Тоталитаризм и авторитаризм

Наиболее важным механизмом формирования таких политических и социальных порядков, подлинным движителем этого процесса являлись идеологические факторы. Именно идеология определяла социальные горизонты развития общества на пути утверждения того или иного политического идеала, формировала соответствующие институты и нормы, закладывала новые традиции, создавала пантеоны своих героев, ставила цели и задавала сроки их реализации. Только идеология оправдывала реальность, привносила смысл в действия властей, в социальные отношения, культуру. Все, что отрицалось идеологическим проектом, подлежало уничтожению, все, что предписывалось им, – непременному воплощению. Занимая центральное место в политических механизмах, идеология превращалась из инструмента власти в саму власть. В силу этого и тоталитарный политический режим, и тоталитарная система политической власти становились разновидностью идеократии, или, с учетом священного для властей характера этой доктрины, «обратной теократией» (Н. Бердяев).

В качестве условий формирования тоталитаризма выделяются следующие: резкая ломка устоявшихся структур, маргинализация различных социальных групп; разрушение или отсутствие сфер деятельности гражданского общества; появление современных СМИ; деформация политического сознания; отсутствие демократических традиций, предрасположенность массового общественного сознания к насильственным способам решения вопросов; накопление государственного опыта решения социальных проблем путем мобилизации много­миллионных масс населения; наличие возможностей для создания разветвленного аппарата репрессий и насилия.

В обобщенном виде можно выделить следующие характерные черты тоталитаризма:

– высокая концентрация власти, ее проникновение во все сферы жизни общества. Власть претендует на роль выразителя высших интересов народа; общество отчуждено от власти, но не осознает этого. В тоталитарном сознании власть и народ предстают как единое, неразделимое целое;

– формирование органов власти осуществляется бюрократическим путем и неподконтрольно обществу. Управление осуществляет господствующий слой – номенклатура;

– существует единственная правящая партия во главе с харизматическим лидером. Ее партийные ячейки пронизывают все производственно-организационные структуры, направляя их деятельность и осуществляя контроль. Попытки создания альтернативных политических и общественных объединений подавляются. Происходит слияние госаппарата с аппаратом правящих партий и общественных организаций;

– демократические права и свободы носят декларативный, формальный характер. Вместе с тем государство выполняет определенные социальные функции, гарантируя право на труд, образование, отдых, медицинское обслуживание и пр.;

– в обществе функционирует только одна идеология, претендующая на монопольное владение истиной. Все иные идейные течения подвергаются преследованию, оппозиционные взгляды проявляются преимущественно в форме диссидентства;

– в тоталитарных идеологиях история предстает преимущественно как закономерное движение к определенной цели (мировое господство, построение коммунизма), во имя которой оправдываются любые средства;

– власть обладает монополией на информацию и полностью контролирует средства массовой информации, которые используются для манипулирования общественным сознанием. Политическая пропаганда служит целям прославления режима, сакрализации верховной власти;

– власть располагает мощным аппаратом социального контроля, принуждения и запугивания населения. Репрессивный аппарат имеет особые полномочия;

– государственные органы жестко контролируют экономику, обладая достаточно высокой способностью мобилизации ресурсов и концентрации усилий для достижения узко ограниченных целей, например военного строительства, освоения космоса;

– политическая социализация имеет целью воспитать «нового человека», преданного режиму, готового на любые жертвы во имя «общего дела». Подавляются проявления индивидуальности, насаждаются представления о государстве как источнике распределения всех благ, поощряются угодничество и доносительство;

– государственное устройство носит унитарный характер. Права национальных меньшинств декларируются, но на деле ограничены.

Тоталитарные системы относятся не к саморазвивающимся образованиям, основывающимся на естественно-исторических механизмах эволюции (частный интерес, свободный индивид, частная собственность, неравенство), а к мобилизационным. Мобилизационные системы функционируют за счет использования ресурсов страха и принуждения. Они даже могут достигать определенных успехов в решении стратегических задач (например, в проведении индустриализации, структурной перестройки, прорыва в космос и т.д.).

Однако ресурсы страха и принуждения недостаточно долговечны и требуют постоянного внешнего стимулирования. Для этого правящая элита формирует «образы врага» (внутреннего и внешнего) для концентрации социальной энергии масс при решении конкретных задач. Не случайно несущей конструкцией тоталитарных режимов оказываются массовые партии, обладающие монополией на власть. Они становятся элементами государства, сращиваясь с ним.

Конечно, нельзя ограничивать ресурсы тоталитарных режимов только принуждением и страхом в чистом виде. Кроме того, тоталитарный тип власти апеллирует и к ценностям (либо классовым, либо национальным), проводит тотальное промывание мозгов. Однако мобилизационные системы должны формировать и собственную социальную базу, на которую могли бы опереться. Поэтому можно выделить и третий ресурс, который используют тоталитарные режимы – вознаграждение индивидов, групп или целых социальных классов сим­волическими или статусными знаками отличия (повышение статуса, предоставление экономических или материальных преимуществ определенным категориям или населению в целом).

Социальные источники тоталитаризма

Однако объяснить установление тоталитаризма только способностью правящей элиты подчинить все общественные процессы реализации коллективной цели недостаточно. Оказывается, что эта способность подпитываться ментальностью и культурой населения, историческими традициями, социальной и экономической структурой общества.

До XX в. установление тоталитаризма осложнялось отсутствием условий, которые могли бы обеспечить тотальный контроль государства за обществом и личностью. Только с вступлением человеческого общества в индустриальную фазу развития, ознаменовавшуюся появлением системы массовых коммуникаций, предоставившей возможности для идеологического контроля за обществом и тиражирования определенных ценностей, государство оказалось в состоянии целиком подчинить себе общество.

Растущее разделение и специализация индустриального труда разрушали патриархальные, традиционные коллективистские связи и ценности, прежние формы социально-культурной идентификации. Усиливалась отчужденность личности, ее беззащитность перед безжалостным миром рыночной стихии и конкуренции. Рынок создал иную систему ценностей и предпочтений – индивидуально-достижительную, к которой доиндустриальный или зависящий от государства работник не сразу адаптировался.

В этих условиях у работника, выбитого из прежней системы социальных связей (коллективистско-корпоративных), но пока не вошедшего в индустриально-рыночную систему, возрастает желание найти защиту в лице сильного государства. Более обостренно данную потребность ощущают маргиналы, т.е. промежуточные слои, потерявшие социальные связи со своей прежней средой и группой. Им свойственны повышенная чувствительность, агрессивность, озлобленная завистливость, честолюбие, эгоцентричность. Именно маргиналы и крайняя форма их проявления – люмпены становятся социальной базой тоталитарных режимов. Следовательно, тоталитаризм явился реакцией социального и этнического маргинала на индивидуализм, на возрастающую сложность социальной жизни, жесткую конкуренцию, глобальное отчуждение индивида, бессилие перед окружающим враждебным миром. Маргинальные слои прельщали лозунги массовых партий (социалистических или национал-социалистических), которые обещали гарантировать социальную защищенность, стабильность, повышение жизненного уровня, уравниловку (под видом равенства).

Громадный управленческий аппарат государства, бюрократия, чиновничество, служит своеобразным «приводным ремнем» политики правящих кругов. Свою роль в распространении подобных социальных стандартов и предрассудков сыграли и определенные слои интеллектуалов (интеллигенции), которые систематизировали эти народные чаяния, превратив их в морально-этическую систему, оп­равдывающую эти ментальные традиции и придавшую им дополнительный общественный резонанс и значение.

Дифференциация социальных ролей и функций, обусловленная разделением труда в индустриальных обществах, усиливала взаимозависимость индивидов и групп в рамках социума. Потребность в преодолении этого многообразия и обеспечении целостности социально-дифференцированного общества заметно повышала интегративную роль государства и сокращала объемы индивидуальной свободы.

Объективно благоприятные предпосылки для формирования тоталитарных режимов вовсе не означают фатальной неизбежности их установления – все зависит от зрелости гражданского общества, наличия демократической политической культуры, развитых демократических традиций. Названные факторы позволили большинству индустриально развитых стран преодолеть кризис 1929–1933 гг. и сохранить институты демократии.

Исторический опыт показывает, что тоталитарные режимы чаще всего возникают при чрезвычайных обстоятельствах: в условиях нарастающей нестабильности в обществе; системного кризиса, охватывающего все сферы жизни; необходимости решения какой-либо стратегической задачи, чрезвычайно важной для страны. Так, возникновение фашизма в странах Западной Европы было реакцией на кризис либеральных ценностей и институтов парламентаризма, оказавшихся не в состоянии обеспечить стабильность и интеграцию системы в условиях глубокого кризиса 1929–1933 гг. Формирование коммунистического тоталитаризма в советском обществе было обусловлено, при всех прочих причинах, необходимостью проведения индустриализации в исторически сжатые сроки, что было возможно при условии концентрации власти в руках лидера и узкого круга его сторонников.

Эволюция политической власти в современной России

Современный этап отечественной истории, начавшийся в середине 1980-х гг., по глубине коллизий и перемен сопоставим с самыми драматическими историческими эпохами. Распространилось его сравнение со «смутным временем» начала XVII века и с общественно-политическими потрясениями, привнесенными революцией 1917 г. Новейшие российские перипетии вызывают разное отношение в обществе и порождают глубоко противоречивые оценки. Нет единства в из понимании и среди профессиональных исследователей.

История творится людьми, а развитие общества может радикально меняться вследствие их противоборства, побед одних лидеров и партий и поражений других, одобрения тех или иных политических проектов и планов. Но в современной российской истории наличествуют и объективные факторы, которые в значительной степени определяют выбор людьми общественно-политических целей, способы их достижения и результаты их действий. Познание и понимание этих факторов возможно при помощи ряда общеисторических теорий.

Первая среди них – теория модернизации – проливает свет на происхождение радикальных общественно-исторических перемен в России. Данная теория разделяет все общества на традиционные и современные, а превращение первых во вторые рассматривает как основу общественно-исторического процесса. Традиционные общества основываются на устойчивых нормах и традициях, господстве государства над обществом, а коллектива и группы – над личностью. Они слабовосприимчивы к переменам. В отличие от них современные общества – инновационные, динамично обновляющиеся. Главные черты современного общества:

1.                  приоритет гражданского общества, свободное формирование и легализация разнообразных экономических, социальных и политических интересов и объединений, конкуренция как основа существования и развития всех сфер;

2.                  законодательное закрепление и неотчуждаемость гражданских и политических прав человека;

3.                  представительное правление, разделение властей, правовое государство;

4.                  вертикальная и горизонтальная социальная мобильность, открытие границ между классами и группами.

Очевидно, что эти черты присущи в первую очередь западным обществам. Их превращения в современные общества, главным рычагом которого послужили промышленный переворот и либерально-демократические революции XVII–XIX вв., было признано первой, или классической, модернизацией. Ее называют также органической, поскольку она имела естественно-историческое происхождение, формировалась в национально-народных «недрах», развивалась «снизу». Именно она обеспечила странам Запада опережающее экономическое и научно-технологическое развитие.

Другие страны, и среди них Россия, желая ликвидировать отставание, также должны были следовать по пути модернизации, которая в их случае называется «догоняющей». Ее также именуют «неорганической», поскольку она возникала чаще всего не естественно-историческим путем, а утверждалась и даже насаждалась «сверху» правящими режимами, желавшими преодолеть экономическую, техническую и военную отсталость. Неорганическая модернизация развивалась гораздо труднее органической, она то и дело отторгалась, терпела крах, объявлялась чужеродной, но потом к ней возвращались вновь, поскольку альтернатива модернизации существовала одна – историческая отсталость.

Первым примером российской модернизации с использованием западных образцов принято считать петровские реформы. Петр I, позаимствовавший главным образом технологические и организационные образцы, руководствовался простым здравым смыслом: если Россия не переймет европейского опыта, она буте обречена оставаться второразрядной, экономически отсталой страной. Второй пример отечественной модернизации связывают с именем Екатерины II, третий – с реформами Александра II. Следующий пример модернизации – деятельность Сергея Витте и Петра Столыпина в конце XIX – начале XX в. В сегодняшней Росси ее прогрессивного характера не отрицают ни западники, ни «почвенники», ни антикоммунисты, ни коммунисты.