Славянофилы и западники о путях развития России

Одной из самых замечательных фигур XIX в. является П. Я. Чаадаев (1794-1856), своим знаменитым философическим письмом, опубликованным в 1836 г.; задавший направление философско — социологических поисков в России. Без уяснения концепции Чаадаева невозможно понять как логику развития российской социальной мысли, так и ее пафос.

Не принимая упрощенных идей просветительского прогрессизма, Чаадаев в своей философии истории ставит зада — чу 'найти новые способы осмысления социальных фактов, исходя из единства истории человечества и ее законосообразного характера. Проблема фиксируется в логике единства общечеловеческого и национального, проявления родовой сущности человечества в национальной форме. Чаадаев формулирует некоторые законы общечеловеческого прогресса и в их плане рисует трагическую и безысходную картину российской жизни. У нас нет традиции, естественного прогресса, все основано на подражании и заимствовании, нам не хватает устойчивости, упорядоченности, внутреннего единства, мы живем без убеждений и правил — такие горькие характеристики дает Чаадаев российскому обществу.

В Wore он приходит к выводу о неисторичности русского народа, выпадении его из общечеловеческой логики: "Мы живем лишь в самом ограниченном настоящем без прошедшего и будущего, среди плоского застоя"; "Про нас можно сказать, что мы составляем как бы исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из них, которые как бы не входят составной частью в род человеческий, а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру"; "Глядя на нас, можно сказать, что, по отношению к нам, всеобщий закон человечества сведен на нет" (13, с. 325, 326, 330).

В последующем Чаадаев ("Апология сумасшедшего", 1837) несколько меняет ракурс рассмотрения в сторону оптимизма исходя из идеи неактуализированности сил русского народа, что является залогом его подключения к общечеловеческому прогрессу, возможности Подчинения себе своего будущего. Нужно только сделать правильный социальный выбор, поняв особенности России, в частности особую роль в ее истории географического фактора. И Чаадаев формулирует мысль, ставшую программной для всех последующих философских и социологических поисков в России: "...у меня есть убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество" (14, с. 534). .

Идеи Чаадаева нашли продолжение в сформировавшихся в 40 — е гг. XIX в. 'двух оригинальных направлениях российской социально—философской мысли — западничестве и славянофильстве. Если Чаадаев сформулировал программу российской общественной мысли, то славянофилы и западники задали модель ее развития, и именно "в рамках этой модели эволюционировали философия и социология России, сформировались ведущие социальные концепции. Перед обоими направлениями стояла одна проблема"— судьба России; у них были одна логика и один метод, одни и те же заслуги и слабости. Расхождения же шли по вопросу о том, что понимать под социальным развитием и как оно должно осуществляться: путем ли органического прорастания социальных форм в процессе естественной эволюции самобытной культуры (славянофилы), или путем более или менее насильственного внедрения социальных форм в соответствии с рационалистическим идеалом (западники). В этом Ключе представители обоих направлений сформулировали ряд идей и категориальных структур, получивших в дальнейшем социологическую интерпретацию.

В славянофильстве {И. В. Киреевский, 1806—1856; А. С.Хомяков, 1804-1860; К. С. Аксаков, 1817-1860 и др.) можно выделить следующие идеи социологического значения: самобытность культурных типов; органичность социальной эволюции; община как социокультурная структурообразующая форма социального бытия; соборность как принцип организации и идеал социальной жизни, в которой личное и общественное соразмерны при их равномощности; отрицание государственности и элементы анархизма; особая роль духовной, в том числе религиозной, внерациональной детерминации социального поведения людей и др.