Вербальная и невербальная коммуникации, и их соотношение

     Так, в английской фразе Who is absent? (Кто  отсутствует? – традиционная фраза  российского преподавателя на уроке  английского языка) такое  «непристойнозвучие»  возникает на стыке слов.

     Для иностранцев в русском языке  тоже встречаются языковые факты, которые кажутся им смешными или неприличными. Самый известный пример из этой области связан с названием автомобиля «Жигули», созвучного gigolo. Именно это явилось причиной того, что эта машина имеет для европейского рынка второе название – «Lada».

     Смеховой эффект в таких случаях возникает за счёт того, что весь контекст остаётся инокультурным, и как правило, серьёзным, а какое- то отдельное слово становится несерьёзным.

     Искажения и добавления так же могут вызвать лингвистический шок. Так, аббревиатура ЦМО (Центр международного образования) сближается с оскорблением, о Московском Государственном Лингвистическом Университете можно сказать: «Я работаю во МГЛе». Есть также примеры того, как происходит синтаксическая перестуктурация фразы. Так, к лозунгу «Береги природу – мать» в шутливой речи добавляется твою.

     Подтверждением  того, что лингвистический шок  – это психо-лингвистическая  реальность, служит тот факт, что  людьми, владеющими иностранными языками, специально придумываются языковые конструкции, которые могут звучать неприлично.

     В отношении письменной речи следует  сказать, что таких фактов значительно  меньше.

     Такого  рода первертонимы могут быть в том  случае, если буквенные символы одного языка читаются на другом коде. К  примеру, таким словом может оказаться  итальянское название детских пелёнок Nenuco, если N строчное пишется как n прописное (получается по-русски пеписо, созвучное глаголу с ударением на первом слоге писать - совершать мочеиспускание).

     Из  выше сказанного можно сделать следующие  выводы. Первое. В лингвистике имеется много теоретических построений, в которые вписывается проблематика лингвистического шока. Так, в дискурс-анализе имеется понятие meaning of the hearer (значение слушающего) как значение, которое приписывает речи слушающий. У А. А. Потебни есть рассуждения о «понимании по-своему» и о возможности обращаться к внутренней форме слова при понимании речи. Можно вспомнить и термин полуязычие, применявшийся в частности, для квалификации незнания жителями Средней Азии Советского Союза ни русского, ни родного языков.

     При рассмотрении проблемы лингвистического шока можно обратиться и к понятию  языковой игры и макаронической речи прежде всего. И тут лингвистический  шок хорошо объясняется действием  механизмов травести и в целом  механизмов смеховой культуры (см. Белянин, Бутенко 1994).

     Вторым  выводом из вышеприведенных примеров о лингвистическом шоке могут  быть соображения о способах оптимизации  межкультурной коммуникации.

     Так, может быть составлено два рода списков. Во-первых, списки сочетаний звуков, слов, выражений, не рекомендуемых для говорения на родном языке при общении с иностранцами. Так сказать, продуктивные неблагозвучия, или продуктивные запреты. Они будут, очевидно, неравнонаправленными (так, китайцам будет труднее общаться с русским, чем русским с китайцами).

     Во-вторых, списки слов, являющихся как бы рецептивными неблагозвучиями, или рецептивными запретами. Сюда следует включить языковые элементы, которые в иностранном  языке имеют один смысл, а для  представителя другой культуры и  носителя другого языка звучат смешно или неприлично.

     То  же самое может быть сделано в  отношении написания слов, только в меньшем объёме. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Заключение. 

     Процессы  глобализации и культурной динамики, как показывает практика, не ведут к формированию единой мировой культуры. Современная культура остается множеством самобытных культур, находящихся в диалоге и взаимодействии друг с другом. Культурные изменения ведут только к универсализации, но никак не к однообразию. Поэтому необходимо формировать особое направление в рамках коммуникативного подхода – психолингвистическую теорию перевода, которая избрала бы своим предметом исследование психологического (психолингвистического) аспекта перевода как межъязыковой и межкультурной коммуникации. Исходя из этого, переводы с одного языка на другой должны нести в себе тонкости и смысловые оттенки, особенности и нюансы данного языка, а не раздражение или смех слушающего. Переводчик должен быть творческой личностью. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     Список  литературы. 

1. Белянин В. П., Бутенко И. А. Живая речь: Словарь  современных разговорных выражений. – М., 1994.
2. Большая советская энциклопедия: В 30 т. – М.: изд.-во «Советская энциклопедия», 1970
3. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. Пер. с англ. Отв. Ред. М.А. Кронгауз, вступ. ст. Е.В. Падучевой. – М.: Русские словари, 1996
4. Грушевицкая Т.Г., Попков В.Д., Садохин А.П. Основы межкультурной коммуникации: Учебник для вузов .Под ред. А.П. Садохина. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2003.
5. Гудков Д. Б. Теория и практика межкультурной коммуникации. – М.: ИТДГК «Гнозис», 2003.
6. Основы теории коммуникации. Учебно-методическое пособие. Сост. Ж.В.Николаева.- Улан-Удэ: ВСГТУ, 2004
7. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. Учеб. пособие. – М.: Слово, 2000.