Язык и стиль повестей Белкина

Читателю, не заметившему пушкинской иронии и способному увидеть в Белкине лишь пристрастие к «историям», грозит опасность оказаться в положении Скотинина. Введение рассказчиков, иногда включающихся прямо в действие повести («Выстрел»,«Станционный смотритель»), иногда ограниченных ролью повествователя, помогает Пушкину поддерживать атмосферу недоумения, так как сторонний взгляд не может выявить истинные причины событий и мотивы поступков. И это поддерживает в читателе ощущение неожиданности происходящего и побуждает его к сотворчеству. «Голая», по выражению Толстого, проза Пушкина оказывается лирической по существу, требуя от читателя эмоционального участия в происходящем и вместе с тем иронического отношения к выводам и точкам зрения далеких от авторского всеведения рассказчиков

Что характерно, в «Метели», «Гробовщике», «Барышне-крестьянке» рассказчик не представлен как одно из действующих лиц. Скорее всего, при многих почти трагических осложнениях сюжета повестей, это позволяет героям остаться вне трагедии

В повестях «Выстрел» и «Станционный смотритель», судьбы героев наделены особым драматизмом. Здесь появляется необходимость рассказчика-свидетеля, как античная трагедия нуждалась в хоре.

В «Метели» романтическое воображение Марьи Гавриловны и подлинные чувства героини расходятся, на чем и обыгрывается сюжет произведение.

Влияние эстетики субъективного идеализма на построения В.Виноградова сказалось на типично-символистской интерпретации повести «Метель», в которой он видит воплощение трагической «темы судьбы и темы суженого». По его мнению,«Метель воспроизводится во всех фазах ее течения как длительный и разрушительный процесс, как действие грозной и враждебной силы, с которой приходится бороться путешественнику, охваченному сначала нетерпением, затем беспокойством и, наконец, отчаянием». Виноградов рассматривал повесть«Метель», реалистическое произведение, с точки зрения символистской поэтики. Это привело его к неверному пониманию эпиграфа из «Светланы» Жуковского.«В эпиграфе к «Метели», — пишет В. Виноградов, — символически заложены основные образы повести, и «Метель» предуказана, как фон страшных снов, т. е.несчастий» (В. Виноградов. О стиле Пушкина)

Между тем, «Метель» принципиально противопоставлена реакционно-романтическому разрешению «темы судьбы и суженого» у Жуковского. В «Метели», так же как и в других«Повестях Белкина», Пушкин разрушает каноны условного изображения героев и дает нарочито подчеркнутые прозаические мотивировки их поступков.

«Марья Гавриловна была воспитана на французских романах и следственно была влюблена. Предмет, избранный ею, был бедный армейский прапорщик, находившийся в отпуску в своей деревне. Само по себе разумеется, что молодой человек пылал равною страстию... Наши любовники были в переписке и всякий день виделись наедине в сосновой роще или у старой часовни. Там они клялись друг другу в вечной любви, сетовали на судьбу и делали различные предположения» (Пушкин.А.С. «Повести Белкина»)

Здесь подчеркнуто видны ирония стиля, комические акценты, которые безусловно вызваны прежде всего надуманностью чувств и поведения героев. При первом же решительном шаге ложность их отношений не замедлит обнаружиться. Когда они решают совершить побег, метель не дает влюбленным возможности встретится и соединить свою судьбу.

На самом деле, Маша не хочет расставаться с родительским домом и побег совершает только под влиянием романов, и мысль о разлуке с родителями «стесняла ее сердце».Истинные человеческие отношения герои пытаются заменить литературным каноном. Никакого любовного нетерпения у Владимира нет, он даже само похищение поручает«искусству Терешки кучера». Владимир и Маша думают, что их чувства очень серьезны, но разыгравшаяся метель оказывается сильнее игры Владимира и Маши. Пушкин показывает нам, что кажется шутливой игрой, «непростительной ветреностью» и даже «преступной проказой», оказывается истинным движением души. Бурмин, исполняя волю людей, принявших его за Владимира, готов обвенчаться лишь потому, что невеста ему «показалась недурна». Он несерьезен, совершает глупость, о которой будет потом жалеть, но в реальности шалость оказывается гораздо важнее обдуманных решений. Впоследствии Бурмин влюбится в Марью Гавриловну, легкомысленный гусар окажется способным на глубокое чувство и верность клятве венчания

В другой повести, «Гробовщике», внешняя незатейливость сюжета скрывает мысль о сложности человеческой природы. Казалось бы, что профессия Адриана Прохорова, смогла освободить его от человечности и сделать цинично-равнодушным. Тем не менее, гробовщик Пушкина оказывается доступен не только нежным отцовским чувствам, трогательной привязанности к обжитому месту. В смешной форме тщеславия, а затем и«всерьез» (во сне) Прохоров отстаивает право на равенство и обнаруживает живое присутствие души, от которого мрачное ремесло должно было давно его освободить. Когда читатель видит главного героя не в зеркальном отражении, а изнутри, во время душевного всплеска во сне, теперь он уже не поверит, что мрачность Адриана Прохорова есть прямое следствие его профессии. Гробовщик просто борется с жизненными обстоятельствами, которые подавляют естественные свойства человеческой природы

В.Виноградов рассматривал повесть, как пародию на романтическую фантастику. (В.Виноградов. О стиле Пушкин)

«Ромео и Джульетту» напоминает повесть Пушкина «Барышня-крестьянка» по своей структуре, но это не пародия на Шекспира, нет, скорее «Барышня-крестьянка» представляет собой опровержение трагедии на почве русского поместного быта. Споры Берестова и Муромского, хоть и являются комическим аналогом страстной вражды Монтекки и Капулетти, препятствующей любви детей, оказываются мелкими и случайными.

Анализируя повесть «Барышня-крестьянка», В. Виноградов правильно отмечает в ней«пародийное разоблачение сюжетов тайного брака и сантиментально-карамзинистских мотивов о чувствах крестьянки, о любви «благородного дворянина» к крестьянке» В.Виноградов. О стиле Пушкина)

Является игрой случая и прихоть Лизы переодеться крестьянкой. Алексей тоже,«несмотря на роковое кольцо, на таинственную переписку и на мрачную разочарованность, был добрый и пылкий малый, имел сердце чистое, способное чувствовать наслаждения невинности» (Пушкин А.С. «Повести Белкина»). Играя, главные герои словно освобождаются от жизненных неприятностей. Но когда дело доходит до серьезного, молодые герои не обнаруживают отважной склонности переступить сословные границы: «Алексей, как ни привязан был к милой своей Акулине, все помнил расстояние, существующее между им и бедной крестьянкою; а Лиза ведала, какая ненависть существовала между их отцами, и несмела надеяться на взаимное примирение». Тем не менее, ни один из них не готов переступить сословный порог. Случай, неожиданное посещение Муромских молодым Берестовым и внезапное слияние Лизы с Акулиной все ставит на свои места.

В повести «Станционный смотритель» обнаруживается, что положение станционного смотрителя, его должность, похожая на «настоящую каторгу», не исчерпывают всего человека: «Вникнем во все это хорошенько, и вместо негодования сердце наше исполнится искренним состраданием.. – говорит автор .В.Виноградов отмечает верно, хотя и не совсем четко, противоположность социальных позиций рассказчиков в это повести Пушкина и стихотворении Вяземского «Станция», из которого взят эпиграф для повести

Самсон Вырин очень добросердечный человек, что делает его беззащитным перед горем, обрушившимся на него. С отъездом Дуни жизнь потеряла для Вырина всякий смысл. В Дуне уже в первый приезд рассказчика обнаруживаются свойства, ставящие ее вне круга, к которому она принадлежала. И это не только ее красота, подкупавшая всех и заставлявшая посетителей почтовой станции забывать о гневе и времени ожидания  

лошадей. Счастье не уничтожает в Дуне сознания вины, которую, впрочем, признает и Минский («Виноват перед тобою и рад просить у тебя прощения»)

В этой повести доброта всех ее героев не исключает трагедии происходящего.Кто же виноват? Мир, разделенный сословностью, не позволяющей человеку беспрепятственно осуществлять свои возможности, которые не заданы прямо его социальным «местом».

В повести «Выстрел» очень много противоречий, особенно в характере главного героя – Сильвио. Он живет «бедно и расточительно», окружает себя обществом молодых офицеров и совершенно скрыт от окружающих, «казался русским, а носил иностранное имя». Рассказчику Сильвио кажется воплощением зла: «Мрачная бледность, сверкающие глаза и густой дым, выходящий изо рта, придавали ему вид настоящего дьявола». Однако упорство, которое Сильвио обнаруживает в достижении цели, страстность его желаний и редкая сдержанность (игра в карты, история с поручиком) побуждают в нем видеть личность столь значительную, что самоутверждение для него кажется «клеткой».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Список использованной литературы

1)                Афанасьев Э.С. "Повести Белкина" А.С.Пушкина: ироническая проза // Русская литература. – 2000. – № 2.

2)                Виноградов В.В. Стиль Пушкина. - М., 1999.

3)                Виноградов В.В. О языке художественной литературы. - М., 1959.

4)                Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. – М., 1959.

5)                Виноградов В.В. О теории художественной речи. – М., 1971.

6)                Винокур Г.О. О языке художественной литературы. – М., 1991.

7)                Влащенко В.И. Загадка "Метели" // Русская словесность. – 2001. – № 1.

8)                Гей Н.К. Художественность литературы. Поэтика. Стиль. – М., 1975.

9)                Гиппиус В.В. От Пушкина до Блока. – М.-Л., 1966.

10)            Григорьев А. Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина // Соч.: В 2 т. Т. 2. – М., 1990.

11)            Горшков А.И. А.С.Пушкин в истории русского языка. – М., 1993.

12)            Гукасова А.Г. Болдинский период в творчестве Пушкина. – М., 1973.

13)            Есипов В.В. Что мы знаем об Иване Петровиче Белкине? // Вопросы литературы. – 2001. – № 6.

14)            Зуев Н.Н. Одна из вершин русской прозы "Повести Белкина" А.С.Пушкина. // Литература в школе. – 1998. – № 8.

15)            Иванчикова Е.А. Рассказчик в повествовательной структуре произведений Достоевского // Филологический сборник. – М., 1995.

16)            Имихелова С.С. Библейские аллюзии как предмет современной литературной герменевтики. // Литература и религия: проблемы взаимодействия в общекультурном контексте. – Улан-Удэ, 1999.

17)            Кожевникова Н.А. Типы повествования в русской литературе 19-20 вв. – М., 1994.

18)            Кожинов В.В. Проблема автора и путь писателя // Контекст. – М., 1978.

19)            Коровин В.И. Лелеющая душу гуманность. – М., 1982.

20)            Кулешов В.И. Жизнь и творчество А.С.Пушкина. – М., 1987.

21)            Лежнев А.З. Проза Пушкина. – М., 1966.

22)            Лихачев Д.С. Поэтика древнерусской литературы. – Л., 1971.

23)            Макагоненко Г.П. Творчество А.С.Пушкина в 1830-е годы. – Л., 1974.

24)            Овсянико-Куликовский Д.Н. Собр. соч. Т.4. – М.–Пг., 1924.

25)            Петрунина Н.Н. Проза Пушкина (пути эволюции). – Л., 1987.

26)            Пушкин А.С. "Повести Белкина" // Полн. собр. соч.: А 10 т. Т.6. – М., 1962-1966.

27)            Сазонова С.С. О Белкине и его роли в "Повестях Белкина". – Рига, 1976.

28)            Сидяков Л.С. Художественная проза Пушкина. – Рига, 1973.

29)            Степанов Н.С. Проза Пушкина. – М., 1962.

30)            Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. – М., 1970.

31)            Черняев Н.И. Критические статьи и заметки о Пушкине. – Харьков, 1990.

32)            Чичерин А.В. Очерки по истории русского литературного стиля. – М., 1977.