Политика и экономика

     Отношения политики и экономики строятся на взаимном соответствии двух парных противоречивых начал: универсальному единообразию экономического процесса со всеми его измерениями (объективными и субъективными факторами – трудовыми навыками населения, культурой труда, уровнем образования и т.д.), законами (законом стоимости, принципами ценообразования, необходимым единством производства и потребления, отношениями спроса и предложения и мн.др.) соответствует в каждой конкретной стране, ситуации, отдельной эпохе подвижная политика, ориентированная совокупностью социальных, культурных, исторических и иных факторов (идеологии правящих сил, интересами участников общественного процесса, запросами общества и т.д.); в то же время неизменным, универсальным началом политики, ее всеобщим формам, средствам, целям и пр. соответствует постоянная динамика экономического процесса – расширенного воспроизводства, совершенствования управления и организации производственного процесса, модернизации, научного и технического творчества и т.п. Поэтому возможны два внешне противоречивых, но в действительности закономерных типа сочетаний: (1) различных социальных и политических систем (демократических, авторитарных, деспотичных, даже тоталитарных), различных режимов и форм правления (монархий, республик, архаических систем азиатского типа, либерально-демократических и пр.) с экономикой одного типа (с товарно-денежными отношениями современного рынка, частной собственностью, одними и теми же формами трудовых отношений и экономического принуждения и т.д.), отчего одновременно сосуществуют на идентичной экономической основе западные демократии и государства с диктаторскими правлениями и (2) сочетание государств с одним и тем же политическим строем и с одноплановыми социальными системами или очень сходными, но с экономикой различного уровня, неодинаковой эффективности. Тогда в одном общем регионе оказываются развитые, менее развитые и слаборазвитые страны – ФРГ и Испания, Англия и Португалия, Франция и Греция и т.д.

     Лишь  одно различие двух систем теоретически исключено: сочетание экономики  одной формационной природы и  политики и другой (например, экономики  способа производства на рабовладельческой  основе с внеэкономическим принуждением и политики развитой парламентской демократии в гражданском обществе и правовом государстве). Однако и это правило допускает очень значительные отклонения, ведь известны в прошлом феодальные теократические демократии (Венеция, Новгород), античные демократии, в которых зрели будущие экономические и политические отношения. А в современном мире - военно-феодальный режим нацистской Германии и его индустриальная основа.

     Общий уровень политики и экономики  – их нормальная историческая пропорция. Высокий уровень политики (богатство международных связей, эффективность власти, гибкость политических структур и т.п.) в таком сочетании означает и высокий уровень производства, его устойчивый рост, стабильность обеих систем, снижение социальной и экономической конфликтности и т.д.

     Закономерен в целом особый тип одно-многозначных отношений экономики и политики, когда одному виду, типу, уровню экономики отвечает один из многих типов (уровней развития) политики и в обратном соотношении – одна и та же политика региона (общественного строя, данной эпохи и т.д.) и разные уклады, типы, уровни развития экономики.

Соотношение политики и экономики в  марксизме. 

     Итак, политика и экономика. Что же представляют собой эти две сферы общественных отношений? В литературе существует множество различных подходов к оценке этих явлений. Из всего многообразия их выделим один, марксистский, и основанную па нем советскую практику, а также подход современных российских обществоведов.

     Марксистская  интерпретация проблемы, как известно, основана на классовом подходе. В марксизме политика и экономика рассматриваются, с одной стороны, как разные явления, различные сферы деятельности, а с другой – как явления, находящиеся в жестком соподчинении, выступающие в виде гегелевской пары категорий, в которой одно не может существовать без другого, а только в непременном соподчиненном противопоставлении друг другу. В основании марксистской концепции можно выделить несколько фундаментальных положений: 1) экономике принадлежит решающая роль в развитии общества. Изменения в экономическом базисе вызывают в конечном счете и изменения всей политико-юридической надстройки;[3] 2) политика определяется экономикой, она есть «концентрированное выражение экономики»; 3) политика не может не иметь приоритета над экономикой.[4] На этих теоретических положениях строили свою практическую политику по преобразованию России в социалистическое общество В.И. Ленин, КПСС. Итогом деятельности явился застой в развитии общества, его разложение и в результате – отказ от социалистической перспективы. Почему так произошло?

     По  вопросу о причинах краха реального  социализма высказано уже много  суждений, о нем будут говорить и писать еще долго. Не повторяя того, что уже сказано на сей счет, выскажем свое видение проблемы, причем в контексте нашей постановки вопроса о соотношении экономического и политического в развитии общества.

     Считать выдвинутые марксизмом постулаты ошибочными, было бы неверно. Марксизм, несомненно, представляет собой значительное историческое, социально-философское и идеологическое явление. «Ложным» же он оказался не столько сам по себе, сколько по причине изменения социально-культурной среды, в которой он считался истинным. Вместе с его изменением не могут не меняться и наши представления об окружающем мире.

     К сожалению, правящие режимы в социалистических странах приняли марксизм как единственно истинное объяснение процесса общественного развития, абсолютизировали его выводы, чаще всего без учета конкретных специфических условий своих стран, что не могло не привести к подмене положений, выдвинутых основоположниками марксизма, своими субъективными оценками. Так, в частности, произошло с понятием «политика»; точнее с содержанием, которое вкладывалось в это понятие.

     «Политика»  – предельно широкое по своему содержанию понятие, включающее в себя большую совокупность различных состояний, отношений между различными группами людей и властью, государством.

     В таком вопросе, как соотношение  между властью политической и  властью государственной, эти различия приобретают существенное значение. К сожалению, в нашей теории обращалось главным образом внимание на общее в них, и очень мало – на различия. Такая недооценка самым отрицательным образом отразилась на жизни нашего общества. Определимся, что под политической властью мы понимаем совокупность процессов регулирования и руководства коллективными действиями общества в целом, с дифференциацией политических ролей и их специализацией.

     Связав  политику с экономическим интересом, с большими группами – классами, нациями, с классовой борьбой, В.И. Ленин в конечном счете свел политику к государству, государственному управлению. В таком качестве она существовала на протяжении более чем семидесяти лет советской жизни.

     Распространение государственного начала на все и  вся привело к тому, что претерпело существенную трансформацию понимание экономики, практически исчезла из жизни общества политика как специфическая сфера общественных отношений.

     Экономика из «процесса создания производства товаров, их реализации и доведения  до потребителя, регулируемого и  управляемого самими товарами, товарным производством»[5], превратилась в экономику – вид хозяйственной деятельности по производству материальных благ, строительство, перевозки и т.д.[6] Попытка государства стать государственным бизнесменом и целиком присвоить себе хозяйственную деятельность привела к тому, что экономика оказалась подмененной не политикой, а государственным администрированием, замешанным на субъективизме. Результаты такой практики нашли теоретическое отражение в выводе о том, что у нас существовало «социалистическое общество», организованное в государство.[7]

     Таким образом, в ленинском определении  политики, которая в условиях переустройства не может не первенствовать над экономикой, речь шла о государстве, его роли в формировании экономических и  других сфер общественной жизни.

     Отметим и то обстоятельство, что общественная жизнь определяется не одной только экономикой. В ее основе лежит культура общества во всей совокупности составляющих ее элементов: политических (связанных  прежде всего с государством), социально-экономических, духовно-нравственных, этических, образующих каркас общества, который определяет и соответствующий ему тип господствующих экономических отношений».[8]

      Современный подход решения проблемы соотношения политики и экономики. 

     Практический  результат реформирования общества по замене социалистических отношений рыночными однозначно подвел нас к признанию того, что общественная жизнь представляет собой гораздо более сложное образование, развитие которого трудно – если не сказать невозможно – выводить из какого-то одного, единственного фактора; что общественная жизнь определяется какими-то другими факторами, в основе которых лежит культура общества во всей совокупности составляющих элементов: и политических, и социальных, и экономических, и духовно-нравственных и других, образующих каркас общества, который определяет и соответствующий, ему тип господствующих экономических отношений. Культура есть выражение индивидуального начала каждого социума. Она проявляется в нормах поведения, в правилах жизни и деятельности, в традициях и привычках, порожденных общностью исторической судьбы, а также индивидуальными и неповторимыми обстоятельствами их прошлого и сегодняшнего бытия, языка, географического положения, контактов с другими народами.

     Одним из первых, кто обратил внимание на феномен культуры, был известный теоретик политики, социальный философ и социолог Макс Вебер (1864–1920). Культурологический подход к политике, экономике позволил впервые рассматривать их не как противоположные объективные реальности, а как элементы одного и того же образования, именуемого культурой общества. Это дало возможность рассматривать и политику, и экономику как общественные отношения, которые связаны с категориями интереса, цели и средств. Такой подход, естественно, потребовал критического переосмысления содержания политики, экономики, отказа от традиционного понимания экономики как главным образом только сферы производства и политики, как только отношения между классами по отношению к государству, политики как государствоведения (политика-Государство). В отечественной литературе впервые обратил внимание на этот подход проф. Э.А. Поздняков в своей книге «Философия политики».

     В основе культурологического подхода  к изучению социально-политической действительности лежит признание  двух факторов: 1) приоритета разумно-духовной стороны жизни человека над материальной. Последняя в конечном счете является воплощением первой, а обе в совокупности, в единстве образуют подлинное бытие человека; 2) необходимости ценностного подхода. «Эмпирическая реальность есть для нас «культура» потому, что мы соотносим ее с ценностными идеями...; культура охватывает те – и только те – компоненты действительности, которые в силу упомянутого отнесения к ценности становятся значимыми для нас».[9] Данное положение является важным для понимания всей сути ценностного подхода.

     В чем же отличие экономических  интересов от политических, где проходит грань между политикой и экономикой, каков критерий, позволяющий отличить, скажем, политическую акцию от экономической  и существует ли он вообще?

     Отметим, что экономика в действительности – это не непосредственное производство, сфера реализации товаров (внутренняя или внешняя), а общественные отношения.

     Вес, значимость экономического и политического  аспектов общественных отношений могут постоянно меняться в зависимости от обстоятельств, от переживаемого обществом момента, но и при этом их нельзя отрывать друг от друга, поскольку порождены они одним социальным окружением, из которого они рождаются, которое включает духовные и материальные основы общества, действующие в нем традиции и обычаи, существующие институты власти и учреждения, являющиеся продуктом всей его истории. Различия между явлениями экономическими и политическими чисто условны.

     В самом деле, и то и другое может  рассматриваться и как экономическое, и как политическое образование. Подобное можно найти и у основоположников материалистического понимания истории, придерживавшихся, как известно, другого подхода, отстаивающих идею причинно-следственных связей в теории развития. Например, классики марксизма определяли насилие и как экономическое явление («Насилие – это тоже экономическая сила!»), и как политическое, рассматривая его как главное, основное средство политики, т.е., оценка явления как политического или экономического зависит от «угла зрения», от целей исследования, от того, какая грань социально-экономической жизни нас в данном случае интересует. И это, кстати, относится не только к соотношению политики, и экономики, но и к соотношению экономики с этикой, религией и т.д.