Черты поэтики сентиментализма в романе Лоренса Стерна «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии»

       Сама  повествовательная интонация имитирует  речь рассказчика - то скороговорку, то патетику, то паузы и запинки, воспроизводимые  на письме при помощи пунктуационных знаков (-, --, ---и т.д.): «Но это не относится к моим путешествиям и  потому я дважды прошу извинить меня за это отступление»²⁰.

       Способом  подчеркивания значения сказанного или выделения смыслового слова  у Стерна, помимо знаков пунктуации, служит также курсив и погланое (зачастую с тем же названием) деление.

       Как пишет В. Шкловский: «...новое гражданское  красноречие третьего сословия находит  средства выражения не в классических образцах, а в явлениях обыденной  жизни: здесь перевод понятий  на язык новой идеологии уже совершен, и перевод жеста заново обосновывается»²¹.

       Семантическое движение текста тесно связано с  жестовой активностью. Движение сюжета и действия определяет не столько  событие, сколько жест, поза.

       «Стерн, - как замечает В. Шкловский, - анализирует  позу и через нее читает конкретное душевное состояние героя. Стерн  конкретизирует позы героев, движения, свойственные определенному времени, обстановке и костюму.

       Для Стерна важно значение жеста, позы»²². Психологизирование позы, перевод языка жеста на язык психологии составляет ядро повествовательной манеры «Сентиментального путешествия». Стерн постоянно подчеркивает связь духовного состояния с физическим: «Биение крови в моих пальцах, прижавшихся к моей руки, поведало ей, что происходит во мне»²³. «Поступая так, я чувствовал, что в теле моем расширяется каждый сосуд - все артерии бьются в радостном согласии, а жизнедеятельная сила выполняет свою работу с таким малым трением, что это смутило бы самую сведущую в физике precieuse во Франции: при всем своем материализме она едва ли назвала бы меня машиной»²⁴.

       Мимика, жест, интонация, поза приобрели у  Стерна решающее значение для создания психологического портрета. Сокровенное  в человеке выражалось не в статике, а в изменчивости мимолетного  движения. По мнению К. Атаровой, «важна даже не поза, а переход от одной  позы к другой»²⁵.

       «Бедный карлик ловчился изо всех сил, чтобы  взглянуть хоть одним глазком  на то, что происходило впереди, выискивая  какую-нибудь щелочку между рукой  немца и его туловищем, пробуя то с одного бока, то с другого; но немец стоял стеной в самой  неуступчивой позе, какую только можно  вообразить... Немец обернулся, поглядел на карлика сверху вниз, как Голиаф на Давида, - и безжалостно стал в  прежнюю позу»²⁶.

       «Старый офицер внимательно читал какую-то книжечку, вооружившись большими очками. Как только я сел, он снял очки и, положив их в футляр из шагреневой кожи, спрятал вместе с книжкой в карман. Я привстал и поклонился ему»²⁷.

       Подобный  обмен жестов получает у Йорика подробное, весьма замысловатое объяснение. Вся  глава «Перевод. Париж» посвящена  переводу жестов на привычный язык. Йорик сам признается в своем  пристрастии к наблюдению за позами, жестами, мимикой и вынесении  по ним своих суждений о человеке, правда, далеко не всегда верных: «Взгляни раньше на лицо господина герцога - присмотрись, какой характер написан  на нем, - обрати внимание, в какую  он станет позу, выслушивая тебя, - подметь  все изгибы и выражения его  туловища, рук и ног - а что касается тона голоса - первый звук, слетевший  с его губ, подскажет его тебе...»²⁸. «Нет тайны, столь способствующей прогрессу общительности, как овладение искусством этой стенографии, как уменье быстро переводить в ясные слова разнообразные взгляды и телодвижения со всеми их оттенками и рисунками. Лично я вследствие долгой привычки делаю это так механически, что, гуляя по лондонским улицам, всю дорогу занимаюсь таким переводом; не раз случалось мне, постояв немного возле кружка, где не было сказано и трех слов, вынести оттуда с собой десятка два различных диалогов...»²⁹.

       В. Шкловский отмечал, что «Стерн все  время учитывает движение смысла слова»³⁰.

       Стиль повествования Л. Стерна соотносится  с чертами сентиментализма. В  романе встречается декоративный пейзаж, оттенки грусти от осознания мимолетности происходящих событий, т.е. культ чувств. Также у Стерна много лирических отступлений, где герой размышляет о чем-то, делает выводы, а через  позу и жесты автор показывает его душевное состояние. Остроумие  Йорика находит в вещах противоречие, через которое он движется к познанию сущности предмета. 

        3. Психологический аспект изображения героя 

       Исследователями неоднократно подчеркивалась динамика взаимопереходов «высокого» и «низкого»  сознания героя, его язвительный, трезвый  и пристальный самоанализ, местами  граничащий с самобичеванием и болезненной  рефлексией. Так, А. Елистратова отмечает: «Тайны и загадки», занимающие Стерна-художника, - это прежде всего тайны душевной жизни человека, загадки противоречивых взаимопереходов от одного настроения к другому, от намерения к поступку ему противоположному. Психологический  анализ Стерна в какой-то мере предвосхищает  постижение «диалектики души»³¹. На авансцену повествования выдвигается сентиментальное отношение к жизни. Сам Йорик, перечисляя в предисловии различные типы путешественников, относит себя к категории сентиментальных путешественников. Он в самом деле дорожит только своими ощущениями, независимо от вызванных причин.

       Одним из преобладающих свойств, характеризующих  образ Йорика, становится чувствительность. В «Сентиментальном путешествии» щедрость и добродетельность героя часто  выступают в ракурсе позерства, позы «лукавого мошенника», а сам  Йорик иногда патетически играет социальную роль филантропа.

       Подчеркивая противоречивость человеческой натуры, Стерн делает своего героя носителем  одновременно крайней чувствительности, душевной тонкости и эгоизма. Йорик  очень часто проливает слезы  и гордится этим: «Я слаб, как женщина, и прошу читателей не улыбаться, а пожалеть меня! О, милая чувствительность! Неисчерпаемый источник всего драгоценного в наших радостях и всего возвышенного в наших горестях»³². Чувства героя всегда умеренны и окрашены легкой иронией по отношению к действительности, к другим людям, к себе. Чувствительность Йорика имеет едва уловимый оттенок скепсиса...

       «Примечательно  то, что такой анализ никогда не бывает рационалистическим. Это скорее сплав умиленной чувствительности, самолюбования и лукавой насмешки над собой. И все это окрашено юмором, с помощью которого автор комментирует описываемое... Такое описание «изнутри» появляется в английской прозе XVIII в. впервые...»³³.

       Делая основой своего повествования изображение  малейших оттенков переживаний героя, их переливы и модификации, смену  настроений и борьбы противоречивых ощущений, мыслей и чувств, Стерн  намеренно доводит изображение  до абсурда, самопародии. Особенно ощутимо  это в сцене описания встречи  Йорика с девушкой, сошедшей с ума  от любви: «Я сел рядом с ней, и  Мария позволила мне утирать  слезы моим платком, когда они  падали, - потом я смочил его собственными слезами, потом слезами Марии - потом  своими - потом опять утер им ее слезы - и когда я это делал, я чувствовал в себе неописуемое волнение, которое  невозможно объяснить никакими сочетаниями  материи и движения»³⁴.

       Герой Стерна пытается сочувствовать даже старому дезоближану: «Действительно, нельзя было много сказать в его  пользу – но кое-что все-таки можно  было; когда же довольно нескольких слов, чтобы выручить несчастного  из беды, я ненавижу человека, который  на них поскупится»³⁵.

         «Душа «сентиментального путешественника», - как пишет А.Елистратова, открыта  не только возвышенным, но и  самым легкомысленным впечатлениям; слезы и вздохи перемежаются... с фривольными анекдотами, а иной  раз и такими жестами и поступками, которые автор предпочитает обозначать  лишь намеком, предоставляя остальное  догадливости читателя»³⁶.

       А Г. Яковлева уточняет, что «портрет героя неоднозначен, но психологически точен. Йорик воспринимает противоречия человеческой натуры как нечто неизбежное и непреходящее. Видя ограниченность человеческих возможностей и еще  более ограниченность способности  познания человека, он может лишь горько посмеяться над этими противоречиями, но не пытается ничего исправить. Ненужным и бесплодным считает он и сатирическое осмеяние действительности. Отсюда и возникает равнозначное приятие добра и зла»³⁷.

       Йорик в романе «Сентиментальное путешествие» пытается раскрыть тайны душевной жизни  человека и относит себя к категории  «чувствительных путешественников». Это свойственно сентиментальному герою. Самоанализ у Йорика всегда смешивается  с насмешкой над собой, а чувства  героя всегда окрашены легкой иронией  по отношению к действительности, к другим людям, и к себе. Такое  повествование появляется в литературе XVIII века впервые. 

        Заключение 

       «Сентиментальное  путешествие» Л. Стерна по содержательной стороне относится к психологическому роману сентиментализма. Форма, которую  он придает своему произведению, является формой свободно текущего литературного  процесса, не связанного сюжетом, правилами  организации пространственно-временной  структуры и иными канонами, однако и эта форма является фикцией. Организация повествовательной  структуры и композиции произведения Стерна подчинено собственной строгой  логике, обусловленной внутренней задачей: вывести образ абсолютно субъективного  повествователя.

       Разрушая  форму путешествия, мемуаров, классического  романа, Стерн создает новый тип  психологического романа. Его самоповествование  – это ироническое подглядывание  за самим собой. Изображение природы, обращение к внутреннему миру человека, принцип сострадания, сочувствия, лирические отступления, размышления  героя и следующие за ними выводы доказывают, что роман написан  в стиле сентиментализма. Сам  Йорик относит себя к категории  сентиментальных путешественников. Но в чувствительности Йорика есть ирония. А.Г. Яковлева считает, что роман «Сентиментальное путешествие» разрушает сентиментальный канон. В романе уникально сочетаются остроумие и чувствительность, скептицизм и жизнерадостность, что выходит за границы сентиментализма. «Сентиментальное путешествие» частично относится к сентиментализму, это произведение шире данного литературного направления.

       Таким образом, «Стерн открыл повествовательному искусству новые перспективы; причем многие выводы из находок писателя были сделаны не только его младшими современниками, но и значительно  позже - также романтиками и реалистами последующего времени»³⁸.

        Список использованной литературы: 

       1. Атарова К.Н. Монография. Лоренс  Стерн и его сентиментальное  путешествие. - М.: Высшая школа, 1980.

       2. Атарова К.Н. Стерн и европейский  роман первой четверти 20 в.// Писатель  и жизнь. - М.: 1987.

       3. Верцман И.Е. Лоренс Стерн. Из  истории реализма на Западе. - М.: Изд-во АН СССР, 1941. С.133-188.

       4. Елистратова А.А. Английский роман  эпохи Просвещения, М.: 1966.

       5. Кочеткова Н. Сентиментализм и  Просвещение. //Русская литература. М.: 1983. - № 4.

       6. Краткая литературная энциклопедия  в 7 т. Под ред. Суркова А.А.- М.: Советская энциклопедия, 1964.

       7. Литературный энциклопедический  словарь. Под ред. Кожевникова  В., Николаева П.. - М., 1987.

       8. Соколянский М.Г. Западноевропейский  роман эпохи Просвещения: Проблемы  типологии, М.: 1983.

       9. Стерн Л. Сентиментальное путешествие,  М.: 1968.

       10. Стерн. Л. Сентиментальное путешествие.  Воспоминания. Письма. Дневник. Пер.  и примеч. А. Франковского. Пред. И. Верцмана. - М., Гослитиздат, 1940.

       11. Толстой Л. Полн. собр.соч. T.46. - М., 1934.

       12. Тронская М. Романы Лоренса  Стерна. - М.: 1940.

       13. Шкловский В. О теории прозы,  М., //Советский писатель, 1983.

       14. Шкловский В. Повести о прозе,  М.: 1966.