Гипотезы происхождения речи

4. Суггестивная теория (теория внушения).

Интересно представлен процесс  возникновения языка  в работах  отечественного исследователя проблем  палеопсихологии Б.Ф.Поршнева. Теорию Поршнева называют суггестивной теорией. “Суггестия” означает “внушение”.  В теории Поршнева речевая функция служит целям изоляции одних групп (племен) первобытных людей, более продвинутых в культурном отношении, от других групп.

Поршнев выделяет три  уровня (три стадии) коммуникаций у  ископаемых гоминид: стадию животной имитации, стадию суггестии ископаемых людей (суггестия - внушение) и стадию речевого общения Хомо сапиенса. Каждая стадия переходит в последующую скачком. Ведущим фактором антропогенеза является общение, причем это общение не обязательно должно быть трудовым общением. У истоков речи, по-Поршневу, лежит не обмен информацией, а влияние одного индивида на другого - особое общение еще до прибавки к нему функции сообщения. Поршнев пишет: “Вторая сигнальная система (речь) родилась как система принуждения между индивидами: чего не делать, что делать”.

Поршнев исследовал психические  механизмы суггестии (внушения) и  интердикции (сознательной сопротивляемости внушению, стремления его отринуть, оттолкнуть). Он пришел к выводу, что  понятие отрицания, (слово “нет”, частица “не”) возникло вследствие желания первобытного человека защититься от влияния более сильного или доминантного сородича. Поршнев считает, что источником вокализации и стимулом развития полифоничности (многообразия звуков) у наших ископаемых предков было подражание “запретительным сигналам” крупных животных. У ископаемых людей не было эффективных средств защиты от крупных животных - хищников и конкурентов - кроме “психического оружия” (голоса). Стоит отметить способ охоты австралопитеков и современных шимпанзе, при котором  самцы стада криками отгоняли хищников от их добычи и присваивали добычу себе.

Источником речи первоначально  служило обращение к животным. На первых этапах оно было односложным, охватывало ситуацию в целом и  синтаксически выражалось в междометиях. Первыми словами были призывы, просьбы, требования, первоначально обращенные к животным, а позже - адресованные мужчиной мужчине.

По Поршневу, среди  ископаемых предков, обитавших на сопредельных территориях, выделялись более развитые в эволюционном плане и менее  развитые, т.е. более культурные группы гоминид и менее культурные. Более совершенные групп гоминид нуждались в психологической и культурной защите от менее совершенных, но более суггестивных, имеющих более высокий уровень психической энергии. Таким средством защиты и было употребление речи.

Такая защитная, изоляционная функция речи сохраняется и поныне, выродившись в языки особых социальных групп. Использование профессиональных терминов служит средством изоляции “посвященных” от “непосвященных”. Профессиональный жаргон и жаргон иных социальных групп (например, язык древней жреческой касты, современный язык медиков, подростков, криминальных элементов и т.д.) служит одновременно целям идентификации (отождествления) с группой и одновременно целям психического отделения “иных”особей  от членов группы, владеющих жаргоном. Жаргон - язык особой социальной группы, отличающийся от общеразговорного языка особым составом слов и выражений; условный язык, понятный только в определенной среде.)

Поршнев опирался на теорию известного психолога П. Жане, согласно которой слово первоначально было командой для других, потом прошло сложную историю, состоящую из подражаний, изменений функции и лишь постепено отделилось от действия. За властью слова стоит реальная власть начальника, отдающего команду посредством этого слова.

В процессе индивидуального  развития ребенка овладение речью  происходит подобным образом. Речь ребенка - это команда для того, кто  ухаживает за ребенком. Ребенок может, например, тянуться за яблоком, но говорит  он при этом “няня, няня”. В данном случае слово “няня” выполняет функцию целой фразы: “Няня, дай яблоко”. На раннем этапе развития у ребенка имеется представление о всемогуществе, которое называется “фантазм всевластия”. Ребенок пытается управлять поведением взрослых посредством слов. Чтобы развитие ребенка протекало нормально, взрослые должны частично попустительствовать желаниям ребенка, частично  фрустрировать его, но и в том и в другом случае ребенок должен видеть, что его любят, что он является желанным для родителей и воспитателей.

Позже, с взрослением ребенка  и развитием его речи, к ребенку приходит понимание того, что не все чувства, переживания и желания можно выразить словами. Такое понимание является одной из трагедий, переживаемой в детском возрасте. Эта трагедия выражена в следующих стихотворных строках:

“Не примирить мне двух послов:

Слова без смысла, смысл без слов”.

5. Экологическая гипотеза.

Эта гипотеза подчеркивает преимущественное  значение акустических знаков языка человека по сравнению с визуальными и запаховыми знаками, главенствующими у животных. Возникновение речи связывается с природно-климатическими изменениями позднего плейстоцена и образом жизни охотничьих сообществ того периода.

Люди жили в темных пещерах, что требовало усовершенствования звукового общения. Мимика и жесты в темноте не видны, поэтому им на смену приходят новые нюансы сигналов призыва, опасности. Первые голосовые сигналы имели значение  уточнителей характера и степени близости опасности.

Стадия призывов и  угроз была у неандертальцев (примерно 70-40 тыс. лет назад), ее сменила стадия команд позднепалеолитических кроманьонцев. Первые слова, по этой теории, были глаголами в повелительном наклонении, то есть приказами, первыми существительными были названия животных. “Век имен для животных совпадает с началом их изображения на стенах пещер или на костяной утвари”. Одновременно с запретом инцеста появляется система наименований родства. Появляются понятия «отец», «мать», «сестра», «брат», «дочь», «сын», «дядя», «тетя». Одновременно с системой наименований родства возникает система поведенческих установок, допустимых в данном обществе при общении родственников. Эту систему подробно описал для современных «примитивных» обществ К. Леви-Стросс в книге «Структурная антропология».

Названия предметов  в палеолите появляются позднее, чем глаголы. Личные имена человека появляются уже в мезолите, когда  условия жизни становятся более  спокойными, увеличивается продолжительность  жизни, отдельный человек становится заметнее и получает право на имя.

По всей видимости, акустические знаки во времена палеолита развивались  одновременно с визуальными знаками. Изменяя действительность, первобытные  люди оставляли следы своей деятельности в природе, эти следы несли определенную информацию для соплеменников и могли кодироваться, то есть стать условными знаками с фиксированным смыслом.  Французский философ Жак Деррида в книге «Грамматология» утверждает, что «письменность» такого рода развивалась одновременно с появлением звукового языка. Первобытные «письменные» знаки, как и языковые понятия,  базировались на социальном правиле, и существенным в них было различие и тождественность означающих.

6. Гипотеза обобщения.

Лингвистический знак соотносит звуковой образ слова с образом действительности из личного опыта индивида. Приблизительное содержание собственного образа можно передать другому человеку при условии сопоставимого жизненного опыта и общего языка. Для этого необходимо научиться  обобщать образы по социально нормированным правилам, которые задают инвариантную, неизменяющуюся часть образа, сопоставляемую кодом с определенным словесным означающим, и «не существенную» с социальной точки зрения часть образа, которая не отражается в кодовом правиле. Иначе говоря, различные образы можно относить к одному классу социально приемлемым способом.

Отечественный психолог Л.С.Выготский связывает появление  речи как функции общения с развитием функции обобщения. Выготский пишет: “Для того, чтобы передать какое-либо переживание или содержание сознания другому человеку, нет другого пути, кроме отнесения передаваемого содержания известному классу, к известной группе явлений, а это... непременно требует обобщения... Высшие, присущие человеку формы психологического общения возможны только благодаря тому, что человек с помощью мышления обобщенно отражает действительность”.

Отнесение разных явлений  действительности к одному классу происходит по социальным правилам, но при этом обобщение идет не «в разрез», а в  соответствии с естественными закономерностями восприятия. Поэтому может показаться, что наделение разных явлений одним родовым именем – отнесение в один класс -  вытекает из свойств самих явлений. Это не так. Социальное правило устанавливает, какие особенности восприятия следует считать существенными,  а какие – не существенными, тем самым задавая способы обобщения зрительных образов.  Тем не менее,  обобщение – это социальное правило, усвоив которое, можно с высокой долей правильного прогноза относить неизвестные ранее явления в класс, заданный родовым именем – понятием. Так, зная кодовые правила языка  и имея приблизительно одинаковый культурный опыт,  каждый может представить «единорога» и символически его изобразить. Слово «единорог» сопоставимо со словом «носорог», значит единорог – животное и т.д.

Выготский считал, что  язык по своей сути - социальный продукт, который постепенно интериоризируется  ребенком и становится главным “организатором”  его поведения и таких процессов, как восприятие, память, решение  задач, принятие решений. Интериоризация - формирование внутренних структур благодаря освоению внешних структур. (Интерьер - “внутреннее”, напр. “убранство помещения”. Противоположное слово - экстерьер - “внешность”). Иначе говоря, “природная”, “натуральная”, врожденная психика  ребенка, в процессе овладения языком своих предков (языком Отца, по-Лакану), видоизменяется в человеческую психику.

7. Появление логического синтаксиса языка.

Логическое мышление и речь есть способы структурирования реальности, способы снятия неопределенности. Страх перед неопределенностью, которая грозит возможной опасностью (страх смерти), привел к возникновению логического мышления и языка, основанного на существовании контекстуально определимых позиций и оппозиций, т.е. зависящих от контекста отождествлений и противопоставлений разнородных явлений.   

8. Гипотеза функционирования языка Ф. Соссюра.

В этой теории акцент делается на способность  языковых означающих к адекватной или неадекватной замене внутри языковой системы. Теория была развита датским лингвистом Ельмслевым, который указал на  контекстуальную обусловленность результатов замены одних означающих другими, результатов, которые приводят к изоморфности  смысла текста или к его изменению.

До Соссюра, со времен Аристотеля, в философии языка  существовала концепция, согласно которой слова представляют заранее заданные понятия. Согласно этим представлениям, в языке существуют “вертикальные” отношения репрезентации (представления) между вещами, идеями и словами (т.е. между предметами, смыслами и словами). В языкознании принята следующая терминология: слово (символ) - означающее, смысл (идея)- означаемое, предмет (вещь) - референт.

Соссюр предположил, что  в языке связь между словом, смыслом и предметом не является обязательной. Речь (по Соссюру) - обращение “чистых” знаков, которые могут не соответствовать означаемым вещам.

Знак можно рассматривать  как две части: символ и означаемое. Одна часть знака - это слово или  предмет (означающее), например - свастика - символ. Другая часть - то, что он представляет, означаемое (идея) - например - движение солнца. Символичность - это возможность “заменить”, “встать на место чего-то”, “выполнить функцию”. Без акта символизации не было бы ни языка, ни денег, ни каких-либо процессов обмена в самом широком смысле этого слова.

Революция, совершенная  в лингвистике Соссюром, заключается  в предположении, что связь (или  отношение) между двумя частями  знака (словом и идеей), означаемым и  означающим, не является обязательной.

Соссюр порвал с традиционной концепцией, согласно которой слово - это обозначение. Концепции, ставящей слова в непосредственные и однозначные отношения к идеям и вещам, Соссюр противопоставляет понятие языка-системы. Язык - не набор терминов, соответствующих той или иной вещи, где идеи всегда предшествуют словам. По Соссюру, язык -  система, где все члены равноправны. Из этого следует, что слово не столько обозначает, сколько обладает ценностью, которая состоит исключительно в соотношениях и в различиях с другими терминами языка. Никакого жесткого соотношения между словами, идеей и предметом не существует: язык - это система “чистых” ценностей, которая определяется не внешними факторами, а состоянием его членов в данный момент.

Соссюр не принимает  в расчет “вертикальных” отношений  репрезентации между вещами, идеями и словами (слова не должны представлять заранее заданные понятия, а только лишь взаимоотношения слов в рамках системы “чистых” ценностей.)