Субъективное гражданское право и средства его обеспечения в Республике Казахстан

СУБЪЕКТИВНОЕ ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО  И СРЕДСТВА ЕГО ОБЕСПЕЧЕНИЯ В  РЕСПУБЛИКЕ КАЗАХСТАН 

Научно-исследовательский институт частного права Казахского гуманитарно-юридического университета, занимающийся фундаментальными исследованиями в области гражданского и международного частного права, совместно с Немецким обществом по техническому сотрудничеству (GTZ) в июне месяце этого года в рамках ежегодных цивилистических чтений провел в Алматы международную научно-практическую конференцию «Субъективное гражданское право и средства его обеспечения», посвященную памяти Юрия Григорьевича Басина. В ней приняли участие ученые и практикующие юристы Казахстана, Германии, Грузии, Украины, России и Узбекистана. На конференции с докладом выступил директор НИИ частного права КазГЮУ, академик НАН РК, доктор юридических наук, профессор М.К. Сулейменов.

Субъективное гражданское право  и правоотношение

Содержание гражданского правоотношения составляют субъективное гражданское  право и субъективная юридическая  обязанность. Определяющим элементом гражданского правоотношения является субъективное гражданское право. Субъективное гражданское право вне правоотношения, на мой взгляд, существовать не может. Поэтому все проблемы субъективного гражданского права – это есть проблема гражданского правоотношения.

Как писал еще Н.М. Коркунов, юридические  нормы и юридические отношения  – это две различные стороны  права: объективная и субъективная. Юридические отношения называются правом в субъективном смысле, потому что право и обязанность составляют принадлежность субъекта. Без субъекта они существовать не могут – и право, и обязанность должны непременно быть чьи-нибудь. Напротив, юридические нормы не стоят в таком отношении к субъекту. Они имеют более общий и более отвлеченный характер, они не приурочены к определенному субъекту и поэтому, в противоположность юридическим отношениям, называются правом в объективном смысле /1/.

Аналогично Ф.В. Тарановский: «Хотя  право в субъективном смысле, или  субъективное право, в таком значении этого слова обозначает притязание, необходимо однако помнить, что вообще субъективная сторона права выражается не в одном лишь притязании, но в сочетании обязанности и притязания, что вполне соответствует известному нам двустороннему характеру юридической нормы. Из сочетания обязанности и притязания образуется юридическое отношение между двумя лицами. С объективной стороны право представляется нам как норма, с субъективной стороны – как юридическое отношение» /2/.

Термин «субъективное право» был  неизвестен римской юриспруденции. Поэтому большинство авторов по римскому праву о субъективном праве не упоминают. Более того, некоторые выступают против использования этого термина в принципе. В частности, Д.В. Дождев пишет: «Распространенный в позитивистской доктрине термин «субъективное право» (неизвестный римской юриспруденции) имеет недостатки как стилистического (правомерно ли, например, выражение «субъективная обязанность»?), так и догматического характера, поскольку он предполагает неоправданное противопоставление праву объективному. По существу же, под «субъективным правом» в условиях реально существующего объективного права (правовой системы) имеются в виду приобретенные права (правовые требования) субъекта, которым соответствуют юридические обязанности» /3/.

Некоторые авторы, анализируя субъективные права, говорят об юридических отношениях (хотя термин «субъективное право» у них проскальзывает) /4/.

Тем не менее термин «субъективное  право» все же находит применение и в литературе по римскому праву. В частности, Чезаре Санфилиппо, говоря о наличии «права в объективном смысле» (или «объективного права») и «права в субъективном смысле» (или «субъективного права»), говорит о тесной связи между этими явлениями. «С одной стороны, объективное право (норма действия, norma agendi) имеет основание к существованию, поскольку присваивает отдельным субъектам, к которым оно обращено, права, способности и обязанности. С другой стороны, субъективное право (способность к действию, facultas agendi) может существовать у определенного субъекта лишь постольку, поскольку имеется юридическая норма, которая признает его за ним» /5/.

И, наконец, В.М. Хвостов представляет целый раздел «Право в объективном  смысле», в котором выделяет специальную  главу «Право в субъективном смысле». Правом в субъективном смысле он называет сферу свободы или власти, обеспеченную за субъектом нормами объективного права для того, чтобы субъект мог удовлетворить какому-либо признанному правом интересу (все равно – своему или чужому) /6/.

Как пишет Ю.С. Гамбаров, если под  правом в объективном смысле понимают совокупность действующих в данном обществе юридических норм, то правом в субъективном смысле будет все то, что нам дается, или, точнее, обеспечивается действием того или другого объективного права. Это прежде всего каждое отдельное отношение, в котором мы стоим к окружающему нас миру, насколько это отдельное отношение закреплено за нами и защищено объективным правом: например, принадлежащее нам право собственности на данную вещь, право требования по данному договору займа и т.д. /7/.

Далее Ю.С. Гамбаров указывает: «Таково  понятие конкретного субъективного  права, на типических признаках которого, если они повторяются в целом  ряде отдельных юридических отношений, строится и понятие абстрактного субъективного права, соответствующее  понятию институтов права, например, собственности, обязательства, вещного, наследственного права и т.д. Из совокупности конкретных и абстрактных субъективных прав складывается и само понятие субъективного права, входящее в той же мере в действующий правовой порядок, как и понятие объективного права» /8/.

Если с первой частью утверждений  Ю.С. Гамбарова можно согласиться, то вторая часть вызывает сомнения.

Правоотношение всегда конкретно, даже абсолютное правоотношение, и  сколько бы субъективное право ни повторялось в целом ряде отдельных юридических отношений, оно останется таким же конкретным субъективным правом. Абстрактное субъективное право – это элемент объективного права, выраженного в институтах права.

Понятие такого рода можно применять  как условное, существующее не в реальной жизни, а в рамках правовых категорий. В.А. Белов называет такие правоотношения модельными, к которым он относит правоотношение гипотетическое, отношение определенного типа, сконструированного правопорядком и обнимающего собой бесконечное множество конкретных правоотношений /9/.

Наиболее распространенное и общепринятое в гражданском праве определение  гражданского правоотношения – это  общественное отношение, урегулированное  нормами гражданского права /10/. Это  определение вполне приемлемо для исследования проблемы гражданских прав с позиций нормативной концепции права, за пределы которой в гражданском праве выходить, на мой взгляд, нет необходимости.

В то же время существует точка  зрения, что правоотношения – это  не общественные отношения, урегулированные нормами права. Это новые, ранее не существовавшие идеологические отношения – правовые, которые не поглощают собой общественные отношения, а только их закрепляют, направляя в нужном для господствующего класса направлении. То есть эти правовые идеологические отношения существуют наряду с реальными имущественными /11/.

Например, понятие объекта правоотношения будет зависеть от того, как понимается правоотношение. Если это общественное отношение, урегулированное нормами  права, то и объект этого правоотношения будет вполне реальным и конкретным. Если это новое идеологическое правоотношение, то, во-первых, у двух отношений должно быть два объекта; во-вторых, у идеологического отношения и объект будет идеальный, не связанный с реальными общественными отношениями.

Именно так это получилось у  В. Лапача. Объект правоотношения –  это воля и сознание обязанного лица, а объект прав – это продукт  научного познания (правовая идея самого высокого уровня обобщения) закономерностей  построения и функционирования юридических (нормативных) систем, эмпирические корни которых лежат в имущественных и социальных благах, составляющих экономическую основу существования человека и общества /12/.

В то же время с точки зрения структуры правоотношение выступает как связь субъектов, наделенных правами и обязанностями. Исходя из этого, структуру гражданских правоотношений обычно определяют как состоящую из трех элементов: субъекты, объекты, содержание (субъективные права и субъективные обязанности).

Как писал Г.Ф. Шершеневич, юридическое отношение предполагает наличность, по крайней мере, двух лиц. Одно лицо, которому принадлежит право, носит название активного субъекта, иначе субъекта права; другое лицо, на котором лежит соответствующая обязанность, называется пассивным субъектом. Число пассивных субъектов от одного (в обязательстве) достигает числа всех сограждан активного субъекта (в собственности) /13/.

Возможно ли существование субъективного  права вне правоотношения?

Общепризнанным в юридической  литературе является мнение, что субъективное право неразрывно связано с юридической обязанностью. Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав. А право и корреспондирующая ей обязанность и есть правоотношение /14/.

Субъективное гражданское право  в единстве с соответствующей ему гражданско-правовой обязанностью составляют непосредственное содержание гражданского правоотношения /15/.

В то же время существует точка  зрения, что возможно существование  субъективных прав без обязанностей, в частности, что абсолютное правоотношение – это не правоотношение. Абсолютное право устанавливается законом и существует вне правоотношений /16/. Так, по мнению В.С. Нерсесянца, вне конкретных правоотношений (вне процесса конкретизации абстрактно-общих положений объективного права) ни абстрактные правовые возможности субъектов права не могут быть превращены в соответствующие конкретные субъективные права и конкретные юридические обязанности, ни эти конкретные юридические обязанности не могут быть осуществлены и исполнены. А во всех правоотношениях, как и в праве в целом, правам и обязанностям одного субъекта соответствуют (корреспондируют) обязанности и права другого субъекта, так что так называемых абсолютных правоотношений (т.е. правоотношений с одним-единственным правомочным субъектом) нет и по определению быть не может /17/.

К сожалению, в гражданско-правовой литературе к этой точке зрения присоединился  В.А. Лапач. В результате в его  монографии понятие «объекты гражданских  прав» относится к абсолютным правам (вне правоотношений), а понятие «объекты гражданского правоотношения» – к относительным правоотношениям, только которые он и признает правоотношениями /18/.

Как писали в свое время О.С. Иоффе  и М.Д. Шаргородский, «субъективное  право, взятое вне правоотношения, исключение из него, превращается в ничто, в «социальный нуль». Вот почему исследование субъективных прав, как и противостоящих им обязанностей, только при том условии может привести к положительным результатам, если эти категории будут рассматриваться как элементы правоотношения, как его юридическое содержание» /19/.

Я думаю, что эти положения и  теперь остаются такими же актуальными, как более чем сорок лет  назад. Другие теоретики права признают, что конкретные правоотношения могут  быть абсолютными и относительными, но наряду с этим они выделяют общие правоотношения, которые конструируются юридическими нормами (прежде всего законом) и наделяют всех одинаковыми правами и возлагают одинаковые юридические обязанности /20/.

Своего рода модификацией этой точки  зрения является, на мой взгляд, концепция о том, что юридическая обязанность противостоит субъективному праву только в относительных правоотношениях. В абсолютном правоотношении субъективному праву противостоит бесправие или неправо. Действие в состоянии бесправия или неправа посягает на правоспособность носителя субъективного права, поэтому у всех третьих лиц имеется состояние неправа, а точнее – неправоспособности.

Отсюда выводится наличие гражданских  правоотношений с различным содержанием:

1) правоотношение типа 1 = конкретизированная поведенческая возможность, входящая в число элементов динамической составляющей гражданской правоспособности (секундарное право) + обеспечивающее его состояние отсутствия у всех третьих лиц возможности, состояние неправоспособности;

2) правоотношение типа 2 = субъективное право + обеспечивающее его состояние отсутствия у всех третьих лиц данного права, состояние неправа;

3) правоотношение типа 3 = субъективное  право + (обеспечивающие его состояние  неправа + юридическая обязанность  конкретного лица или нескольких конкретных лиц) /21/.

Если оставить в стороне секундарное  право, то в общем-то в данной концепции  мы имеем деление на абсолютное и  относительное право, только в абсолютном правоотношении субъективному праву  противостоит почему-то не субъективная обязанность, а состояние неправа. В принципе это состояние неправа можно понимать как юридическую обязанность особого рода (особенность заключается в том, что в отличие от относительного правоотношения здесь субъективному право противостоит обязанность не конкретного лица, а всех и каждого). Это и есть состояние неправа.

В.А. Белов пишет, что «лицо не вправе совершать действия, возможность  совершения которых пребывает вне  пределов принадлежащих ему субъективных прав. Виновные вредоносные действия, составляющие содержание субъективного права, совершенные лицом, не имеющим таковых, т.е. в состоянии неправа, являются юридически не должными (невозможными), а значит, признаются неправомерными действиями».

Если в этой фразе вместо состояния  неправа иметь в виду юридическую обязанность, ровным счетом ничего не изменится.

С.С. Алексеев, говоря о правоотношениях  собственности, писал: «Конечно, это  связь между правами и обязанностями, пусть и очень специфичная. Только представлять ее нужно иначе, чем отношения типа обязательств в гражданском праве. Тут правоотношения имеют скорее характер состояния, «юридической зоны». Приобрел гражданин какую-нибудь вещь, и сразу в отношении ее возникает своего рода «юридическая зона» – зона правовой самостоятельности, неприкосновенности» /22/.

Не правда ли, похоже на состояние  «неправа»? Но тем не менее С.С. Алексеев не ставит под сомнение тот факт, что и в абсолютных правоотношениях  субъективному праву противостоит субъективная обязанность.

Не вдаваясь глубоко в дискуссию, я хочу подтвердить свою приверженность мнению, что субъективное право существует только в правоотношении, что деление правоотношений на абсолютные и относительные имеет громадное теоретическое значение, что и в абсолютном, и в относительном правоотношении субъективному праву противостоит юридическая обязанность.