Тайна судьбы Лермонтова

Департамент образования Администрации г. Перми. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                  Тайна судьбы Лермонтова. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

      Аттестационная  работа

      По  литературе

                                                                                           За курс основного общего образования

      Выпускницы 9 класса Б

      МОУ «Гимназии№8»

                                                                                                  Овсянниковой Дарьи Андреевны. 
 

      Руководитель  – учитель

                                                                                                        Русского языка и литературы

      МОУ «Гимназии№8»

                                                                                                     Муравьева Светлана Сергеевна 
 
 
 
 

                                  Пермь 2007

                                                            Введение.  

«Лермонтов скончался, а над его могилой громче прежнего поднялись крики о его легкомыслии, ничтожности, подражательности, необразованности, пошлой шаловливости – невыносимости  характера. Кричали много и громко, заглушая голоса, певшие ему хвалу. – Бычачий рев всегда превозможет соловьиное пение», - писал через 50 лет  после гибели его первый биограф¹.

Посмертная судьба поэта – непосредственное продолжение  его прижизненной судьбы. И она не менее трагична.

В мемуарной  литературе о Лермонтове мы наблюдаем  одно своеобразное явление, связанное  с ранней гибелью человека, оставившего  после себя неизгладимый след.

Люди, с которыми общался Лермонтов, еще долгие годы продолжают жить. И на протяжении десятилетий оставшиеся в живых сводят счеты с давно умершим. Многие современники сходят со сцены только в конце столетия. И в течение долгих лет атмосфера вокруг памяти Лермонтова отравлена злобным шипеньем и клеветой.

А друзья молчат. Они не могут сказать правду о Лермонтове.

О трагической  гибели поэта лишь изредка, как исключение проскальзывало несколько слов.

Страшная тайна  дуэли, поразившая современников, продолжает приковывать внимание и волновать  умы. Но о ней долго нельзя упоминать  в печати. А друзья не могут писать о главном и не хотят писать о пустяках, как делают те, кто почти не знал Лермонтова при жизни, но спешит присоединить свое имя к имени того, кто год от года становился все более знаменитым. Чтобы встать на защиту памяти Лермонтова, надо обвинить его убийц, как сам он сделал, когда-то назвав палачами убийц Пушкина.

Убить великого поэта — все равно, что стереть  с лица земли целую цивилизацию, лишить мир мощного культурного  слоя. Представьте себе, что в  расцвете творческих сил убивают  Гомера, и мы лишены возможности познать культуру древнейшей Греции за тысячу лет до Рождества Христова. Или Шекспира убивают, и некому написать Гамлета и Короля Лира. Великого поэта никто заменить не может. Его душа вмещает всю Вселенную, он открывает нам тайны, прежде неведомые миру: 

Выхожу  один я на дорогу, 
Сквозь туман кремнистый путь блестит. 
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу, 
И звезда с звездою говорит. 
 

 

¹П.А. Висковатый.; Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь  и творчество/М.,1891, с. 446.

В небесах торжественно и чудно. 
Спит Земля в сиянье голубом...

 

Цель моей работы – показать как современники, исследователи  жизни и творчества поэта открывают  завесу тайны смерти Лермонтова.

 
 

В работе были поставлены следующие задачи:

 

1. Найти, отобрать  прочитать литературу на тему: «Воспоминания друзей о смерти Лермонтова».

 

2. Изучить стихи,  связанные с тайной смерти  поэта. 

 

3. Ознакомиться с письмами (воспоминаниями) современников Лермонтова о его смерти.

 

4. Биографические  очерки о поэте данные в  литературных справочниках.

 

5. Собранный  материал систематизировать и  расположить по плану.

 
 

                          

 
 
 

 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                            Глава №1. Великий человек.

 

Когда я произношу, даже мысленно, имя Лермонтов к  глубокому раздумью и бесконечному восхищению, которые всегда вызывает его поэзия, примешиваются чувства сожаления и горечи, словно от недавней потери. Может, об этом не стоило бы говорить, потому что стихи Лермонтова живут, но эта ранняя утрата с еще большей остротой заставляет прочувствовать его гениальность.

               Мы знаем великих людей искусства, погибших в 35 – 37 лет: Рафаэль, Моцарт, Байрон, Пушкин, Маяковский.… Но не было во всей мировой литературе столь же великого поэта, жизнь которого оборвалась бы так рано. И представить себе нельзя, до какой высоты этот человек поднялся бы, если бы Лермонтова не убили, когда ему не сравнялось и двадцати семи. А между тем, если есть чудо в русской литературе, то это Лермонтов! Имя его стоит в ряду величайших русских поэтов. С отроческих лет мне хотелось хоть немного проникнуть в тайну лермонтовской судьбы.

               Я глубоко убеждена, что если бы Лермонтов не написал ничего, кроме "На смерть поэта", он все равно остался бы Лермонтовым. Он остался бы Лермонтовым не потому даже, что бросил вызов убийцам Пушкина. Он стал Лермонтовым потому, что бросил этот вызов как великий сын земли русской. Его "На смерть поэта" – это подвиг, это бессмертный подвиг во имя России, во имя святой ее национальной гордости, какой был Пушкин, но, прежде всего, во имя России. И мужество великого сына России беспримерно.

             Кажется парадоксальным, но беспокойство друзей Лермонтова о его собственной судьбе порождало у него все новую и новую боль за судьбу России, а вместе с этой болью и тот вызов, ту дуэль, на которую вызвал Лермонтов всех надменных потомков гораздо решительнее и определеннее, чем кто-либо до него и после.

              Как же так получилось, что великому преобразователю Руси Петру I, за тем немыслимым для царя титаническим трудом, некогда  было произвести достойного наследника. Зато у недалекого умом старшего брата Ивана чуть ли не каждый год рождались дочери, которые были выданы замуж за многочисленных немецких курфюрстов и герцогов. И вот с этими-то недалекими, а порой и невероятно невежественными для цариц дочками, какой была, например, Анна Иоанновна, нахлынули в Россию и присосались, как вонючие клещи к породистому коню, различные Бироны и Клейнмихели, Нессельроде и Бенкендорфы, Дубельты и Фридерихсы.

 

            Разве двусмысленно написал Михаил Юрьевич, что Дантес был только исполнителем воли этой жадной, "известной подлостью прославленных отцов" толпы, стоящей у трона, этих людей, которые управляли Россией, не зная ни слова русского, ни души русской? Разве у самого Николая Павловича была хоть капля русской крови?

  Вот кто такие "надменные потомки", приехавшие в Россию "на ловлю  счастья и чинов". Вот кого ранило, как опасного зверя, "На смерть поэта", вот кто больше всех испугался  пробуждения того общественного  мнения России, которое вызвал Лермонтов. Зная это, нужно быть человеком особой храбрости, беспримерного, еще раз повторяю, мужества, и как же нужно любить Родину, Россию, чтобы, во-первых, сотворить такое произведение, во-вторых, за считанные дни пустить его на самую широкую дорогу. Ведь только в Петербурге его перепиской и распространением было занято более ста человек. И все это люди офицерской, дворянской среды. Первый среди них – Раевский, сосланный вместе с Лермонтовым.

  Никому  не известный поэт Лермонтов был сослан на Кавказ.

 
 

          Глава №2. «Первая и последняя ссылка на Кавказ».

  Рассматривая развитие мотива предсказания смерти в лирике Лермонтова, нельзя не отметить его эволюцию, связанную с темой Кавказа.

  Что за пустыня среди гор Кавказа, где было написано это стихотворение? Откуда Лермонтов знал, что Земля — в сиянье голубом, — это ведь только из космоса можно увидеть? А он и видел из космоса. Шел один по кремнистому Млечному пути среди бескрайней пустыни Вселенной, которая, он это чувствовал всей душой, внемлет Богу, то есть, послушна Его воле, и потому пребывает в величавой гармонии, торжествующей красоте. Все это знала великая душа поэта. Судите сами о ее масштабах. Это было одно из последних его стихотворений. Написано оно в начале июля 1841 года. Очевидно, что творческий потенциал Лермонтова не был исчерпан, наоборот, он только начинал свое восхождение к пророческому прозрению, к Богу. Но его сбили на лету.

    Все эти ссылки явились счастливым парадоксом. Без Кавказа могло бы не быть того Лермонтова, которого знают и любят миллионы. На одном из праздников поэзии Расул Гамзатов воскликнул: "Две вершины украшают Кавказ – Эльбрус и Казбек. Но главная вершина – Лермонтов!" Так оно и есть. Уже в первой ссылке по кавказским впечатлениям создаются "Мцыри", "Тамара", "Демон" и, наконец, "Герой нашего времени". Эти одиннадцать месяцев первой ссылки подготовили замыслы самых выдающихся лермонтовских вещей. Мне кажется, что гордый и свободолюбивый дух Кавказа сродни мятежному духу поэта.

 

                            Глава №3. Дуэль с Барантом.

 

             В январе 1838 года, по ходатайству бабушки, Лермонтов возвращается в Петербург. Почти весь 1838-й и 1839-й годы он занят литературой. Это самые плодотворные годы его творчества.

             К редактору журнала "Отечественные записки" Андрею Александровичу Краевскому Лермонтов заходил как сотрудник. Вот и в этот весенний день 1840 года пришел он к Краевскому. Вошел, однако, с перевязанной носовым платком рукой, а сквозь платок сочилась кровь. Пару часов назад Мишель Лермонтов дрался на дуэли. Краевский и бывший у него в гостях Панаев насмерть напуганы, а Лермонтов тянет к столу Краевского, где лежит только что вышедший февральский номер журнала, а в журнале – первый из дневников Печорина – лермонтовская повесть "Тамань". Зашел же Лермонтов к Краевскому просить чистую рубаху, потому что не хотелось ему ехать домой к бабушке, чтобы не потревожить ее. В просьбе Лермонтову, естественно, отказано не было, а он в ответ еще и пошутил: "Спасибо за услугу. По счастью, есть еще на Руси хоть один редактор, у которого можно позаимствоваться чистым бельем".

            Но шутки шутками, а за дуэль придется платить по большому счету. Ведь эта дуэль – следствие той разбитой мечты, которую лелеяла и за которую боролась великая княжна Мария Николаевна – дочь государя императора. Сколько раз говорил всесильный Александр Христофорович Бенкендорф великой княжне, что из ее затеи приручить Лермонтова, сделать его поэтом, послушным двору, ничего не получится. Нет, не соглашалась великая княжна, использовала все. Даже намеки на интимную близость. Но ничего не получилось. Наконец, терпение лопнуло, и на смену ему пришли злость и ненависть.

           Еще был Новый год – 1 января 1840 года. Бал-маскарад в Благородном собрании. Мария Николаевна в голубом домино и Анастасия  Николаевна в розовом подходят к скучающему Лермонтову: "Вам, сударь, видно, грустно здесь и скучно. Вы не хотите и смотреть на нас, " – обращается к нему Розовое домино. Лермонтов молчит. "Быть может, наш поэт тоскует по брошенной горянке черноглазой?" – спрашивает Голубое домино. И что же Лермонтов? "Мадам, я стать для вас черкесом рад, коль вас влечет мужская их порода!" Так грубо надерзить! И кому – ее высочеству великой княжне! Это она была в голубом домино, и Лермонтов, конечно, это знал. А тут еще опубликованное через несколько дней стихотворение. И хоть оно без названия, но недвусмысленно стоит дата – 1 января. И тогда понятно Марии Николаевне, кому адресованы эти строчки: "О, как мне хочется смутить веселость их / И дерзко бросить им в глаза железный стих, / Облитый горечью и злостью".