Тем не менее
и в романо-германских и в других типах
правовых систем вопрос о роли судебных
актов продолжает быть острым. Обратимся
к российскому опыту. Ни царская Россия,
ни советское государство никогда не имели
в своем законодательстве и доктрине такого
источника права, как судебный прецедент.
Но это только официальная или нормативная
сторона. Судебные решения, несомненно,
оказывали и оказывают сегодня определенное
влияние на правовую систему В научной
литературе многократно обсуждался вопрос
о правовой природе актов судебной власти,
степени их влияния на правовую систему.
Наиболее близкое
прецеденту понятие «судебная
практика». Судебная практика
— это, с одной стороны, вид
судебной деятельности по применению
правовых норм, который связан
с выработкой определенных правоотношений
на основе раскрытия смысла
и содержания применяемых норм,
а в необходимых случаях —
и их конкретизации и детализации.
С другой стороны — это совокупность
правоположений. Таким образом, судебная
практика — это та сторона применения
правовых норм, которая связана с образованием
в процессе этого применения какого-либо
устоявшегося положения, конкретизирующего
правовую норму, совокупность аналогичных
решений по аналогичным делам, своеобразная
форма правоприменительной деятельности.
Такой подход
к судебной практике характерен
для тех государств, в которых
судебные органы не имеют правотворческой
функции, где не признан официально
судебный прецедент. В государствах
такого типа, в том числе и
в Российской Федерации. судебная
практика, не порождая обязательных норм,
оказывает определенное воздействие как
на деятельность собственно судебной
системы, так и на правовую систему в целом.
Выделяют две
формы выражения судебной практики
в Российской Федерации:
1) в руководящих
разъяснениях, которые дают Пленум
Верховного Суда РФ и Пленум
Высшего Арбитражного Суда РФ
по вопросам применения законодательства
при рассмотрении конкретных
дел;
2) в принципиальных
решениях по конкретным делам
судов разных уровней, которые
называются прецедентом толкования.
Обе эти формы
оказывают определенное воздействие
на функционирование механизма
правового регулирования. Так,
руководящие разъяснения высших
судебных органов обязательны
для судов. Соответственно они
воздействуют на всех участников
процесса: граждан и юридических
лиц. Это их свойство дает
возможность предполагать, что они
являются прецедентами. Однако их
возникновение и действие не
прецедентного характера. Желание
признать руководящие разъяснения
формами права привело бы к
приравниванию этих актов с
нормативными правовыми актами,
что также представляется невозможным.
Нормативные правовые акты —
результат правотворчества, т.е.
деятельности компетентных органов
государственной власти. Правотворческая
функция должна быть соответствующим
образом законодательно закреплена
за судебными органами. Отсутствие
в российском праве официального
признания разъяснении, как впрочем
и иных судебных актов, нормативными актами
не дает нам возможности считать их формой
права.
Таким образом,
российская правовая система
не содержит прямого признания
актов судебных органов формами
права. Единственный законный
путь влияния судебной власти
на формы права — это участие
в законодательном процессе. Высший
Арбитражный Суд РФ, Верховный
Суд РФ и Конституционный Суд
РФ обладают правом вносить
в Государственную Думу Федерального
Собрания проекты законов по предметам
своего ведения. Мы видим этот процесс
следующим образом. Судебные органы, выявляя
пробелы в законодательстве, обобщают
в пленумах эти пробелы и вырабатывают
рекомендации по их преодолению, оформляют
свои выводы соответствующим проектом
закона.
Сказанное о
роли судебной практики нуждается
в уточнении с учетом особенностей
Конституционного Суда РФ. Обнаруживая
пробел в праве, Конституционный
Суд РФ может истолковать Конституцию.
Этот акт официального толкования может
содержать недостающие правовые нормы,
исходя из закрепленной в законе воли
законодателя. Важнейшее право Конституционного
Суда РФ — признавать акты недействующими,
вследствие их несоответствия Конституции
Российской федерации. Именно эта деятельность
часто оценивается как «отрицательное»
правотворчество, т.е. Конституционный
Суд Российской Федерации не имеет права
создавать новые правовые нормы, но у него
есть право отменять их.