В.С. Пикуль

Сколько детей, от голода мутноглазых, бродило по околицам. «Подайте Христаради», - пели они страдальчески. 

Роман «Слово и дело»  – роман жестокий. Как жестока  была и эпоха в немописанная. Но тем мощнее звучит в нем основной мотив – борьба русскогочеловека с иноземными поработителями. Писателю удалось показать, что как нивелики тяготы террора, как ни ужасающе жестоки притеснения, они не смоглисломить стремления народа русского к свободе и национальной независимости.

(«А все равно  народа русского вам к власти  иноземной не приучить», -хрипит, вися на дыбе, своим мучителям В.П. Жолобов). 

Роман не вызывает ощущения безысходности. Напротив. Вместе с чувствомболи и гнева картина того далекого времени вызывает и чувство гордости.

Гордости на необъятные силы народа, за несломленный дух его, занепоколебимую веру в себя. «В самые трагические моменты истории,- пишет В.

Пикуль,- вдруг распрямлялись  гигантские силы русской нации. Порождалисьратоборцы и страстотерпцы, увлекая за собой народ мечом и словом». 

Именно к таким  людям относится и главный  герой книги Артемий Петрович

Волынский, возглавивший борьбу против «бироновщины» и казненный в последнийгод царствования Анны Иоановны. 

В. Пикуля не раз упрекали за его подход к изображению “верхних этажей”русского общества. Причем критики резко противоречили друг другу. Однисчитали, что В. Пикуль слишком увлекается этими персонажами, «преклоняется»перед ними, другие, напротив, обвиняли его в их «опрощении», «снижениилексики». Не будем выяснять, насколько справедливы эти упреки. Верно одно –у Пикуля нет пиетета перед царствующими особами и их приближенными. Он какбы снимает с них короны, сбрасывает горностаевые мантии, шитые золотом иусыпанные бриллиантами мундиры – и они предстают перед нами живыми людьми.

Но при этом В. Пикуль никогда не рисует их одной  лишь краской

(единственное, пожалуй,  исключение – Анна Иоановна), как делают это сплошьи рядом в учебниках истории. Они изображены во всей сложности ипротиворечивости их характеров, взглядов, жизненных и политическихустремлений, и обязательно – с точки зрения объективной оценки их роли вжизни государства. Такова Елизавета Петровна в «Слове и деле», такова в

«Фаворите» Екатерина II, показанная В. Пикулем во всем своеобразии  еенеординарной натуры, со всеми сложностями ее характера. Олицетворявшиесобой крепостническую систему, всеми силами защищавшие власть феодалов,угнетавших простой народ, обе императрицы в то же время объективно исубъективно стремились и к укреплению государства. Главная причина успеховтой же Екатерины II заключалась в том – и в романе это прекрасно показано,

- что она, будучи  немкой, хорошо поняла силу русского  человека, гордиласьим, не раз подчеркивая, что если она и Великая, то только благодарярусскому народу. «Русский народ, - писала она, - есть особенный народ вцелом свете, который отличается догадкою, умом, силою … (в России) больше,чем где-нибудь, хранится под пеплом духа, мощи и силы». А Россия, считалаона, «это Вселенная!» 

Можно соглашаться  или не соглашаться с трактовкой В. Пикуля тех илииных исторических фигур. Это дело взглядов, вкусов, пристрастий, а самоеосновное – исторических познаний и научной подготовки. 

Но что бесспорно, - так это собственный и всегда серьезноаргументированный взгляд художника на деятельность персонажей, глубокаяразработка их характеров. Здесь уже шла речь об образе Волынского в «Словеи деле». Своеобразной, противоречивой, очень колоритной фигурой предстал состраниц романа «Фаворит» главный герой его – «светлейший» князь Потемкин.

Пушкин предрекал  «… имя странного Потемкина будет  отмечено рукою истории».

Он не прост и  далеко не однозначен, этот человек: «Он  был велик. Хотя бывалничтожен …» – пишет В. Пикуль. Но при всех недостатках и даже пороках

Пикуль выделяет в Потемкине одну главную черту, которая и сделала его тем

Потемкиным, громадное  значение деятельности которого в истории  развитиянашего Отечества уже не оспаривается. 

Эта черта родовая  у многих героев Пикуля. Волынский  в «Слове и деле»,

Салтыков в романе «Пером и шпагой», горчаков в «Битве железных канцлеров»,

Потемкин, Суворов, Ушаков, Румянцев, Кутузов в «Фаворите» –  все онипатриоты Отечества. Об этой общей и главной черте очень точно сказал вкниге «Связь времен» Федор Нестеров: «Вглядываясь в Румянцевых и Суворовых,

Спиридовых и Ушаковых, Потемкиных и Орловых, вслушиваясь в их речи,вчитываясь в их письма, начинаешь понимать, что помимо новых поместий стысячами крепостных, помимо титулов, помимо звезд, лент через плечо итабакерок с портретом императрицы, усыпанных бриллиантами, у этих людей задушой еще и нечто другое, призывающее их на исполненную тяжкими трудами,лишениями и грозными опасностями службу. 

«Нечто другое»  – это проникающее в плоть  и кровь сознание того, что вслужбе – честь, что помимо всяких наград, великое счастье в том, чтобыотдать России свои силы, ум, энергию, кровь и жизнь».[14] 

Характернейшая черта романов В. Пикуля из истории России XVIII века,как, впрочем, и многих других произведений, - обостренный интерес писателяк перипетиям международной политической борьбы, к дипломатическим баталиям. 

Этот интерес проявился  и в «Фаворите» и в произведениях

«дальневосточного цикла», и в романах «Пером и  шпагой», «Битва железныхканцлеров», прямо названных писателем романами из истории русскойдипломатии, и в «Париже на три часа», «Каждому свое» … 

И это закономерно. Занимаясь историей русского государства, писатель,желает он того или не желает, обязательно остановит свое внимание навзаимоотношениях России с другими странами и в первую очередь, конечно же,с Францией и Пруссией (позднее Германской империей). 

Начиная с Петра I русская дипломатия прилагала огромные усилия длясближения с Францией, хотя это ей не всегда удавалось. Французскиеполитиканы больше тяготели к союзу с Османской империей. Подобныеразногласия тем более странны, что русские и французские народы тянулисьдруг к другу, стремились к дружбе и союзу. Французская философия,литература, музыка, мода, наконец, оказали существенное влияние накультурную жизнь России. Многое дала Франции и наша страна. Россия, вплотьдо последней войны, не раз в буквальном смысле спасала Францию. Одипломатических усилиях двух стран к взаимному сближению повествует роман

«Пером и шпагой». Важнейший период в жизни Франции  отражен В. Пикулем и вроманах «Париж на три часа» и «Каждому свое». Оба романа не случайнопомещены под одной обложкой. И дело здесь не только в близости темы,времени. Главное—единство центральной идеи, устремлений главных героев.

Писателя привлекли  люди судьбы необычайной, характеров неординарных.

Привлекли своим  благородством, убежденностью, свободолюбием. 

«Париж на три  часа» В. Пикуль написал еще в  пору своей литературноймолодости. Он тогда изучал жизнь Бетховена, и его очень заинтересовалоотношение великого композитора к великому узурпатору. Оппозиция Бетховенадиктатуре Бонапарта заставила писателя шире взглянуть вообще нареспубликанскую оппозицию. Так родился и второй роман о генерале Моро. 

Трактовка В. Пикулем  главных героев—генералов Мале и Моро—в чем-то, аиногда и существенно, расходится с распространенной за рубежом, да и у насв стране, трактовкой этих фигур. Так, например, Мале предстает со страницмонографий, написанных солидными учеными, чуть ли не сумасшедшим.

Сумасшедшему удался побег из тюрьмы, сумасшедший совершил переворот и т.д.

Подобная интерпретация  следует версии самого Наполеона, утверждавшего, чтоони один француз, если он не сумасшедший, не выступит против него. Свойвзгляд у В. Пикуля и на Наполеона. Если академик Е.В. Тарле, а за ним и

А.З. Манфред в  исследованиях о французском  императоре облагораживали и

«романтизировали» его личность, то Пикуль видит его  и показывает читателюсовсем в ином свете. Со страниц романов писателя Наполеон предстаетжестоким честолюбцем, узурпатором, не стесняющимся в средствах радидостижения собственных целей, для возвышения своего престола. Пикуль неотказывает ему в блестящих, даже блистательных талантах—политика,полководца, пытается показать и некоторые положительные его черты,- но всеэто тут же меркнет, задавленное грузом всяческих подлостей и мерзостей.

Совершенно явно—В. Пикуль не любит этого человека. Наполеон длянего—личность не просто неприятная, скорее нечистоплотная. 

В романе «Пером и  шпагой» показано пробуждение России от кошмарного сна

«бироновщины», ее укрепление и развитие, рост политического влияния  в

Европе. «Это было время  расцвета русской науки и русских  искусств, всюдуосновывались заводы, верфи, фабрики. По инициативе Ломоносова отрылсяпервый университет в Москве, а на Неве распахнула двери Академия художеств,славный Морской корпус выпускал в океан своих питомцев. Музы тогда парилинад Невою, покрытой парусами торговых кораблей. После долгих лет унижений икабалы наземной русские люди словно торопились доказать всему миру, 

Что может собственных Платонов 

И быстрых разумом Невтонов 

Российская земля  рождать!» 

Но рядом развивалась  и крепла Пруссия, быстро вооружавшаяся  иоглядывающая соседние страны алчущим взглядом агрессора. Близилась война,получившая впоследствии название Семилетней. Мощная, вставшая под ружье

Пруссия, возглавляемая  талантливым государственным деятелем и полководцемкоролем Фридрихом II, наводила на Европу ужас. Политика прочно опиралась наштыки, а ноты дипломатов весомо подкрепились пушечными залпами. 

В романе рисуется подробная  и красочная картина европейской  жизни, наоснове большого фактического материала раскрываются политические цели истремления тех или иных государств, значительное место отводится описаниювоенных действий, показу наиболее крупных сражений. Ведомая Фридрихом,

Пруссия покоряла одну страну за другой, молниеносными ударами  разбивая ихармии. Но вот на ее пути встала Россия, и ход войны изменился. «Русскийчеловек, отлично снабженный отечественным оружием, с боями прошел до

Берлина, учинив Фридриху разгром небывалый. Восточная Пруссия  была при

Елизавете обращена в обычную русскую провинцию, а в Кенигсберге, этомстаринном славянском Кролевце, воссел русский губернатор…» 

И через столетие, во второй половине XIX века Россия оказаласьединственной силой, сумевшей обуздать милитаристский пыл Пруссии, ставшей ктому времени германской империей. Разгромив Австрию, Францию и другиегосударства, Пруссия стремилась к полному порабощению Европы. Но Россиясказала грозное «нет», и Европа была спасена. Об этих событиях рассказываетроман «Битва железных канцлеров», в центре которого дипломатическая дуэль

Горчакова и Бисмарка—виднейших и талантливейших политиков своего времени. 

Эти романы, хотя время  их действия и разделяет столетие, тесно связанымежду собой и как бы дополняют друг друга, раскрывая сложные,противоречивые, часто драматические страницы европейской политическойжизни. И в том и в другом романе отчетливо показаны две противостоящиесилы—Россия и Пруссия (в «Битве железных канцлеров»- уже германскаяимперия). 

И в этой связи  хотелось бы еще раз подчеркнуть  политическуюактуальность и злободневность романов В. Пикуля, хотя сам он и заявляет,что никогда специально не стремится к их современному звучанию. Но таковаяуж, видимо, сила истории, поучительная злободневность уроков, что они, такили иначе трансформируясь в глубинах творческого сознания художника,находят в его произведениях выход в современность и в опосредованныхассоциациях, и в исторических параллелях, и в прямых публицистическихвысказываниях самого автора. А иногда работа над произведением обусловленатревожащими писателя современными событиями. Так, романы «Три возраста

Окинисан» и «Крейсера» вышли к трагической для нашего народа годовщине

Цусимского сражения. 

«Я сознательно  решил откликнуться на эти события,- объясняет писатель.

– Мне хотелось предвосхитить  самурайские вопли по поводу юбилейных  для нихторжеств, напомнив, во-первых, о беззаветном героизме русских моряков, а во-вторых, рассказав о том, что была и первая битва при Цусиме в 1904 году,когда три наших крейсера приняли неравный бой с целой японской эскадройброненосных крейсеров под флагом вице-адмирала Гиконойо Камимуры, «Рюрикгероически погиб, открыв кингстоны, а два крейсера вернулись во

Владивосток». 

И когда в тех  же «Крейсерах» мы читаем о действиях  Японии, начавшейвойну без ее объявления, то мы думаем и о 22 июня 1941 года. А судьба Порт-