Законодательная техника, терминология

Наиболее  целесообразным представляется наименование этого понятия

(явления,  предмета) в русскоязычном акте  по-русски с указанием в скобках его единого международного наименования (например, наименование особо охраняемых животных и растений в экологическом законодательстве).

Этим обеспечивается максимальная точность и доступность  термина.

Последовательное  проведение в жизнь рассмотренных выше несложных правил могло бы стать важным средством борьбы с не всегда обоснованным усложнением языковой формы права, с злоупотреблением научно- техническими, а главное, наукообразными терминами и другими техницизмами. Но в этих же целях возможны и некоторые иные организационно-правовые меры. Одной из них является стандартизация научно-технических и других специализированных терминов

Под влиянием НТП в форме изложения правовых предписаний появляются различного рода таблицы, схемы, образцы, чертежи, рисунки, формулы, знаки, географические карты и т. п. Чаще всего они употребляются в технико-юридических ведомственных и локальных актах. Но и в законах и правительственных актах они тоже – не редкое исключение.

Все шире используются они в актах, регулирующих экономико- организационные отношения (планирование, внутренний хозрасчет), регламентирующих различные денежные выплаты; в актах, для реализации которых требуется выполнять достаточно сложные расчеты .

Большинство таких сравнительно новых нормативных компонентов связано с более интенсивным использованием в правовом регулировании технических и других естественных наук. Но некоторые производны от развития юридической науки и законодательной техники. Так, весьма широко распространенная табличная форма изложения части нормативного текста, использование различного рода графиков, перечней в изложении нормативных предписаний часто объясняются именно этим. Такая форма позволяет повысить точность, ясность, компактность изложения нормативного материала, усилить формальную определенность акта. При очень небольшом объеме такая, форма дает ясную и наглядную информацию в размере налогообложения фонда оплаты труда.

В ряде случаев  чертежи, схемы и рисунки служат в качестве официального пояснения  к словесным формулировкам нормативных предписаний, содержащихся в тех же нормативных актах., Они обязательны для всех органов, применяющих эти предписания, и незаменимы для правильного их истолкования. Но, пожалуй; еще чаще чертежи, схемы, рисунки являются основными компонента- ми содержащихся в акте предписаний, выполняя важную нагрузку при изложении смысла правовых норм, причем здесь словесный текст предписаний может служить пояснением к этим чертежам, схемам, рисункам или формулам. Такие технико- юридические части нормативного текста могут быть составной частью диспозиции нормативного предписания, но иногда с их помощью формулируются и некоторые сложные гипотезы правовых норм. Очень часто текст предписания не может быть правильно понят без обращения к чертежу, схеме, рисунку.

Многочисленные  примеры разнообразного использования  новых компонентов изложения  нормативных предписаний содержатся в большинстве крупных сборников  нормативных актов по технике  безопасности и по некоторым иным видам производственной деятельности. В тексте нормативных актов зачастую уже не повторяется содержание, заложенное в чертежи, схемы или рисунки, различного рода знаки и символы, а лишь имеются отсылки к этим чертежам, знакам, схемам и рисункам. Более того, иногда знак сам по себе служит условным символом целого нормативного предписания или важного компонента его содержания и в повседневной жизни заменяет словесный текст предписания, являясь его более сжатым и наглядным заменителем. Таких знаков много, например, в нормативно- правовых актах, регулирующих порядок движения автомобильного, железнодорожного и некоторых других видов транспорта. Установленные на путях движения, они в такой своеобразной условной форме заменяют собой текст соответствующих предписаний, служат средством реализации и индивидуализации требований последних применительно к данным конкретным условиям. Своеобразной знаковой формой изложения правовой информации довольно часто являются также географические карты и другие географические знаки. Чаще всего это имеет место в актах, регламентирующих границы и пограничные отношения между государствами, а внутри страны – между союзными, автономными республиками; в актах, определяющих границы и режим заповедников, водоохранных и других зон.

Географические  знаки употребляются в таком  случае как в тексте самих нормативных предписаний, так и в качестве приложений или других структурных подразделений акта. И фактически, и формально карты с обозначенной на них границей являются одной из специализированных форм изложения нормативно-правового текста. Специальный, научно обоснованный характер такого изложения повышает формальную определенность и четкость правового акта. В большинстве случаев предписания, изложенные в новых формах, могли бы быть выражены и в традиционной словесной - форме, но такое их изложение было бы громоздким и неудобным для восприятия, а, главное, было бы формально менее определенным, оставляло бы больше места для недоразумений и неясностей.

Очевидно, что  использование таблиц, образцов, географических карт и различного рода знаков, чертежей, схем, рисунков, формул значительно повышает формальную определенность права и точность изложения специального юридического текста. Вместе с тем они зачастую требуются для уяснения специальных знаний, а потому снижают доступность таких текстов для лиц, не обладающих специальными познаниями. Здесь налицо возникновение противоречия между необходимостью добиваться максимальной определенности формы права и обеспечивать в то же время ее наибольшую доступность. Для успешного преодоления этого противоречия авторы проектов специализированных актов или их частей должны всегда стремиться к правильному сочетанию определенности с доступностью будущего акта. И уж во всяком случае нельзя превращать новые формы изложения нормативного текста в моду; злоупотреблять ими.

4.Иностранная  терминология

Неправомерно  предпочитать малопонятную, неосвоенную  иностранную терминологию полноценным  русским словам, словосочетаниям, злоупотреблять классической латынью для обозначения  юридических понятий, процессов, отношений. Вместе с тем не нужны и чисто русские

«слова-выдумки» (выражение Л. В. Успенского), порождающие  кривотолки,

«пустые»  термины.

Некоторая замедленность  эволюции правового языка, обусловленная  объективными причинами, включая вековые  наслоения определенных традиций, не исключает необходимость его терминологического развития, совершенствования. Обновление правового языка (да и литературного языка в целом) – процесс естественный, постоянный, требующий зачастую активного применения иноязычных семиотических средств, что обусловлено информационными потребностями, международными деловыми связями.

Как верно  отмечается в лингвистической литературе, следует избегать двух крайностей при  переводе иностранных терминов на русский  язык: с одной стороны, русифицировать их, а с другой – просто транслитерировать или транскрибировать (оставлять их в буквальном значении). В первом случае стремление во что бы то ни стало употребить русские термины может привести к искажению текста (в русском языке могут вообще отсутствовать эквивалентные понятия), во втором – транслитерация или транскрипция иностранных терминов, когда уже есть русские, лишь засоряет русский язык.

К сожалению, проблема перевода юридического текста (как научного, так и законодательного) до сих пор не стала предметом  специальных исследований. Поэтому преждевременно говорить о создании научных основ такого перевода, необходимость которых не подлежит сомнению.

Использование новой иностранной терминологии в законодательном тексте должно не только базироваться на определенных лингвистических правилах, но и опираться на соответствующие юридические нормативы.

Официальный юридический текст – это «полномочный текст», и данное обстоятельство имеет  существенное значение при определении  оптимальных функций иноязычного  пласта его терминологии. В будущих правилах подготовки проектов нормативно-правовых актов, очевидно, должен быть специальный раздел, посвященный использованию иностранной терминологии.

В нем можно  было бы сформулировать общие принципы ее использования, указать на межотраслевую и отраслевую специфику такого использования, а также на необходимость соответствующих согласований, учитывая реальное существование и функционирование международной правовой терминологии.

Каждый проект того или иного нормативно-правового  акта должен подвергаться специальной (лингвистической и юридической) проверке на предмет правильного использования в нем иностранных терминов, что способствовало бы упорядочению, унификации и стабильному функционированию правовой терминологии в целом. Силами юристов и лексикографов целесообразно было бы составить хотя бы примерные перечни неудовлетворительных для использования иноязычный как с семантической, так и с семиотической точек зрения. Подспорьем в правотворческой и правоприменительной деятельности могли бы быть словари иностранных терминов, используемых в действующем законодательстве, с указанием их полных значений.

5.Нормативные  дефиниции

Определение юридических терминов (нормативные  дефиниции)

Понимание юридических  терминов зависит от четкости их определения в нормативных актах. Чем большему числу юридических терминов будут даваться определения, тем меньше будет ошибок и недоразумений на практике. Еще Декарт говорил: «Определяйте значение слов и вы избавите свет от половины его заблуждений». Точные определения юридических терминов, составляющие содержание так называемых дефинитивных норм,– непременное условие повышения юридической культуры правотворчества, укрепления законности. Тот факт, что правовая норма представляет собой формализованное предписание, свидетельствует о том, что четкие юридические определения должны даваться всем терминам, имеющим решающее значение для правового регулирования.

Потребность в четких нормативных дефинициях стала особенно ощутимой за последнее  время. Это связано с ростом общего объема законодательства и расширением его специализации, что приводит к увеличению словарного состава нормативных актов. Имеет значение и внедрение в правотворческую и правоприменительную практику современных методов автоматизации обработки и поиска правовой информации.

Нормативные определения терминов стали все  чаще включаться в новые правовые акты. Показательно в этом отношении  Положение об охране и использовании  памятников истории и культуры. В  п. 1 Положения дано четко определение  того, что является памятниками истории и культуры.

Далее, в  п. 2 все памятники разделяются  на памятники истории, археологии, градостроительства и архитектуры, искусства, документальные памятники, причем каждому из них  тоже дается развернутое определение.

Образец удачного помещения законодательных дефиниций – Воздушный кодекс РФ. В нем даются определения целого ряда используемых в законе терминов: «воздушное пространство РФ» (ст. 1), «воздушное судно» (ст.

11), «аэродром», «аэропорт» (ст. 30), «воздушное судно,  терпящее бедствие» (ст. 59). Причем, как видим, дефиниции не сведены в одно место, а даются каждый раз там, где определяемый термин впервые появляется в тексте Кодекса.

К сожалению, за последние годы внимание к законодательным  дефинициям, как, впрочем, и к другим вопросам законодательной техники, явно не усилилось, хотя ныне осуществляется интенсивная работа по обновлению практически всех отраслей советского законодательства.

Наличие или  отсутствие нормативных дефиниций  во многом зависит от субъективной воли законодателя. Трудно сформулировать критерии того, в каких именно случаях необходимо давать дефиниции. Можно лишь наметить некоторые ориентиры.

Так, если термин однозначен, ясен для должностных  лиц и граждан и употребляется  в своем обычном значении, он едва ли нуждается в определении. Если же термин без дополнительного пояснения представляется недостаточно четким и возможны его различные толкования, то отсутствие определения может породить неясности, недоразумения и, как результат, нарушения законности. Например, отсутствие законодательного определения термина «члены семьи нанимателя» (ч. 2 ст.

26 Основ жилищного  законодательства) порождает на  практике много споров и противоречивых  мнений относительно того, входят  ли в состав семьи только  лица, связанные близким родством, или дальние родственники, или и люди, вовсе родством не связанные, если их связи с нанимателем не случайны, а устойчивы. Аналогичным образом требуют определения и термины «многодетная семья», «иждивенцы», «родственники», «жилой дом»,

«жилое строение» (этот термин включает дачи, гостиницы, жилые вагончики и др.), «ветхий жилой дом» и т. п.

Очевидно, следует  давать четкую дефиницию специальным  юридическим терминам, которые выработаны законодателем и именно через  законодательство входят в общий  лексический фонд: «дознание»,

«кассация», «истец» и т. п. Желательно также  развернуто определять и специальные  технические термины, если нормативные  акты, где эти термины употребляются, рассчитаны на широкое применение и  касаются большого числа должностных  лиц и граждан, т. е. людей, которые не обязаны знать точное значение соответствующего технического термина или выражения.

Суммируя, можно  сказать, что нормативная дефиниция  необходима как для понятий, не имеющих  общераспространенного употребления, так и для понятий, употребляемых в более узком или существенно ином значении по сравнению с общеизвестным.