Проблемы защиты права добросовестного приобретателя

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение.

Положение добросовестного  приобретателя на протяжении веков  представляет собой одну из наиболее спорных проблем в науке гражданского права. Изучение развития положений  о защите прав этого участника  гражданского оборота представляет собой весьма интересную задачу, как  с точки зрения законодательных  установлений (начиная с римского права и заканчивая положениями  современных законодательств континентальной  Европы и стран системы общего права), так и с точки зрения доктрины.

Настоящая работа посвящена изучению проблем, связанных с регулированием положения добросовестного приобретателя в контексте предоставления ему гражданско-правовой защиты его прав, в первую очередь ограничения виндикации и приобретения им права собственности на предоставляемую ему вещь, с учетом накопленного опыта регулирования этих отношений в российском законодательстве, учитывая при этом и семидесятилетний период советской истории нашего государства, а также события последнего десятилетия, вопрос о защите добросовестного приобретателя как полноправного участника гражданского оборота - это вопрос о безопасности и стабильности всего гражданского оборота в целом, в чем проявляется социальная значимость гражданского права в самом широком смысле этого слова. Проблема эта в первую очередь сводится к признанию за добросовестным приобретателем права собственности на получаемое им по сделке имущество, а также к определению места этого основания приобретения права собственности в системе других способов, предусмотренных действующим гражданским законодательством.

Глава 1. Защита прав добросовестного приобретателя в современном российском Гражданском праве.

1.1 Понятие и правовое содержание категории “добросовестный приобретатель”.

Вопрос о правовом положении  добросовестного приобретателя  является дискуссионным в отечественной  доктрине. Согласно традиционной точке зрения, право собственности в случае ограничения виндикации приобретается добросовестным приобретателем в силу сложного юридического состава (как правило, в момент передачи ему спорной вещи). В последнее время этому взгляду часто противопоставляется мнение о том, что добросовестный приобретатель является незаконным владельцем и может стать собственником только по давности владения. Данный подход игнорирует очевидные различия в правовом положении добросовестного приобретателя (ст. 302 ГК), с одной стороны, и добросовестного (давностного) владельца (ст. 234 ГК) - с другой.

Во-первых, если статус первого, как следует из ст. 302 ГК, всецело  и окончательно определяется уже  в момент приобретения вещи и в  дальнейшем остается неизменным, то положение  второго и его защита зависят  от ряда условий, которые должны непрерывно существовать в течение всего давностного срока. Защита владельца крепко связана с владением, продолжающимся во времени и отвечающим определенным требованиям, таким, как добросовестность, открытость, отношение владельца к вещи как своей собственной.

Во-вторых, в то время как  добросовестный приобретатель защищен  против собственника и всякого иного  титульного владельца, давностный владелец, напротив, не имеет против них никакой  защиты, будучи защищен лишь против тех, кто, как и он сам, не имеет  права на вещь.

Наконец, в-третьих, наиболее важное и решающее различие состоит  в самом характере защиты в  двух рассматриваемых случаях. Нетрудно заметить, что если добросовестный приобретатель получает защиту против иска, т.е. в судебном процессе, в  котором он выступает в качестве ответчика, и притом процессе петиторном, поскольку речь идет о виндикационном иске, то добросовестный владелец может  рассчитывать лишь на защиту от самоуправных, насильственных, обманных или тайных действий таких же, как и он, неуправомоченных на владение лиц.

Первый вывод, вытекающий из данного сравнения, состоит в  том, что перед нами две совершенно различные владельческие ситуации, что, таким образом, фигура добросовестного  приобретателя, у которого вещь не может  быть истребована в силу ст. 302 ГК, не имеет практически ничего общего с фигурой давностного владельца, предусмотренной ст. 234 ГК. Другой вывод  заключается в невозможности  рассматривать добросовестного  приобретателя в качестве не только давностного, но и вообще беститульного владельца.

Российский ГК содержит презумпцию добросовестности приобретателя и  владельца, которая вытекает из статьи 10 ГК РФ.

Отечественные цивилисты  в рамках виндикации уделяют особое внимание добросовестности приобретателя  имущества от неуправомоченного  лица. По представлению В.А.Дозорцева, презумпция добросовестности приобретателя  вещи предполагает существование лица, на котором лежит бремя опровержения этой презумпции. Таким лицом может  быть только истец, собственник вещи, который зачастую не располагает  сведениями о способе и условиях приобретения вещи ответчиком. Напротив, ответчик располагает необходимыми данными. Поэтому обстоятельствам  рассматриваемого иска соответствует  противоположная презумпция. Бремя  доказывания своей добросовестности лежит на приобретателе вещи.

Презумпция добросовестности имеет место лишь в случаях, когда  закон ставит защиту гражданских  прав в зависимость от того, осуществлялись ли они разумно и добросовестно. Исходя из буквального толкования указанной  нормы, можно сделать несколько  выводов. Во-первых, презумпция добросовестности существует лишь для истца (лица, чьи  права нуждаются в защите), тогда  как ответчик в качестве возражения может ссылаться на недобросовестность истца, опровергая тем самым существующую презумпцию. Во-вторых, это предположение  действует лишь в случаях, когда  закон связывает с добросовестностью  защиту гражданских прав. Но даже при  самом тщательном анализе в тексте норм Гражданского кодекса не обнаруживается ни одного конкретного случая зависимости защиты прав потерпевшего от его добросовестного поведения.

Несмотря на отсутствие легального определения понятия "добросовестность", ясно, что данная категория характеризует  субъективную сторону поведения  участников гражданского оборота, на что  указывает использование в нормах, учитывающих добросовестное поведение  лица, словосочетания "не знал и не должен был знать".

Таким образом, добросовестность в российском гражданском праве - это понятие, характеризующее субъективную сторону поведения участников гражданских  правоотношений, наличие которой  в предусмотренных законом случаях  позволяет субъекту беспрепятственно осуществлять свои права и требовать  исполнения обязанностей, а ее отсутствие (недобросовестность) влечет неблагоприятные  материально - правовые последствия, в  том числе и применение мер  ответственности к недобросовестному  лицу - правонарушителю.

Однако следует отметить, что по смыслу п. 3 ст. 10 ГК РФ с добросовестностью  в российском гражданском праве  связана лишь защита прав, да и то в предусмотренных законом случаях, тогда как истинный спектр действия данного понятия намного шире, что неоднократно подчеркивалось в  данной статье. Единственным же примером соотнесения защиты права с добросовестностью (ее отсутствием) может служить ст. 404 ГК, предусматривающая возможность  снижения размера ответственности  должника при обнаружении недобросовестности (вины) кредитора.

Глава 2. Добросовестный приобретатель как субъект виндикации и реституции.

2.1 Соотношение виндикации и реституции.

Современные представления  о реституции в российском гражданском  праве сводятся к тезису об общем  последствии недействительности сделок. В качестве законодательного обоснования  данного утверждения можно привести ч.2 ст.167 ГК РФ, определяющую, что при  недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по такой сделке. Современная арбитражная практика при поддержке некоторых ученых часто расценивает иски о применении последствий недействительности ничтожных сделок в виде истребования имущества в качестве гражданско-правового средства защиты интересов собственника и иных титульных владельцев.  Такое решение представляется по меньшей мере спорным, и вот почему.

Во-первых, в отличие от реституционного иска, виндикация направлена на возврат вещи ее настоящему собственнику от любого третьего лица, незаконно  владеющего спорной вещью, в то время  как требование о применении реституции всегда адресовано конкретному лицу, независимо от того, имеется ли у  него право на спорную вещь. К  тому же у реституции более широкая  и при этом вполне определенная задача: охрана имущественного оборота и  правопорядка в целом.

Во-вторых, у рассматриваемых  притязаний совершенно разная гражданско-правовая природа. Виндикационный иск является производной от права собственности, а реституционный - общим последствием недействительности сделки. Конечно, с  позиций современной судебной практики, иски о применении последствий недействительности сделок играют не последнюю роль в  механизме защиты права собственности. Однако из общего смысла ст.167 ГК РФ следует, что имущество будет возвращено именно другой стороне по недействительной сделке, а не какому-либо другому  лицу, пусть даже это и собственник  имущества.

В-третьих, разница между  этими категориями очевидна при  рассмотрении предмета процессуального  доказывания. Так, субъект активной легитимации по виндикационному  иску обосновывает свои требования ссылкой  на вещное право; в случае реституции заинтересованная сторона должна предоставить ссуду иные доказательства, свидетельствующие о том, что действия, совершенные контрагентами, не способны породить те гражданско-правовые последствия, наступления которых они изначально ожидали.

В-четвертых, основанием для  разграничения этих понятий служит ч.2 ст.167 ГК РФ, в которой сказано, что в случае невозможности возвратить полученное в натуре стороны присуждаются к возмещению его стоимости в  деньгах. Ничего подобного в современном  виндикационном процессе не наблюдается.

Таковы основные различия виндикации и реституции как институтов гражданского права в целом. Однако в современной литературе и судебной практике объективно прослеживаются тенденции  к неоправданному расширению области  применения реституции.

Идея о расширении области применения защиты интересов собственника в действительности может быть реализована лишь за счет ущемления правового статуса иных участников имущественного оборота - добросовестных приобретателей. Получается, что собственность по-прежнему воспринимается в том либерально-ортодоксальном духе, который был характерен для эпохи раннего капитализма: как право неограниченной и исключительной власти, включающей владение, пользование и распоряжение вещью. Такая тенденция неминуемо ведет к отрицанию основных начал современного имущественного оборота, на которых базируется система континентального частного права в целом. Более того, с практической точки зрения, критикуемое представление о значении института недействительности сделок сводит на нет не только институт добросовестного приобретения имущества, но и сам институт виндикации, поскольку признание сделки недействительной с применением известных последствий выполняет функции последнего.

Данный подход небезупречен и с позиции действующего закона. Так, в силу ст.168 ГК РФ сделка, не соответствующая  требованиям закона или иных правовых актов, признается ничтожной, если закон  не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения.

Далеко не идеально обстоит  дело и с материально-правовой точки  зрения. Как было отмечено, в ч. 2 ст.167 ГК РФ сказано, что "при недействительной сделке каждая из сторон должна возвратить все полученное по сделке, а в  случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость  в деньгах, если иные последствия  недействительности сделки не установлены  законом".

2.2 Сущность противоречий виндикационного и реституционного исков в свете разъяснений высших судебных органов при решении проблемы защиты права добросовестного приобретателя.

В действующем гражданском  законодательстве не существует системного подхода при ограничении требований о виндикации и о применении последствий  недействительности ничтожной сделки (реституции) в случае истребования вещи у добросовестного приобретателя. Учет прав добросовестного приобретателя  при применении указанных способов защиты гражданских прав не нашел  единого понимания как в теории, так и в практике. В связи  с этим, проблема конкуренции исков, связанная с истребованием имущества  у добросовестного приобретателя, способы защиты при добросовестном владении требуют более детального изучения. В соответствии с частью 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации  каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Пункт 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) закрепляет судебную защиту гражданских прав.

При нарушении прав и охраняемых законом интересов граждан и  юридических лиц, как и в случае возникновения угрозы их нарушения  в будущем, возникает объективная  потребность в применении способов защиты права. В.П. Грибанов отмечает, что  субъективное право, предоставленное  лицу, но не обеспеченное от его нарушения  необходимыми средствами защиты, является лишь декларативным правом. Возможность  правоохранительного характера включается в само содержание субъективного материального требования, как одно из его правомочий. Право на обращение к компетентным государственным органам за защитой нарушенного права неразрывно связано с субъективным материальным правом, по крайней мере в двух отношениях: оно возникает лишь с нарушением субъективного гражданского права либо с его оспариванием другими лицами; характер самого требования о защите права определяется характером нарушенного или оспариваемого материального права, содержание которого в основном определяет и способ его защиты.