Геополитика

сверху, но который невозможно понять без изучения процессов, шедших снизу, т.е.

без чаяний, надежд, потребностей, желаний и интересов про­стонародья, которые

не всегда были национальными, но от этого не становились менее

националистическими».

В данной связи показательно, что распространение рыночных отношений,

расширение зон свободной  торговли, с одной стороны, ведут  к сближению и

усилению интеграции стран, а с другой стороны, поощряют изоляционистские

силы, способствующие воскрешению  национализма и этнических конфликтов.

Как показывает исторический опыт, национализм может выступать  в качестве

фактора мобилизации народов  на борьбу за свое освобождение, источника

творческого порыва. Об этом свидетельствует, в частности, тот  факт, что

националистическая идея  миропорядка оказалась довольно устойчивой в течение

последних полтора—двух столетий. В то же время он может служить  в качестве

катализатора разного  рода конфликтов, холодных и горячих  войн.

Для правильного понимания  данной проблемы необходимо учесть, что  национализм

прежде всего социокультурный  феномен, имеющий много общего с  религией и

идеологией и в некоторой  степени определяющий контуры видения  мира. Во

многих случаях он выступает  лишь в качестве своеобразной обо­лочки  для

реализации иных интересов  и мотивов, например стремления участвовать  в

дележе материальных ресурсов, завоевании власти и авторитета, преодолении

психологических и идеологических комплексов и т.д. И соответственно он

интегрировал в себя традиционные мифы и символы, но использовал их для защиты

и обоснования новых феноменов  в лице национального государства.

Привлекательность национализма состоит в его способности  превращать

совершенно банальные, повседневные, с точки зрения постороннего человека,

действия в источник национальной гордости, усматривать в них элементы

проявления свободы и  самовыражения. Чувство принадлежности к собственному

сообществу придает смысл  и значимость самой жизни, укрепляет  взаимную

ответственность и сопричастность, уменьшая тем самым чувства одиночества  и

отчуждения.

Особую значимость национализму придает то, что он способен абсорбировать  личное

недовольство, личную неудовлетворенность  отдельного индивида. По-видимому, не

лишены оснований доводы тех исследователей, которые считают, что индивид может 

«чувствовать себя защищенным в мире исторических традиций, создававших  ощущение

ускорененности и почти  племенной принадлежности». Люди обращаются к

национализму когда они  озабочены проблемой придания смысла собственной жизни.

С усложнением, модернизацией, космополитизацией, обез­личением  общества и

соответственно потерей  корней эта потребность не только не уменьшается, а при

определенных условиях может  многократно усиливаться. Показательно, что

порождаемые этими процессами и феноменами условия размывания естественных

общностей в лице семьи, общины, этноса, нации способствуют выдвижению на

первый план потребности, стремления присоединиться к разного  рода

искусственным, фиктивным, ложным общностям, таким как партии, религиозные

секты и т.д.

Новейшие тенденции общественно-исторического  развития чре­ваты стиранием

традиционных различий между  дозволенным и недозволенным, допустимым и

неприемлемым, нормальным и  ненормальным, сакральным и мирским. Национализм же

несет в себе обещание восстановить нормальный порядок, все снова поставить  на

свои места и освободить людей от страха перед совре­менностью, а также трудной

и мучительной необходимостью самим принимать решения. Данный момент приобретает

особую значимость, если учесть, что каждой стране и каждому народу предстоит

состязаться с другими  странами и народами, чтобы занять лучшие позиции в

формирующемся новом мировом  порядке. Поэтому неудивительно, что  одним из

факторов, диктующих положение  в новых геополитических реальностях, стал

пребывавший до недавнего  времени в латентном состоянии, но агрессивно

заявивший о себе национализм. Ныне, как образно выразился английский

исследователь Э.Хобсбаум, «сова, Минервы парит над нациями  вместе с

национализмом».

В нашем веке имели место  три периода всплеска национализма, совпавшие с

образованием новых государств и получением независимости многими  ранее

зависимыми странами: первый -сразу по окончании первой мировой  войны; второй

— после второй мировой  войны, за которой последовали распад колониальных

империй и образование  множества независимых стран  Азии и Африки; третий —

период антикоммунистических революций в Центральной и  Восточной Европе, а

также распад советского блока  и самого СССР.

Несомненно, что мирные договоры, в совокупности составившие Версальско-

Вашингтонскую систему после  первой мировой войны, внесли существенный вклад в

национально-государственное  строительство. Одним из общепризнанных

принципов, как было объявлено  на Версальской мирной конференции  в 1919 г.,

является признание права  наций на самоопределение. Согласно этому принципу,

на месте распавшихся  многонациональных империй предусматривалось  создать

множество самостоятельных  национальных государств. Следует отметить, что уже

в тот период обнаружились почти непреодолимые трудности  на пути реализации

этого принципа.

Во-первых, на практике он был  выполнен лишь в отношении некоторых  народов

Оттоманской и Австро-Венгерской империй,  потерпевших поражение  в войне, а

также в силу ряда обстоятельств '(большевистская революция и гражданская

война) в России. Но и здесь  необходимо внести целый ряд коррективов. Так, в

Севрском договоре были учтены и признаны права и притязания курдского

народа, в частности предусматривалось  перераспределение  территорий в  их

пользу. Однако договор не был ратифицирован,  а в договоре, заключенном в

Лозанне в 1923 г., в сущности игнорировались положения Севрского  договора,

касающиеся курдов. В результате последние не получили своей

государственности. Что касается новых государств, образовавшихся в  Европе,

или государств, увеличивших  свои территории, то лишь не- сколько  из них можно

было назвать национальными  в собственном смысле слова. Это  — Польша,

Финляндия, прибалтийские  страны. Чехословакия стала государственным

образованием, сформировавшимся в результате соединения двух народов  — чехов

и словаков, а Югославия  — нескольких народов: сербов, хор­ватов, словенцев,

македонцев, боснийцев- мусульман.

Во-вторых, в восточно-европейских  странах сохранились зна­чительные

национальные меньшинства, не сумевшие получить свою государственность. В

данной связи обращает на себя внимание тот факт, что зачастую границы

новообразованных национальных государств проводились исходя из стремления

ослабить побежденные  государства — Германию, Венгрию, Австрию, а не желания

полностью удовлетворить  этнонациональные критерии. По мнению некоторых

наблюдателей, само образование  маленькой Австрии являлось нарушением принципа

национального самоопределения, поскольку большинство жителей  этой страны

предпочитало аншлюс, т.е. слияние с Германией. Население  созданной

Чехословацкой республики состояло из 64,8 % чехов и словаков и 23 % немцев. В

Польше проживало 69,2 % поляков, 14,8 % украинцев, 7,8 % евреев, 3,9 % немцев

и 3,9 % русских. В Латвии доля титульной нации составляла 73,4 %, в Литве —

80,1 % и Эстонии — 87,6 %. Лишь в Финляндии шведы составляли  незначительное

меньшинство. Другими словами, принцип национального самоопределения  был

реализован в отношении  титульных народов этих стран, что  отнюдь не скажешь об

их национальных меньшинствах.

В-третьих, в многонациональной  Российской империи, несмотря на выход  из нее

Финляндии, Польши и прибалтийских  стран, процесс самоопределения  народов был

прерван в самом начале и оказался отложенным более чем  на семь десятилетий.

В-четвертых, заправилы Версальской  конференции даже не ставили на обсуждение

вопрос о предоставлении независимости народам, победившим в войне с

колониальными империями  Великобритании и Франции.

Мощный импульс национализм  получил в ходе второй мировой  войны и после ее

окончания. Началось широкое  национально-освободительное движение

колониальных и зависимых  народов, в результате которого произошел  распад

колониальных империй  и образование большого числа  новых независимых

государств.

В наши дни мир стал еще  теснее, но разнородные националь­ные, культурные,

религиозные или иные группы в рамках или вне рамок существующих сообществ

требуют для себя автономии. Так, мы являемся свидетелями мирного  распада

Чехословакии на два самостоятельных  государства и братоубийственной  кровавой

трагедии, сопутствовавшей  распаду Югославии.

Событиями всемирно-исторического  масштаба, приведшими к переустройству самого

мирового порядка, стали  распад Советского Союза и образование  на его

обломках полтора десятка  новых государств. Сочетание этих противоречивых

тенденций сопряжено со сложностями  их совмещения в рамках существующих

политических систем, привязанных  к модели национального государства. Это

создает благоприятную почву  для появления новых и обострения старых

конфликтов.

Следует иметь в виду, что  во многом цивилизации, мировое сообщество,

всепланетарная цивилизация  представляют собой абстрактные  категории, а не

конкретные политические образования. Они не имеют собственных  границ,

пределов юрисдикции, официальных  институтов и руководителей, полномочных

принимать решения и реализовывать  их, не обладают контролем над ресурсами  и

-т.д. Всеми этими атрибутами  обладает национальное государство.  Государства

могут мобилизовывать своих  граждан, собирать с них налоги, наказывать врагов

и награждать друзей, объявлять  и вести войны и многое другое, что не под

силу, во всяком случае в обозримой  перспективе, цивилизации или какому-либо

иному культурному кругу.

Сила национализма как  раз состоит в том, что он органически  соединяет

индивидуальные социокультурные  приверженности людей с государством, которое

способно действовать, в  том  числе в плане защиты и  гарантии сохранения

национально- культурной идентичности народа. По-видимому, и в будущем

конфликты будут возникать  между государствами по поводу государственного

суверенитета, расчленения, консолидации государств, а также  между различными

группировками, выступающими за создание собственного самостоятельного

государства. Разумеется, не исключаются и конфликты на разломах цивилизаций и

между цивилизациями.

Парадокс современного мира состоит в том, что всплеск  на­ционализма

происходит на фоне почти  полного отсутствия национально  однородных

государств. Последние составляют скорее исключение, чем правило. Особо  важное

значение имеет то,  что не все существующие в настоящее  время народы и этносы

способны создавать и  поддерживать самодостаточные и  сколько-нибудь

жизнеспособные государственные  образования. К тому же в современном  мире по

большому счету нет  и не может быть полностью независимых  от внешнего мира в

смысле полной самодостаточности  стран. Поэтому неудивительно, что

большинство Иран являются, по сути дела, многонациональными. Во многих Из них

роль доминирующей нации  в той или иной форме и степени  оспаривается другими

национальными группами. Более  того существует множество народов  без

собственной государственности. Как показывает исторический опыт,

территориальный подход редко  приводит к сколько-нибудь удовлетворительному

разрешению национального  вопроса. Албанцы в Сербии, венгры в сопредельных

государствах, курды в  Ираке, Турции, Иране и Сирии— ни что иное как следствие

Версальско-Вашингтонской  системы. Эти проблемы настолько  сложны, что никакая

перекройка не поможет, лишь еще более усугубит ситуацию. В  наши дни

национальные и этнические конфликты не всегда поддаются удовлетворительному

урегулированию путем  изменения национальных границ. Как  показал опыт распада

Югославии и СССР, решение  одних проблем зачастую чревато  появлением новых,

еще более сложных и  трудноразрешимых проблем. Если бы все  существующие в

современном мире нации, народы этносы претендовали на создание собственных

независимых государств и  попытались бы реализовать эти претензии,

неустойчивость миропорядка  многократно усилилась бы и само существование

многих государств было бы поставлено под вопрос.

На земле существует огромное число потенциальных наций, несомненно во много

раз превосходящее возможное  число потенциальных государств. По некоторым

данным, в настоящее время  в мире насчитывается 8000 языков, не считая

диалектов. Потенциальное  число новых национальных государств исчисляется

десятками, но никак не сотнями. Нельзя не согласиться с те­ми  авторами,

которые убедительно обосновывают мысль о невозможности удовлетворения

интересов всех без исключения этносов, во всяком случае в полном объеме и