Текст как объект интерпретации

     Однако создание структуры — это еще не акт коммуникации, а только его условие. В нехудожественных текстах информативен не язык, а сообщение на нем. Эта сторона коммуникации не отменяется, конечно, и в искусстве, но вся система связи приобретает при этом значительно более сложный характер.

    Подчиненная единым конструктивным  правилам, структура неинформативна, поскольку все ее узлы однозначно  предопределены системой построения. Это связано с известным положением  Витгенштейна о том, что в  логике не существует неожиданностей. Но в пределах художественного текста язык тоже становится носителем информации. Это достигается следующими путями:

1. Автор текста имеет возможность выбрать язык, на котором он строит текст, причем характер этого выбора становится ясен читателю далеко не сразу. Таким образом, в искусстве одновременно работают две тенденции — к разграничению языков (языка поэзии и языка прозы, языков отдельных жанров и т. п.) и к преодолению этих разграничений. В различных исторически данных нам текстах может брать верх та или иная тенденция. Но брать верх не означает уничтожать противоположное. Победа в таком смысле, в структуре художественного текста, равнозначна поражению, поскольку вычеркивает альтернативу предлагаемому решению. Проникновение же в систему противоположных ей структурных элементов заставляет читателя колебаться в выборе того или иного дешифрующего кода. А чем сложнее (в том числе и эмоционально) выбор, тем большую информацию он несет. Положение Витгенштейна бесспорно, если считать, что возможна только одна логика. Если же допустить несколько эквивалентных систем этого типа, то каждая из них, будучи внутри себя полностью предсказуема, в отношении к соответствующим узлам параллельных структур создаст возможность выбора. Структуре будет возвращена информативность.

2. Текст принадлежит двум (или нескольким) языкам одновременно. При этом не только элементы текста получают двойную (или множественную) значимость, но и вся структура становится носителем информации, поскольку функционирует, проецируясь на нормы другой структуры.

3. Важным средством информационной  активизации структуры является ее нарушение. Художественный текст — это не просто реализация структурных норм, но и их нарушение. Он функционирует в двойном структурном поле, которое складывается из тенденций к осуществлению закономерностей и их нарушению. И хотя каждая из этих тенденций стремится к монопольному господству и уничтожению противоположной, победа любой из них гибельна Для искусства. Жизнь художественного текста — в их взаимном напряжении.

а) Структура художественного языка  может нарушаться в тексте путем  неполной реализации — имитации незавершенности, оборванности, отрывочности (пропущенные строфы «Евгения Онегина»). Портрет, у которого тщательно вырисовано лицо и только набросаны руки, — текст с разной мерой условности в центре и на периферии полотна. Однако хорошо известны случаи, в которых незавершенность текста становится средством художественной активизации его структуры. Чувство это настолько сильно, что оно заставляет нас воспринимать тексты, не оконченные случайно, как особым образом сознательно организованные.

б) Распространенный случай нарушения  структуры с целью ее активизации — введение в нее внеструктурного элемента. Этот внеструктурный элемент может принадлежать другой структуре, и тогда мы имеем дело со случаем, названным в пункте 2. Однако это может быть элемент из неизвестной нам структуры. В этом случае нам еще предстоит выработать для него соответствующую кодирующую систему.

4. Каждый тип культуры характеризуется определенным набором функций, которые обслуживаются соответствующими им предметами материальной культуры, идейными установлениями, текстами и т. п. Определенные наборы функций присущи и искусствам разных эпох. В качестве подобных функций разных уровней можно назвать: «быть художественной литературой», «быть поэзией», «быть высоким искусством», «быть комичным» и т. п. Социальные функции обслуживаются соответствующими им механизмами. Для литературных — подобный механизм есть текст.

      В определенных  историко-литературных ситуациях возникает тенденция использовать тексты «не по назначению», чтобы функция и текст вступали в противоречие. Так, поэтический текст может использоваться в функции прозаического и, наоборот, детектив — в функции психологического романа (Достоевский), а нехудожественные тексты (тексты, по внутренней структуре противопоставленные художественным) — в функции произведений искусства.

     Противоречие между  текстом и функцией его во  внетекстовой структуре искусства  делает структуру художественного языка носительницей информации.

     Одновременная включенность  художественного текста во многие  взаимно пересекающиеся внетекстовые  структуры, одновременное вхождение  каждого элемента текста во  многие сегменты внутритекстовой  структуры — все это делает художественное произведение носителем многих чрезвычайно сложно соотносящихся между собой значений. Высокая информативность художественного текста связана, в частности, с такой его конструктивной особенностью, как смена структурных доминант: в тот момент, когда тот или иной структурный элемент приобретает черты автоматической предсказуемости, он уходит на задний план, а структурная доминанта переходит на другой, еще не автоматизированный, уровень. Не случайно именно в конце строки, то есть в конструктивной позиции наибольшего нарастания энтропии ритма, появляется рифма (в этом же смысле показательно, что, чем «свободнее» требования к размеру, тем строже — к рифме, и наоборот). Можно было бы показать, что в определенных типах стихотворений метафора тяготеет к концу стиха.

      Рассмотрение художественного  текста как структурного целого  убеждает нас в том, что,  с одной стороны, индивидуальное, неповторимое в произведении  искусства не есть нечто непричастное  никакой структуре и, следовательно,  доступное лишь импрессионистическому «вчувствованию», а не точному анализу. Напротив, оно возникает на пересечении многих структур и принадлежит им одновременно, «играя» всем богатством возникающих при этом значений.

        С другой  стороны, всякое описание одного какого-либо структурного плана неизбежно связано с утратой семантического богатства текста. Поэтому следует отличать подобные описания как чисто эвристический этап в истории изучения текста, порожденный совершенно законным стремлением сначала выработать методы точного решения простых задач, а затем уже приступать к более сложным структурным описаниям, от такого сведения художественного текста к однозначным системам, которое претендует на конечное истолкование произведения искусства.

                 Давно уже было пущено в ход сравнение искусства с жизнью. Но только теперь становится явным, как много в этом когда-то звучавшем метафорой сопоставлении точной истины. Можно с уверенностью сказать, что из всего созданного руками человека художественный текст в наибольшей мере обнаруживает те свойства, которые привлекают кибернетика к структуре живой ткани.

Коммуникативная функция является главной функцией языка и проявляется  во всех его формах. Поскольку публицистический стиль функционирует в сфере  взаимоотношений между различными общественными группами, роль данного стиля в поддержке общественной коммуникации огромна. Коммуникативность публицистического стиля заключается в том, что его тексты создаются не для внутреннего пользования и не для единственного адресата (хотя и в этих случаях коммуникативный аспект присутствует), а для максимально широкой аудитории. Находясь на значительном расстоянии в пространстве, автор публицистического текста стремится приблизиться к адресату по времени, по тематике сообщений, а также по речевым стилистическим особенностям. Коммуникация предполагает и обратную связь - ответ адресата. Для данного стиля обратная связь наиболее явно осуществляется в ситуации публичной дискуссии, но не только здесь. Для газеты обратной связью являются письма читателей, ответы должностных лиц, статьи, присылаемые в ответ на предыдущие публикации. Радио и телевидение перешли от писем к телефонным звонкам слушателей и зрителей, в ходе которых они могут задать вопросы, высказать своё мнение, рассказать об известных им событиях. Широко применяется и привлечение зрителей к съёмке телепередач в студиях. Современное интерактивное телевидение ищет новые формы поддержания контакта со зрителями.

Экспрессивная функция языка позволяет  говорящему выразить свои чувства. Публицистический текст обычно ярко отражает личность автора, отличается явно выраженным и эмоционально окрашенным отношением автора к излагаемым фактам. Не все публицистические жанры в одинаковой мере предполагают экспрессивность текста: она менее вероятна для информационной заметки и более типична для очерка или памфлета. На телевидении эмоциональность менее характерна для выпусков новостей и обязательна для ток-шоу.

Эстетическая функция публицистического  текста представляет собой установку  автора на то, чтобы сообщение своей формой в единстве с содержанием удовлетворяло эстетическое чувство адресата.

               Библиография

1. Бутко В.Г. О типологии начал художественного текста. // Синтаксис предложения и текста. – Пятигорск: Изд-во Пятигорск. Гос. пед. ин-та иностр. яз., 1989.- с.53-60.
2. Бухбиндер В.А., Розанов Е.Д. О целостности и структуре текста // Вопросы языкознания.- 1975.- №6.-с.73-86.
3. Гальперин И.Р. О понятии текст. // Вопросы языкознания.- 1974.- №6.-с.31-45.
4. Гальперин И.Р. Текст, как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 1981.- с.139.
5. Долинин К.А. Интерпретация текста.- М.: Просвещение, 1985.- с.288.
6. Домашнев А.И., Шишкина И.П., Гончарова Е.А. Интерпретация художественного текста. Изд.-е 2-е, дораб. – М: Просвещение, 1989.- с.195.
7. Вакуров В.Н., Кохтев Н.Н., Солганик Г.Я. Стилистика газетных жанров. М., 1978.
8. Кожина М. Н. Стилистика русского языка. - М.: Просвещение, 1983; 234 с.
9. Коньков В.И. Речевая структура газетного текста. М., 1997. С. 11-12.
10. Костомаров Р. Г. «Русский язык на газетной полосе». МГУ, 1971 год.
11. Майданова Л.М. Стилистические особенности газетных жанров. Свердловск, 1987.