Контрольная работа по "Римское право"

В то же время традиционно  считается, что презумпция добросовестности присуща гражданскому обороту и  без прямого указания закона. Кроме  того, доказывание отрицательных фактов — а факт того, что приобретатель не знал и не мог знать о препятствиях к приобретению вещи, является именно отрицательным фактом — обычно считается выходящим за рамки обязанностей по доказыванию в арбитражном процессе.

Вместе с тем  арбитражно-судебная практика говорит об обратном. Так, Пленум ВАС РФ в Постановлении от 25.02.1998 N 8 указал: приобретатель должен доказать, что он не знал и не мог знать о том, что имущество приобретено у лица, не имевшего права на его отчуждение (п. 24).

Таким образом, обязанность доказывания добросовестности возложена на приобретателя по давности владения. Такой подход объясняется тем, что в отличие от иных гражданско-правовых отношений, где добрая совесть субъектов предполагается, в случае приобретательной давности ст. 234 ГК РФ с учетом ее толкования вкупе со ст. 302 Кодекса называет добросовестность обязательным элементом механизма приобретения права, от наличия (отсутствия) которого зависит исход дела. Поэтому добрая совесть приобретателя подлежит доказыванию наряду с другими условиями признания права собственности, и в этом нет никакого противоречия со ст. 10 ГК РФ.

Добросовестность  для приобретения по давности необходима на момент совершения сделки по отчуждению вещи или установлению владения иным образом. Если впоследствии обнаружится, что вещь приобретена незаконно, само по себе это не препятствует приобретению вещи в собственность. В то же время если в момент получения вещи добрая совесть отсутствовала, т.е. приобретатель не мог не знать о препятствиях к приобретению вещи, то затем она возникнуть не может. Поэтому исследованию подлежит только момент получения вещи во владение приобретателя. Его последующее поведение может быть принято во внимание лишь с точки зрения подтверждения или опровержения наличия у него доброй совести в момент получения имущества.

Возникает также  вопрос, должен ли владелец быть определенно  уверенным, что вещь отчуждается  законно, либо достаточно убеждения, что права собственника не нарушены. Следует согласиться с точкой зрения К.И. Скловского, по мнению которого представляется более приемлемым второй, «мягкий» вариант доброй совести. Дело в том, что споры о приобретении по давности обычно требуют исследования событий, давно прошедших, что сопряжено с утратой основных доказательств. Если при этом бремя доказывания добросовестности возлагается на владельца, то он ставится в крайне сложное положение. Между тем сама ситуация, сложившаяся в результате длительного бездействия собственника, скорее всего, свидетельствует о том, что его права, видимо, не были нарушены, и возможные неясности следует все же толковать в пользу добросовестности.

Наиболее интересным представляется вопрос о соотношении  норм ГК РФ о самовольной постройке и приобретательной давности. Дело в том, что на практике нередки случаи, когда при рассмотрении исков о признании права собственности по основанию приобретательной давности мотивом к отказу в иске является установление судом признаков самовольной постройки в отношении спорного объекта недвижимости (например, Постановление Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 16.10.2006 по делу N Ф04-5323/2006 (25606-А75-39).

При этом, если речь идет о здании, возведенном (с учетом установленных ст. 234 ГК РФ сроков) более 15 лет назад, у незаконного давностного владельца явно отсутствуют если не все, то часть документов относительно отвода земли, разрешений на строительство и ввода в эксплуатацию. Это объясняется не только истечением большого количества времени, но и тем, что такие спорные постройки возводятся, как правило, не истцом, а иными лицами, а документы в архивах государственных (муниципальных) органов зачастую отсутствуют.

Как правило, давностный владелец не знает о факте самовольного строительства спорного объекта, а если и знает, то отсутствие разрешительных документов и отвода земли само по себе не может являться основанием к отказу в иске. Более важным является установление обстоятельств отсутствия нарушения прав и законных интересов других лиц, поэтому является достаточным подтверждение соответствия спорного здания на момент рассмотрения спора строительным, градостроительным, экологическим, санитарным, противопожарным требованиям, а также отсутствие самовольного захвата сформированного земельного участка, принадлежащего третьему лицу, на котором оно расположено.

Отказ в признании  права собственности по основанию  ст. 234 ГК РФ в связи с отнесением спорного объекта к самовольной  постройке представляется обоснованным лишь в том случае, если будет установлено, что истец сам в период владения осуществил самовольную реконструкцию постройки, приведшую к возникновению фактически нового объекта. В данном случае поведение истца нельзя признать добросовестным, поскольку незнание закона не создает доброй совести.

Норма ст. 234 ГК РФ содержит несколько условий, установление совокупности которых позволяет  удовлетворить иск и признать право собственности давностного  владельца на объект недвижимости. Следует иметь в виду, что почти  все условия, перечисленные выше, имеют сугубо оценочный характер, поэтому с позиции целесообразности и справедливости судам не следует подходить слишком формально, отказывая в иске при рассмотрении споров данной категории.

При наличии необходимых  условий правильным представляется разрешение спора в пользу истца, а в конечном итоге в пользу гражданского оборота. Ведь отказ в иске по основанию приобретательной давности практически лишает давностного владельца возможности приобрести право собственности в отношении такого объекта недвижимости. В результате имущество оказывается фактически выведенным из гражданского оборота, поскольку истец не имеет правомочий по распоряжению им в виде сдачи в аренду, залога, отчуждения, а такие сделки являются ничтожными 

8.Общая собственность 

 Общая собственность  существует в двух формах: общая  собственность без определения  долей (совместная собственность)  и с определением долей (долевая  собственность). Идеальная доля-это  доля, которую невозможно выделить  в натуре, например,

30/100 в автомобиле и т.п. Понятия "солидарная собственность" не существует, есть солидарная ответственность. Это когда ответчиков (должников) двое, но кто из них возмещает вред или отвечает по долгам, неважно. Например солидарный долг двух

должников составляет 100 рублей. Каждый может заплатить по 50 р. или может заплатить один за двоих, или один -20, другой -80. Неважно, главное, чтобы долг в 100 р был погашен. Общая собственность, если она без определения долей, обычно делится

 поровну или  пропорционально вложенным средствам. Если собственность долевая. то делится в соответствии с размером доли. 

9.НОВАЦИЯ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА 

Новация обязательств - юридическая сделка, по которой  взамен старого обязательства установляется  новое. Для наличности Н. необходимо, чтобы новое обязательство установляло совершенно новые отношения, а не было только преобразованием старого.

 Новацией является, напр., обязательство доставить определенное  количество товара взамен уплаты  денежного долга, но не преобразование  беспроцентного долга в процентный или обеспечение его залогом или поручительством. Для действительности

Н. необходимо также  явно выраженное намерение возобновить  старое обязательство в другой форме (так наз. animus novandi). В силу Н. старое обязательство совершенно уничтожается, и возникает новое; выражение намерения заменить им старое

обязательство дает возможность, при судебном рассмотрении, поставить его в связь с  старым, как его юридическим основанием, и сохранить, по отношению к новому, те возражения, которые могли быть предъявлены к старому. В римском праве Н. имела

широкое применение, как средство передачи обязательств и перевода долгов (см. эти слова, а также Делегация и Экспромиссия), т. е. замену одних должников и  кредиторов другими по тому же долгу. В современном праве она, ввиду  более упрощенного

 способа достижения указанных целей, применима лишь к случаю изменения содержания обязательства и замене одного долга другим; но и в этом отношении она, как особая сделка, юристами считается излишней, и особые постановления о Н. совсем

вычеркиваются из новых кодексов. 

10. СТИПУЛЯЦИЯ 

Стипуляция (лат. stipulatio — выспрашивание) — в римском  праве — формальный, абстрактный, устный контракт, устанавливающий обязательство. Стипуляция заключалась посредством  установленной словесной формулы, по которой спрошенный отвечает, что даст или сделает то, о чём его просили.

Стипуляция сначала, по всей вероятности, представляла собой  индивидуализированную сделку, стоявшей рядом с формами nexum и mancipatio. Происхождение  стипуляции из sponsio (на что указывает  древнеримская форма его заключения, доступная только римлянам, а не перегринам: centum dare, spondes ne? spondeo — вопрос и ответ, следовавшие непосредственно один после другого без промежутка), древнейшей формы договора, заставляет думать, что стипуляция на первых порах была мировой сделкой, имевшей место при деликтах. Это подтверждается аналогией с древнегерманской fides facta, заключавшейся посредством бросания на землю или ломания символа копья — соломины или палки (festuca); при стипуляции употреблялась stipula (соломина).

В связи с этим происхождением стоит и особая форма судебной защиты договора. Иск из стипуляции носил название condictio и шёл на определённое количество денег (certa pecunia) или известное количество пшеницы (condictio triticaria). Позднее в форму стипуляции стали облекаться всевозможные сделки, особенно с тех пор, когда стали включать в состав стипуляции разные оговорки. Этому соответствовали изменения, внесённые leges Silia et Calpurnia. Затем образуется и общий иск, actio ex stipulatu, направленный к совершению определённых или неопределённых действий.

При отсутствии или  слабом развитии письменности форма  договора, в которой содержание последнего точно концентрировалось в вопросе  и ответе и благодаря этому  хорошо запечатлевалось в памяти присутствовавших сторон и особенно свидетелей, имела огромное значение. Отсюда широкое распространение стипуляции. Произнесённые слова обязывали самым фактом их произнесения; при взыскании долга по стипуляции не нужно было уже доказывать основания долга. Претор заставляет тяжущихся давать стипуляционные обещания, когда желает обеспечить определённый образ действий одной из сторон по отношению к противнику.

Граждане облекают в форму стипуляции пари, который  они держат с целью придать  силу соглашению, не предусмотренному законами (так называемыми Sponsiones et restipulationes). Постепенно расширяется форма стипуляции. Рядом с древнеримскими: spondes ne? spondeo юридическая сила приписывается также и другим вопросам и ответам (promittis? promitto, то есть manum — рукобитье; dabis ne? dabo; facies? faciam и т. д.).

С развитием письменности о происходивших стипуляциях  часто составляются письменные протоколы (так называемые cautiones). В III столетии от основания Рима признаётся уже, что  при письменном изложении стипуляции в форме одного ответа и вся сделка получила силу стипуляции. В V столетии от основания Рима стипуляция окончательно становится письменною сделкою; устный церемониал отпадает, обязательство установляется в свободной форме. Торжественная форма стипуляции и присутствие свидетелей в значительной мере служили ручательством в том, что данное в стипуляции обещание должника имеет определённое основание.

При простом письменном изложении договора с участием только контрагентов было больше простора для  злоупотреблений; отсюда стремление юристов ограничить формальную силу письменной cautio. Cautio indiscreta, то есть обязательство уплаты без указания оснований, не имело безусловной силы; должник мог защищаться путём exceptio doti против уплаты безденежного (indebitum) или порочного по своему происхождению (ob turpem causam) долга; при Юстиниане введена была и особая эксцепция non numeratae pecuniae.

Ранняя стипуляция, по-видимому, допускала участие в  сделке нескольких должников или  кредиторов, связанных круговой порукой. На вопрос: spondes ne? несколько должников (родичей или друзей), взявшись за руки, отвечали каждый в отдельности: spondeo — и между ними установлялось корреальное обязательство уплаты стипуляционной суммы (на первых порах, вероятно, композиции за совершённый деликт). Корреальные кредиторы назывались rei stipulandi, корреальные должники — rei promittendi.

Позднее эта форма  сделалась распространённой не только по отношению к обыкновенным корреальным  обязательствам, но и для других комбинаций, получивших законодательное признание в особых законах. Сюда относятся:

Adstipulatio, при которой  рядом с главным кредитором  выступал другой, как заместитель  его при взыскании долга. Adstipulatio давала возможность получить  долг и после смерти главного  кредитора, в то время, когда  право не знало ещё переноса обязательства на наследников. Главное назначение её состояло в установлении представительства. В Риме создалась даже, в интересах последнего, особая профессия адстипуляторов; возникли и разные злоупотребления, среди которых на первом месте стояло формальное прощение долга должнику адстипулятором, погашавшее обязательство в ущерб действительному кредитору. Lex Aquilia (467 год от основания Рима) ввиду этого злоупотребления предоставила стипулятору иск против адстипулятора на взыскание всех убытков, причинённых таким поступком.