Творчество Феофана Грека в Новгороде

Он же мудр мудре и отвеща ми: «Не мощно есть, рече, того ни тебе улучити, ни мне написати; но обаче докуки твоея ради мало нечто аки от части вписую ти, и то же не яко от части, но яко от сотыя части, аки от многа мало, да от сего маловиднаго изображеннаго пишемаго нами и прочая большая имаши навыцати и разумети». То рек, дерзостно взем кисть и лист, и написа наскоре храмовидное изображение по образу сущия церкви во Цареграде, и вдаде ми».¹ 
 

¹_{Письмо иермонаха Епифания (Премудрого) к архимандриту тверского Спасо-Афанасьевского монастыря Кириллу. Ок. 1415 г. Список 2-й пол. 17 в. – РНБ. Сол. 15/1474. Л. 130-132.} 

Когда я был  в Москве, жил там и преславный мудрец, философ зело искусный, Феофан Грек, книги изограф опытный и среди иконописцев отменный живописец, который собственною рукой расписал более сорока различных церквей каменных в разных городах: в Константинополе, и в Халкидоне, и в Галате, и в Кафе, и в Великом Новгороде, и в Нижнем. Но в Москве им расписаны три церкви: Благовещения святой богородицы, святого Михаила и еще одна. В церкви святого Михаила он изобразил на стене город, написав его подробно и красочно; у князя Владимира Андреевича он изобразил на каменной стене также самую Москву; терем у великого князя расписан им неведомою и необычайною росписью, а в каменной церкви святого Благовещения он также написал «Корень Иесеев» и «Апокалипсис». Когда он все это рисовал или писал, никто не видел, чтобы он когда-либо смотрел на образцы, как делают это некоторые наши иконописцы, которые от непонятливости постоянно в них всматриваются, переводя взгляд оттуда — сюда, и не столько пишут красками, сколько смотрят на образцы. Он же, кажется, руками пишет изображение, а сам на ногах, в беспрестанной ходьбе, беседует с приходящими, а умом обдумывает высокое и мудрое, острыми же очами разумными разумную видит доброту. Сей дивный и знаменитый муж питал любовь к моему ничтожеству; и я, ничтожный и неразумный, возымев большую смелость, часто ходил на беседу к нему, ибо любил с ним говорить

Сколько бы с  ним кто ни беседовал, не мог не подивиться его разуму, его притчам  и его искусному изложению. Когда  я увидел, что он меня любит и  что он мною не пренебрегает, то я  к дерзости присоединил бесстыдство и попросил его: «Прошу у твоего мудролюбия, чтобы ты красками написал мне изображение великой этой церкви, святой Софии в Цареграде, которую воздвиг великий царь Юстиниан, в своем старании уподобившись премудрому Соломону. Некоторые говорили, что достоинство и величина ее подобны Московскому Кремлю, — таковы ее окружность и основание, когда обходишь вокруг. Если странник войдет в нее и пожелает ходить без проводника, то ему не выйти, не заблудившись, сколь бы мудрым ни казался он, из-за множества столпов и околостолпий, спусков и подъемов, переводов и переходов, и различных палат и церквей, лестниц и хранильниц, гробниц, многоразличных преград и приделов, окон, проходов и дверей, входов и выходов, и столпов каменных. Упомянутого Юстиниана напиши мне сидящего на коне и держащего в правой своей руке медное яблоко, которое, как говорят, такой величины и размера, что в него можно влить два с половиной ведра воды. И это все вышесказанное изобрази на книжном листе, чтобы я положил это в начале книги и, вспоминая твое творение и на такой храм взирая, мнил бы себя в Цареграде стоящим». 

Он же, мудрец, мудро ответил, мне. «Невозможно, —молвил он, — ни тебе того получить, ни мне написать, но, впрочем, по твоему настоянию, я малую часть от части ее напишу тебе, и это не часть, а сотая доля, от множества малость, но и по этому малому изображению, нами написанному, остальное ты представишь и уразумеешь». Сказав это, он смело взял кисть и лист и быстро написал изображение храма, наподобие церкви находящейся в Цареграде, и дал его мне. 

Феофан умер, вероятно, между 1405 и 1415 г. (возможно, до 1408 г.). В письме, датируемом около 1415 г., Епифаний говорит о нем в прошедшем времен. Феофан был похоронен, видимо, в Москве.  
 

Глава II. Творчество  Феофана Грека. 

2.1. Византия. 

Для Византийского  государства 14 век был эпохой быстро нараставшего упадка. После погрома, учиненного крестоносцами в 1204 году, Константинополь уже не мог восстановить былое величие. Дворцы и церкви стояли разграбленные.

Епифаний сообщает, что до приезда Феофана в Новгород он работал Константинополе, Халкидоне, Галате и Каффе. Халкидон и Галата расположены недалеко от столицы Византийской империи, а Каффа лежит на пути из Константинополя в Россию.

Существуют теории Б. И. Пуришева и Б. В. Михайловского, которые усмотрели в стиле Феофана ярко выраженные черты македонской школы.

Следует заметить, что манера письма Феофана исключительно  индивидуальна и единственные прямые источники, которые возможно для  нее найти – памятники константинопольской школы. Прежде всего, это фрески трапезной Кахриэ Джами, возникшие во втором десятилетии 14 века. На константинопольскую школу указывают и основные принципы феофановского искусства – напряженный психологизм образов, необыкновенная острота индивидуальных характеристик, динамическая свобода и живописность композиционных построений, изысканный «тональный», колорит, преодолевающий пеструю многоцветность восточной палитры, и, наконец, незаурядное декоративное чутье.

Милле высказал теорию о принадлежности феофана к критской школе. Возможно, что эта мысль была ему подсказана замечанием Н.П. Лихачева : «Феофан, сотрудник и едва ли не учитель Рублева, был новатором и представителем начатков той неовизантийской, позднее итало-греко-критской школы, с которой связан тип Умиления».¹ 
 
 
 
 
 
 

¹_{Н. Лихачев, Историческое значение итало-греческой иконописи, Спб., 1911, стр.221} 

2.2. Великий Новгород. 

Феофан Грек поселился в Новгороде в 1370 году. В 1378 году он начал работу над росписью церкви Спаса Преображения на Ильине улице. Это первая известная и единственная сохранившаяся его работа. О деятельности Феофана в этом городе упоминает Епифаний (без указания церкви). Текст ктиторской надписи, воспроизведенной новгородсктм летописцем, сообщает: «В лето 6886 (1378) подписана бысть церковь Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа во имя боголепного Преображения повелением благородного и боголюбиваго боярина Василия Даниловича и со уличаны Илины улицы. А подписал мастер греченин Феофан при великом княжении князя Дмитрия Ивановича и при архиепископе Алексее новгородском и псковсоком». Роспись сохранилась не полностью; она относительно хорошо изучена и многократно опубликована.

Самым грандиозным  изображением в храме является погрудное изображение Спаса Вседержителя в куполе. Кроме купола Феофаном расписан барабан фигурами праотцев и пророков Ильи и Иоанна Предтечи. До нас дошли так же росписи апсиды — фрагменты чина святителей и «Евхаристии», часть фигуры Богородицы на южном алтарном столбе, и «Крещение», «Рождество Христово», «Сретение», «Проповедь Христа апостолам» и «Сошествие во ад» на сводах и примыкающим к ним стенах. Лучше всего сохранились фрески Троицкого придела. Это орнамент, фронтальные фигуры святых, полуфигура «Знамения» с предстоящими ангелами, престол с подходящими к нему четырьмя святителями и, в верхней части стены — Столпники, ветхозаветная «Троица», медальоны с Иоанном Лествичником, Агафоном, Акакием и ФигураМакария Египетского.

Феофан Грек оставил весомый вклад в новгородском искусстве, в частности, мастерам, исповедующим сходное мировоззрение и воспринявших отчасти манеру. Ими были расписаны церкви Успения Богородицы на Волотовом поле и Феодора Стратилата на Ручью. Живопись в этих храмах напоминает фрески церкви Спаса на Ильине своей свободной манерой, принципом построения композиций и выбором красок для росписи. Память о Феофане Греке осталась и в новгородских иконах — в иконе «Отечество» (14 век) присутствуют серафимы, скопированные с фресок церкви Спаса на Ильине, в клейме «Троица» из четырёхчастной иконы 15 века прослеживаются параллели с «Троицей» Феофана, а также в нескольких других произведениях. Также влияние Феофана видно и в новгородской книжной графике, в оформлении таких рукописей как «Псалтырь Ивана Грозного» (последнее десятилетие 14 века) и «Погодинский Пролог» (вторая половина 14 века). 

2.3. Нижний Новгород. 

После разрушения города татарами Феофан был приглашен для росписи пострадавших в пожар белокаменных храмов, по всей вероятности, нижегородским епископом Дионисием, почитателем греческой духовной культуры и царьградских святынь. Феофан участвовал в создании иконостасов и фресок в Спасском соборе, которые не сохранились до нашего времени.

В 1390 году Москва подчинила себе Нижний. Это дает основание предполагать, что именно около времени Феофан получил приглашение приехать в Москву. 
 

2.4. Коломна.

По мнению некоторых исследователей, в 1392 году Феофан принимал участие в росписи Успенского собора в Коломне, построенного 1379-1382 гг. великим московским князем Дмитрием Ивановичем. Коломенский собор мог быть украшен по заказу вдовы Дмитрия Ивановича, великой княгини Евдокии, дочери суздальского князя, выданной замуж в этом городе и имевшей здесь свою долю. Не исключено, что благодаря Евдокии, близко знавшей суздальского епископа Дионисия, Феофан приехал в Москву и, возможно, работал в Коломне. Коломенский Успенский собор был полностью перестроен в 1682 году. 
 

2.5. Москва.

В Москве Феофан осел надолго. Его московские работы, упоминаемые летописями, охватывают промежуток времени в 10 лет (между 1395 и 1405 гг.). Здесь он проявил себя в росписи храмов, частных домов, в книжной графике и в написании икон.

Согласно письму Епифания и тексту Троицкой летописи, в Москве Феофан украсил три кремлевких храма. Первая его работа – роспись церкви Рождества Богоматери, возведенной в 1393-1394 гг. на средства великой княгини Евдокии, супруги Димитрия Донского, на ее дворе. Феофан работал здесь вместе с Семеном Черным и учениками. От этой церкви осталась только нижняя часть (до сводов), она встроена в здание Большого кремлевского дворца (1838-1849). При строительстве дворца на одной из арок была открыта фреска с образом трубящего архангела, сопровождаемая надписью «Ангел Господень трубит на землю»; в северо-западном углу церкви в приделе Воскрешения Лазаря тогда были видны следы изображения воскрешенного Лазаря. Все росписи церкви, в том числе и два названных фрагмента, полностью утрачены.

В 1399 году Феофан с учениками украсил стенописью великокняжеский храм-усыпальницу Архангельский собор, построенный в 1333 году и расписанный в 1345-1346 гг. артелью великокняжеских мастеров. В 1382 году во время нашествия Тохтамыша этот храм, вероятно, полностью выгорел. Его поновление было поручено Феофану. Епифание сообщает, что в «Михаиле святом на стене [Феофан] написа град, во градце шаровидно по подробну написавыи». По мнению Г.И. Вздорнова, «Феофан изобразил в Архангельском соборе Московский кремль и находившиеся в нем соборы, дворцы и другие примечательные здания». Однако можно предположить, что это было изображение либо Небесного града (Иерусалима), либо вселенского города Константинополя (в одной из композиций), что более соответствовало бы иконографии храмовой росписи. Архангельский собор с росписью Феофана был разобран в 1505 году; на его месте архитектор Алевиз Новый возвел ныне существующий храм.

Согласно Епифанию, Феофан расписал каменную палату серпуховского князя Владимира Андреевича [Храброго] (1353-1410): «у князя Владимира Андреевича в камене стене саму Москву такоже написавыи». Г.И. Вздорнов считает, что это была каменная казна деревянного дворца серпуховского князя, находившегося за алтарной частью Архангельского собора в Московском Кремле. По мнению В.И. Антоновой, Феофан украсил не княжескую казну в Москве, а трапезную палату Высоцкого монастыря в Серпухове. Это здание ныне не существует.

Далее Епифаний сообщает следущее: «терем у князя великого незнаемою подписью и страннолепно подписаны». Н.К. Голейзовский не без основания считает, что в росписи великокняжеского терема Феофан использовал неизвестные на Руси аллегорические сюжеты. Г. И. Вздорнов, наоборот, полагает, что «живопись Феофана мало отличалась от привычных украшений богатого русского жилища», где обычно изображались звездное небо с личинами солнца, луны и знаками зодиака; сцены из Ветхого Завета, цветы, травы, «различные символы и аллегории», а также «темы чисто фольклорного характера». Удивившие Епифания «страннолепные» картины могли напоминать сюжеты, украшавшие генуэзские дворцы в Галате и Кафе, которые, вероятно, расписывал сам Феофан.

Последнее свидетельство о работе Феофана относится к 1405 году. Епифаний сообщает, что в «в каменнои церкви во святом Благовещении» Феофан написал «Корень Иесеев и Апокалипьсии». В придворной церкви Благовещения, возведенной в конце 14 века, Феофан работал вместе со старцем Прохором с Городца и чернецом Андреем Рублевым. В летописной записи 1405 года имя Феофана поставлено на первом месте. Он был ведущим мастером и ему, вероятно, принадлежал общий замысел и иконографическая программа росписи. Названные Епифанием композии привлекли внимание русского книжника своей необычностью. По мнению Д. М. Буланина, в композиции «Корень Иессеев» («Древо Иессеево» - родословие Иисуса Христа от Иессея до Иосифа-обручника) Феофан изобразил эллинских мудрецов с текстами их пророчеств; эти образы встречаются в большинстве одноименных греко-славянских фресок 14 века. «Апокалипсис», вероятно, представлял собою изображение Страшного суда с Христом «во славе», напоминающее аналогичные композиции в балканских росписях 14 века.

Придворная церковь Благовещения была полностью перестроена в 1416 году. В 1485-1489 гг. ее сменил ныне существующий собор. В 60-е годы 16 века на галерее собора были вновь изображены «Древо Иессеево» и портреты эллинских мудрецов, восходящие, вероятно, к росписи Феофана Грека. От стенописи зданий, предшествующих собору 1485-1489 гг., сохранились фрагменты орнаментированной пелены на белокаменных плитах (найдены при реставрационных работах). По мнению М. А. Орловой, они близки к «полотенечному» фризу в храме Спаса Преображения в Новгороде и могут быть отнесены к фрескам Феофана 1405 года.