Церковь Св. Георгия в Старой Ладоге

Церковь Св. Георгия 

в Старой Ладоге 
 
 
 
 
 
 
 

История создания 

      Время постройки церкви Святого Георгия  и дата украшения ее фресками нам  точно не известна — об этом не сохранилось  никаких документальных свидетельств. Сегодня мы имеем несколько версий, согласно одной из которых предположительное время постройки храма — 80-90-е годы XII века. Такой вывод делается на основании анализа художественных, типологических и иконографических особенностей его архитектуры и росписи стен, а также технологических особенностях строения. Тем не менее, с уверенностью можно говорить только о том, что возведение церкви и написание фресок произошли в одно и то же время, возможно, с перерывом в один-два года.

     По  другой версии, закладка церкви состоялась еще в XI веке, во времена Ярослава Мудрого, который, как известно, при крещении получил имя Георгий.

     Третья  версия относит создание памятника  ко второму десятилетию XII века, когда  новгородский князь Мстислав Великий  и ладожский посадник Павел строили  рядом новую каменную крепость. В этом случае не удивляет и название собора, так как Мстислав был правнуком Ярослава Мудрого и мог возвести храм в память о нем. Наконец, еще одна заслуживающая внимания версия связывает создание храма, посвященного Георгию Победоносцу — небесному покровителю христианского воинства — с победой ладожан и новгородцев над шведами, напавшими на Ладогу в 1164 году. 
 

Архитектура церкви 

     Несмотря  на многочисленные ремонты и реставрации, в целом ладожский Георгиевский храм сохранил облик древнерусского здания. Он напоминает другие церковные строения домонгольской поры, характерные для новгородской архитектуры второй половины XII века:  почти квадратный в плане четырехстолпный одноглавый храм, имеющий три равновысокие апсиды. Храм весьма скромен по размерам — в высоту он достигает лишь 15 метров, а его площадь всего лишь 72 кв. метра.

     Сразу бросается в глаза ассиметричное  расположение окон в трех фасадах  храма: северном, южном и восточном. Традиционную симметрию мы видим  лишь в западном фасаде, остальные  же имеют ассиметричную и достаточно случайную композицию, что вносит в облик храма живость и динамику, но в какой-то степени лишает его классической строгости и соразмерности. Ассиметрия в расположении фасадных окон связана с чисто функциональной задачей освещения внутреннего помещения: три окна центральных прясел северного и южного фасадов имеют традиционную пирамидальную композицию, при этом нижние окна западных прясел этих фасадов занижены, так как они открываются в невысокий объем под хорами. Хоры представляют собой два закрытых помещения, соединенные между собой деревянным настилом и расположенные на уровне второго яруса в западных углах церкви. На хоры ведет узкая лестница, устроенная в толще западной стены.

     Обращают  на себя внимание также непропорционально уменьшенные размеры восточных прясел боковых фасадов и некоторая «вдавленность» апсид, которые оказываются слишком глубоко утопленными в куб здания. Храм с определенных ракурсов утрачивает строгую центричность, столь характерную для новгородской архитектуры этого времени, а барабан его оказывается заметно сдвинутым на восток.

     Эти нарушения традиционных пропорциональных соотношений становятся понятными, если учесть, что при строительстве  Георгиевской церкви зодчие не были полностью  вольны в планировке здания и в разработке его конструктивной системы и художественного облика. Прежде всего, церковь должна была быть включена в уже существовавшую застройку крепости. Так, к ее восточному фасаду, согласно археологическим данным, подходила под углом крепостная стена 1114 года, с чем, вероятно, и было связано перемещение нижнего окна дьяконника. 
 

     Реставрационные работы  

      Подобно многим русским храмам, древняя церковь  не раз реставрировалась на протяжении веков. Так, в новгородских летописях  сохранились упоминания о реставрации в 1445 году, которая затронула не только саму церковь, но и выдержавшую ни одно неприятельское нападение крепостную стену.

     Исследования  участков поновления 1445 года свидетельствуют о том, что реставраторы того времени во многом ориентировались на домонгольский образец — скорее всего, перед исполнителями работ стояла задача максимального сохранения стиля и содержания древней росписи. В ходе реставрации храм получил новую кровлю из деревянного лемеха, однако древние формы позакомарного покрытия¹ остались неизменными. Самое существенное изменение — замена древней невысокой алтарной преграды в интерьере храма на высокий, возможно, двухъярусный, иконостас, который полностью отделил алтарную часть храма от основной. В таком виде храм просуществовал до рубежа XVI-XVII веков, когда сначала бурные события Смутного времени, а затем череда ремонтов и перестроек XVII столетия полностью исказили внутреннее пространство храма и привели к гибели значительной части его фресок.

     В ходе капитального ремонта ладожской крепости в 1584—1586 годах церковь снова реставрируется — на этот раз только снаружи. Именно в это время появляется пощипцовое покрытие² сводов и конусовидное завершение купола, кроме того, появляется небольшая двухпролетная звонница (Илл. 1) над западным фасадом церкви, следы которой были выявлены во время последней реставрации.  

Илл. 1 

     За  многие века своего существования церковь  не могла не прийти в аварийное  состояние — капитальный ремонт храма был произведен в 1683—1684 годах, когда щипцовое покрытие кровли заменили на четырехскатное, что повлекло за собой повышение барабана, закладку четырех его окон и растеску оконных проемов в северной и южной стенах храма. С течением времени грунт вокруг храма сильно повысился, поэтому в ходе реставрации уровень пола был поднят примерно на 1 м, что привело к повышению порталов. Конструкция здания была укреплена дубовыми связями, заведенными в толщу стен. Кроме того, с западной стороны к церкви пристроили притвор, который также выполнял функцию контфорса, подпирающего стену (Илл.2).

     Эта реставрация была выполнена настолько  основательно и своевременно, что  необходимость в следующем ремонте  возникла только в 1760-е годы. Вместе с тем значительная часть росписей сильно пострадала в ходе перестроек, расширения оконных и дверных проемов. Остальные росписи были сбиты со стен, за исключением тех участков, где грунт фресок имел прочное сцепление с кладкой.

     Илл. 2 

     Стены изнутри полностью заштукатурили  и забелили, а остатки росписей, закрытые этими напластованиями, были преданы забвению, и лишь росписи барабана, благодаря своей цельности и хорошей сохранности красочного слоя, оставались нетронутыми. Сбитые фрески оказались погребенными под новым полом, и лишь недавно, благодаря стараниям сотрудников Староладожского музея, они были собраны и учтены. 

     В 1890-х годах один из основоположников русской реставрационной школы  академик В. В. Суслов поставил вопрос о необходимости научной реставрации  церкви св. Георгия, однако ремонтно-реставрационные  работы были проведены лишь в 1902 году на выделенную государством субсидию. 14 июля 1904 года храм был вновь освящен. В ходе работ 1903—1904 годов была полностью заменена на цементную штукатурку наружная обмазка, поставлены новые металлические рамы в окна, сделана новая железная кровля, покрытие купола выполнено в виде шлемовидной главы с металлической имитацией лемеха и установлен новый цементный карниз под четырехскатную кровлю. Внутри храма были отремонтированы хоры и настлан новый пол из метлахской плитки на бетонной основе. Что же касается фресок, то их постарались оставить в нетронутом виде. Вместе с тем эта реставрация не решала проблемы конструктивного укрепления памятника. Между тем эти работы явились одним из первых и печальных опытов широкого применения цемента в архитектурной реставрации — его губительными последствиями, проявившиеся уже в ближайшие годы,  стало разрушение цоколей стен, отслоение цементной обмазки, повышенная сырость внутри храма и появления плесени и выступавших кристаллов солей на фресках. 

     Следующая научная реставрация началась лишь в 1920-е годы. В 1925—1928 годах силами специалистов Ленинградских реставрационных мастерских был проведен огромный комплекс работ по архитектурной реставрации Георгиевской церкви, в результате чего памятник был освобожден от большинства поздних пристроек и напластований (Илл. 3). 
 

                                                    Илл. 3 

       В работе принимали участие лучшие специалисты мастерских — В. В. Данилов, Г. И. Котов, К. К. Романов, А. И. Самохвалов, Н. П. Сычев, А. П. Удаленков. Несколько позже, а именно в 1927–1928 и 1933 годах, московские реставраторы из Центральных государственных реставрационных мастерских (ЦГРМ) — В. О. Кириков, Н. И. Репников, Г. О. Чириков, а также Е. А. Домбровская, Ю. А. Олсуфьев и А. Д. Чиварзин — осуществили комплексные работы по реставрации фресок. И те, и другие работы не были доведены до логического конца, поскольку в 1934 году в ходе антирелигиозной кампании все государственные реставрационные учреждения, специализировавшиеся на реставрации древнерусских памятников, были ликвидированы. Но главное было достигнуто: храм получил запас прочности, позволивший ему просуществовать три десятилетия без каких-либо новых реставрационных вмешательств.

     Разрушения, которые коснулись многих храмов северо-западной России во время Великой Отечественной войны, не затронули Георгиевской церкви в старой Ладоге. И уже в период с 1952 по 1962 год ленинградские реставраторы под руководством архитектора А. А. Драги провели значительные ремонтно-восстановительные работы, коснувшиеся главных ладожских древностей, в том числе и Георгиевского храма. В результате церковь максимально приблизилась к своему первоначальному виду: был понижен до первоначального уровня грунт вокруг храма, соответственно понижен его пол, восстановлены формы дверных проемов, раскрыты все заложенные окна стен и барабана, установлены деревянные окончины³ в древних формах, вычинена кладка стен, заменено покрытие кровли и купола и, наконец, оштукатурен весь храм. Тем не менее, многие архитектурные работы остались незавершенными, а реставрация фресок вообще не проводилась. В конце 1970-х годов специалисты снова приступили на этот раз уже к целому комплексу сложных научно-изыскательских, исследовательских и практических работ, которые продлились почти два десятилетия и были по большей части завершены только в 1996 году.  Архитектура храма впервые со времен первых перестроек XV века обрела свой первозданный облик, а сохранившиеся участки стенописи были полностью раскрыты из-под чужеродных напластований и приведены в экспозиционный вид. 
 
 

Реставрационные работы внутри храма 
 
 

     Фрески  Георгиевской церкви, созданные, по всей видимости, греческими мастерами по заказу одного из новгородских князей, являются одним из самых интересных памятников монументального искусства Руси конца XII столетия.  Здесь мы наблюдаем сплетение византийского искусства и насущных потребностей древнерусского общества: это проявилось и в следовании росписей просветительской программе, направленной на христианизацию русской паствы, и в отражении таких местных культов, как особое почитание святого Климента Римского, через которые молодая русская церковь приобщалась к общехристианским святыням и ценностям. Фрески Георгиевской церкви — это пример высочайшего мастерства художников, которые имели не только технологические навыки, но и тонкое чувство колорита, блестяще владели рисунком, знали и учитывали законы сокращения перспективы на криволинейных поверхностях, и, главное, глубоко и проникновенно понимали то, как живопись сосуществует и взаимодействует с архитектурным пространством. 

Все исследователи, занимавшиеся изучением фресок Георгиевской церкви, отмечали их поразительное  стилистическое единство. Действительно, они написаны в общей системе  колорита, при строго рассчитанных масштабных соотношениях, с использованием одного и того же арсенала живописных, композиционных и декоративных приемов (Илл. 4). Определяющим началом здесь была скорее всего не воля или вкус одного художника, а принадлежность работавших мастеров к единой школе или традиции, которая и обеспечивала удивительную художественную цельность ансамбля, несмотря на то, что в его создании принимали участие несколько художников, а среди них — двое ведущих, имевших разный темперамент и дарование и разные ориентиры в искусстве позднего XII века. 

                           Илл. 4 
 

     Примечательно, что фрескам Георгиевской церкви в Старой Ладоге нет убедительных аналогий в монументальной живописи Византии этого времени. Колорит  ладожских фресок сравним, пожалуй, лишь с византийскими миниатюрами XI-XII веков, причем с наиболее аристократической их частью, чье происхождение связано с Константинополем и более определенно — с императорскими скрипториями (мастерскими по переписке рукописей, преимущественно в монастырях). Таким образом, именно колорит фресок оказывается одним из наиболее веских доводов в пользу константинопольского происхождения мастеров, расписавших Георгиевскую церковь.