Театр как вид искусства

Введение 

Никто на свете не установил, да и не установит  точного года рождения театра. Никто  на всем свете не сказал, да и не скажет, на каком листке календаря следовало  бы обозначить его первоначальную дату.

Время существования театра измеряется небывалой  по историческим масштабам мерой  — временем существования самого рода человеческого. День возникновения  театра сокрыт за горной грядой давно  ушедших веков и тысячелетий, в глубинах древнейшей, наиболее отдаленной от нас эпохи истории человечества. Той эпохи, когда человек, впервые  взявший в свои руки орудия первобытного труда, становился человеком. Приобщение к труду принесло ему поэтическое  прозрение: человек стал обретать в  себе поэта, эстетическую способность  поэтического восприятия мира. В те далекие века у только что нарождавшейся  поэзии не было могучих крыльев, ее еще не коснулось мощное дыхание вольного полета. До какого-то срока, до какой-то поры назначение ее сводилось только к подчиненному сопровождению обрядов и ритуалов, утверждавшихся в быту первобытной общины. А когда подошло уже время ее зрелости, самостоятельности поэтического существования, поэзия вырвалась на свободу, оборвав путы прежней нераздельности с бытом. И тогда-то наступило время сближения судьбы поэзии с судьбой театра. В золотую пору детства человечества первые поэты земли — великие греческие трагики Эсхил, Софокл, Еврипид, как добрые гении поэзии склонились над колыбелью театра. Они вызвали его к жизни. И они обращали его к служению людям, к прославлению духовного могущества человека, его неукротимой силы, нравственной энергии героизма.

За ними, могучими своими предшественниками, поднимался Еврипид — самый трагедийный поэт античного мира. Отрешаясь от заданности мифологических сюжетов, он выковывал реальные характеры людей, живущих накаленными страстями, накаленными чувствами, мыслями, переживаниями.

Эсхил, Софокл и Еврипид положили — по свидетельству истории — великое начало великому делу. Столетие за столетием — во все времена, во все эпохи, прожитые неисчислимыми человеческими поколениями, театр неизменно, неотрывно сопутствовал движению истории человечества.

Театральное творчество, как известно, - творчество коллективное. В этом безусловная  сила театра, источник его внутренней энергетики. Одновременно в этом и  его слабость. Специалисты, например, утверждают, что в современном  автомобиле более чем 10 тысяч разнообразных  деталей. Достаточно одной детали в  моторе сломаться - и автомобиль, даже если он и "Мерседес", будет стоять, не поедет. В театре таких "деталей" гораздо больше, а значит, и намного  больше риска, что театр чаще может  стоять на месте, стоять без движения, без всяких признаков жизни.

Театр всегда жил, радовал зрителей своим  неповторимым искусством, помогал утверждать идеалы добра и справедливости, давал  надежду в самые тяжелые часы, которых, к сожалению, было слишком  много в нашей истории.

Cущность театра 

Какие только перемены не происходили на земле — эпоха следовала за эпохой, одна общественно-экономическая  формация сменяла другую, возникали  и исчезали государства, страны, империи, монархии, в глубинах океана исчезла  Атлантида, разгневанный Везувий горячей  лавой залил несчастную Помпею, на долгие века пески занесли на Гиссарлыкском холме воспетую Гомером Трою, — но ничто и никогда не прерывало вечного бытия театра. 

Наидревнейшее творение человека, до наших дней сохраняет  он неизменную притягательную силу, неистребимую жизнестойкость, тот чудодейственный  эликсир молодости, секрет которого так и не открыли алхимики средневековья. Во все предшествующие эпохи, сколько  бы их ни насчитать — всегда, —  жила в человеке вечная потребность  в театре. Та потребность, что зародилась некогда на древних дионисовых празднествах винограда рей в честь мифического божества земного плодородия

Десятки тысяч зрителей — чуть ли не все  население городов-республик —  добирались на театральные представления  в Древней Греции. И поныне напоминанием о том служат полуразрушенные  временем величественные амфитеатры, сооруженные в бесконечно далекие  от нас времена.

В античные времена, еще более двадцати веков  назад, о сокровенной сути той  силы, что так властно влечет человека в театр, размышлял греческий  комедиограф Аристофан. За что люди любят театр, за что так ценят  его мастеров?.. Они любят и  ценят, отвечал первый комедиограф  человечества, за правдивые речи за добрый совет и за то, что разумнее и лучше делаю граждан родной земли.

В Аристофановых словах, не потускневших за длительную череду прошедших столетий, познается высшее эстетически-нравственное, духовное, общественное назначение театра. Назначение его — быть для людей школой жизни.

Школа жизни — самая древнейшая, самая  удивительная и эмоциональная, самая  праздничная, воодушевляющая, ни на что  не похожая великая школа, — вот  что такое театр. 
 
 

Театральное искусство 

Театральное искусство – это одно из самых  сложных, самых действенных и  самых старинных искусств. Притом оно неоднородно, синтетично. В качестве составляющих в театральное искусство входят и архитектура, живопись и скульптура (декорации), и музыка (она звучит не только в музыкальном, но и часто в драматическом спектакле), и хореография (опять-таки не только в балете, но и в драме), и литература (текст, на котором строится драматическое представление), и искусство актерской игры и т. д. Среди всего перечисленного искусство актерской игры — главное, определяющее для театра. Известный советский режиссер А. Таиров писал, «...в истории театра были длительные периоды, когда он существовал без пьес, когда он обходился без всяких декораций, но не было ни одного момента, когда бы театр был без актера»[1]. 

Актер в театре и есть главный художник, который создает то, что носит  название сценического образа. Точнее сказать, актер в театре одновременно и художник-творец, и материал творчества, и его результат — образ. Искусство  актера позволяет нам воочию увидеть  не только образ в конечном выражении, но и самый процесс его созидания, становления. Актер создает образ  из самого себя, и при этом создает  его в присутствии зрителя, на его глазах. В этом едва ли не главная  специфика сценического, театрального образа — и здесь же источник особенного и неповторимого художественного  наслаждения, которое он доставляет зрителю. Зритель в театре больше, чем где-нибудь в ином искусстве, непосредственно приобщается к  чуду творения.

Искусство театра, в отличие от других искусств, живое искусство. Оно возникает  лишь в час встречи со зрителем. Оно основано на непременном эмоциональном, духовном контакте сцены и зрительного  зала. Нет этого контакта — значит, нет и живущего по своим эстетическим закономерностям спектакля.

Великая мука для актера выступать перед  пустым залом, без единого зрителя. Такое состояние равносильно  для него пребыванию в замкнутом  от всего мира пространстве. В час  спектакля душа актера устремлена к  зрителю, точно так же, как душа зрителя обращена к актеру. Искусство  театра живет, дышит, волнует и захватывает  зрителя в те счастливые мгновения, когда по незримым проводам высоковольтных передач происходит активный обмен  двух духовных энергий, взаимоустремленных одна к другой, — от актера к зрителю, от зрителя к актеру.

Читая книгу, стоя перед живописным полотном, читатель, зритель не видят писателя, живописца. И только в театре человек  глаза в глаза встречается  с творящим художником, встречается  с ним в момент творчества. Он угадывает возникновение и движение его сердца, вместе с ним живет  всеми перипетий-ми происходивших  на сцене событий.

Читатель  в одиночестве, наедине с заветной книгой, может пережить волнующие, счастливые мгновения. А театр не оставляет  своего зрителя в одиночестве. В театре все зиждется на активном эмоциональном взаимообщении тех, кто создает в этот вечер на сцене художественное произведение, и тех, для кого оно создается. 

Зритель приходит на театральное представление  не как сторонний наблюдатель. Он не может не выражать своего отношения  к тому, что происходит на сцене. Взрыв одобрительных аплодисментов, веселый смех, напряженная, ничем  не нарушаемая тишина вздох облегчения, безмолвное негодование — в богатейшем многообразии проявляется зрительское  соучастие в процессе сценического действия. В театре возникает праздничная  атмосфера, когда такое соучастие  такое сопереживание достигают  самого высокого накала...

Вот что  значит живое его искусство. Искусство, в котором слышится биение человеческого  сердца, чутко улавливаются тончайшие  движения души и ума, в котором  заключен весь мир человеческих чувствований и мыслей, надежд, мечтаний, желаний.

Конечно, когда мы думаем и говорим об актере, то понимаем, как важен для театра не просто актер, а актерский ансамбль, единство, творческое взаимодействие актеров. «Настоящий театр, — писал  Шаляпин, — не только индивидуальное творчество, а и коллективное действие, требующее полной гармонии всех частей».

Театр — искусство как бы вдвойне  коллективное. Театральную постановку, сценическое действие зритель воспринимает не в одиночку, а коллективно, «чувствуя  локоть соседа», что в немалой  степени усиливает впечатление, художественную заразительность того, что происходит на сцене. Вместе с  тем и само впечатление исходит  не от одного человека-актера, а от коллектива актеров. И на сцене, и в зрительном зале, по обе стороны рампы, живут, чувствуют и действуют — не отдельные индивидуумы, а люди, общество людей, связанных между собою  на время общим вниманием, целью, общим действием.

В значительной степени именно этим определяется огромная социально-воспитательная роль театра. Искусство, которое создается и  воспринимается сообща, становится в  подлинном смысле слова школой. «Театр, — писал прославленный испанский  поэт Гарсиа Лорка, — это школа  слез и смеха, свободная трибуна, с которой люди могут обличать устаревшую или ложную мораль и объяснять  на живых примерах вечные законы человеческого  сердца и человеческого чувства».

Человек обращается к театру как к отражению  своей совести, души своей — он узнает в театре самого себя, свое время  и жизнь свою. Театр открывает  перед ним удивительные возможности  духовно-нравственного самопознания

И пусть  театр, по эстетической природе своей, искусство условное, как и другие искусства, на сцене возникает перед  зрителем не сама реальная действительность, а только ее художественное отражение. Но в отражении том столько  правды, что она воспринимается во всей своей безусловности, как самая  доподлинная, истинная жизнь. Зритель  признает высшую реальность существования  сценических героев. Писал же великий  Гёте: «Что может быть больше природой, чем люди Шекспира!»

В театре, в оживленном сообществе людей, собравшихся  на сценическое представление, возможно все: смех и слезы, горе и радость, нескрываемое негодование и буйный восторг, печаль и счастье, ирония и недоверие, презрение и сочувствие, настороженная тишина и громогласное одобрение, — словом, все богатства эмоциональных проявлений и потрясений души человеческой.

Опера – часть театрального искусства 

В самом  общем виде оперу можно определить как театральное представление, в котором не говорят, а поют. Пение  и песня составляют непременную  составную часть этого искусства. Здесь песня выступает в разных формах: это ария — песня —  монолог, песня-признание; дуэт — песня-диалог; речитатив — имитация разговорных  форм в музыке и т. д. Особое место  в опере занимает хоровое пение, в котором раскрывается не индивидуальный, а массовый образ — образ народа или какой-то большой группы людей. В некоторых операх хоровые формы  играют ведущую роль. Это характерно для музыкальных народных драм. В  качестве примера можно привести гениальные оперы-драмы Мусоргского  «Борис Годунов» и «Хованщина».

Разумеется, опера — не только песня. Это и  та музыка, которая существует в  опере и вне непосредственной связи с песней. И игра актера-певца. И элементы изобразительного искусства— в декорациях, в бутафории. Опера — искусство синтетическое. Но при этом, как и во всяком виде и жанре искусства, в ней есть свое ведущее начало. Такое начало в оперном искусстве — именно музыка, песня. В первую очередь она и делает оперу неповторимым искусством духовно-возвышенной правды.

В силу особой природы своей образности опера передает преимущественно  внебытовую, поэтическую сторону жизни. Гончаровская «Обыкновенная история» или чеховская «Скучная история», при всей глубине их содержания, едва ли могли бы послужить хорошей сюжетной основой для оперного спектакля. Оперное либретто может представлять собой грустную, трагическую или героическую историю, но только не «обыкновенную» и не «скучную». Опера вся строится на пении. Но, как сказано, «девушка может петь о потерянной любви, но скряга не может петь о потерянных деньгах». Петь можно отнюдь не на любую тему. Тут есть свои запретные области и с ними нельзя не считаться, поскольку они обусловлены внутренними законами самого искусства. 

Балет 
 

Ближе других искусств к опере находится  балет. Балет — это сочетание  музыки и хореографии (танца, пантомимы). О нем можно сказать, что он «вдвойне музыкален». Здесь господствует стихия музыки звучащей и не менее  того — зримой. Танец в балете есть такая «зримая музыка». Только внешне он представляется немым. По существу, в основе танца заключена музыка, наполняющая его изнутри.

Эта музыкальная  наполненность и одновременно «невыразимость»  хореографического образа имеет  следствием то, что содержание балета не поддается прямому «пересказу»  и не может быть достаточно полно  и точно выражено путем словесных  разъяснений. Балетный образ носит многозначный, обобщенно-символический характер. Сведение сущности балетного образа к бытовому смыслу не только не объясняет его, но и во многом разрушает. В этом случае происходит то же самое, что и со всякого рода изложениями содержания симфонических произведений.