Многоукладность аграрной экономики

  Министерство  сельского хозяйства и продовольствия

Российской  Федерации

ФГБОУ    ВПО

Воронежский государственный аграрный университет

имени Императора Петра I 

Кафедра экономической теории и мировой  экономики

Доклад по курсу  «Рыночные отношения в АПК  » 

На тему «Многоукладность аграрной экономики» 
 

Выполнил:

 студент Ах III-1

Золотарёв П.И.

Руководитель:

к.э.н., ассистент

 Камышенков В. Ю. 
 
 
 
 
 

Воронеж – 2011

     Введение

     Многоукладность свойственна экономике переходных периодов, когда рядом со старыми укладами формируются новые. В процессе демонтажа советской системы хозяйствования в аграрном секторе сложилось, по меньшей мере, три уклада. Во-первых, это крупные и средние агропредприятия -- наследники колхозов и совхозов; их в 2003 году было 22 тыс. Во-вторых, это фермерские хозяйства, их на порядок больше, 264 тыс. Третий уклад -- это личные подсобные хозяйства, их 16 млн. Заметим, что классификация эта достаточно условна, на самом деле укладов больше, четкие границы между ними провести невозможно: статистика не отражает всего разнообразия форм хозяйствования. Некоторые агропредприятия распались на более мелкие. Среди индивидуальных хозяйств есть такие, которые обеспечивают только простое воспроизводство, а есть высокотоварные, почти плантационные, практически неотличимые от фермерских. Последние также очень разнообразны и по организации (от семейных хозяйств до предприятий с наемными рабочими), и по площади землепользования (от 5-10 до 1 000 и более гектаров), и по доходам. А есть еще сельские предприниматели, которые, в отличие от фермеров, не ограничиваются сельским хозяйством, но делают ставку на переработку сырья. Есть такая форма хозяйствования, как сезонная аренда земли. Не стоит забывать и городских дачников -- не тех, что разводят цветы «для красоты», а тех, кто выращивает картошку и овощи на шести сотках, кто помогает своим деревенским родственникам вести хозяйство или, унаследовав их дома, продолжает заниматься производством продукции на рынок и получает от этого доход, не сравнимый с мизерными городскими зарплатами.

     Переход значительной части сельскохозяйственных земель, которыми безраздельно владели  колхозы и совхозы, в собственность  бывших колхозников, а также передача земель поселений и территорий вокруг них в пользование и управление сельским администрациям лишили агропредприятия  монополии в земельных отношениях. Ослабление главных организаторов  жизни в деревне -- колхозов и совхозов, усиление индивидуальных хозяйств и появление фермеров усложнило систему отношений в аграрном секторе. Можно говорить о некоторых признаках хозяйственной самоорганизации как внутри каждого уклада, так и в отношениях между ними. После десятилетий государственной поддержки крупные и средние предприятия вынуждены сами строить отношения с поставщиками и потребителями. Не всем это удается, отсюда сильное экономическое расслоение. Свой вклад в формирование новых отношений в деревне вносят фермеры, которым активно противодействует колхозное лобби (а поначалу их не принимало и население). Но особенно необходима хозяйственная самоорганизация рядовым сельчанам, зачастую оставшимся без гарантированной зарплаты, а порой и без привычной помощи колхоза.

     Казалось  бы, реформы и кризис затронули  всех. Но в одних районах видишь ухоженные поля местных агропредприятий, крепкие дома сельских жителей, а  в других -- заброшенную, зарастающую лесом пашню и покосившиеся избы. Где-то бывшие колхозники владеют настоящими тепличными плантациями или частными стадами, а где-то -- огородами с редкими грядками в сорняках. Где-то фермерских хозяйств много, и они заметно влияют на жизнь местного сообщества, а где-то -- лишь единицы, и фермеров не поддерживает ни население, ни администрация. Почему так происходит? Различия между Севером и Югом, пригородами и почти безлюдной глубинкой не просто велики -- огромны. Географические факторы не менее важны, чем исторические, экономические, демографические, а их совокупное действие приводит к формированию совершенно разных сельских сообществ. Многообразие этих сообществ почти не поддается классификации из-за недостаточности статистической информации и ее оценочного характера. Поэтому здесь, используя как статистические сведения, так и наши собственные данные, полученные в ходе обследования самых разных районов европейской части России, мы лишь нащупываем подходы к анализу новых форм хозяйственной самоорганизации на селе. 
 
 
 
 
 
 
 

     География экономической самоорганизации  агропредприятий. Симбиоз колхозов и индивидуальных хозяйств

     Колхозам  реформаторы предрекали быструю  гибель. В 1998 году доля убыточных предприятий  достигла максимума (88%). Впрочем, их прибыльность и в 80-е годы была мнимой и поддерживалась за счет дотаций. До сих пор половина крупных агропредприятий -- кандидаты  в банкроты, тем не менее большая их часть выжила. С 1997 года сельскохозяйственное производство в крупных и средних предприятиях растет, хотя и неуверенно. Этот рост в условиях резкого ослабления аграрного протекционизма свидетельствует об отраслевой самоорганизации, причем капиталистические принципы взаимодействия могут по-разному сочетаться с привычными социалистическими.

     Например, определенного успеха зачастую достигают  предприятия, сохраняющие старые организационные  формы, если их администрации удается  найти нишу на рынке сбыта. Довольно много таких предприятий в  Подмосковье и рядом с другими  крупными городами, а также в регионах с наиболее благоприятными природными условиями (Черноземье, Кубань и др.). В последнем случае даже консерватизм руководителей, стремящихся сохранить  прежнюю специализацию, несмотря на явные излишки рабочей силы и  убыточность некоторых производств, не мешает адаптации к новым коммерческим условиям. Главное -- чтобы при жесткой организации труда наемные работники получали приличную для сельской местности зарплату и чтобы их индивидуальным хозяйствам оказывалась натуральная поддержка. Часто руководители предприятий или представители администрации скупают у колхозников их паи и становятся владельцами колхозного имущества и земель. В этом случае заинтересованность хозяина в прибыли заставляет его бороться за то, чтобы предприятие держалось на плаву. Такие способы самоорганизации характерны для некоторых относительно успешных и выходящих из кризиса крупных и средних предприятий.

     Совсем  иной тип хозяйственной интеграции возникает в результате инвестирования средств в сельское хозяйство из других отраслей. Ненадежность нашего агросектора заставила успешно развивающиеся предприятия пищевой промышленности стремиться к созданию вертикальных структур «от поля до прилавка». Для укрепления своей сырьевой базы они пытаются разными способами вмешиваться в сельскохозяйственное производство, вплоть до приобретения агропредприятий. Компании, технологически совсем не связанные с сельским хозяйством, нередко делают то же самое, но их цель иная: диверсификация производства и получение быстрой прибыли, которую может обеспечить, например, производство зерна. В обоих случаях агропредприятия, лишаясь самостоятельности, все же имеют шансы на успех.

     Описанные процессы привели к сильному расслоению сельхозпредприятий и к укреплению реальных товаропроизводителей. В результате кризиса 1990-х годов хозяйственная деятельность прежних колхозов и совхозов, по сути, пришла в соответствие с их реальными возможностями. Эти возможности во многом зависят от места, иными словами, экономическая самоорганизация имеет ярко выраженные географические особенности. Сильные предприятия, в основном, остались на Юге Европейской России или рядом с крупными городами Нечерноземья. В глубинке, в районах депопуляции и социально-экономической апатии многие крупные хозяйства потеряли товарность. Селяне забрасывают поля и вырезают оставшийся скот, надеясь, что государство поддержит их. Если в пригородах условия жизни населения и принципы работы агропредприятий все больше приближаются к городским, то в глубинных районах, где много безнадежных колхозов, люди выживают только за счет индивидуальных хозяйств, а значение колхозов сводится к обеспечению хозяйственной деятельности личных подворий.

     Эффективность хозяйствования колхозов и совхозов в северных и южных, пригородных  и периферийных регионах различалась  и в советское время. Сейчас эти  различия усиливаются. Более четкое проявление территориального разделения труда и концентрация крупного товарного сельскохозяйственного производства в отдельных очагах, в основном на Юге и в пригородах Нечерноземья, объясняется не только изменением экономических реалий. Такая тенденция заложена в самом типе пространственной организации сельского хозяйства России. Для него огромное значение имеют контрасты природно-климатических условий и редкая сеть крупных городов, активно воздействующих на хозяйственную жизнь пригородных сельских районов[3]. Национальный состав населения также влияет на характер организации сельского сообщества[4].

     Итак, в Нечерноземье происходит дальнейшее сужение зон товарного сельского  хозяйства вокруг городов и увеличение обширных зон социально-экономической  депрессии. На благодатном Юге, особенно на равнинах Северного Кавказа, наоборот, зерновое хозяйство как наиболее прибыльная отрасль вытесняет все  прочие, традиционные отрасли, и этому  способствует деятельность внешних инвесторов и фермеров. В сухостепных районах совмещаются обе тенденции: при неустойчивости крупных агропредприятий и общем сокращении посевных площадей идет экспансия зернового хозяйства. Тем не менее и деградация колхозов в нечерноземной глубинке, и изменение специализации многих южных районов в сторону резкого увеличения доли нетрудоемкого растениеводства дают сходные импульсы для хозяйственной самоорганизации сельчан. В любом случае растет доля незанятого сельского населения, а следовательно, и экономическая роль частного подворья.

     В 1990-е годы доля индивидуальных хозяйств в производстве товарной сельхозпродукции увеличилась с 25 до 50%, в а некоторых регионах и до 70-80%. Однако это связано не столько с ростом производства индивидуального сектора, сколько с упадком коллективных предприятий. Абсолютный рост производства в хозяйствах населения (до 120% к уровню 1990 года) имел место лишь в 1991-1992 годах и был вызван дефицитом продовольствия. Важно другое: с выходом крупных предприятий из кризиса во второй половине 1990-х объем продовольствия, производимого в индивидуальных хозяйствах, не уменьшился, он продолжает расти. Значит, 1990-е годы не прошли даром, и мелкие хозяйства научились использовать резервы роста.

     Кризис  коллективных предприятий привел к  тому, что лишь немногие из них оказались  способны платить зарплату деньгами, большая часть практиковала натуральную  оплату. Вместе с привычной возможностью почти или совсем бесплатно пользоваться колхозным имуществом и техникой натуроплата сильно стимулировала  индивидуальное животноводство (корма  в счет зарплаты, заготовка сена с помощью предприятий) и картофелеводство (использование техники предприятий). Во многих местах эти отрасли стали  товарными, превратившись зачастую в единственный источник реальных денежных доходов жителей. Если же предприятие  становится настолько недееспособным, что уже не может помогать сельчанам, индивидуальное производство также  падает.

     Множество финансово несостоятельных крупных  хозяйств продолжает существовать только благодаря тому, что они нужны местному населению. Это и есть симбиотические отношения крупных предприятий и мелких индивидуальных хозяйств, укрепление которых стало явным признаком новой самоорганизации в сельской местности. Ради этих новых отношений люди ходят на работу, месяцами не получая зарплаты. Классический симбиоз укладов наблюдается в зерновых районах Поволжья, где расширение производства кормового зерна и упадок животноводства в крупных хозяйствах привели к тому, что товарное животноводство на колхозных кормах стало развиваться в индивидуальных хозяйствах. Сходные процессы наблюдаются на Юге, только там из-за недостатка пастбищ сельчане чаще выращивают на колхозном зерне свиней и птицу. В пригородах, где у сельского населения, имеющего стабильные зарплаты, формируется психология наемных работников, симбиоз проявляется слабее. На периферии банкротство и полный распад крупных предприятий отнюдь не всегда ведет к полной деградации индивидуального сектора. Все зависит от наличия трудового потенциала и определенных социальных традиций.