление  со специальным субъектом характеризуется  тем, что общественно опасное  деяние совершается, главным образом, в сфере той или иной служебной  деятельности. Исполнители такого рода преступлений – это не только физические вменяемые лица, достигшие возраста, установленного уголовным законом; они наделены особыми свойствами, являются носителями определенных обязанностей, прав и полномочий, нарушение которых образует сущность данных преступлений. В литературе правильно указывается, что в преступлениях со специальным субъектом лицо, не обладающее свойствами специального субъекта, не может быть и соисполнителем этих преступлений. Основным обстоятельством, отличающим пособника от соисполнителя, является то, что пособник никогда не совершает действий, непосредственно предусмотренных объективной стороной состава преступления. Однако это правило имеет исключение в тех случаях, когда исполнителем является специальный субъект преступления. Если в выполнении объективной стороны состава преступления со специальным субъектом наряду с исполнителем участвует лицо, не являющееся специальным субъектом, то оно может быть признано только пособником, но не соисполнителем преступления. В соответствии с ч. 2 ст. 331 УК РФ военные строители военно-строительных отрядов (частей) Министерства Обороны Российской Федерации, других министерств и ведомств Российской Федерации несут уголовную ответственность в соответствии со статьями главы 33 УК РФ. Они несут службу внешне сходную с военной. Она засчитывается им как военная, порядок ее несения организуется в значительной мере в соответствии с воинскими уставами (хотя действует и трудовое законодательство), личный состав военно-строительных отрядов, носит форменную одежду и знаки различия, установленные для военнослужащих. Однако эта служба не является военной, поскольку не связана с вооруженной деятельностью. Сами военные строители являются не субъектами преступления против военной службы, а лицами, приравненными к военнослужащим по ответственности. В силу вышеуказанного, эти лица также могут быть как исполнителями, так и организаторами, подстрекателями и пособниками преступлений против установленного для них порядка прохождения службы. Как нам известно, соучастия в неосторожных преступлениях нет. Во всех преступлениях против военной службы, совершенных умышленно, соучастие теоретически возможно. Однако в реальной действительности в силу особенностей условий, места и времени совершения ряда воинских преступлений возможности соучастия в них лиц, не состоящих на военной службе, ограничены. Едва ли можно говорить о соучастии не военнослужащих в воинских преступлениях, совершаемых на поле боя или в районе военных действий. Специальный характер субъектов данных преступлений обусловлен спецификой объекта этих преступлений. Всякое преступление есть нарушение соответствующего порядка отношений, посягательство на этот порядок осуществляется не извне, а изнутри соответствующей системы отношений, то есть самими субъектами конкретных отношений. Поэтому и воинский правопорядок нарушить и понести ответственность за это нарушение может не всякое лицо, а лишь то, которое включено специальным способом в систему воинских отношений, на которое возложена обязанность соблюдать установленный порядок прохождения военной службы. В соответствии с п. 2 ст.2 Федерального закона «О воинской обязанности и военной службе» граждане, проходят военную службу по призыву и в добровольном порядке (по контракту), а также иностранные граждане по контракту на воинских должностях, подлежащих замещению солдатами, матросами, сержантами и старшинами в ВС РФ, других войсках, воинских формированиях и органах. В соответствии со ст.2 Федерального закона «О статусе военнослужащих» граждане приобретают статус военнослужащего с началом военной службы и утрачивают его с окончанием военной службы. Поэтому имеет существенное значение для определения круга субъектов преступлений против военной службы установление начального и конечного моментов состояния на военной службе. Статья 38 ФЗ «О воинской обязанности и военной службе» началом военной службы для граждан, призванных на военную службу считается день убытия из военного комиссариата субъекта РФ к месту прохождения службы, а днем окончания (последним днем) – дата исключения из списков воинской части в день истечения срока его военной службы. Для граждан, поступивших на военную службу по контракту, началом службы является день вступления в силу контракта о прохождении военной службы, а окончанием – день исключения из списков личного состава воинской части. Граждане, проходящие военные сборы - это лица, находящиеся в запасе, периодически до установленного законом возраста призываемые на военные сборы для подготовки и переподготовки к военной службе сроком до двух месяцев. Началом их службы является первый день сборов, окончанием - последний день сборов. ⁸

      Таким образом, субъектами преступлений против военной службы являются две категории  лиц: военнослужащие и граждане, пребывающие  в запасе и проходящие военные  сборы. Обе категории субъектов  несут военную службу в соответствии с законами и воинскими уставами и подлежат ответственности за нарушение порядка прохождения военной службы. Исходя их сказанного, можно сделать вывод, что уголовной ответственности за преступления против военной службы подлежат лишь лица, обладающие признаками специального субъекта. Уголовная ответственность за соучастие, устанавливает ст.34 УК РФ. В ч.4 ст. 34 идет речь о квалификации соучастия в преступлении со специальным субъектом. Законодатель говорит о том, что при совершении преступления против военной службы его исполнителем (соисполнителем) будет признаваться только военнослужащий или военнообязанный, как носитель свойств специального субъекта. Военнопленные неприятельской армии могут привлекаться к уголовной ответственности за совершение преступлений против военной службы.

      §2 Соучастие военнослужащих в преступлениях  против военной службы.

      Преступление, совершенное в соучастии двух или более лиц, представляет повышенную опасность. Соответственно этому качественно изменяется и общественная опасность каждого из соучастников. Таким образом, между совершением преступления одним лицом и совершением преступления группой лиц имеется существенное различие, заключающееся в качественном перерастании общественной опасности преступления и преступника. Это в полной мере относится и к воинским преступлениям, учиненным совместными усилиями нескольких военнослужащих. Воинское преступление, совершенное несколькими военнослужащими сообща, представляет повышенную общественную опасность для армии и государства, чем то же самое преступление, учиненное одним военнослужащим. Совершение группой военнослужащих воинского преступления представляет собой совместное нарушение воинского долга и военной присяги. Уголовное право различает две формы соучастия военнослужащих в преступлении: простую и сложную. Под простым соучастием,  уголовное право понимает такое совместное участие двух или более военнослужащих в совершении преступления, при котором все участники выступают в роли исполнителей, выполняя состав одного и того же преступления. Например, несколько военнослужащих отказываются выполнять отданный начальником приказ, действуя при этом сообща; несколько военнослужащих, предварительно договорившись между собой, дезертировали из своей части и т.п. Исходя из повышенной общественной опасности, уголовное законодательство устанавливает усиленную наказуемость за воинские преступления, совершенные группой лиц. В данном случае групповой характер преступления является как квалифицирующим признаком преступления, так и отягчающим виновность и усиливающим ответственность обстоятельством. Совиновничество в воинских преступлениях может иметь место при наличии предварительного сговора между военнослужащими и без него. Совиновничество без предварительного сговора предполагает случаи совместного совершения преступления двумя или более военнослужащими без предварительной договоренности между собой, но при наличии общности умысла. Например, подчиненный военнослужащий наносит удары своему начальнику, другой подчиненный, увидев это, следует примеру первого и также начинает наносить удары своему начальнику. В данном случае нет предварительной договоренности, но на лицо совместная преступная деятельность подчиненных при наличии общности умысла. Совиновничество по предварительному сговору предполагает случаи совместного совершения преступления несколькими военнослужащими, заранее договорившимися совершить преступление. Например, двое или более военнослужащих договариваются совершить дезертирство и т.д. Совиновничество по предварительному сговору представляет, как правило, большую общественную опасность, чем совиновничество без предварительного сговора. Преступные действия всех исполнителей подлежат квалификации по одной и той же статье, предусматривающей совершенное преступление. При назначении же наказания военный суд должен учитывать степень участия каждого из соисполнителей в совершенном преступлении. Соисполнители, принимавшие более активное участие в учиненном преступлении, должны наказываться строже, чем соисполнители, игравшие менее активную роль. Ряд преступлений против военной службы может быть совершен не любыми военнослужащими, а лишь теми из них, которые наделены специальными признаками. Имеет место удвоение специального субъекта, когда среди специальных субъектов выделяется еще более специализированный их круг. К таковым преступлениям относятся, например насильственные действия в отношении начальника (ст.334 УК РФ), субъектом которого выступают военнослужащие, постоянно или временно, по службе или по воинскому званию подчинены данному начальнику; нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст.335), где субъектами преступления выступают военнослужащие, не состоящие в отношениях подчиненности с потерпевшим. К категории преступлений с «удвоенным» субъектом относятся также все преступления против порядка несения специальных служб (ст.340-344). Субъектом преступлений здесь выступает определенная категория военнослужащих – лица, на которых возложено исполнение обязанностей по несению той или иной специальной службы. Таким образом, в рассмотренных преступлениях против военной службы военнослужащие, не обладающие соответствующими специальными признаками, не могут быть признаны ни их исполнителями, ни соисполнителями. В данных преступлениях они выступают как подстрекатели и пособники. Поэтому действия таких военнослужащих, даже если они совместно с военнослужащими, обладающими специальными признаками, непосредственно участвовали в выполнении объективной стороны преступления, подлежат квалификации со ссылкой на ст.33 УК РФ. Сложным соучастием или соучастием в тесном смысле слова называется совместное участие нескольких военнослужащих в совершении преступления с выполнением участниками преступления различных ролей. Соучастниками при сложном соучастии являются: организаторы, подстрекатели, пособники и исполнители преступления. Таким образом, при сложном соучастии в военно-уголовном праве встречаются те же категории соучастников, что и при сложном соучастии в общеуголовном праве. Квалификация сложного соучастия военнослужащих в преступлениях против военной службы осуществляется по общим правилам о квалификации. Но, вместе с тем, данным правилам квалификации групповых преступлений (сложное соучастие) присущи свои, характерные особенности. Специфика преступлений против военной службы заключается как в особом объекте (порядок прохождения военной службы), так и в особом субъекте (военнослужащий, военнообязанный в период прохождения военных сборов). Говоря о соучастии военнослужащих, необходимо учитывать особенности отношений начальников и подчиненных, старших и младших, наличие особых личных и служебных свойств военнослужащих, выделяющих их из общей категории субъекта уголовного преступления. Ответственность начальника при участии его в преступлении подчиненных должна определяться его служебным положением. При совершении как воинских, так и общеуголовных преступлений начальник должен быть признан главным виновным и поэтому строже наказан за участие в преступлениях своих подчиненных независимо от степени его участия в выполнении преступления. Если к неуставным действиям солдата в отношении равного ему по служебному положению, подключается сержант, который является начальником, как для виновного, так и для потерпевшего, действия солдата следует квалифицировать по ст.335 УК РФ, а сержанта – как должностное преступление по ст. 286 УК РФ. Такая квалификация обусловлена тем, что виновный посягает на порядок осуществления воинскими должностными лицами служебных полномочий. Действия исполнителя в данном случае не могут квалифицироваться как совершенные в группе, так как начальник в этом случае не является субъектом данного преступления и не может быть признан соисполнителем. В другом случае, когда к неуставным действиям начальника в отношении равного ему по служебному положению военнослужащего, присоединяется лицо, находящееся в подчинении как у виновного, так и у потерпевшего, действия начальника следует квалифицировать по ст.335, а подчиненного – как пособничество в этом преступлении по ч.5 ст.33 и ст.335 УК РФ. При этом если применение подчиненным к начальнику насилия одновременно является местью за те или иные действия начальника по службе, совершенные им в отношении данного подчиненного, это деяние подлежит дополнительной квалификации по ст. 334 УК РФ. В подобной ситуации действия подчиненного, помимо участия в нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими, содержат все признаки насильственных действий в отношении начальника в связи с исполнением им своих обязанностей по военной службе. В настоящее время судебная практика исходит из того, что в случае, когда командир (начальник), злоупотребляя должностными полномочиями или превышая свои должностные полномочия, выступает инициатором и активным участником преступления против военной службы, совершенного его подчиненными, действия командира, помимо соучастия в совершении этого преступления, образуют состав воинского должностного преступления. Если, например, командир подразделения является организатором различных видов издевательств и насилия своих подчиненных их числа старослужащих в отношении молодых солдат и сам участвует в этих издевательствах, то его действия помимо соучастия в преступлении, предусмотренном ст. 335 УК РФ, образуют состав превышения должностных полномочий (ст. 286 УК). Изложенная ситуация ничем не отличается от встречающихся в судебной практике случаев, когда начальник в целях удовлетворения общих корыстных интересов организует своих подчиненных и совместно с ними совершает хищение путем кражи чужого имущества из хранилища. В подобных случаях вопрос о квалификации действий начальника по совокупности как кражи и должностного преступления, а действий подчиненных как кражи сомнений не вызывает. Поэтому вполне обоснованной является квалификация по совокупности ст.ст. 335 и 286 УК РФ действий командира (начальника) в указанных выше случаях нарушения уставных правил взаимоотношений между военнослужащими. На мой взгляд, данная позиция о том, что действия начальника должны быть квалифицированы по ст. 335 и ст. 286 является более правильной, так как она отвечает сущности института соучастия. Когда же командир (начальник), совершая то или иное преступление по службе (например, злоупотребление должностными полномочиями в корыстных целях или из иной личной заинтересованности) склоняет к участию в этом преступлении своего подчиненного, его действия подлежат квалификации по ст. 285, а действия подчиненного – по ст. 33 и 285 УК РФ. Одним из возможных случаев соучастия начальника и его подчиненного в совершении преступления является умышленное совершение подчиненным общественно опасных действий по незаконному приказу начальника. Начальник, склонивший подчиненного посредством приказа к совершению деяния, явная преступность которого очевидна, должен рассматриваться как организатор или подстрекатель к совершению преступления, исполнителем которого является подчиненный. Если же подчиненный не сознает явной преступности приказа и действует невиновно, то начальник признаётся исполнителем преступления. Данные положения впервые получили законодательное закрепление в ст. 42 УК РФ. Часть 1 указанной статьи говорит о том, что «не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законам интересам лицом, действующим во исполнение обязательных для него приказа или распоряжения. Уголовную ответственность за причинение такого вреда несет лицо, отдавшее незаконный приказ или распоряжение». Под приказом или распоряжением понимается обязательное для исполнения требование, предъявляемое начальником подчиненному. Приказ или распоряжение – это проявление воли начальника. Благодаря обязательности приказа или распоряжения, убежденности подчиненного в их законности, доверию к ним, они рассматриваются как основания для совершения тех или иных действий (бездействия) исполнителя. Поэтому ответственность за последствия незаконных приказа или распоряжения возлагаются на отдавшего их начальника. Однако не всегда действия командира (начальника), участвовавшего совместно с подчиненными в совершении того или иного преступления против военной службы, кроме соучастия в совершенном преступлении, могут образовать состав воинского должностного преступления. Обязательным условием для этого является установление наличия в действиях командира всех признаков преступлений, предусмотренных ст. 285 или 286 УК РФ. Если, к примеру, молодой сержант, назначенный командиром отделения, не сумел установить в подразделении служебные отношения с подчиненными, отвечающие требованиям воинских уставов, и, оказавшись под влиянием старослужащих, совместно с ними принял участие в нарушении с применением насилия уставных правил взаимоотношений в отношении молодых солдат, его действия подлежат квалификации как соучастие в преступлении, предусмотренном ст. 335 УК РФ. В подобной ситуации действия сержанта одновременно не могут рассматриваться как превышение должностных полномочий, они свидетельствуют лишь о его неподготовленности к выполнению своих служебных обязанностей.⁹

§3 Соучастие гражданских  лиц в преступлениях  против военной службы.

      Вопрос  о соучастии гражданских лиц  в преступлениях против военной  службы является частью общего вопроса о соучастии в преступлениях, совершаемых специальными субъектами. Теория уголовного права и судебная практика исходит из возможности и допустимости соучастия общих субъектов в преступлениях, исполнителями которых являются специальные субъекты. Применительно к воинским преступлениям это положение закреплено в ч. 4 ст. 34 УК РФ. Как было отмечено, преступления против военной службы наряду с должностными и некоторыми другими относятся к числу преступлений со специальным субъектом. Поэтому приведенные общие положения о соучастии в преступлениях со специальным субъектом полностью применимы и к соучастию гражданских лиц в преступлениях против военной службы. По своей сути соучастие гражданских лиц в преступлениях против военной службы аналогично соучастию не должностных лиц в должностных преступлениях. Хотя по некоторым категориям дел судебная практика нередко отступала от этого требования. Гражданские лица могут быть организаторами, подстрекателями и пособниками в воинских преступлениях, но не исполнителями. Статья 34 УК РФ устанавливает, что, лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника. Если гражданское лицо совместно с военнослужащим непосредственно участвует в совершении действий, образующих объективную сторону того или иного преступления против военной службы и при этом их деяния подпадают под признаки преступления, считающегося совершенным группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, то такое преступление нельзя считать совершенным в группе. То есть, если в преступлениях против военной службы военнослужащий и гражданское лицо совместно выполняют состав такого преступления, как, например, сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы, совершенное группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой (п. «а» ч. 2 ст. 333 УК РФ), то действия военнослужащих надлежит квалифицировать, при отсутствии других обстоятельств, по ч. 1 ст. 333 УК РФ, а действия не военнослужащего подлежат квалификации по ч. 1 ст. 333 УК РФ со ссылкой на ст. 33 УК РФ. Гражданское лицо не является субъектом преступления против военной службы. Поэтому он не может выступать исполнителем и соисполнителем этого преступления. В силу этого, а также прямого указания закона, определяющего ответственность соучастников преступления ст. 34 УК РФ, участие гражданских лиц не влияет на квалификацию группового преступления. Что же касается начальника военнослужащего, участвовавшего совместно в нарушении уставных правил взаимоотношений, его действия следует квалифицировать как превышение должностных полномочий (ст. 286 УК РФ). Однако с такой позицией нельзя согласиться. Она противоречит сущности института соучастия в уголовном праве и его понятию, которое в ст. 32 УК РФ определено как умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Рассматривая проблему соучастия в преступлениях против военной службы гражданских лиц, необходимо остановиться еще на одном вопросе. Возможна и такая ситуация, когда физическим исполнителем деяния, образующего объективную сторону состава преступления против военной службы, выступает лицо, не состоящее на военной службе, а роль военнослужащего внешне выражается в подстрекательстве к совершению преступления. В данной ситуации можно усмотреть одно из проявлений так называемого посредственного совершения преступления, при котором исполнителем признается специальный субъект, а лицо, не являющееся специальным субъектом, становится пособником совершенного преступления. Посредственное причинение, - представляет собой своеобразное выполнение объективной стороны состава преступления, при котором в качестве инструмента преступления используется человек. Посредственным исполнением признается, прежде всего, совершение преступления путем использования для этого малолетнего, невменяемого или лица, действующего невиновно. Разумеется, в этих случаях лицо, непосредственно причинившее преступный результат, не подлежит ответственности. Но посредственное исполнение не исчерпывается этими случаями. Оно возможно и в ситуации, когда лицо, выполнившее объективную сторону состава преступления, является ответственным за совершенное деяние. Посредственное причинение будет тогда, когда состав соответствующего преступления требует в качестве исполнителя специального субъекта, свойствами которого не обладает лицо, выполняющее его объективную сторону, и которые имеются у лица, склонившего к совершению общественно опасных действий или содействовавшего их совершению. В данном случае автор утверждает, что в подобных случаях лицо, обладающее признаками специального субъекта, признается исполнителем преступления, а лицо, непосредственно выполнившее объективную сторону преступления, его соучастником (пособником). Представляется, что приведенные положения о посредственном исполнении преступления со специальным субъектом, а также о квалификации преступных действий соучастников такого преступления являются правильными, они полностью применимы и при квалификации воинских преступлений, совершаемых путем посредственного исполнения. На практике могут встретится отдельные случаи когда, военнослужащий из мести к командиру (начальнику) за его служебную требовательность склонил своих знакомых гражданских лиц к насилию над ним, а последние, выполняя просьбу военнослужащего, совершили такое насилие, то военнослужащий подлежит ответственности по ст. 334 УК как исполнитель преступления, а гражданские лица, учинившие насилие, по ст. 33 ч. 5 и ст. 334 УК РФ как пособники. ¹⁰

      Таким образом, признание гражданских  лиц соучастниками воинского  преступления при посредственном исполнении полностью соответствует субъективной стороне соучастия, которая предполагает сознание соучастником общественно опасного характера своего деяния, сознание того, что это деяние присоединяется к определенной общественно опасной деятельности другого лица, и желание или сознательное допущение как этого присоединения, так и наступления общественно опасного последствия. Если же лицо обладает признаками субъекта преступления, то оно не может рассматриваться орудием (способом) совершения преступления другим лицом. Такое лицо является только исполнителем преступления. Лицо, посредством которого совершено преступление другим лицом, не может быть пособником совершенного преступления. Таким образом, считает подобное деяние не является воинским преступлением, совершенным через посредника, и должно квалифицироваться по ст. 116 УК РФ, поскольку исполнителем его было гражданское лицо, а действия военнослужащего образуют подстрекательство к данному преступлению. В связи с длящимся характером, необходимо рассмотреть вопрос о соучастии в таком преступлении, как дезертирство. Теория и практика уголовного права признают существование так называемых длящихся преступлений как особой формы предусмотренных уголовным законодательством преступных деяний, совершаемых в течение более или менее длительного времени. Так, основе длящегося преступления лежит невыполняемая лицом в течение длительного времени правовая обязанность не нарушать уголовно-правовой запрет или, наоборот, совершать обусловленные уголовно-правовой нормой действия. С отпадением этой правовой обязанности прекращается преступное действие (бездействие) и, тем самым прекращается и длящееся преступление. Таким образом, длящимся является такое преступное деяние, которое на стадии оконченного преступления непрерывно совершается в течение определенного промежутка времени. В длящемся преступлении деяние, образующее оконченный состав преступления, непрерывно осуществляется в течение того или иного времени. В соответствии со ст. 338 УК РФ дезертирством признается «самовольное оставление части или места службы в целях уклонения от прохождения военной службы, а равно неявка в тех же целях на службу». Дезертирство – длящееся преступление. При дезертирстве военнослужащий оставляет часть или место службы с целью вовсе уклонится от прохождения военной службы. Данное преступление представляет собой один из наиболее тяжких видов уклонения от военной службы. Оно не завершается оставлением воинской части, а с этого момента только и начинается фактическое уклонение от военной службы, то есть реальное осуществление цели, которую преследовал виновный, оставляя воинскую часть. Дезертирство военнослужащего, проходящего военную службу по призыву, не было прекращено его задержанием, явкой с повинной и т.п., окончанием преступления следует считать достижение виновным 29 – летнего возраста, так как с этого момента он подлежит освобождению от прохождения военной службы по призыву. Высокая общественная опасность дезертирства определяется не только фактом оставления воинской части, но, и главным образом, тем, что, оставив воинскую часть, виновный уклоняется от военной службы и добивается при этом полного и постоянного уклонения. Чем длительнее это уклонение, тем оно более общественно опасно. Любое длящееся преступление характеризуется тем, что, достигнув в определенный момент стадии оконченного преступления, оно еще не завершается, а непрерывно совершается (длится) в течение того или иного времени. Из признания того, что длящееся преступление непрерывно совершается в течение определенного отрезка времени, можно сделать и вывод о том, что в течение этого отрезка времени, возможно, соучастие в совершении длящегося преступления. В теории уголовного права мнение о возможности соучастия в длящихся преступлениях не только до осуществления состава преступления, но и до момента фактического окончания этого преступления является довольно                 распространенным.

      Длящееся  преступление начинается с момента  совершения преступного действия (бездействия) и кончается вследствие действия самого виновного, направленного к  прекращению преступления или наступления событий, препятствующих совершению преступления. То есть между начальным и конечным моментами длящееся преступление считается совершающимся, хотя и состав преступления выполнен, преступление окончено уже в момент совершения самого преступного действия (бездействия). Так если длящееся преступление совершается до момента его пресечения, то, в соответствии со ст. 32 УК РФ, можно утверждать, что до этого же момента возможно и соучастие в нём. Можно прийти к выводу, что соучастие в дезертирстве возможно как до оставления военнослужащим части или места службы, так и после этого. Х.М. Ахметшин утверждает, что «соучастие в дезертирстве возможно не только до момента оставления военнослужащим воинской части или места службы с целью уклониться от военной службы, но и после этого момента, пока военнослужащий уклоняется от военной службы». В тех случаях, когда, например, лицо скрывает у себя военнослужащего, дезертировавшего из воинской части, обеспечивает его гражданской одеждой, документами для поступления на работу и т.п., оно должно быть признано соучастником воинского преступления, если даже указанные действия заранее не были обещаны дезертиру и совершались уже после оставления им воинской части. Сказанное, разумеется, не означает, что всякое, в том числе и малозначительное содействие дезертиру в уклонении от военной службы должно повлечь за собой уголовную ответственность по ст. 33 и 338 УК РФ. Речь идет о таком пособничестве дезертиру, которое выражалось в активных действиях и действительно способствовало длительному уклонению от военной службы и поэтому представляет значительную общественную опасность. Что же касается пособничества, выразившегося в незначительном содействии дезертиру, то оно, как правило, не выходит за рамки ч. 2 ст. 14 УК РФ и не образует состава преступления. В военно-судебной практике вопрос о привлечении к уголовной ответственности соучастников воинского преступления из числа не военнослужащих решается с учетом не только степени и характера их участия в совершении преступления, но и реальной общественной опасности такого участия в данных конкретных условиях, характера взаимоотношений соучастников с военнослужащим – исполнителем преступления. Таким образом, признание принципиальной возможности соучастия в дезертирстве и после выполнения состава преступления основанного на законе, соответствует уголовно-правовой теории и не дает какого-либо основания для утверждения о расширении рамок (т.е. расширительного толкования) уголовной ответственности за соучастие в этом преступлении.¹¹