Четыре путешествия Н. М. Пржевальского в Центральную Азию

Нищенские средства порой ставили  экспедицию в безысходный тупик, как это случилось в Ала-Шане в городе Дынь-Юань-Инь. Только прозорливая  находчивость Н. М. Пржевальского выводила экспедицию из труднейших положений.

Почти четыре, месяца продолжался  путь от Динь- Юань-Ниня до Куку-Нора. Вконец уставшие члены экспедиции, при переходе многочисленных хребтов, они добрались  до заветной цели озера Куку-Нор.

«Мечта моей жизни исполнилась. — писал Николай Михайлович. —  Заветная цель экспедиции была достигнута. То о чем недавно еще только мечталось, теперь превратилось уже  в осуществленный факт.

Правда, такой успех был куплен ценой многих тяжких испытаний, но теперь все "пережитые невзгоды - был  и забыты, и в полном восторге стояли мы, с товарищем на берегу великого озера, любуясь на его чудные тёмно-голубые волны...»[2, c.220].

После четырнадцатидневного исследования оз. Куку- Нора экспедиция направилась  в грозный Тибет. Неисчислимые страдания  пережили смельчаки по пути в Тибет. Суровые климатические условия, связанные с большой высотой  местности сказывались на каждом шагу. Приходилось целыми неделями пробираться среди нагромождения  горных хребтов лишенных растительности. Но удивительно то, как отмечает Н. М. Пржевальский, даже в каменистой, и, казалось бы, безжизненной пустыне, путешественники были, поражены обилием  диких животных. Здесь были стада  диких яков, белогрудых арчали, антилопы, оронго и ада, стай волков и корсалов. К концу января 1873 г. экспедиция достигла хребта Баян-Хара-ула в Северном Тибете, подножье которого лежит на высоте 4544 метра над уровнем моря и подошла к берегам реки Ян-Цзы-зян (Янцзы). Это был уже конечный пункт  экспедиции. На дальнейшее продвижение  в Тибет не было ни средств, ни сил. Люди и животные были крайне переутомлены. Было принято решение о возвращении  на родину из глубины Внутренней Азии.

Обратный путь шел через - Куку-Нор, Гань-Су и знакомый Ала-шань, а там  снова Гоби и наконец Кяхта  — родная земля.

В последней странице дневника первого  путешествия в г. Улан-Баторе Н. М. Пржевальский записал: «Путешествие наше окончилось! Его успех превзошел  даже те надежды, которые мы имели, переступая в первый раз границу Монголии. Тогда впереди нас лежало не предугадываемое  будущее, теперь же, мысленно пробегая все пережитое прошлое, все невзгоды трудного странствования, мы невольно удивлялись тому счастью, которое везде  сопутствовало нам. Будучи бедны  материальными средствами, мы только рядом постоянных удач обеспечивали успех своего дела. Много раз оно  висело на волоске, но счастливая судьба выручала нас и дала возможность  совершить посильное исследование наименее известных и наиболее недоступных  стран Внутренней Азии» [2, c.304].

Никакие трудности, встречающиеся  на пути, не могли свернуть Н. М. Пржевальского  с намеченной цели. Путешествие в  Центральную Азию было завершено  благополучно и принесло путешественнику  мировую известность. За три года была изучена огромная территория Гоби, Ордоса, пустыня Ала-Шань, оз. Куку-Hop, северный Тибет.

Научные результаты экспедиции были неоценимы. Из 12 тысяч километров пройденного  пути почти 6 тысяч километров Николай  Михайлович снял глазомерной буссолью. На карту атласа были нанесены дотоле неведомые хребты, реки, пустыни, определены абсолютные высоты Тибетского нагорья, магнитное склонение, горизонтальное напряжение земного магнетизма, добыто 8200 экземпляров птиц, животных, растений, собраны интересные сведения этнографического характера.

Имея ничтожные средства, экспедиция Н. М. Пржевальского - достигла таких  результатов,- которых никто не ожидал.

По возвращению в Петербург  Николай Михайлович приступил к  описанию первого Центрально-Азиатского путешествия и вскоре опубликовал  книгу «Монголия и страны тангутов»  в ней он блестяще показал не только природу Центральной Азии, но и  свой писательский талант. Книга вызвала  живой интерес в России и за рубежом. ''

 

                         

 

 

К берегам загадочного  озера Лоб-Нор

 

Во втором путешествии, которое  было начато 24 августа 1876 года Н. М. Пржевальский охватил исследованием Восточный  Тянь-Шань, район озера Лоб-Нор  и Джунгарию.

Надо прямо оговориться, что  намеренный район к исследованию до путешествия Н. М. Пржевальского  был известен лишь по китайским источникам согласно карте Клапрота, который  составил ее по китайским картографическим материалам, добытыми еще во времена  императора Киен-Лунга, по данным синологов, которые кропотливо изучали древнейшие данные миссионеров, не дававших точных характеристик. Не только Тарим, но и  оз. Лоб-Нор показывались в совершенно неправильной трактовке.

«Вообще, по выражению барона А. Е. Тизенгаузена «Карта Восточного Туркестана того времени (до путешествия Пржевальского) по точности своей можно уподобить  картам Европы, составленным древними географами Греции и Рима» [3,с. 362].

После путешествия Н. М. Пржевальского  в 1876— 1877 гг. Карта Восточного Туркестана коренным образом изменилась. Хотя его данные и вызвали возражения, но впоследствии он был абсолютно  прав в своих доводах: Давно утвердившиеся  в науке заблуждения в отношении (бассейнов реки Тарим и оз. Лоб-Нор  были опровергнуты силой авторитета гениального путешественника Н. М. Пржевальского. Даже такой ученый, как глава Берлинского общества землеведения Рихтгофен, который считал недопустимым географические открытия на территории Китая был в последствии  согласен с доводами Н. М. Пржевальского. Правда, для полного доказательства координат оз. Лоб-Нор Николай  Михайлович в 1885 году вновь посетил  Лоб-Нор и окончательно рассеял  сомнения в отношении его расположения.

Первоначальной целью второго  путешествия было изучение Лоб-Нора и Тибета, посещение Лхасы и  берегов Брамапутры. Но сложилась  такая обстановка, которая помешала осуществлению этого плана. Прежде всего, в 1877 году началась русско-турецкая война и Н. М. Пржевальский ждал вызова в действующую армию, а с другой стороны осложнялись взаимоотношения  с Восточным Туркестаном. Правитель  этой части Китая Якуб-Бек всячески тормозил продвижению экспедиции и  не разрешал вступать в соприкосновение  с местным населением. Кроме того будучи в Джунгарии, Н. М. Пржевальский тяжело заболел. В связи с этим обстоятельством было принято решение  о прекращении путешествия.

Уходя из Центральной Азии, Н. М. Пржевальский надеялся, что вскоре он опять увидит эти дикие просторы «Прощай же моя счастливая жизнь; писал он, но прощай ненадолго! Пройдет год, уладятся недоразумения с Китаем, поправится мое здоровье, и тогда я снова  возьму страннический посох и  снова направлюсь в азиатские  пустыни»... [4, с. 128].

Хотя второе путешествие Н. М. Пржевальского  в Центральную Азию было непродолжительным  и не завершенным, но для науки  оно принесло много ценного материала. К важнейшим достижениям Лобнорской экспедиции можно отнести: открытие и описание оз. Лоб-Нора, открытие громадной  горной системы Алтын-Таг, сбор ценных зоологических материалов диких  животных, среди них ценнейшими экспонатами  являются шкуры диких верблюдов  и дикой лошади, получившей в последствии  названия лошади Н. М. Пржевальского. Маршрутные съемки бассейна Тарима, Озера Лоб-Нор  и хребта Алтын-Таг, определение  их координат, метеорологические наблюдения бассейна Тарима и восточной части  Кашгарии, замечательные этнографические  наблюдения над Лобнорцами (каракурчинцами) и таримцами.

Н. М. Пржевальский благодаря своим  наблюдениям доказал, что река Яркенд-Дарья  на протяжении 750 километров пригодна для судоходства. Это в последствии  сыграло громадное значение для  хозяйственного и культурного развития всего Восточного Туркестана.

С неохотой и грустью покидал  Н. М. Пржевальский просторы Азии, которые он полюбил всей душой и навсегда. Но так было суждено.

 

 

 

                             

 

 

 

 

Снова в Тибет  и к истокам Хуан-Хэ

 

Несмотря ни на какие трудности, которые приходилось переживать Николаю Михайловичу в предыдущих двух путешествиях по Центральной Азии, ему хотелось вновь устремиться  в малоизвестные суровые края Тибетского нагорья, и день этот настал. 2 февраля 1879 года в сопровождении  Ф. Эклона и В. Роборовского Пржевальский покинул Петербург.

Исходным пунктом третьего путешествия  по Центральной Азии был избран пограничный  пункт Зайсан, где хранилось экспедиционное оборудование после прекращения  второго путешествия. Сюда экспедиция прибыла 9 марта. На окончательное приготовление  к путешествию было затрачено  три недели. Особое внимание было уделено  запасам продовольствия, одежды и  вооружения. На этот раз состав экспедиции состоял из 13 человек: двух офицеров, препаратора, переводчика и восьми казаков.

С восходом солнца 3 апреля караван  вышел в путь. Началось путешествие....

«И так, мне опять пришлось идти вглубь азиатских пустынь! Опять  передо мною раскрывался совершенно иной мир, ни в чем не похожий на нашу Европу! Да, природа Центральной  Азии действительно иная! Оригинальная и дикая, она почти везде является враждебною для цивилизованной жизни. Но кочевник свободно обитает в этих места и не страшится пустыни; наоборот — она его кормилица  и защитница» [5, с. 10].

Путь в Тибет Н. М. Пржевальский наметил мимо озера Улунгур, через  город Булун-Тохой и вверх по реке Урунгу, а отсюда прямо на город  Бар-Куль и Хами. В большинстве  этот край между Тянь-Шанем и Алтаем был совершенно не исследован.

Пространство между Монгольским  Алтаем и Восточным Тянь-Шанем  имеет общее название Джунгария. Пржевальский один из первых дал подробное  описание природы этой пустынной  страны.

«Бедна растительность пустыни, писал  Пржевальский, — еще беднее ее животная жизнь. Даже весною, пройдя, здесь целый  десяток верст, только кой-где встретишь  маленькую ящерицу, окрашенную как  раз под цвет почвы, или непоседливого  текана; иногда быстро пролетит со своим  обычным криком небольшое стадо  больдуруков, или плавно пронесется коршун высматривающий добычу. Мертво, тихо кругом днем и ночью. Только частые бури завывают на безграничных равнинах и еще более дополняют безотрадную  картину здешних местностей...»  [5, с. 18].

Обойдя восточную оконечность  Тянь-Шаня экспедиция Н. М. Пржевальского  вступила в оазис Хами, являющейся редким контрастом пройденных пустынных  мест Джунгарии. Здесь видны были прекрасно обработанный поля с посевами пшеницы, ячменя, отличные плантации  знаменитых хамитских арбузов и  дынь. Вообще город Хами имел важное стратегическое и экономическое  значение во всем Западном Китае. Через  него проходил главный торговый путь из юго-восточного Китая в Восточный - Туркестан и обратно.

Еще за несколько дней до прихода  экспедиции в Хами к Н. М. Пржевальскому  прибыл доверенный офицер с приглашением от губернатора посетить высокого сановника, называвшегося Чин-Цаем.

Прием был радушным и теплым. Сам  губернатор прибыл на бивуак экспедиции, который был разбит в полутора километрах от города и пригласил  Николая Михайловича, Ф. Эклона и  В. Роборовского на обед в загородную дачу. На парадный обед были приглашены высшие местные офицеры и чиновники. Во время церемонии офицеры младших  чинов прислуживали и подавали кушанья. Обед состоял из шестидесяти блюд в китайском вкусе. Среди них  Николай Михайлович называет такие  тонкости китайской кухни, как: морская  капуста, трепанги, гнезда ласточки саланганы, плавники акулы, креветы и т. п. Обед закончился игрой в хуа-цюань (в  четь и не четь), распространенной во всем Китае.

После пятидневного отдыха и подготовки каравана к дальнейшему походу экспедиция выступила из оазиса Хами через Хамийскую  песчано-галечную пустыню на юг к  городу Сачжеу, который расположен у подножья величественного хребта Тянь-Шань уже в Тибете — заветной цели путешественников.

Невообразимо был труден путь по хамийской пустыне в летние жаркие дни, где оголенная почва нагревалась  до +62,5 градуса. Вот блестящая характеристика, данная Н. М. Пржевальским этому краю.

«На третьем и четвертом переходах  от Хами, пустыня явилась нам во всей своей ужасающей дикости. Местность  здесь представляет слегка волнистую  равнину, по которой там и сям  разбросаны лесовые обрывы в форме  стен, иногда столов или башень; почва  же. покрыта галькою и гравием. Растительности нет вовсе. Животных так же нет никаких; даже ни ящериц, ни насекомых. По дороге беспрестанно валяются кости лошадей, мулов и  верблюдов. Над раскаленною днем почвою висит мутная, словно дым, наполненная  атмосфера; ветерок не колышет воздуха  и не дает прохлады. Только часто  пробегают горячие вихри и  далеко уносят крутящиеся столбы соленой  пыли. Впереди и по сторонам путника  играет обманчивый мираж. Если же этого  явления не видно, то и тогда сильно нагретый нижний слой воздуха волнуется  и дрожит, беспрестанно изменяя очертания  отдельных предметов» [5, с. 86]. Какое нужно мужество и сколько сил, чтобы месяцами странствовать по таким диким местам!

Но вот местность немного  изменяется, глаза примечают отдельные  кустики саксаула, тамариска и  даже тростника, а в дали видна  зелень травы и садов — это  оазис Санчжеу. Один из живописных уголков  всей Центральной Азии. Здесь много  яблок, груш, всяких овощей, великолепные поля, орошаемые водами реки Дан-Хэ, берущей начало из озера Кара-Нур  в Тянь-Шане.

Много пришлось пережить неприятностей  в Сачжеу Н. М. Пржевальскому и  его спутникам. Местные чиновники  под всяческими предлогами не хотели пустить экспедицию в горы Ала-Шаня: то запугивая разбойниками-тангутами, то трудностью перехода через горы или отсутствием разрешения на посещение  Тибета. Смысл всех этих выходок  состоял в том, чтобы экспедицию не пустить в Лхасу.