Автор: Пользователь скрыл имя, 30 Сентября 2011 в 18:36, реферат
В этом суждении, очевидно, приложимом не только к нациям, но и к эпохам, верно то, что искусство нагляднее всего и правдивей, ибо наиболее непосредственно, так сказать, чистосердечно отражает идеалы, грезы, сомнения, взлеты, порывы и общее мироощущение. Процитируем Гоголя. Вот какими сравнениями он характеризует средние века: “...величественные, как колоссальный готический храм, темные, мрачные, как его пересекаемые одни другим своды, пестрые, как разноцветные его окна и куча изузоривающих его украшений, возвышенные, исполненные порывов, как его летящие к небу столпы и стены, оканчивающиеся мелькающим в облаках шпицем”.
“Безмолвная музыка” 3
Зодчество 4
Скульптура и живопись 13
Заключение 22
Литература 24
Алтарь с подвижными створками как идейный центр храмового интерьера — это новшество готического искусства. Витраж вытеснил фреску. Но в некоторых странах расписанные алтарные створки являют нам замечательные образцы готической живописи, нередко даже монументального характера.
В залах Национальной галереи в Праге, посвященных средневековой чешской и словацкой живописи и пластике, вы ясно ощущаете, что перед вами истинно значительное явление в мировом искусстве, очень высокое и очень своеобразное художественное творчество. Недаром в научных трудах по истории искусства можно прочесть, что чешская живопись, достигнув высшего своего развития во второй половине XIV в., справедливо почиталась лучшей в тогдашней Европе по эту сторону Альп.
То было время экономического и культурного расцвета страны, когда Прага стала столицей Германской империи, а также и назревания так называемого гуситского религиозного движения, направленного против феодализма.
Чешская живопись этой поры отражает, с одной стороны, интернациональное “куртуазное” начало, поскольку оно поощрялось при дворе Карла IV, и с другой — бюргерское, а иногда и народное начало, поиски в искусстве жизненной правды со всеми ее противоречиями.
Такая композиция, как “Рождество Христово” мастера Вышебродского алтаря (около 1350 г.), изящна, декоративно- занимательна, с условными горками, забавными жанровыми мотивами, осликами, овечками, без правильной перспективы, без передачи пространства, и в то же время значительна, монументальна, правдива в самом главном — живой передаче материнской любви.
А творчество мастера Тржебоньского алтаря (1370—1380 гг.) исполнено подчас драматизма, величаво и патетично, особенно в таких шедеврах, как “Моление о чаше” и “Воскресение Христа”. И при этом какая игра света, идущая от витражной живописи, какая графическая декоративность, идущая от миниатюры!
Справедливо отмечено, что творчество художника, имя которого нам известно, мастера Теодориха (придворного живописца императора и короля), не имеет эквивалента ни в одной другой стране. Им было написано 129 картин (на дереве), заполнивших от пола и до потолка три стены часовни великолепной императорской и королевской загородной резиденции — укрепленного замка Карлштейн.
Это крупные человеческие изображения: короли и святые. Несколько наивно, чуть грубовато, но с огромной выразительной силой мастер Теодорих передает объемность фигур, их предельную контрастность, резко индивидуальный характер.
Великолепны мраморные гробницы, ярки и самобытны огромные заалтарные образы испанских церквей. Испания же стала в XIV в. центром керамического производства всей Западной Европы. В мастерских Малаги изготовлялись глиняные сосуды, имевшие вид металлических. Это было изобретение мавританских керамистов, наводивших на фаянсы поливу, люстр со своеобразным золотистым отблеском.
Знаменитая ваза Фортуни (так названная по имени ее прежнего владельца), особенно прекрасная по своему нежному перламутровому блеску, — гордость нашего Эрмитажа.
Очень интересны в некоторых польских церквах (построенных из кирпича и потому с большей плоскостью стены) фрески, исполненные при участии русских, украинских, белорусских и литовских мастеров (что подчас придает этим фрескам особенный, родственный древнерусскому искусству характер). Замечательны скульптурные королевские гробницы в Вавельском соборе в Кракове, исполненные глубокого, искреннего чувства “Страдающие Христы”, столь характерные для польской готической пластики.
В XIV—XV вв. широкое развитие получают и те отрасли производства, которые питала светская и церковная роскошь позднего средневековья: труд золотых и серебряных дел мастеров, скульпторов и резчиков по дереву, граверов на меди и по дереву, оружейников.
Достаточно сказать, что в 1292 г. в Париже насчитывалось около ста двадцати золотых и серебряных дел мастеров.
В кратких очерках не скажешь всего, что следовало бы сказать о многих других замечательных памятниках искусства позднего средневековья, как изобразительного, так и прикладного.
Хронологически разграничить готику и Ренессанс часто весьма затруднительно. Как мы видели, готические храмы строились в некоторых странах даже в XVI в. В поисках новых путей живописцы и скульпторы часто опережали зодчих. В целом искусство Нидерландов, Франции, Испании перешагнуло в XV в. грань средневековья. Но именно в Италии эта грань была перейдена не только значительно раньше, но и наиболее решительно, и именно Италии суждено было возглавить великий переворот в мироощущении людей, знаменующий новую эру в истории европейской культуры.
Трудно найти подходящие слова, чтобы описать впечатления от готического собора. Они высоки и тянутся к небу бесконечными стрелами башен и башенок, вимпергов, фиалов, заостренных арок. Благодаря своей архитектуре с каждой точки собор смотрится по-новому. В отличие от романской церкви с ее четкими, легко обозримыми формами, готический собор необозрим, часто асимметричен и даже неоднороден в своих частях: каждый из его фасадов со своим порталом индивидуален. Стены не ощущаются, их как бы и нет. Арки, галереи, башни, какие - то площадки с аркадами, громадные окна, все дальше и дальше - бесконечно сложная, ажурная игра ажурных форм. И все это пространство обитаемо - собор и внутри и снаружи населен массой скульптур. Они занимают не только порталы и галереи, но их можно найти также и на кровле, карнизах, под сводами капелл, на винтовых лестницах, возникают на водосточных трубах, на консолях. Словом, готический собор- это целый мир. Он и действительно вобрал в себя мир средневекового города. Если даже сейчас, в современном Париже, собор Парижской Богоматери царит над городом, и перед ним меркнет архитектура барокко, ампира, классицизма, то можно представить, как еще более внушительно он выглядел тогда, в том Париже, среди кривых улочек и маленьких двориков по берегам Сены.
Германская готика, также поражая своими размерами, стала своеобразным символом современных немцев, олицетворяя их национальную самобытность. Достаточно упомянуть хотя бы о том, что в Кельне довольно популярна поговорка, гласящая примерно следующее: “Кельнский собор вечная будет строиться до тех пор, пока будет стоять Кельн”. Это напоминает слова одной песни: “...И пока она [Москва] будет стоять, не исчезнет Россия в веках...”. Эти выражения символизируют целостность, неделимость и самобытность обществ, но если для россиян такой символ- Московский Кремль, то для западногерманцев этот символ- Кельнский собор.
Вообще, если говорить о символах прошлого в истории различных народов, то готика является некой визитной карточкой могучей средневековой Европы, воплотившей в себе всю мощь веры и безграничную силу заражающегося самобытного искусства Западной Европы. Она (готика) повергает сегодняшних людей своими задумками, масштабностью и долговечием. Мне думается, что для очень дальних потомков искусство первого тысячелетия нашей эры будет прежде всего ассоциироваться с готикой, как для нас искусство древнего мира прежде всего ассоциируется с Грецией и Римом.