Согласованность метафорических моделей концепта как показатель системности метафорического концепта

     Мы считаем целесообразным согласиться с характеристикой метафоры не только как художественного украшения поэтической речи, но и как «фундаментального свойства языка, не менее фундаментального, чем, например, описание элементов языка» (Степанов 1985: 229). Кроме того, в ней «стали видеть ключ к пониманию мышления и процессов создания не только национального, специфического видения мира, но и его универсального образа» (Арутюнова 1990: 6), что позволяет описывать метафорические значения в русле когнитивной и культурологической семантики.

     Метафора  в классических лингвистических  концепциях трактуется как «троп  или механизм речи, состоящий в  употреблении слова, обозначающего  некоторый класс предметов, явлений  и т.п., для характеризации или  наименования объекта, входящего в  другой класс, либо наименования другого  класса объектов, аналогичных данному  в каком-либо отношении» (Арутюнова 2002: 296). Традиционной считается система  взглядов о семантической двойственности метафоры, находящей свое отражение  в двойственной связи между двумя  различными категориями объектов, о  невозможности рассмотрения метафоры вне определяемого, о наличии  метафорического референта и  коррелята (Арутюнова 1998; Скребнев 1994; Телия 1988; Томашевский 1996). Номинация  и характеризация принадлежат к  основным функциям метафоры. Как явление  синтаксической семантики метафора способна занимать позицию предиката (Мороховский 1991: 173). С позиции стилистического  подхода выделяется словесный образ  в результате метафоризации идентифицирующего  имени в позиции предиката, отнесенного  к другому, уже названному предмету. Метафора как образный способ индивидуализации позволяет человеку творчески интерпретировать объективную действительность (Мороховский 1991: 174).

     В рамках теории номинации метафора представляет собой единицу вторичной косвенной  номинации – номинативные знаки, основанные на переносе значения и  представляющие собой ту разновидность  переносного значения, которая держится на сходстве образной основы, обусловленном  наличием общего признака между прямым и переносным значением. Такое понимание  метафоры характерно для ее функционирования в художественной речи, в которой  метафорический образ выполняет  эстетическую функцию. Во вторичной  номинативной функции метафора содержит в себе атрибутивные и оценочные  значения. Метафорическое употребление слова вызывает «направленные эмоциональные  ассоциации»; «не переживая слова  мыслью, мы переживаем его чувством» (Томашевский 1996: 55). Следовательно, стилистическая метафора отличается от языковой своей новизной и образностью.

     Говоря  о языке научных текстов, где  однозначность номинации, логичность, ясность, полное соответствие термина  понятию является необходимым требованием  к научной терминологии, все же можно утверждать о наличии метафорических конструкций, вполне обоснованно присутствующих  в языковой системе наук. Так, М. Блэк считает, что «метафора способна выражать гипотезу, задавая особое направление осмыслению изучаемого объекта. Она ассоциативна и в  то же время соотносит новое знание с уже имеющимся опытом, воплощенном  в узуальном значении языковой единицы» (Блэк 199: 153 - 172). В данном случае, с  точки зрения методологии, речь идет об использовании метафорических конструкций  в функции гипотезы, сформулировать которую не всегда представляется возможным. Связь между метафорой и моделью  подтверждает взаимодействие двух составляющих метафоры – ее обозначаемого и  образного средства. Новое образуется по модели уже известного предмета или явления и приобретает  имя благодаря метафорическому  переносу. Моделирующая роль метафоры особенно необходима на начальных этапах анализа объекта исследования, считают  ученые, поскольку предположения, важные для научной сферы, задаваемые метафорами и самим языком, которым можно  описать данное явление или предмет, только начинают вырисовываться. В  дальнейшем, по мысли Э.А. Лапиня, метафора теряет двуплановость, статус метафоры. «Если такой термин закрепляется в своей подсистеме, то уже в  роли самостоятельной номинативной единицы – результата разведения переосмысленного значения и первоначального, послужившего основой для переосмысления» (Лапиня 1988: 134-145).

     Следовательно, метафорическое выражение необходимо, когда ученый открывает новое  явление, создает новое понятие, для которого требуется имя. Поскольку  новое слово на начальном этапе  выступает в роли неологизма, он использует лексему из повседневного словарного состава с определенным набором значений и выбирает слово, по смыслу близкое к изобретенному понятию. Таким образом, термин (неологизм) получает новый  дополнительный смысл, который можно обозначить как метафорический.

     В исследованиях Дж. Лакоффа и М. Джонсона утверждалось, что «метафора  пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии» (Лакофф, Джонсон 1990: 387). Ученые рассматривают  нашу обыденную понятийную систему, которая упорядочивает воспринимаемую нами реальность, наше поведение в  обществе, взаимоотношения с окружающими  как метафоричную по своей сути. Метафора представляется облигаторной составляющей мыслительной деятельности, концептуализирующей картину мира.

     Таким образом, метафора понимается нами как  один из основных приемов познания объектов действительности, их наименования, создания художественных образов и  новых смыслов. Она выполняет  когнитивную, номинативную, художественную и смыслообразующую функции. Факт того, что до сих пор ученые не пришли к единому мнению в осмыслении сущности метафоры, понятия, существующего  уже более двух тысяч лет, является неоспоримым. Мы согласны с мнением целого ряда исследователей о способности метафоры формировать новые понятия на основе существующих языковых значений, представлять контрасты между обычным и необычным, а также опытом как индивидуальным, так и социальным, базирующимся на языковых смыслах с их эмотивными и культурными коннотациями. 

     Глава II. Метафора как средство реализации концепта

     2.1. Метафорический образ  в когнитивном аспекте 

     Одним из ведущих направлений когнитивной  науки является изучение знаний, используемых в ходе языкового общения. Концептуальные исследования направлены на рассмотрение таких фундаментальных проблем, как структуры представления знаний о мире и способы концептуальной организации знаний в языке.

     А.Ф. Лосев указывал на то, что «слово может выражать не только понятие, но и любые образы, представления, любые чувства и эмоции и любую внесубъективную предметность (Лосев 1982: 182). Кроме того, если значение приравнивается к понятию, то язык оказывается излишним, т.е. он попросту превращается в абстрактное мышление понятиями. Однако кроме специальных научных дисциплин, где понятия играют главную роль, чистые логические понятия в чистом виде редко употребляются нами, если иметь в виду реальное общение людей между собой». В речи (как в обыденном, так и научном употреблении) чаще встречаются метафорически или метонимически переосмысленные слова, сочетания с которыми дают исследователю представление о признаках концепта, вербализуемого этим словом. В словах репрезентируются те или иные концепты - единицы концептуальной системы.

       Результаты последних исследований позволяют предположить, что метафоры активно участвуют в формировании личностной модели мира, играют важную роль в интеграции вербальной и чувственно-образной систем человека, а также являются ключевым элементом категоризации языка, мышления и восприятия. Поэтому изучение метафоры проводится в настоящее время не только в рамках лингвистики, но главным образом в психологии, когнитивной науке и теории искусственного интеллекта (Петров 1990:135).

     Метафора  считается одним из главных средств  конструирования языка и осмысления действительности. М. Блэк пишет, что  метафора связывает две разнородные  идеи, а это позволяет использовать различные ассоциативные комплексы  информации и выходить за пределы  какого-то определенного круга представлений. Метафора есть выражение, в котором  одни слова используются в прямом (frame), а другие в переносном (focus) смысле (Black 1962: 25). Согласно М. Блэку, метафора есть результат следования некоторому образцу. Метафора проецирует на то, что мы должны понять, множество ассоциативных связей, соответствующих комплексу представлений об образце, с помощью которого мы осваиваем неизвестное. В понимании окружающего мира особую роль играют концептуальные архетипы - систематизированный набор идей или ключевых слов и выражений, который тот или иной автор постоянно использует (там же: 241). Архетип выполняет функцию общего представления о мире, и в качестве такового он определяет осмысление фактов и событий, с которыми сталкивается человек.

     Интерес к метафоре со стороны когнитивной  науки обусловлен тем ее свойством, которое заключается в способности  выражать в языке базовый когнитивный процесс аналогии. По мнению многих сторонников когнитивного подхода, «главную роль в наших повседневных семантических выводах играют не формализованные процедуры типа индукции и дедукции, а аналогия. В основе последней - перенос знаний из одной содержательной области в другую. И с этой точки зрения метафора является языковым отображением крайне важных аналоговых процессов» [3:139].

     На  данный момент принято отличать когнитивную метафору от языковой. В лингвистике используют разные термины по отношению к «когнитивной метафоре» (Н.Д. Арутюнова): «концептуальная метафора» (В.Н. Телия, Е.О. Опарина, А. Ченки), «базисная метафора» (Дж. Лакофф, М Джонсон), «метафорическая модель» (А.Н. Баранов, Н.А. Илюхина, Ю.Н. Караулов, А.П. Чудинов), «образ-схема» (М. Джонсон), «модель регулярной многозначности» (Ю.Д. Апресян), «метафорическое поле» (Г.Н. Скляревская). Когнитивная (концептуальная) метафора отличается от языковой по своей первичной функции, отражающей только акт номинации. По словам А. Ченки, «в когнитивных исследованиях принято отличать метафору как термин от метафорического выражения. Под метафорой подразумевается концептуальная метафора (conceptual metaphor) - способ думать об одной области через призму другой, например «ЛЮБОВЬ - ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ»... Метафорические выражения - это отражения метафор в языке (например, “Our relationship has hit a dead-end street” – “Наши отношения зашли в тупик”). Важно заметить, что, согласно данной теории, метафоры могут быть выражены разными способами - не только языком, но и жестами, и культурными обычаями» (Ченки 1997: 351-352). Добавим, что концептуальные метафоры могут быть выражены мимикой. Так, например, брови в русской и английской концептосферах ассоциируются с эмоциональным состоянием человека: «ВИД и ФОРМА БРОВЕЙ - ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ» (ср.: сердитые/ испуганные брови; an angry brow «сердитый вид»). В русской концептосфере закреплена специфическая модель для образования метафор «ФОРМА БРОВЕЙ - ХАРАКТЕР» (надменные/гордые/строгие/капризные брови). Специфической английской моделью выступает «ФОРМА БРОВЕЙ - ИНТЕЛЛЕКТ» (ср.: highbrow букв, высокобровый «человек, претендующий на интеллектуальность, «аристократ ума», презр. ученый»; lowbrow разг. «человек, не претендующий на высокий интеллектуалдьный уровень, с примитивными вкусами»). Изучение метафор помогает выйти на более широкую тему: связи между языком и культурой, языком и историей народа.

     Обычно  метафору обозначают как перенос  из области источника в область-мишень. Область-источник (которую ещё называют донорской зоной) - это та основа, признаки, свойства и значимые характеристики которой переносятся на другую область описания (реципиентную зону, область-мишень). Человеку не нужно придумывать слова; он пользуется теми ресурсами, которые есть в языке. Метафора позволяет увидеть в незнакомом уже известное, в менее очевидном - очевидное. По сравнению с областью-мишенью (реципиентной зоной), область-источник понятнее, конкретнее, она может быть воспринята физически (большую часть информации, как считается, мы воспринимаем благодаря зрению и осязанию), она более известна детально, знания о ней легче передаются от одного человека другому. Например, метафора «ДЕНЬГИ - СОР», характерная для русской культуры (сорить деньгами), основана на осуждаемом аспекте отношения к ним (не в деньгах счастье), а не на функциональном или физическом аспекте.

     Метафоры  функционируют на разных уровнях  конкретности, некоторые из них на высшем, а другие на конкретном. Такие  метафоры описаны М. Джонсоном и Дж. Лакоффом. Между общими и конкретными метафорами наблюдаются иерархические отношения: метафоры более «низкого» уровня наследуют свойства метафор более «высокого» уровня. То есть в языке, в его концептуальной системе заложена модель создания той или иной метафоры, которая, воплощаясь в языке, преобразуется в соответствии с языковыми схемами. У. Чейф определяет термин схема как «стереотипную модель, с помощью которой организуется опыт, и в более специфическом значении - модель, которая диктует способ расчленения определённого большого эпизода на меньшие» (Чейф 1983: 43). Например, метафоры ИССЛЕДОВАНИЕ - ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ и ВЫБОРЫ - ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ представляют собой конкретные варианты метафоры «высокого» уровня СОБЫТИЕ - ЭТО ПЕРЕМЕНА МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ. Метафоры низкого уровня используются для описания разных аспектов. Так, об исследовании в русском языке говорят испытание (прибора/ механизма) прошло успешно, двигаться вперед в своих изысканиях, достичь успеха в своем исследовании, где исследование изображается как целенаправленное путешествие (ИССЛЕДОВАНИЕ - ЭТО ПУТЕШЕСТВИЕ). В описании выборов эта метафора тоже употребляется (выборы прошли успешно), неязыковые схемы ее воплощения ограничены (ср.: двигаться вперед в своем выборе, ^?достичь своего выбора).

     М. Джонсон является автором термина  образная схема (или образ-схема, image schema). Образ-схема - это схематическая структура, вокруг которой организуется наш опыт; «образная схема - это повторяющийся динамический образец (pattern) наших процессов восприятия и наших моторных программ, который придаёт связность и структуру нашему опыту» (Jonson 1987). Одним из примеров образной схемы можно назвать ИСТОЧНИК-ПУТЬ-ЦЕЛЬ. Физическое движение предполагает, что есть место направления (назначения) и отправления, а также ряд мест, определяемых как этапы такого передвижения. Наш опыт подсказывает, что чем дальше мы ушли от места отправления, тем больше времени прошло с момента начала пути. Эта образ-схема включает в себя цель движения: цель - это место назначения, достижение цели воспринимается как прохождение пути от начала до конца, включая этапы такого передвижения. Поэтому мы говорим, что кто-то далёк от мысли что-то сделать, уводить разговор в сторону, работа не движется/ стоит на месте, препятствовать кому-то в работе. Сложные события понимаются нами как некий путь, у которого есть точка исходного положения (источник), ход промежуточных событий (путь) и конечное положение (цель); это связано с тем, что время описывается часто в терминах пространства.